Вдали от обезумевшей Конохи

      Пожираемая изнутри тревогой, Каори стремилась поскорей попасть в штаб, где, как ей доложили, проводилось собрание касательно её работы за последние пять лет: Мадара вносил корректировки в её прошлые вердикты или вовсе отменял постановления, издавая на замену новые. Но тревожилась она вовсе не из-за будущих выговоров за когда-то неверно принятые решения, а по причине скорого гостя с необузданной бесчеловечностью и тягой к безжалостным поступкам: власть даймё огромна, а его слово — закон, и по этой причине нужно было предотвратить визит этого человека! Уже на пороге массивного здания Каори видела пару своих подчиненных, которых, чтобы не допустить утечки информации, обязали вести наблюдение, и она, приблизившись, уже вознамерилась взойти на порог, как ей преградили путь: — Прошу прощения, госпожа, но собрание ещё не окончено, — вежливо оповестил юноша с гладко причёсанными волосами и несмело сжал рукоять катаны, спрятанную под серым хлопком хаори.       Женщина поджала губы и сделала шаг назад: — Доложи, что я хочу присутствовать на нём, и что у меня есть личный разговор к Мадаре. — У нас приказ не прерывать собрание, Каори-сама, — покачал головой парень. — Это срочно! — рявкнула Каори. — Или же я войду туда сама.       Паренёк оглядел с ног до головы воинственно настроенную женщину, в растерянности посмотрел на близстоящего соратника, что мимолётом пожал плечами, а затем кивнул и удалился в штаб. Гул басистых голосов за стенами вдруг умолк на минуту, а после того, как паренёк вышел наружу, возобновился с новой силой. — Вам приказано ожидать окончания, — он спустился по ступенькам. — Приказано? — оторопело раскрыла рот женщина. — Я всего лишь передаю слова господина, Каори-сама, — беспомощно покачал головой парниша, а после виновато отвёл взгляд.       Вдруг что-то надломилось в Каори, отдавшись горьким послевкусием, и в тот момент она осознала весь объём изменений, пришедших вместе с Мадарой: подчинённые больше её не слушались, её слова более не имели веса, а значимость вновь сократилась до «всего лишь женщины» с бесконечным списком запретов — она снова стала никем без полномочий, привилегий и прав. Прочувствовав на своей шкуре новый статус, Каори смиренно кивнула и, скрестив руки на груди, погрузилась в унизительное ожидание момента, когда её соизволят позвать.       Вдыхая аромат распустившейся зелени, не обращая внимания на парней, охраняющих штаб от лишних поползновений, она рассматривала пышные кроны шелестящих платанов и коричневые скаты крыши; воробьёв, скачущих по черепице, греющихся в остатках уходящего солнца, и старалась не думать о том, как больно терять некогда подаренную Мадарой власть, с помощью которой она чувствовала полную свободу в своих суждениях, и при этом оставалась рабыней ярма ответственности. И теперь не могла однозначно сказать: радует возвращение Мадары её или нет.       Спустя время гул за стенами усилился, он дополнился топотом и смехом, створки раздвинулись, и на улицу посыпали участники собрания: капитаны групп во главе с что-то радостно вещающим Мацусимой; советники — лидеры некогда властных, но уже малочисленных кланов, и сейчас эти мужчины с плохо скрываемой насмешкой смотрели на Каори, проходя мимо её фигуры; и казначей, молчаливо перебирающий ногами, согнутый в три погибели от старости, трясущий своей длинной, седой бородой. Каори, не глядя ни на кого, стремглав поднялась на порог здания и, не дожидаясь доклада о её прибытии, направилась к Мадаре.       В душном, пахнущем пóтом помещении она обнаружила мужчину за своим столом: сосредоточенным, в ярком свете большого фонаря изучающим талмуды казначея, которые всегда нагоняли на неё тоску. Учиха упёрся локтем в столешницу и, запустив пальцы в волосы, явно силился понять, куда Каори умудрилась потратить столько денег. — Пожалуйста, выслушай меня, — проговорила она с мольбой в голосе и подошла к Мадаре.       Мужчина мельком посмотрел на неё и рукой подал знак присесть напротив. Дождался, когда Каори подогнёт подол кимоно и опустится на колени, и, не отвлекаясь от занятия, отстранённо протянул: — Ты расскажешь мне о том, что всё готово к приезду гостей? Что ж, похвально, очень быстро управилась. — Даймё Оцки очень уважаемый господин, — начала аккуратно Каори. — А ещё сумасшедший убийца и насильник, у которого нет понимания морали в принципе. — Мне это известно, — равнодушно бросил фразу мужчина и перевернул страницу толстенной учётной книги. — Может, поведаешь что-то новое? — Полгода назад он гостил у своего брата, — продолжила женщина. — В первую ночь изнасиловал его жену, ампутировал ей руки и ноги, а ещё вырвал язык. А под утро отрубил голову своему старшему брату, ведь тот посмел ему выразить своё возмущение. Месяц назад эту бедную женщину нашли полуживой в канаве: Оцки всё это время развлекался с ней, как с игрушкой, таская всюду за собой, а потом выкинул, потому что она ему надоела, — Каори сжала челюсть в ожидании хоть какой-нибудь реакции.       Мадара безучастно кивнул: — Известная история с печальным концом. А ещё ты потратила более пятисот рё на атрибутику синто для храма, — он заострил своё внимание на одной из строчек в книге и вздохнул: — Что тогда было в твоей голове — непонятно. Наверное, как обычно, рыбья требуха… Это всё? — он наконец-то поднял голову. — Тогда иди готовь покои для господина.       Глядя на вопиющее равнодушие, Каори вспыхнула: — Я не намерена обслуживать сумасшедшего, который не имеет ни малейшего понятия, как вести себя в обществе! — воскликнула она. — И я буду настаивать на том, чтобы его не было в этом селении! — Ты забываешься, Каори, — строго оборвал её Учиха. — Твои полномочия главы деревни исчерпали себя, и отныне ты будешь делать то, что говорят. — А если он и здесь развяжет руки?! — Значит, подсунешь ему девку, которую не жалко, — в приказном тоне диктовал Мадара, сдвинув брови к переносице. — И сама будешь вести себя с ним так, как положено всякой благовоспитанной женщине: молча кланяться, прятать взгляд и скрывать свой истеричный характер. Мы друг друга поняли? — он склонил голову набок, его глаза пропитались алым цветом, а Каори, как назло, не успела отвернуться, чтобы избежать западни шарингана. — Я тебя услышала, — процедила она и сглотнула, опасаясь очередного гендзюцу. — Я не слух твой проверяю, а то, как ты поняла приказ, — повелительным тоном проговорил Мадара и вздёрнул бровь. — Ты поняла его или нет? — Поняла, — чётко ответила Каори, глядя на суровое лицо Учихи, и в тот момент надежда на равный диалог окончательно погасла в её груди. — Выполняй, — отчеканил Мадара и пристально посмотрел в голубые, отчаявшиеся глаза.       Смиренно поклонившись, Каори встала и пошла к выходу, чувствуя, как мерзкий шаринган сверлит её спину, и мысленно обрадовалась, что хоть этот разговор не закончился мигренью. Едва она отошла от штаба, остриё беспокойства вновь начало кромсать её мысли: подсунуть «кого не жалко» — задача не из лёгких, а ведь ещё нужно придумать, куда разместить супругу даймё, трёх наложниц и шестерых детей! К тому же, Оцки будет в сопровождении клана Тотиги, и их тоже нужно принять и расселить согласно регламенту… «Клан можно разместить в здании теракойи, там есть три класса, и места всем хватит» — рассуждала Каори на пути к лазарету, как вдруг к её обществу присоединился Мацусима. — Иди за мной, — сказал он, не глядя, а затем опередил женщину и свернул за угол обветшалого амбара.       Каори нахмурилась, но подчинилась и также обогнула здание, где Мацусима, убедившись в отсутствии посторонних, подхватил её за локоть и, скрипнув гнилой дверью амбара, затащил внутрь. Чуть не споткнувшись о порог, женщина вошла в мрачное помещение, пахнущее сеном и навозом — это была старая конюшня с малым количеством окон, громадными воротами с торцевых сторон и дырой в крыше. — Что тебе нужно? — прошептала она, и тут же почувствовала его горячие губы на своих, а мужские ладони на затылке. — Угомонись! — выдохнула она после поцелуя и сделала шаг назад. — С ума сошёл? Мадара в сотне метров от нас! И сенсорные способности у него на высшем уровне! — О нём и пойдёт речь, — негромко сказал Мацусима, и его серьезность можно было разглядеть в тусклом освещении. — То, что он задумал, опасно. И опыт мне подсказывает, что всё кончится массовой резнёй. — Что он задумал? — Не могу сказать, — покачал головой мужчина. — Здесь я с ним солидарен: ты слишком болтлива и поэтому многое от тебя нужно скрывать. — Тогда к чему этот разговор? — Я принял решение, — уверенно произнёс он. — Я покидаю деревню. И хочу, чтобы ты бежала со мной.       Опешив от заявления, Каори выпалила: — Это невозможно! У меня дети, Мацусима! — Возьмём их с собой, — он снова приблизился к ней и, склонившись над ухом, сладко, протяжно проговорил: — Ранним утром сядем на бриг, отплывающий в Китай, сойдём в Шанхае, а дальше уйдём вглубь страны — и никакой Мадара нас не найдёт.       Каори покачала головой: — Ты бредишь! Нас казнят прежде, чем мы доберёмся до порта! — Не успеют, — он прикоснулся щекой к её лбу и обнял. — Я добавлю Мадаре проблем, чтобы выиграть время… Не до преследований ему будет, — он усмехнулся. — Решайся, госпожа, — Мацусима отпрянул от неё, пытаясь выловить в полутьме женский растерянный взгляд. — Ты же так мечтала об этом: вдали от шиноби, феодального строя, Конохи, Мадары… И это наконец-то стало возможным.       Каори горько вздохнула: она слишком часто грезила о счастливой жизни, которая с ней никогда не случалась, и Мацусима знал об этом, чем сейчас пытался нагло воспользоваться. — Я не знаю, — призналась она, хотя перспектива зажить по-новому её безмерно манила.       Мацусима склонил голову и поцеловал её в лоб, а затем прошептал на ухо: — А дам тебе два дня на размышления. В любом случае, от своего плана я не откажусь. И от тебя зависит: со мной ты уйдёшь или умрёшь в этом аду. — Снова предашь? — проговорила сквозь зубы Каори. — Как Хашираму? — Своевременное предательство — это политическая мудрость и отнюдь не дезертирство, — хохотнул он, поцеловал Каори в щёку и развернулся к скрипучей двери: — Я поучаствую в постановочном приёме гостей, — он развернулся на выходе, — а после оставлю деревню. Так что за день я должен знать: ты со мной или нет.       Каори вздохнула: ещё одна проблема свалилась на её голову, ведь если Мацусима после побега сгонит в деревню лишнее стадо недоброжелателей, то шансы на выживание снизятся к нулю. — Я подумаю, — кивнула она и прониклась искренним желанием рассказать Мадаре о планах его очередного друга из Сенджу.       Мацусима кивнул в ответ и вышел из амбара.