Горькая тоска по парню по имени Йен.

Микки переживал дни расставания по своему, по особенному: часто выпивал, но до травы дело уж не доходило - эйфория и наслаждение после скуренного асоциировались с Йеном, с его пальцами и губами, с теплом его тела - почему так, Микки и сам не понимал. Он соотносил хорошее к хорошему - последствия травы ощущались как расслабление и сонливые ощущения после оргазма, беспокойство в груди из-за Йена, быстрое, и, как считал Микки, громкое сердцебиение, вызванное им, Йеном.А о последнем вспоминать не очень хотелось. Йен, да ты реально как наркотик - я не могу отвыкнуть от тебя, еще и вспоминая о том, как охуенно мне было с тобой. "Йен...Йен...Йен." Менди давно уже не бывала дома и редко интересовалась отношениями брата и лучшего друга, но бывали времена, когда на телефон легким звоном приходило сообщение "Что там с вашими отношениями?)". Хотя,может, она спрашивала это просто от безделья. Хотя, может, Йен со мн...нет, нельзя так думать. "Все в порядке, это простая ссора."-вторит полушепотом Микки. "Простая ссора, где ты чуть не убил его, идиот?"- отвечает подсознание, совесть и оставшаяся человечность. Последнее время Милкович вообще себя человеком не чувствовал - чувствовал себя лишь мерзким, ужасным, виновным во всем, а главное - убийцей. Убийцей, убившим не человека, а чувства и отношения, строившиеся годами, строившиеся на доверии и дружбе, отношения, пережившие огромную кучу ссор и даже драк. Но ведь драка - это не то, когда ты душишь человека, и так находящегося не в себе. И ведь после драки примирение приходило практически сразу - может быть, все еще в крови или синяках, в гематомах, больше похожих на расплывшиеся пятна, Микки и Йен обнимались, плотно сжимая спины друг друга в крепких руках. Или, может быть, целовались - так же, как будто все еще дерутся: кто-то доминировал, умело ощупывая чужие губы, а кто-то лишь с позором задыхался, жадно вдыхал воздух и тихо говорил что-то прямо в поцелуй. В последний раз выиграл Микки - но сейчас, находясь у себя дома, в пустой комнате, увешанной плакатами и заваленной банками из под пива, он готов был даже проиграть. Проиграть, покраснев, и часто - часто моргать, посматривая на победителя - на Йена. Микки ранился кусочками пивных банок, когда резко открывал их, чуть ли не отрывая замочек, и выпивал залпом практически полностью. Ранил губы и руки. Наступая случайно на открытую подобным образом банку, он отдергивал ногу, на которой уже кровоточила ссадина. Он ранился, понимал, что делает это случайно, но не злился - считал, что заслужил. Считал, что людям, вот так плохо обращающимся с другими людьми, жизнь должна причинять больше боли, но гнев и обиду, злость и разочарование в самом себе вымещал на тех же пивных бутылках, когда пинал, швырял, кидал их по разным углам, наблюдая, как отлетают от стен кусочки штукатурки. Наблюдая, как сам становится таким же сухим, как штукатурка - еще, конечно, не просохшим от пива, но высохшим без любимого человека. И снова пинал их, шумел, мешал Терри, но Терри сегодня был в хорошем настроении, и, судя по всему, в очередной раз перечитывал труды Гитлера. Микки думал - может, было бы интересной идеей пострелять из недавно подаренной кем-то двустволки по кустам и деревьям, или может быть, заняться чем нибудь другим...но не было ничего интересного более, чем времяпровождение с Йеном. А может, пойти и просто поговорить с ним? Но одна мысль о Йене вызывала воспоминания о том дне - и снова, как Микки мог?Какое он имеет право поднимать руку на этого человека? Отшвырнув очередную опустошенную пивную банку куда то по диагонали, в дальний угол комнаты, Милкович присел на кровать, обреченно смотря на пол. Делать что-то означало вспоминать прошедший день и ужасную выходку Микки. Радостью и счастьем были трава, дрочка, пиво и Йен, но пиво было на исходе, Йен - не с Микки, дрочка - только из-за Йена, трава - тоже Йен. Всё, весь мир это Йен. "И Йен - это весь мир."- мысленно заключил Микки и из положения сидя улегся, согнув ноги в коленях и обхватив руками живот. "Может, хорошо бы действительно поговорить с ним? - размышлял Милкович, укладываясь. - Попозже.И сейчас отдохнуть надо."- выдохнув, он утомлённо закрыл глаза и уснул, понимая, что устал от этого дня, в котором ничего не делал. Только думал. И думал. И думал. И снова думал... конец третьей части!)