***
Открыл глаза. Холодное освещение светодиодных ламп было непривычным. У Коли в доме было всё жёлтое, тёплое. Кстати, где он? И где я? Повернувшись назад, я увидел, что еду в автобусе, в том самом, что ехал в посёлок к тёте Мине. Правда вместо вечера была ночь, да и мама сидела со мной рядом. Мама. Живая. — Сынок? — она улыбнулась и посмотрела на меня пустым взглядом, и руки её были на ощупь холодными, как лёд. Я улыбнулся в ответ. Мне не было жаль её, я тоже будто бы ничего не чувствовал. Только затаённую радость. Жажду. Безумие. — Всё хорошо, мама. Можешь потом поехать домой, а за меня не волноваться. Я сам смогу о себе позаботиться. Улыбнувшись эфемерно синими губами, она кивнула и отвернулась, смотря тяжёлым взглядом в пол. А на лице её не читалось ничего. Даже задумчивости, и той не было: привычная мамина черта. Как прискорбно. И вдруг кто-то коснулся моего плеча. Импульсивно обернувшись, я замер: это был Коля Лебедев. Я нервно вздохнул и схватил его за руку, на что он цыкнул и поманил меня за собой, держа в своей. Дрожа от возбуждения, я поплёлся за ним на ватных ногах и уже через несколько минут он трахал меня, зажав в кабинке туалета, так рьяно, что я трясся ничуть не хуже автобуса. Маньяк лапал меня везде. Его руки водили линии на моей талии, сжимали до небольших кровоподтеков, а зубы буквально рвали мою плоть, кусая за шею и вгрызаясь в вену. Мне не было стыдно выходить в таком виде, наоборот я гордился этим. Гордился, что испробовал маньяка сполна. И мне понравилось. Понравилось спускаться вниз на коленях в толчке, и сглатывать, давясь, всю его сперму, целиком и полностью. От её изобилия я тоже кончил снова, разбрызгиваясь на стены чертового синего туалета с холодным освещением. — Думал, уже больше никогда тебя не увижу… Я ждал. И скучал. — зашептал эти слова Коле прямо в губы, целуя и сминая их в грязном поцелуе. Если честно, его поцелуи казались мне будто бы ядовитыми, смертельными. Кровь, сахар, соль, сперма, молоко, шоколад, кофе с нутеллой и каштаном, всё будто бы смешалось вместе, образуя отвратительно кислый привкус скорой кончины. Мне нравилось. — Я пришёл проводить тебя, и повидаться. У меня для тебя подарок. Открой его, когда я исчезну. — Но Коля, что значит проводить? Что это значит: «когда я исчезну»? Ты уходишь? — мне не хотелось его отпускать. В этом человеке я увидел всё то, что видел в маленькой банке нутеллы, опустошённой до края. В нём я видел чудо. Видел ни грамма понятия за спиною и потайные миры. Радужные оттенки, лёгкие, как крылья бабочек и цветные, словно перья птиц. Видел дар свыше, произведение искусства. Видел всё то, что видел в ней. Видел всё вдвое больше. В трое. Вчетверо. В пять раз. Пять. Пятая жертва: Коля. Стоит в триллион раз больше безвкусной шоколадной пасты. Будто я выкурил сигарету и никотин перебил моё удовольствие от шоколада. Я никогда не курил сигареты. — Ухожу. Теперь ты станешь следующим каштановым маньяком. И это тебе точно пригодится, — помахал подарком в аккуратно сложенной белой пачке. — Ты будешь лучше нас всех. Можно? — он указал пальцем на мою щёку, прося разрешение, как и я тогда. Лебедев чмокнул меня в неё, как это делает ребёнок, и если честно, он больше не выглядел, как маньяк. Обычный городской парень с необычным окрасом волос: бело-голубое омбре, и накинутой курткой на плечи — никакого кровавого фартука с отпечатками чужих ладоней, да и жевал тот явно не пойми откуда взявшуюся жвачку, а не каштаны. В общем: выглядел нормально. — Скоро мы ещё встретимся. Но пока, — провёл пальцем по моему горлу, вынуждая сглотнуть густой ком в горле. — Выполни то, что должен. Не подведи меня. Не подведи нас всех. Сделай из нового очевидца нового маньяка, тебе ясно? — Ясно… А, Коля… Я хотел спросить у него ещё что-то, но когда я поднял глаза, его и след простыл. Автобус остановился. Крепко сжимая в руках какую-то тяжёлую вещь и портфель, я вышел. Было темно, фонари тут не светили. Чтобы увидеть подарок, мне понадобилось включить фонарик и посветить на весомый предмет. Это была та самая шаветка. Обернувшись, я заметил тот самый посёлок, где свет горел в маленьких жилищах и притягивал к себе уставших по дороге путников. Но взгляд мой был направлен за него. Он был направлен вглубь леса.Я, Рома Мокривский. Двадцать два года, и моё впечатление о пятой жертве: прекрасен.
Коля Лебедев прекрасен.
И я надеюсь, что с ним мы обязательно встретимся. Теперь… Надо испробовать шаветку. Кто будет следующим очевидцем? Скоро мы это узнаем. Ну а пока… — Маршрут построен. Я сделал первый шаг. Первый шаг на пути к своему предназначению. Теперь я — каштановый маньяк.Пять каштановых ночей.