Некромантика

Начало июня в окрестностях Палермо выдалось дождливым, деревенские даже поговаривали, что в лесах попадаются грибы... А грибы по раннему лету, как известно каждому крестьянину — к войне. В тогдашнем обществе царила общая острая напряженность: "Значит, будут грабить". Двое, сидевшие с коробкой сигар на террасе дома одного из братьев Нери, об этом знали наверняка. Лупил дождь. —... нет, Аждаха мне здорово вжарил, не спорю. Чуть в земли теней не отправил. Но вообще-то всё пошло маленько не по плану. Я не собирался с ним сцепляться, но это сборище очень важных для каждого из наших союзников неонатиков — и совсем не неонатиков, — и важного для нас самих агента влияния... они, разумеется, влипли в неприятности. К тому же, я думал, что он попытается пообщаться. Ну, не судьба, значит. Как уж тут не позубоскалить над живым богом, показав жопу. — А мне броню испоганил безнадежно, и то, хвала Папочке, слегка задело. А по итогу, теперь, видимо, предстоит... ей-богу, у нас есть одна проблема. Антонио стучит костяшками по столику, привлекая внимание собеседника к важности вопроса. Легкомысленное отношение Дарио к случившемуся, как к увлекательному приключению, его откровенно раздражает. — Разве только одна? Догадываюсь, о чем — и о ком — ты хочешь наговорить гадостей. Как и всегда, зная, с кем взаимодействует, Антонио прибегает к лести: — Прекрасная смерть, ты проницателен Рассуди тогда ситуацию с учетом того, что один не в меру ретивый родственник разрушил твои и мои планы, испортил наши отношения с Лигой и персонально Василием Властной Рукой. А Василий теперь — сородич пятого колена, на минуточку! Я давно с ним знаком, он очень интересный парень, ученый и оккультист. Но теперь, опасаюсь, не вхож к нему более из-за действий... — Ну вот и присмотри за младшим. Он амбициозен — помоги ему. Антонио видит в Джорно соперника, но знает рычаг. Франческа. Ну и, в конце концов, он сам уже не первый год плетет интриги именно в России. — Как знаешь. Кстати, Виктория от него тоже не в восторге... — Как и от тебя! Вот зачем ты принял облик поехавшей? Они с Виртанен были вась-вась: фанатички с жаждой бурной деятельности во всех отверстиях... Виктория сказала, пришлет список уступок, на который мы должны будем пойти. — Хикканорис от малкавианки ожидал меньше всего. Я хотел его ебнуть, это была моя добыча... и, кстати, где обещанная награда за участие в этой авантюре? — Я не велел его убивать. — Все обернулось как нельзя лучше, в конечном итоге... — Но не для тебя. Вопрос твоего нахождения в Союзе дискуссионен пока еще, конечно, но аннулирует другие успехи. Понимаешь ведь, кому пришлось впрягаться за тебя, дядюшка. А я сородич занятой... Крепкая рука в перстнях свешивается через ручку потихоньку отсыревающего кресла. Антонио тянется к пальцам с поцелуем — иначе здесь не принято, хоть внутренне он и досадует. — Да и Георгий — сомнительный актив. Со сроком годности. Я жопой чую, что он обстоятельно думает, как бы спрыгнуть. Хотя у нас получилась занятная дискуссия двух оголтелых материалистов, стоящих на позиции, что большинство окружающих — идиоты. — Ты показывался ему? — Ну а что? — Не боишься, что твоя голова — следующая на очереди в посадку на пики? — Не боится только идиот. А еще, кто не рискует... война начнется со дня на день. Викос немногословен, но и я умею читать между строк. И почти оплакиваю Гедеона. И твоего мелкого дружка. — Лучше бы Зорану выжить. — Тогда у него один вариант, сам знаешь. А я знаю, кто об этом может позаботиться. — Волчица подозревает его. С ней что-то произошло непонятное... — Вот и найди, кто разобрался бы, — распоряжение сопровождается тихим ядовитым смешком, — боюсь, у тебя самого пока не получится. Порой шутки Дарио невыносимо раздражают — Антонио сцепляет зубы, но тон тут же меняется. Голова мигом превращается в колокол, резонирующий с жутким гулким голосом, вынуждающим опуститься на колено перед signore Nero. — Ты вернешься в Россию. Принесешь извинения Виктории. И будешь паинькой. — Да, синьор. — Ты не бросишь родню в беде. Не будешь пытаться подставить и опорочить. — Ни в коем случае. — Ты лжешь? — Разумеется. Смеются они в унисон.