Черничный привкус

      — О, Мерлин, — едва Седрик поднял взгляд, замечая спускающуюся по лестнице Гермиону, думая, что та будет парой Виктора Крама, как за её спиной появилась Поттер. Она стояла в конце лестницы, не начиная спуск. Её взгляд из-под прикрытых век осмотрел присутствующих. Их было немного: Флёр под руку с одним из дурмстранговцев, сам Седрик с Чанг, Крам, спустившаяся Гермиона и Блейз Забини и ещё какой-то парень, ожидающий партнёршу, которая опаздывала на торжество. Девушка была… волшебна. Да, именно это слово. Она была той ведьмой, что сводила мужчин с ума. Белая кожа, чёрное платье, подчёркивающее фигуру, шёлковые волны волос и изумрудные глаза. Её слегка пухлые губы растянулись в лёгкую улыбку и сердце Диггори пропустило удар. Она была воплощением магии. Особенно выделялся кулон, лежащий в ложбинке её груди.       Сам Виктор, словно очнувшись ото сна, споро поднялся по ступеням, предлагая партнёрше ладонь и помощь, чтобы спуститься, и девушка ему благодарно кивнула, принимая.       — О Боже, Гарри, ты превосходна, — этими словами одарила её Гермиона, едва Певерелл спустилась с лестницы, заставляя зардеться.       — Ты тоже, Герм. Платье воздушное и элегантное, очень тебе подходит.       — А тебе твоё, — шатенка хихикнула, и Блейз увёл её в зал поскорее, ведь пора было начинать.       Крам был похож на только что отбитый и отшлифованный, натёртый галлеон. Он сиял, гордился и выпячивал грудь против своего обыкновения, не горбясь. И хотя парень всё равно слегка переваливался при танце, вёл он просто превосходно. Танец начался неловко и в то же время уверенно. Видя, что некоторые из них плохо справляются, на помощь пришли Дамблдор и Макгонагл, а вскоре подключились и остальные. Как только вальс закончился, все поделились на группки, чтобы побеседовать, пока не начался следующий танец.       Что не нравилось Гарри в Викторе, так это его неловкое молчание. Парень молчал почти постоянно, либо говорил о квиддиче со своими друзьями, чаще переходя на родной язык и не говоря на английском. Стоя рядом с Крамом, Поттер ощущала себя вазой. И даже не наполненной цветами, а пустой вазой. Несколько танцев, громкая музыка, концерт Ведуний. Слизеринка не была фанаткой этой известной рок-группы, и не любила труситься и прыгать под непонятные крики. Её максимумом был бал, а не дискотека, какие часто проводят в магловском мире. Девушка предупредила Крама, что уйдет в дамскую комнату, и направилась на выход. За пределами бального зала было не так жарко, но многолюдно. Парочки, небольшие группки друзей бродили по округе или сидели, болтая и просто проводя время вместе. Волшебница направилась к озеру. Не в сторону корабля, а в сторону совершенно другой пристани, откуда будут держать путь чемпионы, чтобы найти своё сокровище.       Она до сих пор не могла поверить, что согласилась на всю эту аферу. Провести час в ледяном озере, под заклинанием. А если Крам её не спасёт? Спустя час она очнётся на самой глубине озера и что? Утонет? Было страшно, но в то же время интересно. Успокаивало то, что за их состоянием будут следить целители мунго.       Для декабря было действительно холодно. И если бы не артефакт, покоившийся на её пальце в виде тонкого кольца, то девушка непременно бы замёрзла. Что самое интересное — украшения, что носила девушка, дарил ей один и тот же человек. Гарри подняла ладонь, осматривая линии на ней, взгляд скользнул к кольцу и магия заискрилась в кончиках пальцев зелёными искрами.       — Позвольте полюбопытствовать, почему столь прекрасная леди проводит этот замечательный вечер в одиночестве? — Раздавшийся за спиной голос вызвал раздражение. Даже побыть наедине не позволяют! Певерелл резко развернулась, от чего локоны её волос взметнулись, сияя во тьме ночи при свете звёзд и луны. В её взгляде сквозила злость, а искры вспыхнули, словно пламя, вздымаясь вверх, освещая её молочное лицо зеленью заклинания.       Ведьма. Да, сейчас она была именно ведьмой.       Ярость сменилась на растерянность, а пламя погасло. Напротив неё стоял симпатичный юноша, брюнет. Высокий, с выделяющимися скулами, прямым носом, тонкими губами. Она уже видела его. Хоть одет он был в форму дурмстранга, а не в мантию и костюм, это был человек, которого она знала. И хоть сейчас он явно использовал артефакт, чтобы изменить свой возраст, эти глаза волшебница узнает из тысячи похожих.       — Вы позволите? — И подошёл к ней, слегка склоняясь, и улыбнулся, беря её ладонь в свою, поднося к губам, касаясь ими костяшек. — Миледи, вы изумительно выглядите, — тихий, знакомо-незнакомый баритон коснулся чего-то внутри девушки, вливаясь через уши. Взгляд его голубых глаз поднялся от ладони на её лицо. В них искрились смешинки.       — Красивый, — шепчет Певерелл, заворожённая обликом, который видела в своём видении. — Видение ли это, или реальность — не пойму.       — Реальность, Гарри. Ты же чувствуешь мои касания, — кончики пальцев касаются её вмиг заалевшей щеки. — Ты так нарядилась. Крам счастливчик. Ты подарила ему свой первый танец, тебе понравилось? — Алый отблеск мог ей лишь показаться в этой светлой и одновременно тёмной ночи.       — Сложно сказать, — лёгкая хрипотца заставила парня напротив неё слегка нахмуриться. — Танец показался мне немного сумбурным. Кажется, такое не для меня. Хотя Виктор хороший партнёр, и ведёт уверенно, на него можно положиться, — нет, алый блеск ей не показался.       — Виктор, — хмыкнул парень, поворачивая голову в сторону и смотря на гладь чёрного озера. Одним его взглядом можно было убить парочку гриндилоу. Казалось, что несколько всё же всплыло брюхом вверх. Как же сильно они успели сблизиться, что Певерелл теперь обращается к ученику другой школы по имени. Может, попытать его немного, так, для профилактики. Один круциатус, а потом обвилиэйт и ещё круциатус. Или это будет уже слишком?       Мысли вспыхнули яркой вспышкой, пропадая, или это отблеск луны попал в глаз, ослепляя? Поцелуй обжёг челюсть у самого подбородка. Тонкие пальцы, всё ещё находящиеся в его ладони, слегка сжали его, опираясь, и Гариэтт потянулась к его лицу, даря то, что освободило его разум от ненужного и наносного.       — Я уже видела тебя таким, Том.       — Таким злым? — Усмехнулся мужчина в теле себя подростка.       — Таким молодым. Ты очень красивый, — в её изумрудных глазах не было ни тени сомнения. Она видит его красивым, хотя раньше он себя таковым не считал и совершенствовался, чтобы привлекать больше внимания и собирать вокруг себя последователей, пользуясь едва ли не одной харизмой.       — И когда же, позволь поинтересоваться, ты меня таким видела? — Певерелл отвела взгляд, лишь бы не смотреть в такие внимательные голубые глаза, которые, казалось, видели её насквозь. Скрывать что-то от Тома казалось ей величайшим преступлением.       — Год назад, в видении, я видела войну, бомбу, что летела на тебя. Я так испугалась, что ты умер, — слизеринка длинно вдохнула и выдохнула, и за это время Марволо вспомнил всё, что произошло, проводя параллель с тем, что было ровно год назад на рождество. Хрупкая фигура в белой рубашке под шальными заклинаниями. Казалось, сам Волдеморт тогда испугался.       — Но я же жив, — мужчина усмехается, и Певерелл снова смотрит на его лицо, словно изучает каждую чёрточку. — Что, нравится?       — Нравится, — не отрицает волшебница и усмешка перетекает в улыбку — искреннюю и открытую. — Но ты прежний нравишься мне больше, — добавляет Гариэтт и безошибочно находит артефакт, помогающий мужчине скрывать свой облик, своей магией. Её левая ладонь всё ещё находится в его, поэтому Певерелл тянется правой к его лицу. Пальцы скользят по щеке и касаются мочки уха, а точнее едва заметной серёжки-гвоздика. Несмотря на маленький размер, в ней было заключено довольно сильное заклинание.       Он чувствует покалывание в кончиках пальцев и приятную дрожь в груди и сзади на затылке, что распространилась по спине. Его рука перехватывает её, чтобы девушка не успела ничего сделать с артефактом. Отчего-то было правильным, что он прижался к её правой ладони щекой, внимательно следя за сменой эмоций на её лице, от заинтересованности до удивления, стыда и смущения.       — Не нужно, сейчас я лишь подросток, Гариэтт, — они стоят так ещё некоторое время. Просто запоминая, наслаждаясь неспешным моментом, испытуемыми эмоциями, нахождением рядом друг с другом. Том вспоминает, как увидел её на лестнице, стоя дальше от остальных, притворяясь парнем, который ожидает свою даму. Истинная леди, спускающаяся под руку с нескладным парнем. Нет, будь он там, на месте Крама, то уж точно вёл бы её изящнее. С ним она была бы словно лебедь — грациозная, лёгкая, прекрасная, а он был бы её стражем, её защитником. А Крам… горилла на её фоне, большой, широкоплечий, слегка горбящийся и хмурый, хотя в тот момент напыжился не хуже павлина. Конечно, отхватил такую партнёршу по танцам. Танцы…       — Не подаришь мне один танец? — В её глазах явно читается удивление, словно бы она и вправду спросила «здесь?». Да, на пристани, среди озёрной глади, тёмного леса, замка вдали и с множественными зрителями в виде звёзд, под свет луны. Ему не нужно ждать разрешения — он получил его в её сияющих восторгом глазах, счастливой, предвкушающей улыбке, слегка приникшему к нему теле. Едва заметный взмах пальцем и она с сожалением теряет контакт с его гладкой щекой, а он с её тёплой ладонью, но вместо этого их тела оказываются ближе. Левая рука Тома сжала правую Гарри, её же левая слегка сжала ткань кафтана на плече парня, что обхватил ее талию. Музыка возникает совершенно произвольно и он ведёт.       Это не сравнить с первым танцем на балу. И хоть шаги их были небольшими, а пристань, по сравнению с большим залом, — узкой, это не мешало совершенно. Он танцует не впервые, но… Кажется, он потерял себя. Словно кто-то шептал «обними меня, так ласково, не отпускай». Её голос, мычание в такт музыки, слегка прикрытые веками глаза. Он ощутил невиданное ранее спокойствие, ему больше не хотелось бежать, обороняться, постоянно быть на готове и зажимать в руке палочку, боясь нападения со спины. Словно бы война, преследующая его, отступила, а Смерть перестала дышать в затылок, словно бы он стал… единым.       — Ты моя весна, — на волосы оседают белоснежные снежинки, природа будто благословляет её. Очаровательно. Гарри слышит его тихий голос, его непонятные слова, но не может отвести взгляд. Он отстраняет её от себя, кружит и снежинки слетают с неё, искрясь в лунном свете. Волшебница смеётся и его сердце пропускает удар. Невинная, прекрасная лилия в этом чёрном наряде.       Музыка стихает, а из её рта вырывается пар. Стало холоднее, чтобы её артефакт справлялся, защищая от мороза. Он понимает, что ему нужно уйти. Но не может. В его холодных руках находится то, чего он никогда ранее не имел. И осознание того, что он не владеет тем сокровищем, что сейчас держит — злило. И нет, не крестраж сейчас в его ладонях, а нечто далеко более ценное, чем какая-то малая часть собственной души.       — Тебе пора идти, — она ловит его слова своим вдохом и смотрит так печально, что отпускать совершенно нет сил. — Пора, Гарри, — шепчет мужчина и, словно околдованный, склоняется к её лицу. Она ждёт и хочет то, чего он не в силах дать. Болью осознание этого отзывается в сердце. Его губы прижимаются к её целомудренно, легко, едва ощутимо, и это тепло пропадет так же быстро, как и касается самого края её души. Когда Гарри открывает глаза, то понимает, что осталась одна. И лишь тёмная тень скрылась в ночном звёздном небе. Досадливо опустив плечи, она поджимает губы, но, едва прикрыв глаза, улыбается. На её пальце кольцо. С чёрным, агатовым камнем. Магия, исходящая от него завораживала, проникала в самую глубь её магического ядра, подтверждая, что это что-то родное.

***

      — Очаровательная улыбка, витающий в облаках взгляд, лёгкое напевание незатейливой мелодии, пританцовывание, рассеянность. Признаки влюблённости на лицо, — Макгонагл не свойственно себе хихикнула, смотря на учениц, что после бала на следующее утро входили в большой зал.       — Ах, где мои годы, — Альба Блэк мечтательно вздохнула, с улыбкой смотря на девушек. — О… — В зал входили парни, что вели себя не в пример так же. — Какие же они все хорошенькие. Интересно, я была такой же?       — Все мы были такими, — Дамблдор улыбнулся, беря в руку бокал с тыквенным соком и зельем в нём. — Даже я в их годы мечтал о любви.       — Полно, Альбус, вы были влюблены, — махнула на директора Минерва, и старец посмеялся.       — Ты права, милая, права, — признал он и приступил к завтраку.       Любовная лихорадка не покидала стен Хогвартса до второго состязания, на которое зрители уже приходили парами. Певерелл заранее предупредила брата, чтобы он не волновался, что она будет участвовать во втором состязании и, когда блондин услышал условия, озвученные для чемпионов, увидел дядю Сириуса рядом с профессором Блэк, то понял — дело дрянь. Сестра снова подписалась на какую-то дрянь.       И да, дрянь случилась. Флёр застряла в водорослях, у Диггори лопнул пузырь, а Крам потерял рассудок: будучи полу-акулой погнался за гриндилоу. Присутствующие паниковали. Репортёры кинулись к директорам, которые почему-то не могли решить ситуацию. Мадам Максим громко возмущалась, Дамблдор беседовал с гриндилоу, а Каркаров стоял в стороне, словно и не трогало его всё происходящее, ведь ученик-то его сам виноват — не справился с заклинанием, и вот результат. Но детей нужно было спасать, и Блэки уже начинали звереть, ведь время уже подходило, скоро будет ровно час, как украденые ученики находятся на дне озера, и спасать их явно никто не спешил!       Гарри распахнула веки и поняла, что находится под водой. И хоть осознание и ожидание этого были, это не помогало успокоиться, девушка не мога дышать, была в панике и начала брыкаться.       — Гарри, милая, солнышко, всё хорошо, я рядом, — голос матери заставил замереть. Перед ней возникла Лили. Полупрозрачная, голубоватого цвета фигура матери была чёткой.       — Тебе нужно успокоиться, милая, заклинание ещё действует, но вот-вот пропадёт. Наколдуй головной пузырь, ты умеешь, я знаю, — уверенный голос отца успокаивал. Он верит в неё, он знает её. Певерелл отрывисто кивнула и сосредоточилась. Палочки рядом не было, но было кольцо-артефакт, что служило заменой волшебной палочки. Пузырь получился лишь со второго раза, но получился, и девушка с отчаянием вдохнула, едва не плача.       — Ты молодец. Теперь помоги остальным. Не забудь про верёвки, — она опустила взгляд, понимая, что её нога, как и у остальных, привязана, чтобы они не всплыли, и случайно взгляд скользнул по другому кольцу. Тому, что ей в ночь бала оставил Марволо. Оно пульсировало, и девушка вперила в фигуры родителей пытливый взгляд. Они улыбались. Собственная улыбка выдалась кривой, но до ужаса счастливой. Это был воскрешающий камень. Том подарил ей возможность видеть родителей! — Милая, быстрее, заклинание скоро перестанет действовать, — поторопил её Джеймс, и это встряхнуло Гарри.       — Смотрите! — Криви крикнул, указывая пальцем на водную гладь, и разговоры прекратились. Взгляды скрестились на месте, где начала бурлить вода. Чанг вынырнула с громким вскриком, отбивая по воде ладонями, и чуть снова не ушла под воду. Один из целителей нырнул, чтобы спасти её, и вскоре, когда они отплыли, на поверхности показалась Певерелл с малышкой Делакур, которая громко плакала. Слизеринка начала плыть, таща едва ли не на себе напуганного ребёнка. Их вытащили на площадку под аплодисменты, радостные крики и громкий плач Флёр, которая сразу прижала к себе сестру, укутывая в одеяло. Отец сразу бросил в неё заклятие сушки, после согревающее заклинание и, наконец, обнял, прижав к себе. С другой стороны её обняла крёстная.       — Мисс Поттер, что произошло? — Как самую спокойную и адекватную в нынешней ситуации, спросил её Дамблдор. Девушка ещё тяжело дышала, её глаза сверкали, а губы растянулись в истерическую шальную улыбку.       — Я очнулась до того, как заклинание перестало действовать. Потом наколдовала головной пузырь, освободила себя и девочек. Я поняла, что что-то не так, ведь время уже подходило, — она показала наручные часы, совершенно магловские, но оттого не менее важные в данной ситуации. Часы она и вправду надела для того, чтобы держать ситуацию под контролем. Эти часы сам Дамблдор надел каждой из украденных дам.       — Неве’оятно, мисс. Вы п’осто неве’оятны! — Восторгалась ею мадам Максим.       Снейп, сощурившись, наблюдал за тем, как Крауч спрятал палочку в рукав, облегчённо выдохнув. У декана слизерина было подозрение, что к случившемуся тот имел самое прямое отношение. Нужно было сообщить всё милорду и побеседовать с Бартемиусом. Тот явно что-то знал.       Но поговорить не получилось. Бартемиуса Крауча старшего нашли мёртвым. Сердечный приступ — никаких следов магии, как уведомил их аврор, вызванный в тот же час. Но и Северус и Дамблдор знали — Крауча убрали за то, что он сделал.