Насколько глубока твоя любовь

После восьми часов полёта эконом-классом и сорока минут поездки в трансферном автобусе Микки и его чемодан на колёсиках врываются в душный пригород Валенсии. Позади, с одной лишь ручной кладью, еле плетётся опытный путешественник Чин. Не самый стереотипный корейский американец и не самый явный гей, он, скорее, выглядит как метросексуал. Даже манерность свою «включает» по настроению. Дитя богатых нордсайдцев, Чин, тем не менее, знает цену деньгам. Давно зарабатывает сам, одевается в сэконд-хэндах, водит подержанную KIA Telluride. Микки никогда не нуждался во «втором пилоте», но втайне доволен, что рядом с ним сейчас именно этот попутчик. Около шести футов ростом, сутуловатый, стройный, жилистый, скуластый, белозубый. С большими карими глазами, длинными прямыми ресницами, контрастными губами, среднего размера симпатичным носом, густой шапкой чёрных волос, прикрывающей немного смешные уши, и красивого оттенка смуглой кожей. Без пирсинга и татуировок. Чин одногодка Йена. Когда-то он и Галлагер вместе проходили военную подготовку и каким-то чудом не переспали. В этом голубоглазый брюнет уверен, он уточнил у мужа перед поездкой. В отличие от квёлого корейца, Микки на подъёме. Орущие дети и дерущиеся в пьяном угаре взрослые в самолёте помогают ему выспаться. Правда, до эталонной колыбельной в стиле Саутсайда ночной саундтрек не дотягивает, — не хватает выстрелов с сиренами экстренных служб. Но Микки знает, как возместить этот пробел в идеальном отпуске. Таком отпуске, каким он его расписал в своём блокноте на пружинках. Том же самом блокноте, где спланировал свадьбу и годовщину… Микки думает: «Что ж, законная ебля не с мужем — тоже своего рода семейное событие. Поэтому пройти оно должно без сучка, без задоринки». Прямо сейчас, например, Микки намерен уничтожить шведский стол. Зря что ли такие мощные завтраки входят в стоимость их с Чином проживания? Микки не на шутку вдохновлён чиновскими рассказами о местной еде, так что в своём воображении он уже вгрызается в хамон. Микки считает свой мексикано-испанский всё ещё сносным спустя столько лет отсуствия практики и оттого смело обращается на нём к первом встречному в вестибюле гостиницы. — Хэй, друг, не скажешь, где тут фудкорт или типа того? Парень отвечает на французском что-то со словом «ресторан» и, указав направление, покидает озадаченного американца. Микки щипает переносицу и решительно направляется в сторону ресторана. Кого он не ждёт на своём пути, так это Чина. Тот обгоняет товарища, артистично машет рукой перед его лицом, тем самым призывая Милковича попридержать коней, и шумно выдыхает. Коварный прищур Чина и его губы, сложенные «кривой уточкой», намекают на то, что саутсайдовец перебрал с оптимизмом. — Микки, краса ненаглядная, завтраки в этом гнёздышке с семи до одиннадцати. В пять минут двенадцатого ты можешь поесть в ресторане при отеле. За отдельную плату. Примерно это сказал тебе красавчик-француз. — Да, ёб… Чин не даёт Микки договорить, перебивая его. — Кстати, чтобы получить завтрак, входящий в пакет обслуживания, люди сперва регистрируюся на ресепшне. У Микки на лице явственно читается надпись: «Нельзя вставать между голодным Милковичем и едой. Даже если вы всего лишь говорите ему умные вещи.» Микки отодвигает Чина рукой так, чтобы не мельтешил перед глазами, и озирается. — Что, блядь, мне делать теперь, чтоб пожрать? Искать машину времени? Башлять в ресторане? Рыбачить? Чина забавляет целеустремлённость Микки. — О, милый, об этом я позаботился. Как только мы зарегистрируемся в отеле, нам выдадут ланчбоксы. Не шведский стол, конечно. Всего понемногу… Микки приободряется и некоторой долей восхищения оглядывает Чина с ног до головы. — А этот твинк не так уж бесполезен! — Ты сказал это вслух, Белоснежка! — Обиделся, Мулан? — Что ты, Микки! Я впервые слышу от тебя комплимент. Проходит минут двадцать. Пока грудастая сотрудница отеля неспешно оформляет бумаги ребят, за ними успевает образоваться небольшая очередь. Американцы чувствуют спинами, что к ним проявляют повышенный интерес, но оборачиваться и реагировать им лень. — Чин Ли, Михайло Александр Милкович, держите ваши именные талоны на завтраки и ключ от номера. Уходя, вы сдаёте его мне или моим сменщикам, сюда, на ресепшн. Возвращаясь, забираете тут же. Если уходите порознь, на стойке всегда имеются запасные ключи. Потеря ключа по вине гостя приводит к штрафу в пять евро. Данные о вайфай — на журнальном столике в вашей комнате. По желанию, в качестве дополнительного обслуживания отель предоставит вам экскурсии… — Ближе к делу, Кармен! Душ сам себя не примет. Девушка вспыхивает и суёт Микки под нос свой бэйж. — Я Эстер! Микки смотрит на неё, как на грязь под ногтями. — Какая разница? Обескураженная Эстер поправляет причёску, передвигает кашпо с кактусом на пару дюймов влево и, как ни в чём ни бывало, продолжает обслуживание клиентов. — Ваш номер 608, на шестом этаже, лифт — там. Обращайтесь по любым вопросам лично или по внутреннему телефону, круглосуточно. Я здесь, чтобы делать ваш отдых приятным! Микки делает рукой жест, которым обычно отгоняют мошкару. — Ты ничего не забыла? Ланчбоксы… Эстер приосанивается и немного резковато задирает подбородок вверх. — Свои ланчбоксы, Михайло Милкович, вы найдёте в холодильнике вашего номера. Последнее Эстер произносит подчёркнуто томно и заторможенно, подавшись вперёд и разместив свою грудь на стойке ресепшна. — Она, бля, флиртует со мной! Ты видел? Походу, обручалка тут никого не колышет. Микки делится своим озарением, подойдя к лифту, а когда они с Чином попадают внутрь, выбрасывает из головы Кармен-Эстер с её неуместными подкатами и поднимает более насущную тему. — Значит, обедаем в рестике? В проживание входят только завтраки. У них же есть эти твои паэльи и кесадильи? Чин бросает на Микки взгляд исподлобья. — О чём-нибудь думаешь, кроме еды? — Пока нет, Ли. Твоя фамилия «Ли», дохуя солидно для такой мордашки! Азиат снисходительно вздыхает. Чин явно думает ещё и о том, как бы поскорее вздремнуть. — Такой ты внимательный! Мою фамилию ведь не называли в аэропорту и при посадке на трансфер до гостиницы… Милкович. Микки пару раз хлопает в ладоши. — Ли, приём! Вопрос был о рестике. Чин понимает, что ответить придётся, поэтому набирается терпения. — На букинге в отзывах пишут, что в ресторане этого отеля еда дорогая и невкусная. Зато на нашей улице полно других. Там точно можно поесть, Милкович. Микки громко щёлкает пальцами левой руки и тыкает указательным в чиновское плечо. Его настроение снова навысоте. Он даже готов пустить Чина в душ первым. Ребята выходят из лифта и наугад идут по кажущемуся бесконечным коридору в поисках своей комнаты. Внимательно проверяют номерки на дверях с одной стороны и с другой. Запутываются в нумерации. Решают пройти коридор до конца. Упираются в просторный общий балкон с табличкой «Пожарный выход», который, судя по запаху, постояльцы используют в качестве курилки. Видимо, чтобы не дымить на своих некурящих соседей по комнате. Микки и Чин одновременно думают, а курящий ли номер они забронировали? И вдруг вдалеке открывается лифт. Из-за чего американцы вспоминают, что на этаже есть вторая галерея номеров, — не справа, а слева от лифта. Микки и Чин переглядываются, мысленно признают себя идиотами и топают туда, откуда только что пришли. Через некоторое время, минуя лифт, парни замедляются, снова проверяют номерки на дверях и понимают, что идти им чуть ли не до упора, то есть до противоположного предыдущему балкона-курилки. — Блядство! Микки не выдерживает и переходит на бег, заставляя свой несчастный чемодан подпрыгивать на ковровых кочках. Чин смеётся и бросается вслед за ним. А потом, зазевавшись, врезается в голубоглазого брюнета и слышит невероятное. — Уёбский Галлагер… Ли ищет взглядом милковический телефон, в котором тот, должно быть, только что прочитал плохую смс. Но телефон тут ни при чём. Микки стоит посреди коридора, как вкопанный, и причина тому кто-то абсолютно материальный. Рыжий, высокий, широкоплечий, с лицом Йена, шагах в пятнадцати от них. Почему-то приобнимающий незнакомых парня и девушку. «Хотя, может, Микки они знакомы?», — думает Чин и переводит взгляд на своего шокированного попутчика.