Некромантика

Витторио угрюмо смотрит на брата. От кожи Дарио словно исходит жар — как миражи над раскаленным камнем. Вкупе с прочими — очень тревожный симптом. Ему остаётся только последнее средство, и он мрачно изрекает: — ПОКАЖИСЬ В ИСТИННОМ ОБЛИКЕ. ПОВЕЛЕВАЮ ПО ПРАВУ СТАРШЕГО. — ПОШЕЛ НА… — гневная отповедь подвешенного на крючьях Дарио захлебывается неизвестными субстанциями. Плоть облезает с него клочьями, кое-где обнажая мясо, а кое-где — ключицы, ребра, скулы… из этих прорех льется ядовитый, болотный свет. Глаза полыхают, как прожекторы в порту. — Пиздец. От этой картины отшатывается даже Витторио. Он давно замечал, что с братом что-то не так, но… мать его, это же спектр! И все встает на свои места. Уравновешивать злобного и коварного спектра, если уж он привязался, Зверем — элегантно и гениально. Только один Сородич в мире мог додуматься до подобного решения — и неимоверно мучиться его последствиями. И всё же, Отец зря велел быть Зрячим именно Дарио. Тот не справился, не стал бороться, не снизошёл сознаться, попросить о помощи… Оглушительная мысль ложится на мозг валуном: «А МОЖЕТ Я ХОТЕЛ ДОНЕСТИ ДО ВАС ОБОИХ НЕЧТО ИНОЕ?» «ПОМОГИ ЕМУ. НЕМЕДЛЕННО». И Витторио не смеет ослушаться. Говорит нужные слова, спешно выискивает ингредиенты, чертит кровью круг, заключающий обоих… Затем он осушает брата — и сплевывает, последние глотки. Чем ближе Дарио к Стиксу, тем ближе к нему spettri, тем больше отравлено витэ. Когда Витторио не лишь заглядывает, но шагает за Сударио, то видит, как неимоверно разжиревший призрак запускает бледной тени его любимого младшенького пальцы в глазницу. Витторио не задумываясь охаживает наглого духа заключенной в свинец берцовой костью. И это тяжкий бой. Спектр на своей территории. А еще очень хочет вернуть глаз. В конце концов, он просто удерет, если сочтет, что силы уж слишком неравны. А потом они оба СЛЫШАТ. — Я УЖЕ ИДУ НА ПОДМОГУ БРАТУ, НИЧТОЖНЫЙ ДУХ, ПУСТЬ И ИНЫМ ПУТЁМ. УВЕРЕН, ЧТО Я НЕ ДОЙДУ? ИЛИ НЕ СТАНУ ТВОИМ ХУДШИМ КОШМАРОМ? Даже в такой неудобной ситуации он провоцирует и угрожает. Витторио вколачивает замешкавшегося спектра палкой в здешнее подобие земли, пока от него не остаётся лишь вуаль черного дымка. И спешит прочь, ибо если брат уже по ту сторону… Едва придя в себя, он поспешно опускает Дарио на прозекторский стол. Исхудавшего, с заострившимися чертами и странным покоем на лице. Внезапно этот якобы труп открывает глаза и требует: — ПИТЬ. От неожиданности Витторио мешкает с манжетой, и младший рычит: — Я ЕЛЕ СДЕРЖИВАЮСЬ. Он жадно прикладывается к запястью, насыщается, как никогда раньше, позволяя витэ стекать во рту, будто коньяку по стенкам бокала И растворяет в нем свои мысли: «Неужели повелся и ты родной?» «Я, конечно, ослаб от игр со спектрами, и нуждался в маленькой услуге, но вовсе не собирался ему отдаться». «Просто кое-кто хотел двоих Некромантов по цене одного, отвлекся пару раз и получил пизды». «Странно, почему не захотел провести вечность Забвения в моей компании?» Витторио качает головой и выдирает руку из пасти брата: — А сказать словами? Маленький шантажист… — Я хотел, чтоб ты послушал Папочку. Старший молчит, вытягивая крючья из его тела, и с триумфом любуется знакомым черным сиянием.