***
Взгляд золотых глаз прошёлся по водной глади в поисках хоть какого-то признака присутствия человека, но ничего не находила, кроме волн, нагоняемых ночным ветерком. Вода отражала свет луны, из-за чего нельзя было увидеть сквозь неё. Люмин запаниковала, вскакивая на трясущиеся ноги и чуть не падая назад. Они ведь плыли совсем рядом, так в какой момент девушка упустила его из виду? Почему перестала оборачиваться? Мечница уже хотела нырнуть обратно, но чуть поодаль послышался всплеск и на берег, отплевываясь от воды, выплыл Хэйдзо. Он лёг на песок, раскинув руки в стороны, и тут же зашипел от боли. — Нет, плавание это не моё, — сквозь кашель разобрала девушка его слова. Спотыкаясь о мокрый песок и камни, златоглазая поспешила к юноше, падая перед ним на колени. Девушка крепко обняла его за шею. Мокрая одежда неприятно липла к коже, вызывая дискомфорт, но сейчас это мало кого волновало. — Какой жаркий приём, — одной рукой Сиканоин приобнял мечницу за талию. По бледным девичьим щекам побежали первые слезы, смешиваясь с водой, стекающей с волос. — Я тоже рад тебя видеть, но плакать не буду, — усмехнулся юноша куда-то ей в макушку, на что Люмин, приподнявшись, грозно стрельнула золотыми глазами. Мокрый и растрепанный вид Люмин никак не вязался с её грозным и серьёзным выражением лица, из-за чего Хэйдзо засмеялся. Не то ли от пережитого стресса, не то ли от счастья, что они наконец-то выбрались. Но, видимо, златоглазая красавица приняла все слишком близко к сердцу и предприняла идеальную тактику, заткнув веселящегося детектива глубоким и весьма неожиданным поцелуем. Уж что, а на повторения опыта в пещере так быстро Сиканоин не рассчитывал, из-за чего первые секунд двадцать в ступоре пялился перед собой, широко раскрыв глаза. Свой же приём на себе он и не думал почувствовать, но не мог не отметить, что ощущения восхитительны. — Ого... — Хэйдзо посмотрел прямо в золотые глаза, что были так близко. — Это...было зря, — ловко он опрокидывает девушку на спину, нависая сверху. Предвкушающий взгляд девичьих глаз только больше раззадоривал, заставляя действовать, а не молча ожидать хоть какого-то согласия со стороны светловолосой. Юноша и подумать не мог, что способен на такие жадные и собственнические желания, что постепенно оттесняли здравый рассудок. Сиканоин опирается на здоровую руку, окидывая внимательным взглядом лежащую под ним притихшую девушку. Растрепанные мокрые светлые волосы, бледная в свете луны кожа, припухшие от поцелуя губы, золотые глаза, сияющие сейчас как никогда ярко. Будь он поэтом, несомненно описал бы её тысячей эпитетов, восхваляя её красоту, но он, увы, не поэт, он не может красиво говорить как Кадзуха, он не умеет складывать слова в хокку, вкладывая туда какой-то скрытый смысл. Детектив привык говорить прямо, но не многим нравится эта его черта. Второй рукой юноша касается подбородка девушки; рана хоть и болела, но особого дискомфорта в движениях не доставляла. Сейчас все окружающее их не имело смысла: ни трава, что колола открытые участки кожи, ни мокрый песок, пачкающий светлые одежды. Закрыв глаза, Хэйдзо касается губами податливых губ златоглазой, позволяя себе вновь насладиться их мягкостью и даже, кажется, сладостью. Он чувствует, как девичья ладонь сначала неуверенно касается его волос, зарываясь в них пальцами и притягивая ближе. Пальцами другой руки девушка проводит по его щеке, непроизвольно тянулась ближе, неосознанно прижималась ещё теснее. Люмин издала томительный вздох, что утонул в поцелуе, когда рука детектива скользнула по непривычно оголенной шее. Поцелуй становится все более несдержанным, чувственным, глубоким и дыхание сбивается; воздух в легких заканчивается, каждый из них, забыл как дышать от столь неожиданной близости. Хэйдзо отстраняется и думает, что сделал это зря, потому что открывшийся перед ним вид выбивает воздух из груди, усиливая проснувшиеся весьма недетские желания. Томный и завораживающий взгляд золотых глаз притягивал его, как и пухлые розоватые губы, влажные от поцелуя, как и тяжело вздымающаяся грудь от сбившегося дыхания. Еще немного и будет поздно. Юноша роняет голову ей на плечо, касаясь лбом открытой кожи. Прячет свой взгляд, боится посмотреть на неё, опасается, что не сдержится. Он старается выровнять собственное дыхание, но получается не сразу. Впервые детектив не знает, что делать, в голове запутанный клубок мыслей, распутать который он сейчас не в состоянии. — Люмин, — голос хриплый и тихий, на грани шепота. — Что ты...ох, — прохладные пальцы скользят по открытым бокам Хэйдзо, проходятся по рёбрам, оставляя несколько красных полос от небольших ноготков. Дальше скользят по груди, животу, опускаясь ниже и резко исчезают, не доходя до главного. Дразнит. Ему хочется ответить чем-то таким же, но крохи здравого рассудка все ещё остались при нем и он понимает, что не место и не время, да и он не уверен — вызвано ли это искренним чувством или обстоятельства подтолкнули под действием адреналина, из-за произошедшего. — Это лучше оставить до более подходящего времени, — Хэйдзо целует плечо девушки, прежде чем отстраниться. — Если ты не пожалеешь и захочешь продолжить, — ловит уже ясный взгляд золотых глаз, в которых видится неуверенность. Тонкие брови на её лице сводятся к переносице, пока их обладательница погружена в раздумья. А когда приходит осознание, светловолосая поворачивает голову в сторону, пряча лицо ладонями. Ничего удивительного, он понимает, что все произошедшее всего лишь удачный момент, всплеск чувств после сложной, можно даже сказать — стрессовой ситуации. Но отчего-то все равно сердце неприятно кольнуло. — Нам стоит вернуться в город, — Хэйдзо садится и шикает из-за потревоженной раны. Белый шарф девушки был испорчен, но он постарается избавиться от этого пятна крови и обязательно вернёт его, но сейчас это менее важно. Влажная одежда липла к коже, вызывая дискомфорт. Правда заметил он это только сейчас. Недолго думая, он встаёт и используя свой Глаз Бога, просушивает одежду, вызывая табун мурашек по коже от холода. — Идем, — Сиканоин протягивает руку все ещё лежавшей Люмин и та с какой-то неуверенностью протягивает свою, хватаясь. — Высушить? Люмин хмурится и ничего не отвечает, прикрывая глаза. Спустя десяток секунд складка меж светлых бровей становится глубже, а золотые глаза распахиваются в недоумении. — Да, — неуверенно отвечает девушка, будто находясь в диссонансе с собой, не понимая, как себя вести и что делать дальше. Она вроде и здесь, и одновременно где-то в другом месте. Девушка в растерянности. Шок от произошедшего несколько минут назад отошёл, как только она попыталась воспользоваться стихиями. Лишь электро едва откликнулось, остальные словно были заново запечатаны. — Всё хорошо? — Отвлекает голос детектива и Люмин вздрагивает, когда кожи касается прохладное анемо, остужая её и способствуя скорому высыханию одежды. Встретившись со взглядом зелёных глаз, её щеки краснеют и путешественница непроизвольно касается своих губ, отворачиваясь. Ситуация весьма напряжённая, каждый старался не смотреть друг на друга, отводя взгляд в сторону. Неловкости прибавилось лишь ещё больше. Люмин совсем не знала, как реагировать на эти порывы собственных чувств, что окончательно выбили её из колеи. С одной стороны — Хэйдзо ей нравится, как парень; Люмин чувствует к нему многим больше, чем как к просто другу, но нужны ли сейчас ей эти чувства? В чужом мире, с человеком, с которым знакома совсем немного? Если сейчас задумается над этим, то застрянет за размышлениями надолго. Ничего ведь не случится, если она немного побудет счастливой? Девушка встряхивает головой. После того, как попала в Тейвате она стала чересчур эмоциональной, что было ей весьма не нужно. Златоглазая стала доверять другим, рассчитывать на чужую помощь, хотя раньше никому, кроме себя и брата не верила, ведь так много тех, кто хотел себе звезду с неба, кто думал, что она сможет исполнить самые сокровенные желания, но никто не слушал и не понимал, что Люмин на такое не способна. Хэйдзо. А что он хочет от неё? После откровений в подземелье он знает о ней теперь многое, да и наверняка слышал о ней ещё до знакомства лично. Намеренно ведёт себя так мило с ней, или же это искренне? Люмин настолько устала от всего, что перестала понимать людей, перестала разбираться в том, что раньше решала по щелчку пальцев. Оказавшись в Тейвате Люмин стала более...человечной. Пусть она все ещё и выделяется среди местных жителей, но в ней уже не видят ту опасность, что присутствовала раньше. Её не воспринимают всерьёз, не боятся обращаться даже с самыми глупыми просьбами, а она, дура такая, и не отказывается, думая, что таким способом достигнет своей размытой цели. Вот зачем они вообще сунулись в этот мир? — Ты в порядке? — Лицо детектива появляется перед глазами и путешественница вздрагивает, делая шаг назад, но он вновь приближается. — Ты слишком бледная, — лёгким движением руки проводит по щеке, ведёт едва касаясь по линии подбородка, останавливаясь и приподнимая голову. — Что случилось? И в глазах его читается обеспокоенность, что сердце не выдерживает, пропускает удар, а затем заходится в бешеном ритме. Возможно Сиканоин что-то увидел в её глазах, чему мягко улыбнулся и почти невесомо коснулся губ златоглазой своими. Затем ещё раз, более увереннее, напористее, но при этом с осторожностью. Он ещё успеет исполнить все, что хочет, но сначала ему нужно получить на это согласие; сейчас между ними весьма хрупкие отношения, которые стоит беречь. — Идем. Я бы остался ещё, но ужасно хочу есть и спать,хорошо, что грязь смылась, пока мы плыли, — юноша взял её за руку, переплетая пальцы. — Ещё и инвентарь не открывается до сих пор, думаю, хоть мы и ушли из того места, но ограничения все ещё действуют. Может утром ситуация улучшится, если нет, то стоит сходить в храм, мало ли. Девушка ничего не говорит, лишь кивает, сжимая горячую ладонь Хэйдзо. Оглядывается, пытаясь понять, где они. Люмин удивляется, когда узнает в округе Каннадзуку, а перед глазами открывается вид на лагерь Кудзё, хотя они точно заходили в тогда ещё обычную пещеру где-то недалеко от ущелья Мусодзини. Вопросов становилось все больше, но ответы они будут искать потом, так как желудок нещадно просит еды, а тело — тёплой ванны или горячих источников, и сна. До Инадзумы они бы не дошли даже к утру, поэтому пришлось остановиться в лагере Кудзё, до которого они добрались буквально за час. К счастью, им помогли без лишних вопросов, особенно рьяно старался юноша, которого Люмин обучала стрельбе из лука. Да и, какое никакое, а у Хэйдзо тоже было влияние, так как он служил комиссии Тэнрё, что была в подчинении у клана Кудзё. Им предоставили ночлег и еду, за что они были очень благодарны. Хоть блюда изысками не блистали, но в их ситуации жаловаться не стоит, сошёл бы даже чёрствый хлеб, лишь бы чем-то унять урчащий живот. Даже Паймон, что вновь появилась внезапно, не жаловалась, а когда поела, опять исчезла, сказав, что ушла отдыхать. — До завтра. Надеюсь, утром мы наконец-то вернёмся в Инадзуму, — говорит юноша. — Вместе, — добавляет он, будто подозревая, что Люмин может уйти. Они распрощались сразу же, как закончили трапезу, и разошлись в разные жилые помещения, так как никто не посмел бы поселить неженатых мужчину и женщину в одной комнате, правила не позволяли, хоть обоим было далеко все равно.***
Спала Люмин плохо. Ей снился один и тот же кошмар остаток ночи, в котором Хэйдзо погибает из-за её слабости. Она пыталась что-то сделать, пыталась бороться, но итог всегда один — он умирает. Она просыпается, грудь тяжело и часто вздымается. Щеки влажные от слез. Девушка и не думала, что привязалась к Сиканоину так сильно, и представить не могла, что её сердце будет так болеть по кому-то ещё, кроме брата. Зарывшись ладонью во влажных от пота волосах, Люмин делает глубокий вдох, выравнивая дыхание. Непроизвольно бросает взгляд в узкое окно, отмечая, что солнце едва тронуло горизонт, сталкиваясь с темнотой ночного неба. Красиво. Люмин прикрыла глаза, вновь делая глубокий вдох, этим пытаясь успокоить непорядок в голове. Правильно ли будет, если они будут вместе? Или же пока не стоит спешить, ведь в его отношении к себе она не уверена, и не будет уверена, пока тот не скажет напрямую, без утайки и хождений вокруг. Всё же нет. Ей страшно, что сейчас даст волю чувствам, а потом будет глотать слезы из-за того, что поняла все не так. Ведь происходящее между ними можно списать на воздействия момента, на ситуацию, из-за которой они стали ближе и могли положиться только друг на друга. Такое бывает... Не то, чтобы у Люмин не было опыта, он был, но так давно, кажется, в одном из первых миров, когда она была ещё совсем наивной и слишком доброй, доверяла всем подряд, пока не обожглась тем, во что превращается в дальнейшем простая симпатия. Она совсем об этом уже забыла, помнила лишь то, что было слишком больно и повторять такого ей не хотелось. Любовь — чувство опасное, не для неё оно создано. Девушка решила для себя это и ни к кому больше не привязывалась в таком плане. С тех пор в жизни её не было ничего важнее Итэра и так оставалось до путешествия в Тейват. Люмин такая наивная, раз думает, что так просто сможет избавиться от зарождающейся любви в своем, покрытом коркой льда, сердце. То, как трепетно он её целует — отпечатывается в памяти ясным воспоминанием. Она поднимает руку, кончиками пальцев проводит по собственным губам и непроизвольно улыбается. Люмин будто все ещё чувствует его прикосновения, будто бы заново переживает все наяву и она не охотно это признает, но Люмин хочет ещё. Дольше, больше, чувственнее и не сдерживаясь. Девушка сильно жмурится и трясёт головой из стороны в сторону, пытаясь отогнать постыдные мысли. Они всего лишь поцеловались, это ещё ничего не значит, это всего лишь мимолетный порыв совершенный на эмоциях. Куда будет лучше, если она сейчас уйдёт, а потом, при следующей встрече, обязательно объяснится перед детективом. Одного дня будет достаточно, чтобы разобраться в себе. Путешественница встаёт с кровати и натягивает высокие сапоги, закрепляя их чуть ниже середины бедра. Уснуть она больше не сможет, а лежать просто так ей не хотелось. Люмин попыталась воспользоваться инвентарем и, о чудо, наконец-то получилось, хоть и далось с трудом. Перекусив одним яблоком, светловолосая вышла из здания и почти сразу же наткнулась на воинов, что несли ночной караул. — Путешественница, Вы рано. — Привыкла вставать с рассветом, — отмахнулась девушка. — Тогда...Предупредите детектива, что я ушла. — Но...— кажется, ей хотели что-то ответить, но Люмин уже ушла, так и не дослушав. Путешественница быстрым шагом направилась к выходу, встретив по дороге ещё несколько караульных и, обменялась с ними парой незначительных вежливых фраз, а когда она была уже у выхода, как со стороны раздалось ехидное: — Так и знал, что попытаешься сбежать. Юноша вышел из тени дерева. Зелёные глаза как никогда были серьёзны, зато на губах — усмешка. — Я не пыталась сбежать, мне...нужно кое-куда. И так пропустила уже достаточно, — Люмин пытается улыбнуться, но улыбка выходит корявой. — Да и, я попросила предупредить тебя о том, что уйду. — В чем проблема идти вместе? — Ну... — девушка отводит взгляд. Врать она не любила и делала это плохо, так что ей ничего не остаётся, кроме как сдаться. — Извини. Мне просто стоит побыть...одной, — признается она, опуская взгляд на землю. Слышится вздох и шуршание травы. Её щеки касаются длинные прохладные пальцы детектива, которые потом скользят к подбородку, приподнимая голову. — Тогда встретимся днём. Я очень надеюсь, что ты будешь отдыхать, а не бегать по поручениям сломя голову. Побереги свое здоровье, — поучительным тоном говорит детектив, улыбаясь. — И вы, господин детектив, сидите дома и не переусердствуйте. Всё-таки, рана серьезная, — она пытается подражать его тону, но получилось плохо. — Тогда до скорого? — Улыбка касается её губ. — Да. Он приближается к её лицу, целуя приоткрытые в удивлении губы. Хэйдзо закрывает глаза, чувствуя, как она несмело отвечает; усиливает напор, обводя языком контур её губ, и слышит тихий полувздох-полустон. Когда он отстраняется, чтобы попрощаться, его неожиданно притягивают обратно и целуют, крепко обнимая за шею. Пришла его очередь удивляться, правда, длится поцелуй совсем недолго. Люмин быстро отстраняется, делая пару шагов назад. На её губах расцвела широкая улыбка, искренняя, завораживающая. Глаза засияли золотом, а на волосах отразился свет восходящего солнца. Как она красива. С ранами, уставшая растрепанная, она не теряла своей чарующей красоты, приковывающий взгляды прохожих. — Увидимся, детектив, — она машет рукой и не дождавшись ответа, исчезает за воротами лагеря в лучах восходящего солнца. — Чё-ёрт, — юноша ладонью закрывает глаза, чувствуя, как покраснели кончики ушей. — Кажется я окончательно влюбился. Архонты, я такой дурак, — шепчет он себе....