На пути у слёз

— Ну что не так? — Когда от феи послышался очередной тяжёлый и нарочито громкий вдох, Люмин не выдержала. — Да так, ничего, — отмахнулась фея. — Паймон думала, что ты более благоразумна, — серьёзно добавила Паймон и вновь тяжело вздохнула. Маленькой спутнице до сих пор не давало покоя увиденное, и ладно если бы был кто-то другой, но это была её подруга Люмин, которая самозабвенно целовалась с наглым детективом, при этом ничего вокруг не замечая и это сразу же после того, как их чуть не убили. Маленькую фею просто распирало от недовольства. Люмин на заявление феи ничего не ответила, а Хэйдзо лишь неоднозначно хмыкнул. На том и порешили. Люмин поежилась, обняв себя за плечи. Когда адреналин от битвы спал, тревога вновь подступала, словно сдавливая горло в своих тисках. Сложно было сделать вдох, когда впереди то, чего она не может предсказать, на что никак не сможет повлиять. В этой вылазке она только мешает, постоянно создаёт неприятности, а ещё и смеет из-за этого злиться и истерить. Златоглазая не раз думала, как детектив еще терпит её. Девушка будет не удивлена, если он после всего произошедшего — вообще не будет и дальше поддерживать с ней хорошее общение, что уж говорить о совместных вылазках. С одной стороны, Люмин только зря нагоняет, с другой — даже этими мыслями не даёт сойти с ума от каждого шороха, от боли в голове и мыслях о будущем, о выходе из этого чёртова подземелья. И ведь чтобы попасть наружу придётся сразиться с боссом — механика каждого подземелья; истина, которую Люмин приняла на своём длинном и бесконечном пути. Пришла очередь Люмин глубоко и шумно вздыхать, пока она не врезалась в Хэйдзо, что уверенным и довольно бодрым шагом шёл впереди. На причитания Паймон Люмин не отвечала, находя все это бессмысленным. Фея её не услышит, девушка давно поняла это, ведь Паймон слушает только себя, что бы ей не говорили. И при всем при этом мечница жить не может без говорливой подружки; беловолосая спутница упрощает ей жизнь, когда берет разговор на себя, изредка позволяя отвечать и самой Люмин. И девушке это нравилось, так как своей коммуникабельностью она похвастаться не может, как и, в принципе, социальной жизнью. Круг лиц, с которыми она действительно любит разговаривать и жаждет общения — очень узок, хотя друзей у мечницы довольно много. — Что случилось? — Спросила девушка шёпотом, на что получила лишь размытое: — Ничего особенного, но моя интуиция просто вопит о том, что впереди не все в порядке, — тёмные брови сведены к переносице, в зелёных глазах нет и нотки ребячества, как бывало обычно. — Будь осторожнее, — глаза блестнули беспокойством, но беспокоиться должна Люмин, не у неё глубокая и кровоточащая рана, которая будет мешать сражаться. — Я постараюсь, — вынудила себя ответить девушка, чтобы разорвать образовавшуюся тишину. Они двинулись дальше, окружённые маленькими звёздочками, летающими вокруг них. — Ты не устала держать их? — Неожиданно спросила Паймон, которая на короткое время затихла. — Нет, все в порядке, — Люмин зачем-то замотала головой, будто бы это поможет ей больше убедить фею в своём не совсем правдивом ответе. Мечница устала, но не от использования своей магии, скорее от всего в общем. От тёмных коридоров, запаха сырости и пыли, странных шорохов, перепадов настроения и беспокойных мыслей в голове. Девушке хотелось спать, хотелось вернуться в обитель и окунуться в горячие источники, дать телу расслабиться, смыть с себя слои пыли, грязи и где-то даже крови, а потом взять себе выходные и до самого отправления в Сумеру не покидать уютного дома и спать, спать и спать. Но такой роскоши мечница себе позволить не может. Она уже поставила себя перед всеми как безотказную девочку на побегушках и из этого образа выйти уже не может. Люмин хочет оставить о себе хорошее впечатление у людей, не хочет падать в их глазах, но то, как она живёт сейчас — ей не нравится. Противоречивость мыслей только больше отягощала, а в голове снова появлялся туман. Тёмный, холодный… Путешественница глубоко вздохнула, прикрыв глаза, задержала дыхание и выдохнула, стараясь вернуть своему сознанию ясность. Получилось, пусть совсем и ненадолго, но это уже было хоть каким-то результатом. Сиканоин, что шёл перед девушкой, уверенно ведя вперед, чувствовал себя довольно сносно, было бы лучше, если бы не рана на руке, заботливо перевязанная белым шарфом путешественницы. Может внешне детектив и был спокоен, но в голове уже образовалась каша от всевозможных вариантов и выводов, исходов событий, развитых наперёд. Юноша не прекращал думать над тайной этого подземелья, при этом стараясь сильно не увлекаться и держать в голове парочку планов, если случится экстренная ситуация и они не смогут сражаться оба. И все же, насколько бы он не был погружен в мысли, ненароком прислушивался к шагам позади себя, старался улавливать каждое изменение в состоянии путешественницы, начиная от тяжести шагов, заканчивая дыханием, что в последние пару метров было шумным и прерывистым. Из них двоих Люмин, кажется, чувствовала себя хуже, хотя ни разу не говорила об этом. Но Хэйдзо интуитивно понимал, что что-то не так, но спрашивать не спешил. Невольно мыслями юноша возвращался в те сладкие и такие восхитительные мгновения, когда влажные девичьи губы прижимаясь к его, сливались в горячем и довольно несдержанном поцелуе. Спонтанная идея, которая пришла ему тогда в голову с вероятностью в восемьдесят процентов была провальной, но, к его счастью и удивлению — всё прошло гладко и, он даже получил ответ — такой же несдержанный и горячий, как бушевавшее внутри него желание. Люмин ему нравилась, он этого даже не скрывал, в открытую флиртуя и действуя так, как друзья и товарищи друг с другом точно бы не поступали. Реакция у девушки хоть и была, но настолько скупой и вялой, что детективу казалось, будто делает все напрасно и златоглазую он совершенно не интересует. Зато интересует Кадзуха, особенно когда о нем заходит речь, Сиканоин видел, как блестели её глаза, а ещё Паймон подливала масло в огонь, постоянно упоминая ронина чуть ли не в каждом своём предложении. Хэйдзо ревновал, признав сей факт быстро и без отговорок. Сомнения и метания исчезли, когда Люмин ответила ему на поцелуй, а потом и сама поцеловала. Не это ли прямой ответ на его знаки внимания и возможность того, что в будущем между ними что-то может быть? Хэйдзо не надеялся, потому что знал, что такие, как Люмин, не останавливаются на одном месте, не привязываются к людям, а лишь привязывают к себе, исчезая в своих нескончаемых странствиях. Сиканоин хочет стать кем-то в её жизни, но он знает, что станет лишь моментом. И он готов переступить через свою гордость, даже если останется ни с чем, даже если это разобьёт ему сердце, но Хэйдзо хочет быть рядом с златоглазой путешественницей, покорившей его до неприличия быстро. Или же он натура романтичная? Уж что, но его имя и романтику в одно предложение не ставят, потому что это вещи несовместимые. По крайней мере, так считают окружающие, думающие, что он предан исключительно только своей работе. — Хэйдзо? — Слуха коснулся мелодичный женский голос, а плеча коснулась прохладная ладонь. Детектив повернулся. — Всё хорошо? — Поинтересовалась Люмин, приближение которой он не заметил, слишком погружен был в свои мысли. В слабом свете от «звёзд» её лицо казалось неестественно бледным, а глаза светились глубоким золотым цветом, что не могло не вызывать восхищения. — Да, я…задумался, — речь медленная, глаза плывут по её лицу, останавливаясь на припухлых губах. Ему кажется, будто до сих пор ощущает мягкость и вкус её губ на своих губах. Чтобы хоть как-то отвлечься, ведет взглядом вниз, останавливаясь на открытой шее и ремешке, держащем платье. Кажется он сделал только хуже и осознал это в полной мере, когда перевёл взгляд на выступающие ключицы. А дальше отвернулся, думая, что наряд путешественницы чересчур вызывающий и в таком вообще путешествовать неудобно. Вся его рациональность исчезает сразу же, когда дело касается златоглазой девушки, покорившей его не только красотой, но и ясным суждением и логичностью доводов. Может, он зря волнуется и все это — не более, чем интерес, который пройдёт? Глупость, интерес не проявляется в диком желании прижать к себе, поцеловать и больше не выпускать из своих объятий. И где его хваленый здравый рассудок? Теряет хватку, определённо. — Идём, не стоит стоять на месте, — Хэйдзо мотнул головой, отгоняя непрошенные мысли, стараясь вернуть ясность мышления и не отвлекаться на что-то ненужное или то, что подождёт до выхода. Пройдя не больше сотни метров, они натыкаются на развилку. Один проход уводит вниз, второй продолжался прямо. — Ещё и лабиринт, — буркнула фея. — Паймон устала уже, Паймон хочет домой, — захныкала беловолосая кроха, приземляясь на руки к Люмин. — И куда нам? — Вниз, — уверенно. — Вниз, так вниз, — Люмин пожала плечами, доверяясь выбору детектива. Уж что, а о его интуиции она наслышана, да и, не раз видела юношу в деле. — Тебе виднее, — добавила она и направилась следом за хмыкнувшим детективом. Новый коридор оказался не таким длинным, но привёл к очередной развилке, на этот раз проходов было три и Хэйдзо ненадолго задумавшись выбрал тот, что левее. Нельзя было сказать, прав он или нет, но коридор немного, но был освещен, что упрощало передвижение. «Звезды» Люмин постепенно начинали тухнуть, из-за чего ей пришлось создавать новые, когда они дошли до тёмной части коридора. Сколько ещё они встречали развилок? Около десяти? И в некоторых из них даже Люмин чувствовала опасность, встрепинаясь всем нутром. Кажется, теперь и она понимает, что значит действовать по наитию, до этого Люмин цеплялась за свою прагматичность, но не все, оказывается, можно решить при помощи логики, а в некоторых случаях она отсутствует. — Неужели выход? — Встрепенулась Паймон, сидевшая на плече Люмин. Когда очередной коридор закончился, привёл их в просторную залу с резными полом и стенами, Люмин напряглась. Обычно в таких местах все усеяно ловушками, но Хэйдзо довольно расслабленно вошёл, будто бы точно зная, что опасности, как тактовой, и нет. Наученная горьким опытом в предыдущих залах Люмин шла след в след за детективом, осматриваясь. Темно в помещении не было, с потолка свисали неизвестные светящиеся кристаллы, как было в предыдущих залах. Холодный свет падал на стены, позволяя рассмотреть довольно необычные рисунки и надписи, в которых уже разбирался Хэйдзо. Вот бы сейчас ту книгу из инвентаря, но к сожалению, инвентарь все также не доступен, а книга с расшифровкой ничем не помогла бы, так как с пути они сбились ещё с самого начала, как только провалились, соответственно описанный там путь и ловушки уже не соответствовали действительности. Так ей сказал Сиканоин, да и Люмин понимала это. А ещё были пару человеческих скелетов, что сидели оперевшись о стену. Люмин передернуло, но, к счастью, она уже была привыкшей к такому. В углу зала находился пруд с необычайно чистой водой. На свой страх и риск Люмин решилась подойти, к счастью, никакие ловушки не активировались, что помогло мечнице осмотреть пруд детальнее. Дна совсем не было видно, лишь тёмная и зловещая неизвестность, зато на поверхности мечница выловила пару свежих лепестков сакуры, что натолкнуло на странную, но вполне логичную мысль. Но разве это не подземелье? Нет, конечно, в подземельях и деревья росли и живность была, но что-то все равно не давало покоя. Они даже не почувствовали, когда случился переход в подземелье, но этого просто не могло быть. По сути механика и все остальное было как в типичном подземелье. Возможно ли, что свежие лепестки попали сюда совсем недавно? Люмин нахмурилась, поделившись размышлениями с Паймон. — Никогда больше не пойдём в такие места! Они странные, страшные и ужасные! Ещё и скелеты! Да даже поесть не дают! — только и ответила фея, исчезая. Мечница была рада, что обошлась малой кровью и фея не начала визжать. Пока Люмин любовалась прудом, попутно отмывая руки от грязи и пятен крови, Хэйдзо мерял шагами зал, иногда что-то ковыряя в полу. Когда раздался щелчок, Люмин чуть в этот пруд не нырнула, лишь не попасть под обстрел, не упасть в яму или ещё что-нибудь. К счастью, ничего не случилось. Если не считать возникший из пола алтарь? Светловолосая не могла дать определение каменному выступу из пола, поэтому для неё это будет просто алтарь. Люмин могла позавидовать, с какой уверенностью юноша подошёл к «алтарю» и отодвинул крышку, будто точно знал, что она двигается. И это с больной рукой. А ещё совсем невозмутимо и даже с долей иронии посмотрел на появившегося рядом призрака. А вот Люмин замерла на полпути к юноше, во все глаза рассматривая полупрозрачное, бесформенное нечто, которое глубоким голосом пророкотало. — Кто посмел вломиться в мою обитель?! Девушка вздрогнула. Это все из-за усталости и перенапряжения, раньше она себе такого позволить не могла. Вовремя же Паймон исчезла, иначе сейчас бы визжала как ненормальная. — О, так они действительно существуют, — спокойно сказал детектив, обойдя призрака вокруг. — Необычно и нелогично, но весьма познавательно. Я уж думал, что слова про хранителя образны, а оказывается нет. И вот все это было лишь ради двух колец? Какой кошмар, пустая трата времени, — достал из каменного ящика два блестящих золотых ободка, полностью игнорируя призрака. — «Каких-то колец»?! Это ценные артефакты! Древние реликвии богов, передающиеся из поколения в поколения на протяжении тысячи лет! — Возмутился призрак, из-за чего стены задрожали и, Люмин непроизвольно наклонилась, пряча голову ладонями. — Да-да, а сейчас это просто бесполезные побрякушки, которые остались пылиться в Архонтами забытом месте, куда адекватные люди и носа не сунут. Бесполезные, — нарочно небрежная интонация Сиканоина напрягла Люмин. — Ах ты! — Голос призрака наполнися яростью и проход, из которого они только пришли, закрылся каменной глыбой, выдвинувшейся откуда-то сбоку. На заметку, единственный проход во всем зале. — Как грубо, — усмехнулся Сиканоин и Люмин наконец-то подошла к нему, стараясь встать как можно ближе. Так было спокойнее. Ей точно спокойнее, а что насчёт юноши — она не знала. Кажется, страшно было только ей, хотя, когда она изучала Энканомию, такого с ней не было. Во всем виновата усталость и пережитый стресс, точно они. — Невоспитанный наглец! Каков нахальный молодой человек! В моё время за такое неуважение к старшим наказывали сечением розгами! — Вот именно, что в ваше время, — не удержался детектив. — Хотя и сейчас от этого не отказались, — добавил шёпотом. — Извините, — подала голос Люмин, привлекая к себе внимание. Голос её осип то ли от страха, то ли от ещё чего-нибудь. — Ещё и юная леди! А какой вульгарный наряд! Да даже женщины квартала красных фонарей не позволяли себе такой дерзости! Стыд и позор! На восклицание призрака Люмин лишь вопросительно приподняла брови. Её наряд ещё весьма и весьма закрыт, если вспомнить ту же Розарию, а ведь она служительница церкви между прочим. Да и многие её знакомые одевались открыто и никого это не смущало. Видимо, призрак был из очень давних времен. —… безобразие! Да как вы только… Что там «только» никто из них слушать не стал и гневные тирады призрака Люмин и Хэйдзо успешно пропускали мимо ушей. А когда призраку надоело ругаться, он вновь обратился в Хэйдзо. — Ты! Невоспитанный мальчишка, положи артефакты на место! — Мы столько прошли ради каких-то колец, что просто так не оставим. Это наш трофей, — Сиканоин уже откровенно веселился, расслабившись и как оказалось — очень зря. Неизвестно, призрак ли это сделал или механизм как-то активировался, но по бокам отъехали каменные плиты, откуда выплыли руинные охотники. — Кара настигла вас, невежественные дети, — призрак рассмеялся, исчезая с мыслями, что скоро тут появятся новые трупы, ведь гостей у него уже давно не было. В голове у обоих было одно — им не справиться. Не тогда, когда рука Хэйдзо повреждена, а Люмин не может использовать свою магию. Не тогда, когда у обоих из оружия только собственные кулаки. — Идём! — Люмин схватила Хэйдзо за руку потянув к пруду. Как раз в этот момент в место, где они стояли, прилетела пара ракет, что разорвались с громким грохотом. Даже стены зала задрожали. — Через воду есть выход! Свежие лепестки! — Коротко сказала девушка, рассчитывая, что гениальный ум детектива поймёт её идею. Только бы она не ошиблась, только бы правда был выход, только бы они выплыли! Когда они нырнули, в стену прилетело ещё пара ракет, заваливая камнями воды и выход из пруда в принципе. Глубокая темнота толщи воды сменилась голубоватым свечением с каменистого дна. Приходилось плыть с открытыми глазами, чтобы хоть как-то ориентироваться в пространстве. Каждые пять секунд Люмин то и дело оглядывалась на детектива, о повреждённой руке которого вспомнила уже тогда, когда нырнули. Но юноша вроде хорошо плыл, пусть немного и поодаль. Казалось, дыхания не хватит и, они так и умрут здесь, захлебнувшись. Казалось, их неизменно тянет ко дну и выбраться отсюда уже невозможно. Казалось, из-за тяжести и боли в голове она потеряет сознание. Казалось, что звёздное небо через толщу воды — это плод воображения. Когда Люмин ускорилась, всплывая и делая глубоких вдох, она не могла поверить в свою удачу. Она жива. Жива! Недалеко обнаруживается берег, до которого мечница доплывает в два гребка. Она выплыла. Только она…