Is It Scary/Страшно ли

«Почему бабушка, какие у тебя большие глаза и какие у тебя большие зубы». Миссис Бакет пришлось двигаться очень медленно, чтобы встать с кровати, не разбудив мужа. Этим утром она проснулась очень рано, надеясь подавить обычные волнения своей семьи. На цыпочках подойдя к раковине и зеркалу, она принялась за минимальную уборку. Тихо почистила зубы, умылась и принялась расчесывать каштановые кудри. Изучая свои черты, ей потребовалось мгновение, чтобы заметить чью-то фигуру, отражающуюся в зеркале. Ее глаза сфокусировались и увидели сильно затененное бледное тело - это рука, тянущаяся к ее плечу. Она ахнула и повернулась, уронив расческу на пол. Обхватив раковину сзади для равновесия, женщина с удивлением обнаружила, что за ней вообще никого нет. Она вообразила это? На секунду она подумала, что это мистер Вонка. Черты лица женщины казались более угловатыми, чем обычно, когда она смотрела в тени своего дома в поисках пропавшего присутствия. Все еще спали, и шоколатье нигде не было видно. Казалось, она вообразила это. Должно быть, осталось напряжение, решила она. Все еще крадучись, как вор в ночи, миссис Бакет взобралась наверх, в спальню сына. Обычно она бы этого не сделала, так как это было рискованное путешествие в укромный уголок. Погрузиться в маленький мир Чарли было приятным отдыхом от ее собственного. Она ласково огляделась. Обертки от шоколадных батончиков каждого года его дня рождения все еще висели на стене вместе с первой, которую Вилли подарил ему, когда он пришел на фабрику. Она вспомнила, как шоколатье был заворожен, наблюдая, как мальчик наслаждается символическим подарком — это было почти жутко. На полке ее сына стояла коллекция хлама и барахла, которые он собрал из старых семейных игрушек или нашел потерянными и брошенными. Была одна ужасно старая кукла, которую мать пыталась убедить его выбросить. Кукла была грязной, без руки, а платье было порвано. Один из ее мигающих глаз оставался навсегда закрытым, придавая ей вид вечно подмигивающего. Чарли настаивал на том, что если не он оставит куклу, то кто? Ее ребенок сказал: «Это не Кукла виновата, что кто-то так плохо с ней обращался. Она все еще заслуживает того, чтобы ее кто-то любил». Она сразу же подумала о Вилли Вонка и чуть не расплакалась. Это правда, он был действительно странным человеком, но с ним случалось много действительно странных вещей. Новейшим предметом на полке мальчика была «Невероятная тарабарщина». Он стоял на причудливо украшенном фарфоровом блюдце. Соответствующая чашка была внизу в шкафу вместе с остальной частью чайного сервиза. Это был первый подарок шоколатье семье. Это был теплый жест. Где-то там был добрый, щедрый, хороший человек. Она верила этому. Чарли не мог сказать, что любит плохого человека, не так ли? Она посмотрела на спящего сына; его тело подбоченилось, простыни наполовину сброшены, одна нога свисает с кровати, рот открыт, глаза закрыты. Ее муж неправильно понимал их дружбу. Их сын сказал бы им, если бы что-то было не так. Они были как двое детей в кондитерской. Она осмелилась сказать, что неуклюжий мужчина извлекал из этих отношений больше пользы, чем ее сын. Кроме того, именно Чарли выступил против Вонки и отказался от его предложения, если его семья тоже не могла быть включена. Представьте себе это. Они все так гордились им, хотя и чувствовали себя плохо. Никто из них не мог понять, почему у мистера Вонки вообще такое отношение. « Э-э, посмотри на меня, у меня никогда не было семьи, и я добился ГИГАНТСКОГО успеха». Его слова. Как можно вообще не иметь семьи? Теперь они знали… Глаза мальчика внезапно открылись и тут же сфокусировались на лице матери. Миссис Бакет издала испуганный вздох. Она склонилась над ним, собираясь разбудить его, но и пальцем не тронула. — Мама? Что происходит? Почему ты здесь? Мальчик параноидально оглядел свою комнату. — Ты трогала мою сумку с книгами? Миссис Бакет была поражена его реакцией. — Ш-ш-ш… — мягко сказала она. — Я пока не хочу будить всех остальных. Я ничего не трогала. Я только хотела спросить, не хочешь ли поработать над небольшим «спасибо» мистеру Вонки. —Ой. Сказал ребёнок тихо и сел. Он по-прежнему не улыбался, хотя его следующие вопросы звучали несколько менее подозрительно: — Почему? Что за сюрприз? — За подарки, морда обезьяны. Это прозвище у него было с детства. Его мать сняла с шеи золотой кулон Богини Земли. Женщина имела в виду это с любовью, но Чарли впервые не оценил это упоминание о его торчащих ушах. Хотя это ему тоже дали за собственное любопытство и в сравнении с книгой « Любопытный Джордж», которую он любил читать. Хм, подумал мальчик. «Человек в большой желтой шляпе» теперь казался ему гораздо более знакомым. — Я подумала, что мы могли бы испечь ему что-нибудь. Помнишь, я работала в пекарне до твоего рождения? Круглые глаза его матери сосредоточились на ее ребенке, возившемся с ушами. Он вдруг стал неуверенным в своей внешности? Как весело! Возможно, он немного подрос. Вот почему он тоже нервничал из-за своей комнаты. Обычно Чарли не заботило, кто здесь, хотя обычно никого не интересовало. — Хорошо, эм, конечно. Но разве это… не расстроит папу? Ребенок начал соскальзывать с кровати, стараясь при этом не снимать ночную рубашку. — О, все любят выпечку. Мы приготовим для всех, а ты можешь отнести корзину с добавками Вилли. Разве что ты думаешь, что он заглянет? Я просто подумала, что он будет, ну, а... Она прикоснулся пальцем к ее полному рту. Возможно, Чарли еще не следует знать о похмелье. Чарли посмотрел на нее, не зная, каким будет следующее слово. — О, гм, неважно. Начнем!" Даже в возбуждении она говорила тихим шепотом. Оказавшись внизу, они оба получили удовольствие от работы в полной тишине над своим секретным проектом. Миссис Бакет была рада видеть обычную улыбку на лице своего сына, когда он смотрел, как она замешивает масло, муку и воду в тесто, похожее на глину. После чего вытащила большую стеклянную банку с липким фиолетовым сиропом. Она сварила его пару дней назад из леденцов, которые росли на лужайке. Они оба попробовали, прежде чем нарисовать его поверх расплющенного теста. — Тогда будем делать из него булочки? — спросила его мать. — Можем ли мы вместо этого сделать рога? Как у единорога? — спросил мальчик, указывая на свою голову белыми как пудра руками. При этом несколько хлопьев упали на его шелковистые каштановые волосы. — В этом и есть прелесть теста, Чарли. Из него можно вылепить любую форму, какую захочешь. Женщина стала резать квадрат на полоски, чтобы их свернуть. Мистер Бакет, последний, кто действительно заснул прошлой ночью, следовательно, проснулся последним утром. Он был удивлен, проснувшись от чудесных запахов, доносившихся из его собственной кухни. Он неуверенно встал с постели: волосы, лицо и пижама совершенно помяты. — Всем доброе утро. — нерешительно сказал он в комнату. Они были в разной степени готовности, за исключением дедушки Джорджа, который лежал в постели с резиновым пакетом со льдом на голове и стонал. Все приветствовали его одинаково, кроме Чарли, который даже не оторвался от своего проекта за кухонным столом, чтобы поприветствовать его. Круглое и слегка морщинистое лицо бабушки Жозефины надулось из-за отсутствия реакции ребенка. Мальчик продолжал усердно раскатывать тесто в форме буквы «W». Мистер Бакет проворчал про себя. Раньше было забавно продолжать подпитывать одержимость его сына Вилли Вонки, когда он работал на старой фабрике по производству зубной пасты. О чем он думал? Ах да, милое выражение лица его ребенка при самом скромном подарке, который он мог ему предложить; минутное отвлечение от их нищеты и голода. В настоящее время мальчик, казалось, не разговаривал с ним. Он виновато вздохнул. Это был грубый удар, хотя он и видел подобное. Прошлой ночью он много думал об этом. Пришло время попробовать другой подход ко всей этой ситуации. Он медленно подошел к Чарли, неудержимо зевая. — Будьте здоровы! — сказала бабушка Джорджина услужливым голосом. Было несколько улыбок. По крайней мере, человек переживал за него, пусть она и не знала временами разницы между чиханием и зевотой. Он любезно сказал: — Спасибо. Мальчик по-прежнему не смотрел на него. — Чарли, я знаю, что ты злишься на меня, и я думаю, что я заслужил этого. Я… вчера слишком остро отреагировал и наговорил много вещей из-за гнева. Мне очень жаль. Ребенок взглянул на него, серьезное выражение его лица лишь немного расслабилось, прежде чем вернуться к лепке теста для пирожных. — Прости." — сказал он с сочувствием, осмеливаясь приблизиться к своему мальчику, садясь. — Я хочу, чтобы ты чувствовал себя в безопасности. Ты мой сын… и ты должен чувствовать, что можешь прийти ко мне и сказать мне все, что угодно. С этого момента я даю тебе слово, что я не буду кричать или злиться на тебя или на… Мистера Вонки. Отец держал руку на сердце в конце заявления. Потребовались все фибры его существа, чтобы заявить это с искренностью в голосе. Он смотрел, как голубые глаза внимательно изучают его темные глаза на честность. Ребенок сказал с большим акцентом: —Правда ? — Абсолютно. Подтвердил мистера Бакета так, что человек готов был уколоться иглой. В конце концов, он не мог быть уверен, что ему скажут. — И ты клянёшься, что не рассердишься на мистера Вонки? Юные глаза слегка прищурились на отца. Мужчина слегка улыбнулся и быстро кивнул. Мальчик сделал паузу в глубокой задумчивости, на его лице все еще была озадаченная хмурость: — Тогда почему ты сказал все эти гадости мистеру Вонки в первую очередь? Почему ты сказал все эти гадости обо мне ? Мистер Бакет немного вздрогнул, услышав треск в голосе своего сына в последнем предложении. Ему пришлось сделать паузу, чтобы подобрать нужные слова. — Потому что я был сбит с толку. Потому что мистер Вонка ничего не говорит остальным из нас, прежде чем он это сделает. Чарли, я простой человек, и я не понимаю, как работает мозг мистера Вонки. Нам нужна ваша помощь, чтобы сделать это. Все в семье посмотрели на них после этого последнего заявления. Это было очень точно. Они не могли не выразить небольшое количество согласия. Ребенок Бакет оглядел остальных своих молчаливых родственников. Он заерзал на стуле. Болезненный скрип дерева наполнил комнату. После этого последовал крайне задумчивый ответ: — Хорошо… попробую. Это сработало! Он не мог сдержать широкой улыбки, расползшейся по его лицу, и возбужденно заявил: — Позволь мне загладить свою вину перед тобой, Чарли! Итак, что я могу сделать, чтобы сделать тебя счастливым? Он почти не колебался с ответом, и это было самое счастливое из всех его слов за все утро. — Заставь новый спутник мистера Вонки работать! На этот раз мистер Бакет вздрогнул более заметно. Это был НЕ тот ответ, которого он ожидал во многих смыслах. — Он рассказал тебе об этом?! Это должно было быть секретом! Он заставил меня поклясться никому не говорить, пока все не будет готово, потому что он не был уверен, что это вообще сработает. — Я знаю. Все в порядке. Отведя глаза, мальчик мягко добавил: — Ты должен хранить секреты, которые мистер Вонка велел тебе хранить. На этом отец остановился. Не было никаких шансов, что он спровоцирует еще одно эмоциональное потрясение так скоро после того, как его сын снова заговорит с ним. Ему просто нужно пока убрать этот конкретный комментарий. Скорее, он сказал что-то ободряющее: — Для тебя, Чарли, я сделаю все, что в моих силах. Это вызвало широкую улыбку на лице его ребенка, когда он радостно встал с подносом с рулетиками. Некоторые были только длинными, скрученными рулонами. Другие тоже были скручены, но в форме буквы «W». У всех из двух слоев маслянистого теста выглядывал темно-фиолетовый сироп. Мать улыбнулась ему. — О, они выглядят идеально! Молодец, Чарли! — А не думаешь, что есть какие-нибудь вкусные Б-образные ? — спросил отец полушутливым голосом. На лице Чарли появилось виноватое выражение. Он сказал: — Нет, но… как насчет того, чтобы прямо сейчас сделать БОЛЬШУЮ ОДНУ? Ребенок воспринял улыбку отца как знак того, что он это оценит. Мать протянула ему большой кусок теста, который ребенок отнес к их столу, где лежали мука, вощеная бумага и скалка. Его жена тоже очень гордо посмотрела на мужа. Она знала, что ее слова как-то связаны с тем, как он тогда поступил с Чарли. Она также знала, что ему было нелегко говорить такие вещи. — Что вы все делаете? Сказал он ей, а затем еще один большой зевок. — Мама учит меня печь! Это отличается от обычной готовки!Сказал Чарли с волнением. — Мы делаем утреннюю выпечку. Помнишь, как я делала раньше? Она приложила дополнительные усилия к раскатыванию теста. Оборки на фартуке двигались туда-сюда. Казалось, это было очень давно, еще до Чарли, до того, как четыре прикованных к постели родителя выгнали ее с работы в пекарне и до того, как шоколадная фабрика закрылась. Его лицо сменилось с раздражения на созерцание, на задумчивость — фабрика, Вилли Вонка и судьба его семьи вращаются вокруг него. — Как долго ты не спала, милая? Мистер Бакет почесал поясницу и направился к теплой духовке, чтобы изучить некоторые результаты. — О, примерно с пяти тридцати. Чтобы испечь, нужно вставать очень рано! Она звучала немного моложе, чем обычно. Жена мерными ложками наливала темно-фиолетовый сироп на датский сыр. Несмотря на презрение мистера Бакета к этому человеку в данный момент, он должен был признать, что стряпня его супруги из «Шоколадной комнаты» выглядела очень дразнящей. Теперь, когда он подумал об этом, подумала и она. Ее губы стали сливового цвета от вкуса вещества. Будут ли они постоянными, как странные вишневые у Вилли? Он быстро выбросил из головы мысль о губах мужчины. Зачем ему такой отвлекающий рот? Не только губы, но и зубы. На рисунках Чарли его часто изображали идеально квадратными, нагло белыми предметами. Кто дал ему эти заводные шуточные зубы? Были ли виноваты ужасные брекеты доктора Вонки? Если да, то он не хотел, чтобы этот дантист был рядом с его ребенком! Отбросив все эти мысли в сторону, мистер Баккет продолжал идти к ней с тонкой игривой улыбкой на лице. Она остановилась, надев прихватки, и смущенно посмотрела на него. — Во что ты играешь? Она замерла с обеими стегаными перчатками перед собой. — Поцелуй меня. Я хочу узнать, какие на вкус эти фиолетовые губы. Прошедшая ночь заставила его осознать, что он был небрежен не только к своему ребенку, но и к женщине, которую любил. Обычно он не был так откровенен в своих чувствах, но одно золотое ожерелье, казалось, насмехалось над ним в данный момент. Она рассмеялась, как будто они все еще встречаются. — Перестань, ты еще даже зубы не почистил! Однако она сдалась и позволила ему хорошенько поцеловаться. Это будет не первый ее небритый, немытый поцелуй с его стороны, и он заслужил что-то за те тяжелые времена, через которые ему пришлось пройти вчера. Обычно Чарли находил такое взаимодействие между родителями «грубым», «непристойным» и столь же непонятным, как домашние задания во время рождественских каникул. Однако сегодня он был на самом деле ОЧЕНЬ заинтересован и наблюдал за ними быстрыми взглядами, продолжая раскатывать тесто. Как «муж» и «жена» должны были вести себя по отношению друг к другу? — Ты на вкус как сахарные сливы и лимонный курд! Кому нужен датский?! Что бы женщина ни сделала с этими фиолетовыми и желтыми леденцами, они стали соблазнительно уникальными. Шоколатье, несомненно, был бы впечатлён. Она игриво шлепнула его и отстранилась. — Иди умывайся, пока Вилли Вонка не пришел. Он будет в полном наряде. — Ладно, я пойду. Затем его отец сделал что-то, что заставило его мать подпрыгнуть, рассмеяться и бросить в него полотенце, когда он направился в ванную. — Мама? Что сделал папа только что? Сказал их сын невинным голосом. Его мать только покраснела. — Он ущипнул ее за зад. — сообщил строгий голос дедушки Джорджа из-под пакета со льдом. — Отец. — предупредила она, краснея еще сильнее. Старик только усмехнулся: — Это мой мальчик. О-о-о. Моя голова. Ты уверен, что старик придет сюда? Ему должно быть хуже, чем мне. — Умпа-лумпы сказали, что да. — весело ответил Чарли. У маленьких людей и мальчика была постоянная связь, и один из них незаметно подписал ему это через окно. Утренние выходки продолжались, пока семья занималась своим обычным делом. Чарли посмотрел через стол, спускаясь из уголка своей спальни. Он был рад, что встал рано по совету матери. Это точно будет не хуже вчерашних блинов! Мистер Бакет не мог не заметить обтягивающий костюм, который был одет на его сыне. Он был чёрным и шла от горла до пальцев ног; сапоги были встроенными, они соединялись у его средних пальцев на руках и имели стройнящие зеленые полосы по обеим сторонам. — Чарли, э… не пойми неправильно, но… что на тебе надето? — Это называется «кошачий костюм»! — Мистер Вонка сказал мне надеть его для особых мероприятий , которые он запланировал на сегодня. Он сделан из специальной ткани, которая делает его очень прочным и гибким! Он потянул ее в двух местах, чтобы показать, насколько она эластична. Боже. Нечего было говорить вежливо! Мальчик был похож на артиста цирка или что-то в этом роде. Он стиснул зубы и нахмурился, глядя на свою семью. Подтолкнув мысль физически, если бы он мог, не находит ли кто-нибудь из вас это самым маленьким, немного странным или подозрительным?! Мальчик просто продолжал улыбаться своему отцу. Его жена нервно поджала губы, прежде чем сказать. — Мм, дорогой Чарли, может быть, тебе стоит надеть новую куртку? — Его куртка все еще довольно короткая , дорогая. Мистер Бакет сказал как можно любезнее и натянуто. В один из неловких моментов он чувствовал себя мистером Вонка. — Он мог бы носить это. Я закончила это вчера. — предложила бабушка Джорджина хриплым голосом. Она вытащила из своей большой корзины для вязания только что сотканную вещь. Одежда представляла собой длинное пончо с капюшоном. Это был прекрасный оттенок малинового с узорами по нижнему краю и у краев капюшона. — Это было для меня, но Чарли мог бы взять его на сегодня. Она приковыляла и положила его на голову почти сопротивляющегося мальчика. Шаль с капюшоном опускалась чуть ниже бедер. — О, так намного лучше. Да, намного… эм, стильно. Объявил мистер Бакет таким образом, который, как он надеялся, одобрит его сын (благодаря влиянию его благодетеля), при этом хорошенько потянув за одежду, чтобы убедиться, что она полностью закрывает маленькую попку его сына. — Действительно? — сказал мальчик, крутясь вокруг в попытке увидеть, как выглядит сзади. Он повернулся и натянул капюшон, потянув за шнурок помпона, прежде чем сунуть руки в большой накладной карман спереди. Кривая, довольная улыбка была направлена ​​на его семью. Было уютно. Бабушка Джорджина была очень хороша в своем ремесле. Ее навыки спасли семью от замерзания в трудные времена. В конце концов, пряжа была намного дешевле, чем одежда, продаваемая в магазинах. Мистер Бакет был немного менее доволен в этот момент. Мальчик выглядел очаровательно. Может быть, слишком очаровательно… О, почему он должен быть вынужден смотреть на своего ребенка так, как это сделал бы хищник? Тск, какое ужасное бремя. Его мысли прервали несколько коротких, быстрых ударов. Знакомый дружелюбный голос пожурил: — Ю-Ху? Есть кто дома? Чарли усмехнулся в предвкушении. Десятицентовики могли быть спрятаны в его ямочках, настолько они были глубоки. Дедушка Джо быстро встал, чтобы открыть дверь. — Доброе утро, мистер Вонка, мы все ждали вас. Добрый старик широко распахнул дверь, чтобы показать всю семью Бакетов и еще одну витрину с едой на столе, накрытом к его приезду. Вилли Вонка широко улыбнулся. Удивительно, но когда он вошел, он начал выглядеть расстроенным. Прижав руку к лицу, его глаза стали блестеть и переливались всеми оттенками фиолетового и синего, как будто он собирался заплакать. Семья разрывалась между взглядом на его лицо или на его гардероб, потому что на кондитере был такой же обтягивающий чулок. Ту, которая была покрыта потрясающим вышитым замшевым байковым пальто. Облегающий укороченный жакет был украшен многослойным кружевным галстуком и подходящими замысловатыми манжетами, выходящими из рукавов; бордовые, украшенные драгоценными камнями запонки, подцепленные к обычному поясу его цилиндра. Хотя фалды куртки свисали до колен, большая часть его туловища и все ноги были хорошо видны спереди. Подходящие сапоги из того же мягкого материала поднимались скошенными точками прямо до колен. Сложная строчка, образующая закрученные буквы W по бокам материала цвета сливы. — Мистер Вонка, вы в порядке? Что-то не так? Дедушка Джо беспокоился больше всех после Чарли, который подбежал к нему и взял руку, опираясь на новую, странного вида трость. — Ничего, просто… Я не заслуживаю вас всех. Подумать только, однажды я попытался разлучить вас с Чарли… как эгоистично с моей стороны. Неудивительно, что мистер Баккет считает меня таким ужасным человеком. Он опустил веки с преувеличенно унылым видом. Ты сукин сын. Потираем его немного больше, не так ли? Однако мистер Бакет не осмелился сказать это вслух. О нет, он полагал, что понял, что сразиться с Вонки было очень плохой идеей. Определенно пришло время для новой тактики. Отец подошел к мужчине: — Мистер Вонка, вы знаете, я думал обо всем, и я чувствую себя просто ужасно. Действительно, это должно быть все напряжение, чтобы приспособиться ко всему. Сегодня у инженера был шанс попробовать свои актерские способности. Он добавил с акцентом: — Пожалуйста, простите меня. Шоколатье был застигнут врасплох. Драматизм его выражений сменился раздраженным недоумением. Этих слов не было в его «сценарии». Мистер Бакет принял дружелюбное выражение лица и протянул руку. Семья, казалось, была очень довольна этим жестом, особенно маленький Чарли, только Вонка не был; его рука была свернута точно так же, как его верхняя губа. Тем не менее, он вырвал себя из искренних эмоций, которые высвобождались. Вместо этого он изобразил приятную улыбку, поднял брови и упрекнул своим флейтистым голосом: — О нет, в этом нет необходимости. — Я настаиваю, мы джентльмены, и мы должны решить это как таковое. То есть, если вы все еще не чувствуете себя комфортно, прикасаясь к Чарли, только когда вы не… эм, навеселе? Тон мистера Бакета оставался совершенно мягким, и он даже усмехнулся в конце, чтобы показать отсутствие злого умысла. Не было и следа обвинения. Тем не менее, комментарий был размещен для всех, чтобы рассмотреть его. Он соответствовал улыбке Вонки. Так ты все еще хочешь бросить мне вызов? Глаза мистера Вонка чуть-чуть прищурились от злых мыслей в его голове. Ни один из мужчин не отводил взгляда другого. Шоколатье наконец протянул руку и позволил мистеру Бакету пожать ее. Он презирал то, как оно ощущалось: большое, липкое, неуклюжее и костлявое. Это было ужасно. Отвращение можно было увидеть в выражении его лица. Похожий вид возник, когда пухлый Август Глуп упал в его идеально гигиеничную шоколадную реку. Мистер Бакет наслаждался этим. Раньше он никогда бы не захотел даже подумать о том, чтобы прикоснуться к своеобразному кондитеру, но зная (и теперь видя), как сильно это его беспокоит, ему захотелось сделать это еще сильнее. Как ему нравится чувствовать себя оскорбленным? Что-то похожее на ухмылку появилось на его длинном лице, когда он продолжал ловить мистера Вонка крепким рукопожатием. Теперь Чарли смотрел на отца с чуть большим подозрением. Он мог сказать, что происходит что-то смешное. Это было не то решение, на которое он надеялся, не так ли? Он предположил, что этот «трогательный» комментарий должен был насторожить его. Как долго его отец сосредоточивался на том, как часто мистер Вонка прикасался к нему? Это было немного странно, и это заставило его чувствовать себя виноватым. Не похоже, чтобы он сделал что-то, что обескуражило его благодетеля. На самом деле, ему это всегда нравилось. Между тем какое-то сокрушительное ощущение заставило выражение лица англичанина измениться. Глаза шоколатье злобно заблестели, и он сжал его еще сильнее. Мистер Бакет услышал, как у него хрустнули костяшки пальцев, как и все остальные. Чарли вспомнил, каким сильным казался мистер Вонка, когда мужчина поднял его на днях во время того опасного танца в свою спальню. Он начал волноваться за отца. — Аааа! Полутревожный звук вырвался из горла англичанина, когда он освободился от чересчур крепкой хватки. Мистер Бакет притянул к себе руку и сжал ее. Было очень больно, но с ним, вероятно, все будет в порядке; так много для того, чтобы потянуть этот трюк снова в ближайшее время. Откуда у него столько сил? Его глазам удалось снова взглянуть на мужчину с болезненным, шокированным выражением. — Упс. — заявил Вонка тоном, в котором сочилась сахарина. — Я ведь не сделал тебе больно, не так ли? Разве теперь мой лучший инженер не мог быть парализован, не так ли? Чарли бросал обеспокоенные взгляды на них обоих. — Я… в порядке спасибо. Он изучал денди, пытаясь скрыть свой страх. В нем было что-то неестественное во всех отношениях. Он хихикнул и склонил голову набок: — Кто бы мог подумать, что такой старик, как я, будет сильнее, чем такой молодой олень, как ты?Мужчина подошел к столу и осмотрел вкусности. Он сразу же заметил пирожные в форме буквы «W» и искренне улыбнулся. — Красивый и сильный! Бабушка Джорджина отстала от мистера Вонки и изо всех сил старалась уловить то, что скрывалось за его длинными рассказами. Для нее это было безобидным развлечением, и на ее старом лице появилась глупая сморщенная ухмылка. — О, вряд ли. Тебе нужны очки, Джина. Вонка притворился скромным, продолжая изучать предметы на столе, как хозяин своего поместья. — Все дело в гриме, который он носит. Он делает его лучше, чем он есть. — заявил Джордж с тоном ревности из своей постели. — Э-э, хочу, чтобы вы знали, что я совершенно точно не пользуюсь отвратительной косметикой. — Это…, мужчина указал на свое лицо, — просто результат отличного режима ухода за кожей. — Правда? Только не говорите мне, что вы используйте шоколад и для этого. Сказала миссис Бакет с искренним интересом. Это правда, что у Вилли был сияющий цвет лица, несмотря на то, что он был смертельно бледным. — Да! Кофе тоже стимулирует кровоток, знаете ли. Коричневый сахар в сочетании с лимоном дает потрясающий отшелушивающий эффект. Все мои продукты съедобны! Ну, не крем для бритья… или крем для волос. Он скривился и вздрогнул, думая об их ароматах. Конечно, он пытался съесть их, и не раз. — Я принесу в следующий раз, если хочешь. Тогда ты будешь выглядеть еще прекраснее. Он снял шляпу и отвесил неглубокий поклон. Джорджина, наконец, добилась презрительного взгляда своей невестки за громкое хихиканье и призыв смотреть в том же направлении. В то время как бабушка Жозефина отказывалась смотреть, она смотрела на мистера Бакет. — Вы видите. — Два петуха в курятнике не годятся, особенно когда один из них носил такие экстравагантные перья и хвастался не только своими манерами! Только небесам известно, что язычники думают о браке! Этот подарил золотое кольцо ребёнку! — Кстати, об уходе за кожей и макияже. Ты выглядишь так, словно тебе не помешало бы избавиться от этой зелени на лице, Джорджи. Вот, попробуй это. Запатентованное средство Вонки. Он вытащил из кармана маленькую пушистую таблетку и любовался ею, крутя рукой туда-сюда. — Что это? Старик с отвращением уставился на волосатый предмет, зажатый в пальцах, покрытых латексом. — Волосы собаки, которая тебя укусила, конечно. Вонка с громким лаем швырнул предмет в руку старика. — Что-нибудь, чтобы чувствовать себя лучше в этот момент. Я не знаю, как эти крошечные люди справляются с этим. Он закрыл глаза и заставил себя проглотить его. «Пушок» сразу же растаял при контакте. Через секунду у него зачесалось за ухом и под подбородком. — О, они намного лучше, чем мы на самом деле. В этих местах у нас даже есть небольшая фраза: Кенди денди, но спиртное быстрее. Он искоса посмотрел на людей в комнате. — Я хочу, чтобы ты сделал вид, что не слышал этого. — сказал мистер Баккет, неодобрительно посмотрев на своего развеселившегося сына. Комментарий заставил Вонки ухмыльнуться и быстро усмехнуться. — Ей-богу, Джо, ты прав! Этот человек - гений. Мое похмелье полностью прошло! Все неприятные последствия вчерашнего пьянства полностью исчезли, как только он хорошенько почесался. — Это также оставляет твое дыхание мятным и свежим весь день! Что напомнило мне, Джо, я оставил все новые духи в офисе, чтобы ты попробовал их, прежде чем ты будешь делать обычные звонки. — Мистер Вонка, пожалуйста, присаживайтесь. Мы с Чарли работали над этим все утро. Мы хотели сказать вам небольшое «спасибо» за подарки. Теплота в голосе матери была очень приятной, когда она указала на стол. — Хорошо, несколько минут, но у нас с Чарли действительно большой день впереди. Сказал он, сел и взял одну из вышитых салфеток (еще один экстравагантный подарок семье). Его ученик немедленно побежал, чтобы сесть прямо напротив мистера Вонка, но вместо этого обнаружил, что там сидит бабушка Жозефина. Она улыбнулась ему с большими круглыми щеками: — Вы не возражаете, если я посижу здесь сегодня утром? Я хотела бы поговорить с мистером Вонка о нескольких вещах. На лице мистера Вонки появилось подозрительное выражение, и он поднял бровь. О, хорошо, больше спорта. Как бы то ни было, сегодня он был в настроении. Он быстро забарабанил пальцами по скатерти. — Все в порядке. Чарли, иди, сядь рядом со мной, пока мы с твоей бабушкой болтаем. Иди, Джози. Что у тебя на уме? Мальчик сел рядом с мистером Вонки. Он не мог поверить, насколько по-другому он себя чувствовал, находясь рядом с ним сегодня. Это было неловко; его сердце не переставало трепетать, и ему так сильно хотелось прикоснуться к нему снова. Естественно, он знал, что в данный момент это будет плохой идеей в присутствии его семьи. Его наставник, казалось, довольно спокойно относился к их близости. Однако ребенок надеялся, что внутренне испытывает подобное ощущение. Было ли это потому, что они держали свою… «близость» в секрете? Было ли это тем, что делало все таким захватывающим? Как странно! Дедушка Джо сел рядом с женой и смотрел на нее с некоторым беспокойством. Он нервно улыбнулся своему восстановленному боссу. — Мистер Вонка, мы с мужем давно знали, что вы исповедуете другую религию, чем большинство людей в городе. Наша семья верит в толерантность, поэтому мы никогда не возражали против этого. На лице мистера Вонка отразилось недовольное выражение, и он продолжал слушать, наливая чашку чая себе и своему протеже. — Отличается в хорошем смысле, мистер Вонка. Уточнил вечно верный старший член Баккет. — В очень хорошем смысле. Добавил Чарли. Вонка перевел взгляд на ребенка. В них была печаль, которую мальчик мог видеть только он. Тем не менее, была крошечная улыбка, направленная на его наследника. Оно исчезло, когда его боковое зрение уловило, как мистер Баккет изучает каждое его движение. Теперь вся семья сидела за столом. Они начали обслуживать себя, но напряженность обсуждения заставила их приостановить свои действия. — Во всяком случае, — продолжала бабушка Жозефина, — мы не знали, что вы намеревались обратить Чарли или кого-то еще в эту вашу языческую религию, сэр. — Ой? Вонка вздрогнул, и казалось, что он что-то начал. Кончики пальцев двух пурпурных перчаток напряженно лежали на столешнице. — Я не понимал, что меня воспринимают как нарушителя. Вы, ребята, живёте внутри моей фабрики. — Это только для того, чтобы мы могли быть с нашим Чарли! — вмешался мистер Баккет. Голова мистера Вонка повернулась к нему с пугающей скоростью. — НЕТ, это для того, чтобы ОН мог быть с ВАМИ. Чарли согласился прийти сюда только в том случае, если я позволю его семье жить со мной. Я думал, что мы все выиграем от соглашения, но теперь я начинаю Интересно. Какая разница? Вы можете научить его своим убеждениям, но я не могу научить его своим? Он любопытный ребенок! Он спросил меня, я ничего не навязывал. Они и раньше видели, как шоколатье выходил из себя. Он всегда повышал голос, не хихикал, и в нем совершенно отсутствовала нервозность. Это была поразительная и тревожная разница. Похоже, они нашли еще одно больное место в этом человеке, похожее на тот случай, когда мистер ТиВи пытался сказать ему, что Лумпаленда не существует, или когда Верука думала, что взбивание коров — глупый способ сделать «взбитые» сливки. — Это правда. Я сделал. Признался Чарли тихим голосом. — Я не думал, что с этим что-то… не так. — Я тоже. Вонка снова выглядел обиженным. Его ресницы опустились, а руки сжались на коленях. Гнев улетучился так же быстро, как и возник. Чарли снова начал злиться на свою семью. Мистер Вонка был хрупким человеком. Он чувствовал это. Почему они не могли? За кухонным столом повисла пауза. Как и мистер Баккет, бабушка Жозефина тоже обнаружила, что этот разговор не работает так, как она хотела. Возможно, это было потому, что она пыталась разговаривать со взрослым, которым шоколатье время от времени переставал быть. Иногда она задавалась вопросом, действительно ли он был совершенно грязным. Ее муж убедил всех, что он гений, своими рассказами, но личное знакомство с этим человеком было совсем другой историей. С другой стороны, пятнадцать лет взаперти на фабрике с редким видом людей могут дать любому крысу на чердаке! Кондитер глубоко вздохнул и начал говорить: — И волк будет жить с ягненком, и барс будет лежать с козленком, и теленок, и молодой лев, и вол вместе, и маленькое дитя будет жить вместе вести их. Мистер Вонка сосредоточил свое внимание только на Чарли, произнося эти слова с большой искренностью. Он не использовал свой обычный сленг. Бабушка Жозефина ахнула в ответ. — Исайя, одиннадцать: шесть! Да ведь это из Библии! Ветхий завет ведь! — Я знаю это. — категорически заявил Вонка. — Я читал ваши вещи. Черт, я тоже слушал их большую часть своей жизни! Когда вы в последний раз встречали язычника или хотя бы удосужились узнать о нас ? хм? Старуха лишь слегка приоткрыла рот, но обнаружила, что ей нечего сказать в ответ. Дедушка Джо опустил голову, когда она посмотрела на него. Вонка скривил красноватый рот и снова взглянул на ее морщинистые круглые светлые глаза: — Не думал. Хм. Не судите, да не судимы будете. Иисус сказал это, верно? Еще одна молчаливая пауза заполнила воздух. Каждый из Бакетов был в состоянии удивления. Некоторые чувствовали вину, замешательство, сочувствие и глубокое восхищение помимо этого удивления. Удовлетворенный тем, что он изложил свою точку зрения, мистер Вонка наконец откусил слоеное тесто на своей тарелке, используя нож и вилку. Его глаза сильно расширились после того, как он попробовал кусочек: — Это плоды моего леденцового дерева в этом сиропе? Миссис Бакет слегка улыбнулась Чарли. — Да, это так. Что вы думаете? — Я думаю, что это фантастично ! Я мог бы продать эти штуковины! Он улыбнулся, ласково посмотрел на продукт и осторожно откусил еще один кусочек. Никто не удосужился упомянуть, что его слова похвалы не существовало. В конце концов, возможно, его просто не существовало в их родном языке. Кто-то начал задаваться вопросом, что на самом деле понимают вокруг Вилли Вонки. Несколько Бакетов были рады видеть, что настроение в комнате улучшилось. Все понемногу стали есть. Вилли всегда откусывал очень маленькие кусочки, которые очень тщательно пережевывал. Пробуя новые ароматы, мужчина очень внимательно и интроспективно смотрел в глаза: анализируя ароматы, как сложный компьютер. Цвет его наряда делал их фиолетовый оттенок особенно заметным сегодня. — Ты уже показал им свой новый подарок? — небрежно сказал Вонка Чарли, аккуратно вытирая уголок рта, хотя там не было ни крошки, которую можно было бы стереть. — Мы все уже видели кольцо, Вонка. — заявил дедушка Джордж, благодарный, что теперь они все могут поесть. — Послушай, — добавил старик. Если тебе все еще хочется раздать драгоценности, я хотел бы попросить колье с бриллиантами. Закончив говорить, дедушка Джордж изо всех сил поиздевался над женским жестом: хлопнул невидимыми ресницами и поднял глаза вверх. Казалось, немного юмора было в порядке. — Я это запомню. Шоколатье сказал с щепоткой сарказма: — Но я имел в виду его атам. Это что-то вроде ножа. Слово было произнесено «а-та-май» — как будто Вилли вдруг начал шепелявить. — Ты имеешь в виду ту штуку в его портфеле? Выскользнуло изо рта мистера Бакета прежде, чем он успел сдержаться. И Вонка, и Чарли тупо уставились на него. — Папа! — раздраженно сказал Чарли. — Так это ты трогал мою сумку. Почему ты рылся в моих вещах?! Ты же не трогал ее, не так ли? Мистер Бакет был ошеломлен. Его сын никогда в жизни так с ним не разговаривал! Этот «ведьмак» или кем он был; действительно очень скверно действовал на его ребенка. Отец ответил: — Мне не нравится этот тон, молодой человек, и, на самом деле, я не прикасался к нему. Я вытащил его за шнур ты и мистер Вонка оба должны знать, что я не был бы в твоей комнате с самого начала, если бы ты не ходил во сне! Вонка внезапно подавился чаем. Он стучал себя в грудь, широко раскрыв глаза. Когда Чарли попытался успокаивающе дотронуться до его спины, мужчина быстро покачал головой из стороны в сторону, препятствуя прикосновению. Мальчик отдернул руку, выглядя слегка отвергнутым. — Чарли ходил во сне ? Мать смотрела на сына с большим беспокойством. — Я был? Сказал мальчик, честно говоря, не в курсе. — Да, ты. Добавила ​​бабушка Жозефина. — Ты совершенно не знал, где ты. Вонка и другие члены семьи отметили, что Жозефина, похоже, тоже знала об инциденте. Глаза шоколатье метались между ними и слегка сузились. Мистер Бакет добавил, прежде чем кто-либо успел усомниться в этом факте: — И это было хорошо, что мы были… то есть мы не могли спать прошлой ночью. Мы не спали, и заметили его выходящим из дома. — Он никогда не видел единорогов, пока не заглянул в это ваше черное зеркало. — Что это значит? Вилли удалось прохрипеть, все еще прижимая одну руку к взъерошенной груди. — Это значит, что вам нужно кое-что объяснить. Мистер Бакет снова выглядел уверенным. — Что? Я ? Э-э, во-первых, я никогда в жизни не видел единорога. Ни во сне, ни в доме, ни с мышью, ни здесь, ни там. Во-вторых, мадам Роза уверяет меня, что рогатая лошадь очень позитивный и сильный знак. В-третьих, хорошо, что ты боялся ножа, потому что подарок атаме — большая честь, в нем вся моя энергия, и ты его испортишь, потрогав его своими вертлявыми пальцами. В-четвертых О! Звучит смешно, «в-четвертых». В любом случае… э… ты… э… читал книгу, которую Чарли выбрал из моей библиотеки? Мистер Вонка, казалось, особенно нервничал в последней части своего заявления и подчеркнул, что МАЛЬЧИК выбрал книгу. — Нет, я думал, он расстроится из-за того, что я копаюсь в его вещах. Он бросил взгляд на своего раздражённого сына. Почему Вонка не хотел, чтобы он посмотрел книгу о греческой и римской истории? Может быть, он вообще не хотел, чтобы тот что-то знал. Вот что я чувствовал. Мистер Бакет продолжал ломать голову над всем, что сказал Вилли. — Кто такая мадам Роза? Что вы имеете в виду под своей энергией. Как нож удерживает энергию любого рода? Мистер Вонка встал, положив салфетку, лежавшую у него на коленях, на тарелку. — Послушай, будет проще, если я просто возьму чертову штуку и покажу тебе. Чарли смотрел, как мужчина подошел к только что установленной лестнице и начал подниматься вверх. Он тоже встал и пошел за ним. На этот раз он был тем, кто тайно наслаждался видом. Конечно, Вилли удалось увидеть Чарли без нижнего белья в той же позе. Так что, как обычно, он все еще имел преимущество. Мистер Бакет наблюдал за ними, сопротивляясь желанию протестовать. Он подумал, что с ними все будет в порядке, если вся семья будет сидеть прямо под ними. Не то чтобы он не мог появиться там в любой момент. Он сделал еще несколько задумчивых глотков своего завтрака и взглянул на обеспокоенную жену. Они начали обсуждать подробности той ночи. Внимание мальчика было занято другими вещами. Он обнаружил, что его наставник остановился в раздумьях, поглощая асимметричное пространство, которое было скромным спальным помещением его наследника. Это был всего лишь второй раз, когда он был там. Мистер Вонка размышлял о том, как впервые увидел этот мини-храм для себя и своих творений. Мальчик отвел его в свою комнату на следующий день после того, как их перевели на фабрику. В ту же секунду он понял, что не просто выбрал «наименее гнилого ребенка» из отражения в провидческом зеркале. И в эту же секунду он понял, что была причина того ноющего ощущения пустоты, которое он испытывал без парня. Он определенно поступил правильно, позволив умпа-лумпам убедить его дать маленькому мальчику второй шанс. Ах, какие верные работники! Конечно, было нелегко уговорить его что-либо сделать — и уж тем более покинуть свою фабрику. Кондитер сел у изножья кровати своего наследника с гордым выражением лица и жестом пригласил мальчика подойти к нему, похлопав его по колену. Чарли застенчиво подошел и с благодарностью позволил себя обнять. Было чудесно быть окутанным этим пьянящим ароматом и облегчением снова ощутить его прикосновение. Все ощущения сегодня казались более интенсивными. Неужели его привязанность так сильно возросла? Крепко держа его, как любимую мягкую игрушку или защитное одеяло, мистер Вонка сказал меланхолическим голосом: — От всей этой болтовни у меня болит челюсть. Почему они не могут понять меня так, как ты? — Пожалуйста, — умолял мальчик, — будьте с ними терпеливы. — О, поверь мне… я уже. Пришел несколько зловещий ответ. Мистер Вонка ткнулся носом в шею ребенка и прошептал дальше: — Мне очень понравился тот поцелуй, который ты подарил мне прошлой ночью, из-за него я с трудом заснул. — Извиняюсь. Сказал Чарли с непримиримой улыбкой. — У тебя сегодня все гладко. — Ммм? Вилли в замешательстве посмотрел на него, потом понял, к чему его комментарий. Звук отвращения вырвался у него, когда его рот опустился: — Я просрочил еженедельное бритье. Я действительно не хотел, чтобы ты видел меня таким. Очень неотесанно. — О, я не возражал… — сказал Чарли с легким румянцем на щеках, вспоминая это ощущение и размышляя над ним. Затем он подумал; Раз в неделю ? Папа и оба его дедушки должны бриться каждый день! С другой стороны, все в его семье тоже нуждались в стрижке более двух раз в год. — Э-э… знаешь, эта твоя «красная шапочка» заставляет меня чувствовать себя большим злым волком. Мужчина потянул за одежду и прикусил тонкую шею. Головокружительный пульс прошел через ребенка от контакта. Он взвизгнул от возбуждения, отметив, что ткань комбинезона на ноге мужчины под ним очень тонкая, а значит, она будет такой же тонкой и в других местах… — Чарли? С вами там все в порядке? Поинтересовался мистер Бакет. Прошло всего около минуты, но ему все еще не нравилась задержка или высокий звук, исходящий от сына. Бабушка Жозефина пыталась заглянуть в маленькие протертые дырочки в полу, но смогла разглядеть только ноги пары рядом друг с другом. — Очень интересно! Просто осматриваю достопримечательности! — отозвался мистер Вонка в ответ с ухмылкой чеширского кота. Пара обменялась легким смешком. Мысль о том, чтобы делать что-то со своим наследником в крошечной спальне, с его семьей прямо внизу, должна была сокрушить его тело ровно через две секунды. Эта конкретная возможность не будет подходящим временем для этого. Он откашлялся и снял мальчика со своего колена. Кроме того, он всего лишь давал ребенку и ему очень нужное утешение, что он и сделал. Вилли Вонка встал и схватил сумку, прошептав: — Я чувствую, что меня исследуют, как пугливого старого лабораторного крыса. Давай покончим с этим, чтобы мы могли повеселиться! На лице мальчика появилось печальное выражение. Он вспомнил, какими забавными показались слова шоколатье, когда он впервые произнес их: — У вас не может быть семьи, болтающейся над вашей головой, как дохлый гусь. Шоколатье должен летать СВОБОДНО и ОДИНОЧНО! Он также подумал о предупреждении, которое пришло с его недавним обещанием: — Это не всегда будет… приятным. Ребенок не осознавал, что семейный разлад может быть частью «неприятности». Он предполагал, что действие его обещания коснется только его самого. Возможно, это было бы невозможно, если бы у человека была семья. — Хорошо, люди. Вот оно! Причудливо одетый мужчина поднял блестящие черные ножны и вытащил из них двусторонний клинок. Вздохи наполнили комнату. Это было красиво, но и опасно. — Теперь, как вы знаете, я обучаю Чарли методам самообороны. Такие навыки не только практичны, но и ускоряют ум. Творчество требует настоящего меткого стрелка, а стремление к успеху усиливается с помощью дуэлей. Кроме того, он действительно получает удовольствие от того, что притворяется сэром Галахадом. Вся семья посмотрела друг на друга, пока Вонка смеялся и демонстрировал фехтовальную позицию своему восторженному ученику. Мистер Бакет хлопнул себя ладонью по лицу, думая: — Мы все живем и работаем на сумасшедшего кондитера, который подарил моему сыну нож… и кольцо. — Тем не менее! Вилли снова принял позу и махнул рукой. Это просто еще один шаг в этом направлении. — Мечи были деревянные, верно? Ответ «Угу» сопровождала широкая улыбка с бегущими по сторонам глазами. Пауза, за которой следует «…обычно». — Обычно?! Отец наклонился вперед, а жена одной рукой обняла его за плечо, а другой кусала ногти. Мистер Вонка раздраженно вздохнул и прижал к вискам красивую, старинную кружевную руку с наручниками. Другой рукой он сделал вращательное движение с ножом, к которому затем обратился: «Джордж, поддержите меня в этом. — Он мальчик. Ему следует научиться драться. Вы должны быть благодарны ему за то, что он учит его чему-то мужскому. Давайте уже приступим к работе. — А как насчет этой «энергии»? Взгляд пожилого человека не отрывался от предмета в руке мистера Вонки. Не то чтобы шоколатье нужно было что-то, что сделало бы его более угрожающим, чем он уже мог казаться. Чарли воспользовался возможностью, чтобы объяснить этот момент, так как он видел, что терпение его наставника истощается. Он подошел и с большим почтением взял атам из другой руки мистера Вонки. Затем он подошел и подарил его своей семье, пока он лежал у него на ладонях, как подношение. Он надеялся, что этот жест устранит всю его угрозу. Некоторые члены ахнули, но не могли не изучить гладкую рукоять и блестящее лезвие. Как и кожа его благодетеля, она особым образом отражала свет: как будто ее сияние исходило совсем из другого места. Каштановолосый мальчик объяснил просто и мягко. — Нечего бояться. Видите ? Под энергией он имеет в виду особую вещь, вроде четок или семейной реликвии. Мистер Вонка просто называет это по-другому. Мальчик продолжил, обходя стол, демонстрируя мистический предмет для всеобщего обозрения: — Многие из машин и рецептов мистера Вонки очень деликатны, и нож представляет собой доверие, которое он испытывает ко мне, чтобы справиться с такими обязанностями. Быть использованным в качестве оружия - лезвие более символично, чем что-либо еще. Я обещаю, что буду осторожен. Кроме того, ты сказал, что не рассердишься, если мы с этого момента расскажем тебе кое-что. Чарли подарил своей семье, одетой в лоскутное одеяло, самую очаровательную «улыбку маленького мальчика» в своем гардеробе. Его наставник выглянул из-под ткани причудливой манжеты. Вау, он был впечатлен. Это был совершенно другой подход к манипуляциям. Хм. Раньше он никогда не считал привлекательность и искренность оружием . Ну, они определенно разоружали его в последнее время, не так ли? Рот мистера Бакета оставался слегка приоткрытым, когда он смотрел на шоколатье и своего задумчивого отца, ободряющую жену, задумчивую бабушку Жозефину, веселую бабушку Джорджину и преданного дедушку Джо, прежде чем снова взглянуть на милое лицо своего сына. Мистеру Бакету в этот момент действительно некуда было идти. Он мог бы запретить это, но это улетит, как свинцовый шарик. — Чарли… я… я не хочу сказать, что не доверяю тебе, но я очень надеюсь, что мистер Вонка не сделает тебя привычкой к артиллерийскому оружию. Это все еще кажется… необычным для изготовления шоколада и конфет. — Чепуха. Это не более необычно, чем спутник, Большой стеклянный лифт или… Золотой билет. Видите ли, мой дорогой Бакет, вещи могут быть связаны самым поразительным образом, если только у вас есть глаза, чтобы увидеть это. Чарли уже начинает это понимать. Мужчина сказал это в своей обычно оживленной, многословной и поучительной манере, которая сильно задела отца мальчика. Он также расширил свою необычную оптику на фразе «глазами, чтобы увидеть это». Тем не менее, его заявление заставило всех задуматься; это очень наводило на размышления. Как человек, который часто вел себя как ребенок или кто-то, кому не хватило одного яблока на бочку, мог звучать так мудро, было загадкой. — Ну что ж! Можем ли мы с Чарли продолжить наш день? Мистер Вонка уже взял свою трость в ожидании освобождения из дома Бакетов. Сегодня его трость была другой. Длина его была больше овальной, чем круглой, она была гладкой и черной (как ножны атамового ножа) с серебряными вставками и имела длинную роговую костяную рукоятку, которая обвивалась вокруг его руки вместо того места, где мог бы быть обычный спиральный шар. Это была экзотическая вещь, которая хорошо сочеталась с причудливым нарядом. Мать протестовала против: — Но вы почти ничего не ели! Позвольте мне хотя бы упаковать вам перекус. Она тут же начала собирать коллекцию еды для них двоих. Мистер Вонка стоял в дверях и смотрел на нее завороженным взглядом; грусть, казалось, мерцала там, где тьма поглощала их мерцание. Глаза действительно были зеркалом души, и глаза Вилли Вонки раскрыли всю сложность калейдоскопа. Мужчина вырвался из своих мыслей с причудливой просьбой положить их угощения в корзину. На самом деле, он настаивал на том, чтобы они были представлены именно в таком виде. Бабушка Джорджина радостно выбросила вязание из одного из своих и передала его матери Чарли для угощений, завернутых в полотенце. Только когда мальчик взял корзину, семья поняла шутку. Миссис Бакет, бабушка Джорджина и дедушка Джо хихикали при виде Чарли в красном капюшоне с плетеной корзиной. — Эй, что угодно, лишь бы он не пыхтел и не сносил наш дом. Заявленный Джордж хлопнул своего остановившегося сына по спине. С небольшого расстояния мистер Вонка крикнул: — Мистер Бакет, я постараюсь найти время, чтобы зайти к вам сегодня. Мои умпа-лумпы сказали мне, что у вас проблемы с моими фиолетовыми отпечатками. Мистер Бакет посмотрел на него с немного искаженным лицом. Он знал, что Умпа-лумпы будут стучать, он знал, что такое «фиолетовые отпечатки» (синие отпечатки фиолетовыми чернилами), он получил подразумеваемое оскорбление по поводу своего интеллекта, но последний фрагмент не имел никакого смысла. — Пока! — радостно объявил Чарли, когда его оттащили. На заднем плане можно было услышать, как умпа-лумпы поют, когда их уникальные работодатели направляются в дикое травяное поле: Дайте человеку достаточно веревки, И повесится, великан-дурачок! В ожидании удара, Держа нашу мощь, Это шоу, чтобы смотреть, как они дерутся! Чтобы завоевать одно чистое сердце, Сначала должно расстаться беспокойство семьи, Мы не будем подглядывать, Мы не должны заставлять, Просто пусть все идет своим чередом. Ибо кто глуп и кто мудр, Когда любовь выбивает самый сладкий приз? К счастью, всегда было немного сложно разобрать слова в их сильно ритмичных текстах. Но Вилли Вонка это не волновало. Он держит за руку своего суженого наследника. Тем не менее утро установило настроение. Это определенно заставило его задуматься. Его мысли были окрашены, как красный капюшон, и что-то скоро наверняка умрет.