По ту сторону леса

Через три дня Каэлинн, после тренировки забежав в домик и переодевшись, помчалась сквозь плотную стену деревьев на встречу с Алианой. Под легким, белым, почти эфемерным платьем из льна с широкими рукавами на голенище ее сапога был прикреплен любимый охотничий кинжал, волосы были заплетены в длинную, доходящую до пояса косу, небольшие каблуки сапог стучали по корням минуемых деревьев, и в левом длинном ухе позвякивала маленькая серебряная сережка. — Какое чудесное платье! — вздохнула Алиана, стоило Каэлинн приблизиться. Сама девушка была в обычном своем наряде: потасканный коричневый корсет, что завязывался спереди, да простое хлопковое платье чуть ниже колен. И, конечно, сбитые ботинки на шнуровке. При ней, как ни странно, не было сумки, на шее красовался новенький медный медальон с гравировкой, да и пришла девушка пешком. — Что за вещь? — поинтересовалась Каэлинн и Алиана горделиво повертела медальон в руках. — А это Уоллис подарил, — похвасталась девушка. Было видно, что подарок она сочла недурным. — Тот самый парень? — Каэлинн повертела подвеску в руках и попыталась открыть, только длинный ноготь ее обломился. Алиана помогла подруге раскрыть медальон, и Каэлинн разглядела в нем миниатюрный, искусно выполненный портрет девушки. Голубые, словно лазурь небесная, глаза смотрели с рисунка умиротворенно. Волосы послушными волнами покоились на ее узких плечиках, а руки были прижаты к груди, и девушка держала в них опадающий мак. Каэлинн очень понравился этот портрет. — Да, тот самый, — еще более смущенно выдавила Алиана, — он сам меня нарисовал. — Это… очень красиво, — внезапно растеряв все слова, хмыкнула эльфийка и закрыла медальон. Алиана в ответ кивнула и взяла Каэлинн за руку, а затем молча потянула за собой прочь от лесной чащи. Девушки сбежали вниз по склону и неподалеку от деревни, что была уже совсем под носом, остановились. Каэлинн кивнула Алиане, прошептала что-то неразборчивое и растворилась в воздухе. Рядом с деревенской девушкой остались лишь полупрозрачные клубы тумана, которые заметить можно было, только если вглядываться. Каэлинн взяла подругу за руку, чтобы та ее не потеряла, и девушки двинулись к воротам деревни. — Иди вслед за мной, — прошептала Алиана, стоило им миновать деревянную калитку. Девушка отпустила призрачную ладонь эльфийки и, не особенно спеша, но целеустремленно направилась куда-то сквозь мельтешащую перед глазами толпу жителей. Каэлинн еле поспевала за подругой, то и дело запинаясь о свои же ноги на непривычно ровной дороге. Земля не пружинила, как в совершенно девственном лесу, ей не встретилось ни одной коряги, которую эльфийка могла обогнуть или переступить, и вот так беспечно идти по ровной дороге было неуютно. Вокруг сновали люди, а Каэлинн отнюдь не привыкла находиться в движущейся толпе, которая своим течением постоянно относила ее прочь от Алианы, и эльфийке приходилось с трудом пробираться вперед. Стоял громкий гул, который бил по ушам, и привыкшей к тихому шуршанию листьев да четким командам отца Каэлинн было непросто не убежать отсюда прочь. Тем временем девушки прошли множество домов, свернули на узкую тропку и достигли столь же тесной улочки, которая была плотно заставлена приземистыми деревянными домиками, что устало глядели на прохожих темными окнами. На улице никого не было, кроме Алианы да невидимой Каэлинн, что удивительно в сравнении с главной, но эльфийка не решилась возвращаться в привычное свое состояние. Дом Алианы пустовал: мать уехала на два дня в город, передать белье господам и забрать новые корзины. Дочь осталась полноправной хозяйкой: кормила скот да кур, собирала ягоды и цветы, убирала, а также тайком убегала в поле, пока светило солнце. Полная свобода — Каэлинн немного завидовала. — Ого, — изумилась Каэлинн, стоило ей переступить порог калитки. Ее глазам предстал небольшой приземистый дом из дерева с глиняной крышей; за ним, на заднем дворе, стоял хлипкий курятник, огороженный забором из досок, тесная конюшня, из которой доносилось очень знакомое Каэлинн ржание и старенький сарайчик. В лесу было иначе. Ее дом был круглым и из больших черных камней, с крышей, утепленной соломой. Он просто стоял посреди деревни, ничем не огороженный, окруженный лишь другими такими же домами и кустами дикого шиповника. Там было во много раз уютней, нежели здесь, среди странных существ с короткими ушами. Алиана молча вошла в дом, а Каэлинн осталась стоять на пороге, переминаясь с ноги на ногу. Конечно, подруга закрыла дверь, думая, что эльфийка вошла с ней. Из окна полилось щебетание Алианы, и Каэлинн настойчиво постучала в дубовую дверь, дабы ей открыли. Она распахнулась, пропуская порозовевшее от счастья лицо Алианы. Девушка помотала головой и засмеялась. — Почему же ты не вошла? Я думала, ты рядом… Матери нет, не беспокойся. — Я, как дух леса, — скептически донеслось из воздуха, — не могу войти, пока меня не пригласят. Дом меня не впустит. Алиана спохватилась и засуетилась, не зная, что говорить. — Я же не знала, — растерянно оправдалась девушка, — а что я должна говорить? Проходи, пожалуйста… Я приглашаю. Каэлинн поблагодарила девушку и сделала долгожданный шаг внутрь. Только дверь за ней захлопнулась, как эльфийка с облегчением вздохнула, прошептала нечто неразборчивое и появилась в комнате. Каэлинн потратила немало сил, чтобы стать туманом, и теперь ей следовало отдохнуть хотя бы полчаса, чтобы сотворить этот трюк вновь, но эльфийка не знала, есть ли у нее столько времени. — Ты, наверное, устала, — подошла Алиана сзади и обняла подругу за плечи. — Давай я пока покажу тебе дом, а потом налью чай? — Я была бы не против, — кивнула Каэлинн, накрыв ладонь Алианы своей на плече. Алиана провела Каэлинн по всем немногочисленным комнатам: в доме была скудно обставленная спальня Алианы с лоскутным покрывалом — матери, да большая комната с дубовым столом и печкой. — Здесь так уютно, — вертела головой Каэлинн, разглядывая книжки на узкой полке над кроватью Алианы и многочисленные цветы, расставленные по всему дому. — Я очень люблю это место, — оглянулась на подругу Алиана, доставая из печи котелок с чаем и травами. По дому тут же разнесся приятный аромат хвои и иван-чая. Каэлинн с удовлетворением вдохнула потрясающие запахи. Лицо Алианы в свете огня печи несколько преобразилось: взгляд будто бы стал темнее и таинственнее, так, что по коже побежали мурашки. Каэлинн невольно засмотрелась, как подруга ставит на стол тяжелые кружки и наливает в них ароматный напиток; как она поправляет волосы, прилипшие ко лбу от жара огня; как отряхивает подол платья от золы. — Может, наконец сядешь? — приподняла девушка светлую бровь. Каэлинн спохватилась и в смущении опустилась на заботливо пододвинутый стул. — Спасибо, — пробормотала эльфийка, пригубив напиток в кружке. — Расскажешь мне про Уоллиса? Алиана чуть призадумалась, но тут же оживилась. — Ну, он… чудесно поет. Еще иногда рисует, как видишь, тоже потрясающе. Он вообще потрясающий. — А как он выглядит? — поинтересовалась эльфийка, пряча взгляд, чтобы ее не выдал печальный блеск глаз. Алиана поднялась, чтобы зажечь свечу. В танце пламени ее лицо вновь приобрело таинственную тень. — У него рыжие волосы, кудрявые. Много веснушек… и кожа такая… будто с оттенком бронзы. И глаза цвета горячего шоколада. — Он высокий? — склонила голову Каэлинн, задумчиво окидывая подругу, сидящую напротив, взглядом. — Футов пять с небольшим, — смутилась Алиана, — Но почему ты спрашиваешь? Каэлинн повела плечами. — Просто думаю, почему он так тебе нравится. — Что?! — Алиана вскочила со стула, нервно сжимая пальцы. — Нет-нет, ты не так все поняла! Девушка схватила тряпку с печи и принялась вытирать и без того чистый стол, чувствуя на себе взгляд Каэлинн. Эльфийка невозмутимо наблюдала за подругой, и по лицу ее читались не самые веселые мысли. Солнце за окном зашло за тучу. Кажется, должен был пойти дождь, но воздух продолжал быть прохладным, и в дом проникал ветерок, гуляющий по комнатам. — Понимаешь, он просто очень милый, — оправдывалась Алиана, — да, он мне нравился, но сейчас все сложно. — Сложно? — переспросила Каэлинн, подобрав под себя озябшие ноги. — Да… я была влюблена, — Каэлинн поняла, что подруга покраснела, по розовым кончикам ушей, — но теперь ни в чем не уверена. У него потрясающий голос, а еще он красив, добр и мил… Думаю, это были не более, чем мои фантазии. Я как раз прочитала роман. Каэлинн понимающе покачала головой. Алиана нервно терла печь тряпкой, остервенело пытаясь оттереть от нее золу. — А сейчас кто-то занял твое сердце? — Я… не знаю, — уклончиво протянула деревенская девушка и развернулась, облокотившись назад. — Сегодня вечером будет костер и танцы. Ты пойдешь со мной? Каэлинн усмехнулась тому, как подруга ловко сменила тему. Эльфийка не намерена была больше донимать ее неприятными разговорами, поэтому поддалась течению речи Алианы и заставила себя не думать о том, лжет ли подруга или говорит ей правду. — Ты же понимаешь, что я не смогу? — печально качнула Каэлинн головой. — Мы что-нибудь придумаем! — надавила Алиана. — Скажем, что ты в костюме эльфа. — А там будет еще кто-то в костюмах? — Нет, но… Я ведь могу договориться! — Алиана развела руками и отбросила тряпку в кадку для посуды. Девушка шумно отхлебнула остывшего чаю из кружки и со стуком поставила на стол. — Давай, будет весело! — всплеснула девушка руками. Каэлинн смущенно усмехнулась на внезапно вспыхнувший в подруге энтузиазм, но вяло махнула на девушку рукой. — Понимаешь, я в танце… Как это сказать? Бревно, — призналась эльфийка. — Сколько мама надо мной билась — толку не было. Никакой пластики и плавности движений. Алиана замерла на секунду, но в тот же момент начала выполнять какие-то простые повороты танца на почерневшем полу домика. — Ничего страшного, я помогу тебе, — бросила девушка через плечо. Алиана взмахнула подолом юбки, подпрыгнула и выбросила ногу вперед. На ее лице заиграла милая улыбка, какая бывает, когда ты чувствуешь внезапно нахлынувшую эйфорию, на которую Каэлинн загляделась. — Вряд ли, — пробормотала эльфийка. Поймав себя на том, что слишком долго смотрит на подругу, она отвела взгляд. Каэлинн чуть неуверенно и как-то деревянно поднялась со стула, держа в руках кружку, чтобы поставить ее в кадку, но Алиана ей и шагу ступить не дала: девушка мгновенно подхватила подругу под локоть и потянула на себя. — Давай, попробуй! Каэлинн охнула, когда кружка выпала у нее из рук и укатилась под стол, а Алиана сию же секунду закружилась вокруг эльфийки. Взметнулись черные и светлые волосы. Платья обеих девушек, если бы вы смотрели со стороны, словно превратились в два белых облачка, а каблуки их отстукивали ритм по старым доскам проворно и весело. Этот танец не был плавным, чему учила Сетриаль юную дочь, а диким, безудержным — тем, чего требовала душа Каэлинн. — Ты только взгляни на себя! — восхищенно воскликнула Алиана, и в глазах ее зажглись озорные огоньки, которые Каэлинн очень любила. — Ты рождена для танца! Эльфийка смутилась, но не позволила себе остановиться. Как странно: раньше танец не дарил ей такого захватывающего ощущения, как сейчас. Поначалу она двигалась неуверенно и скованно, прямо так, как и на уроках ее матери в лесу, но вскоре влилась в энергию подруги. Каэлинн подхватывала Алиану под локоть и всякий раз вела танец в другую сторону, а потом обе девушки звонко хлопали в ладоши. Не погасшее пламя в печи словно танцевало вместе с ними, облизывая белые кирпичи и котелок, а тонкая свеча, казалось, плакала воском от ощущения счастья. Вот Алиана повела пляс. Девушки смеялись и хлопали в ладоши, отдаляясь друг от друга и вновь сходясь, держа друг дружку за руки. Надо же, а ведь раньше Каэлинн думала, что совсем не умеет танцевать. Мать всякий раз говорила ей, что эльфийка движется угловато и скованно, и Каэлинн бросила это дело, оставаясь в стороне, когда молодежь плясала вкруг костра. — А говорила, что не умеешь, — хитро блеснула голубыми глазами Алиана, отбивая каблуками ритм. Каэлинн залилась звонким смехом, какой открыла для себя лишь недавно и поняла, что это очень приятно. — Ты на меня плохо влияешь, Алиана, — воскликнула эльфийка, приподнимая подол, чтобы видеть свои сапоги. — Того и гляди, разучусь стрелять из лука. Алиана подхватила смех Каэлинн, обратив лицо к небу, и девушки сбились с ритма, из-за чего танец постепенно превратился в несуразные пляски. Устав, девушки опустились на стулья. Каэлинн носком высокого сапога выгребла из-под стола кружку и забросила ее в кадку с водой, а Алиана уронила голову на локти. — Давно я так не танцевала! — с хрипотцой выдохнула она в руки, пока Каэлинн, положив руку на грудь, восстанавливала дыхание. — Пару десятилетий точно, — продолжила эльфийка, подразумевая себя. Алиана прикинула, что последний раз, наверное, Каэлинн танцевала задолго до ее рождения, и эта мысль так ее поразила, что девушка на минутку замерла, уставившись на подругу. — Что? — выгнула черную бровь Каэлинн, мгновенно приняв невозмутимый вид. Алиана помотала головой, отгоняя морок. — Просто мысль о том, что ты старше меня больше, чем на век, такая непривычная, — уронила взгляд на стол девушка. Каэлинн лишь махнула на это рукой. — Мы можем думать, что одного возраста, все равно на вид мы абсолютно одинаковы! — предложила эльфийка, на что Алиана сказала твёрдое «нет». — Твой опыт все равно намного больше моего, — покачала девушка головой, — Но это даже здорово! Хотя, когда я стану дряхлой старухой, ты останешься все такой же молодой и красивой. И моя жизнь станет для тебя просто парой кратких месяцев. Это ли не обидно? Каэлинн неопределенно мотнула головой. — Долгая жизнь не имеет смысла, Алиана, — печально констатировала эльфийка, — до нашего знакомства я видела интерес лишь в том, чтобы учиться сражаться. Задолго до моего рождения люди убили эльфа и теперь мы не спускаемся сюда. А что интересного безвылазно сидеть в лесу и из года в год, из века в век прорабатывать одни и те же приемы, собирать травы и пытаться найти «того самого» в немногочисленном поселении? Скука и, к сожалению, почти бессмертная. — Почти все из нас, — добавила эльфийка спустя секундное молчание, — переживают по нескольку войн. В нашем поселении была пара эльфов (это было около ста сорока лет назад), которая так боялась за то, что страна может не выдержать натиска врага, что отрезала кончики ушей, дабы быть похожей на человека, и ушла помогать армии. Девушка стала варить отвары для раненых, а парень со временем добился статуса военачальника… И это нередкий случай. Всякий раз ты думаешь, что люди вторгнутся в твои владения и заберут все до последней крошки хлеба, думаешь, что этот раз последний. И очень хотелось бы, надо сказать. — Сколько войн ты помнишь? — спросила Алиана, что жадно внимала речам подруги. — На нашей территории около трех. А в мире, наверное, пережила сотни. Девушки замолчали, пока каждая думала о своем. Алиана подумала, что, наверное, она бы все же хотела сохранить молодость так же, как Каэлинн. Но ей не дано это благо, и девушка, пусть и с сожалением, свыклась с мыслью о том, что ее жизнь будет очень и очень коротка, в отличие от жизни Каэлинн. — Знаешь, — неожиданно хлопнула по столу Алиана, — А я все же думаю, что нам стоит прогуляться. Ты ведь достаточно отдохнула, Каэлинн? — Более, чем достаточно, — кивнула эльфийка. Ну вот как подруге удается так неожиданно, ловко и резко менять тему неловкого разговора? У кого девушка научилась? Через пару минут Алиана и Каэлинн в обличье тумана вновь оказались на главной улице. Алиана бойко повела подругу по дороге, на которой ноги Каэлинн все еще слегка заплетались, доставляя неудобства. Удивительно, но даже в такой маленькой деревушке наблюдалась своя лавка сапожника, из которой выглянул рыжий парень-подмастерье и махнул рукой Алиане. Из-за его спины выглянули еще три мальчишки, такие же рыжие и веснушчатые, как и старший брат. — Уоллис? — шепнула Каэлинн, увидев, что Алиана махнула парню в ответ. — Да. Он сын старика Кристофа, сапожника, — шепнула Алиана через плечо. Эльфийке парень показался не слишком симпатичным. Скорее приятным. Девушки достигли главной площади. Солнце уже тяжело заваливалось за горизонт, тучи, видимо, тоже ушли на покой, поскольку небо очистилось и осветилось всеми оттенками красного. Ветра совсем не было, только приятная вечерняя прохлада. На широком перекрестке дорог крепкие парни разложили в круг ветки, бревна и уже разжигали широкий костер в самой середине. — Как они не боятся пожара? — спросила Каэлинн за плечом Алианы. Девушка вздрогнула и бросила ей в ответ: — Кострище будет широким, но не высоким, да и ветра нет совсем. А еще дороги просторные, места много. Даже для танцев хватит. Каэлинн незаметно кивнула. Алиана попросила ее постоять в стороне и если что найти ее, а сама ушла помогать парням разжигать огонь и обустраивать место для танцев. Эльфийка хотела и сама принять обычный облик, поскольку ее силы были вновь почти истощены, но побоялась быть пойманной раньше времени. — Я ведь буду незнакомкой для всех, — заметила Каэлинн, когда Алиана завершила свое дело. Девушки стояли в стороне около домов в самой тени, чтобы не попадаться на глаза жителям, и эльфийка наконец-то смогла принять материальный облик. — Я уверена, что они не заметят, — махнула рукой Алиана, — просто танцуй, веселись и старайся поменьше говорить с кем бы то ни было, ладно? Каэлинн кивнула. Эльфийка распустила черную косу, и волосы ее тут же разметались по плечам, обрамляя тонкую шею и лицо, отчасти скрывая длинные заострённые уши. Небо окрасилось в чернильный синий, потихоньку начали зажигаться мелкие брызги звёзд, к костру стали собираться люди с разных концов деревни. — Жаль, что мама пропускает такое веселье, — задумчиво протянула Алиана. Эльфийка внезапно вспомнила о том, что и ее дома ждут. Наверное, если она вернется слишком поздно, Сетриаль начнет ее в чем-то подозревать, хотя Каэлинн и живет давным-давно отдельно от родителей. Раздался громкий голос мужчины, что стоял на толстом бревне, возвышаясь надо всеми. Он был русым, жилистым и худым, уже почти стариком, но глас его был глубок и мощен. — Дорогие жители, — прокашлялся и начал он, — В этот раз не будет долгой речи. Желаю вам всем повеселиться на сегодняшнем празднестве лугнасада! Знайте, сейчас нимфы танцуют вместе с вами на вершине Северного холма, благословляя эту ночь! А завтра мы все вместе пойдем в поле собирать поспевшую рожь! Только мужчина закончил, слушатели захлопали в ладоши, засвистели, и наконец раздалась громкая музыка. Каэлинн фыркнула. — «Нимфы танцуют вместе с вами на вершине Холма»! Что за чушь? — Обычно нимфы ветра устраивают хороводы на лугнасад, разве не так? — спросила Алиана, на что Каэлинн отмахнулась. — Нет, у духов леса нет такого праздника, нимфы сейчас спят и им дела нет до жителей деревни. Алиана кивнула и нахально улыбнулась. — Ну, в таком случае, нам предстоит натанцеваться аж за два народа! Девушка ловко подхватила Каэлинн под локоть и потащила за собой к огню. Раздался визг плохо настроенной скрипки, а потом зазвучала задорная мелодия флейты, и все эти звуки слились в одну большую реку музыки и невероятного восторга, закипающего где-то в груди у обеих девушек. Алиана залилась смехом, жар огня опалил ее волосы и кожу, но девушке было откровенно плевать — она была в своей стихии. Люди вокруг совершенно не замечали, что среди них появилась незнакомка. Они подходили, панибратски хлопали Каэлинн по плечу. Подвыпившие мужчины открыто и глупо флиртовали с эльфийкой, а она только фыркала в ответ на их лестные слова. Музыка не останавливалась, а подругами было уже выпито достаточно эля, чтобы наконец пуститься в пляс. Вокруг мелькали нарядные юбки девушек, начищенные сапоги юношей, и Каэлинн с Алианой не отставали. Поддаваясь течению музыки, девушки кружились, прыгали и хлопали в ритм, не желая останавливаться. Блистали улыбки, сталкивались руки и отбивали подошвы стоптанные ботинки. Огонь, казалось, плясал вместе с жителями деревушки, только распаляясь. Эльфийка и светловолосая девушка совершенно забылись во времени. — Красавицы, позвольте вас прервать на минутку! Позади Алианы нарисовалась высокая фигура рыжеволосого парня, который подхватил девушку за талию и ослепительной улыбкой встретил ледяной взгляд Каэлинн. Это был Уоллис. — Привет! — выпалила Алиана, все еще держа подругу за руку. Та нахмурилась. — Ну, чего же так неприветливо, ваша милость? — полушутливо усмехнулся парень, когда эльфийка не удостоила его даже вздохом. — Позвольте представиться, Уоллис Прайс. Подмастерье местного сапожника. Новый знакомый схватил ладонь эльфийки и оставил на ее тыльной стороне легкое касание губами, наиграно учтиво, насмешливо. Девушка вздрогнула, но морщинка меж бровями ее никуда не исчезла, а только углубилась. — Каэлинн, — сказала девушка, словно отрезала. — Какое потрясающее имя! Не видел вас раньше в деревне, но и переехать сегодня вы не могли — селение тесное, я бы уже знал и прибежал знакомиться, — Уоллис залихватски подмигнул Каэлинн, на что та метнула в него один из своих самых убийственных взглядов. — Так вы из города? — Да. — Вы очень многословны, Каэлинн. Не хотите кружку-другую эля за компанию? Эльфийка посмотрела на Алиану, с хмельной улыбкой стоящую в объятиях Уоллиса. И что девушка могла в нем найти? «Нахал» — промелькнуло в голове эльфийки и только. Разве что недурен собою, и то с натяжкой, надо сказать. Впрочем, может, он просто не во вкусе Каэлинн… Но в парне определенно была некоторая харизма и привычка быть первым, лучшим, самым. И именно это давало ему фору. Алиана теребила кулон с портретом на шее, который в пламени огня тускло отсвечивал золотом. — Мы уже порядочно выпили, Уоллис, спасибо, — улыбнулась блондинка. — Ну, если что, то я на той стороне костра, — еще раз подмигнул парень. — Еще одна кружка эля никогда не бывает лишней! Алиана хрипло засмеялась и внезапно, будто о чем-то вспомнила, воодушевилась. — А ты, кажется, будешь сегодня петь? Хью так сказал. — Да-да, но только под конец. Главное мне сейчас не напиться хорошенько, чтобы потом хотя бы гитару держать в руках. Парень рассмеялся и непроизвольно хлопнул Алиану по плечу, так, что она охнула. — Прости-прости, не хотел! — воскликнул Уоллис. — Ну, тебе-то хотя бы можно напиться, — Закатила глаза Алиана. — А что делать тем, кому еще шестнадцать? Каэлинн на ее слова только фыркнула, за что получила тычок в бок. Да и разве счастье в выпивке? — На правах совершеннолетнего угощаю, — подмигнул Уоллис девушке, от чего та зарделась. Может, кровь к ее щекам прилила и не от смущения, а от жара костра, но выглядело это безумно прекрасно. — Могу договориться и спеть пораньше для столь прекрасных дам, — парень улыбнулся во все тридцать два Каэлинн. — А знаешь, было бы прекрасно! Да, Каэлинн? — Конечно, — выдавила эльфийка. Конечно, девушке больше хотелось побыть наедине с Алианой, но и отказать подруге она не могла ни в чем. Наверное, оставалось только перетерпеть и вновь веселиться. — Тогда я мигом! Будьте готовы, через пару минут вы уже услышите чарующие звуки моей Блэр! Алиана на это лишь хихикнула, Каэлинн в сотый раз за вечер фыркнула, а Уоллис склонился в поклоне «прекрасным дамам» и ушел, оставив их одних. — Блэр? — подняла Каэлинн бровь. Алиана махнула рукой и рассмеялась. — Это его гитара. Он говорит, что у всех гитаристов есть такая причуда — давать имена инструментам, не обращай внимания. Каэлинн промычала что-то неразборчивое, уставившись в спину рыжему парню, удаляющемуся от них. Он весело болтал с приятелями и одновременно расчехлял старую потрёпанную жизнью Блэр. — Ты так на него смотрела, — сказала Каэлинн. — Что? Как? — отозвалась Алиана. — Восхищенно. — Но ведь он потрясающий, Каэлинн. Слышала бы ты, как он поет! — Он всего лишь нахальный юнец. — Ты так говоришь, потому что плохо его знаешь. Да и сама недалеко ушла! Каэлинн фыркнула и скрестила руки на груди. — Мне сто шестьдесят лет, Алиана. Поверь, я ушла очень и очень далеко. — Ну пожалуйста, давай хотя бы мельком послушаем его! — взметнула Алиана брови. — Может, ты и не поменяешь о нем мнение, но хотя бы насладишься праздником. Каэлинн закатила глаза к небу. — Так и быть. Слушатели расселись рядом с костром вокруг Уоллиса, что держал в руках потрепанную жизнью гитару. Донесся звук настройки струн, и, когда толпа в ожидании захлопала в ладоши и засвистела, он сыграл первый аккорд. Люди замолкли. — Сыграть вам «Любимую»? — с прищуром спросил парень. — Конечно! — вновь загоготала толпа, — Просим! Просим! Под громкие аплодисменты Уоллис затянул меланхоличную песню. Его голос оказался приятным, низким и даже немного чарующим. Наверное, выпил он не слишком много, как бы не хорохорился, ибо не горланил, как пьяницы в кабаках, а действительно пел. Каэлинн с трудом призналась себе, что ей было приятно слушать рыжего сапожника, как бы он не нравился ей на первый взгляд. И песня была не то чтобы очень плоха, а даже пронизана нежными чувствами и взглядами, какие Уоллис посылал Алиане ненароком — эльфийка ревностно следила за этим. Девушка же просто вежливо улыбалась парню и наслаждалась его исполнением. Стоило Уоллису закончить под треск костра, как слушатели захлопали так громко, что слышно было, наверное, даже на Северном холме. Парень артистично раскланялся, принял благодарности и спрятал гитару от чужих рук подальше, ведь все так и норовили ее потрогать, пощупать да дёрнуть струну. Праздник продолжился с новой силой, будто безудержное веселье только начиналось. Алиану увел в танце незнакомый мужчина, а когда девушка вернулась, то стащила с ног туфли и откинула их в сторону, чуть не зарядив каблуком Уоллису в глаз. — Поаккуратнее, красавица! Я чуть не превратился в одноглазого Джека по твоей вине! Уоллис закрыл ладонью глаз, скорчил рожицу и показал Алиане язык. Той так понравилось это глупое ребячество, что она залилась звонким смехом, словно ребенок, и показала язык парню в ответ. Светловолосый мужчина средних лет вновь выступил перед собравшимися. Сказал витиеватую речь, поздравил еще раз всех с лугнасадом, подбросил пару досок в костер. Каэлинн, чей разум был затуманен элем, сцепилась языками с подвыпившим толстяком у перевернутой бочки. Завязался спор, который эльфийка выиграть шансов не имела, и потому выхватила из голенища сапога остро заточенный нож. Алиана еле оттащила разбушевавшуюся подругу. Толстяк сначала угрожал Каэлинн пожаловаться старейшине, а потом с досады кинул в нее тяжелую деревянную кружку и, покачиваясь, ушел. Наверняка он забудет об этом на следующий же день. Алиана попробовала было отчитать подругу, но сама еле связывала слова, и Каэлинн скинула ее руки с плеч. — Да ты… ты меня не уважаешь, — отвернулась эльфийка. Девушка отпихнула рукой еще одну откровенно нетрезвую женщину от себя и схватила за локоть Каэлинн. Та возмутилась, но Алиана ее из хватки не выпустила и потащила прочь от костра. — Ты чего творишь? — не столько зло, сколько потерянно выпалила Каэлинн, ведомая по темной улице, и только на ее спине еще играли отсветы костра на перекрестке дорог. — Ты выпила уже достаточно; нам пора, — бросила Алиана. — Да на себя посмотри! Я вообще не пила. — Вы бросались на моего соседа с кинжалом, наитрезвейшая! Хватайся за меня крепче и больше даже не принюхивайся к элю. Какое-то время девушки брели по улице молча, но вскоре Алиана увлекла подругу за собой в какой-то переулок, куда выходили окна тесно стоящих домов. Девушка попросила Каэлинн дотянуться до створок одного из них, и эльфийка одним ударом снесла замок на ставнях. Алиана подтянулась на руках, заглянула в дом и одной рукой схватила что-то шуршащее. Из ладони на землю со стуком, словно бусины, упали черные круглые зерна. — Это что? — спросила Каэлинн. — Это кофе, — объяснила Алиана. — у меня нет воды, чтобы его сварить, и тебе нужно пару зерен съесть просто так. — Это еще зачем? Каэлинн покачнулась, но ухватилась за каменную стену здания. — Потому что ты напилась, а кофе отрезвляет. Не бойся, не отравишься. Алиана схватила Каэлинн за руку и ссыпала той всю горсть кофе в ладонь, забрав себе некоторую часть. Девушка с явной неохотой и сама закинула зерна в рот и скривилась, когда горечь обожгла ей язык. Все-таки стоило сварить этот несчастный кофе! — Предупреждаю, он горький! — сплюнула Алиана. Каэлинн недоверчиво последовала примеру подруги, убедившись, что Алиана еще жива, и в следующую секунду уже яростно плевалась на мостовую жеванными зернами. — Черт тебя подери, что за дрянь?! — Я предупредила! Ты вообще ничего не съела, придется снова в окно лезть. Алиана вновь подтянулась, запустила руку в холщовый мешок с кофе под окном и спрыгнула на землю, где Каэлинн отирала губы. Не успела девушка и слова сказать, раздался яростный крик позади, и из-за угла с проклятиями вылетел черный силуэт мужчины, чье лицо было не разглядеть в полумраке переулка. — Воры! — визгливо закричал он. — Воры! Меня обокрали! — Бежим, — шепнула светловолосая девушка подруге. До заторможенной алкоголем Каэлинн не успело дойти вообще ничего, когда Алиана схватила подругу за локоть, сунула пригоршню зерен в карман платья и рванула прочь босыми ногами меж домов. — Стоять! — взвизгнул хозяин дома. Раздался деревянный стук, судя по всему, он схватил не то лопату, не то грабли. Но две миниатюрные тени уже миновали переулок и выбрались к воротам деревни, еле сдерживая смех.

***

Красные, разгоряченные девушки, заливаясь, упали на траву и покатились по земле, держась за руки. Сухие веточки и травинки застряли в их волосах и окрасили их платья в грязно-зеленый цвет, но в ночи этого было совсем не заметно. Алиана, сделав еще один кувырок, наконец затормозила себя руками и оказалась с Каэлинн бок о бок. Она раскинула руки в стороны и громко, чисто засмеялась. Здесь их никто не услышит. Подруга ее была в полнейшем недоумении и до нее только что начало доходить произошедшее. — Мы обокрали человека, а ты смеешься! — пихнула Каэлинн подругу в плечо. Алиана выудила из кармана оставшийся кофе и протянула Каэлинн. — Так чего ж ты сразу не возмутилась? Ешь лучше. Каэлинн через не могу сжевала горькие зерна и сразу же зашлась кашлем. Какая же мерзость этот кофе! — Поверь мне, когда он сварен, он божественен, — похлопала Алиана подругу по спине. — Я тебе больше не доверяю! — Через пару минут ты придешь в себя, он быстро действует. Алиана чуть отдышалась, а затем взглянула на безоблачное небо, усеянное звездами. — Я же говорила, что нужно пойти! Было весело, правда? — удовлетворенно промурлыкала Алиана. Немного поразмыслив, эльфийка искоса бросила взгляд на деревню у подножия холма, что неплохо виднелась ярким пятном костра, и произнесла восхищенно, даже с некоторым ужасом: — В жизни бы не подумала, что когда-нибудь буду открыто плясать в человеческой деревне! Узнал бы об этом мой отец, я бы уже на костре горела. — У вас правда настолько жесткие правила? — подняла голову Алиана, чтобы посмотреть на безмятежно валяющуюся на земле Каэлинн. — Сотни лет раздоров тому виной, — неопределенно взмахнула рукой эльфийка. Алиана неожиданно разглядела в Каэлинн не просто Каэлинн, а восхитительное, сказочное, волшебное создание, настоящего духа леса. Духа леса, который стал ей больше, чем просто другом; духа, который как ни в чем не бывало лежал рядом с ней, зарываясь пальцами в траву; который забыл обо всех созданных правилах, чтобы только побыть с ней, Алианой. Который только что неистово плясал с ней вокруг большого кострища, а потом несся по сумеречному полю, как безумный, и с этого момента возненавидел кофе. В темных глазах духа дрожали блики, и отражение неба делало зрачки будто еще темнее. Молчание еще никогда не казалось таким уместным. — Луна сегодня красивая, — вздохнула Каэлинн. — Действительно, — ответила Алиана, — очень. И вновь девушки замолчали, созерцая звезды. Каэлинн вдруг поняла, что давно не глядела на небо — вот так вот просто. Его всегда заслоняли верхушки деревьев, да и интересовало эльфийку только то, что находилось рядом с ней, на земле. А вот так просто смотреть вверх… — Я так давно не смотрела на звёзды, — прошептала Каэлинн. — Лет десять. — Они похожи на тебя, — улыбнулась Алиана. — Такие же красивые и такие же вечные. — Нет, ты что! Я тоже когда-нибудь умру, ибо не бессмертна. Рассыплюсь в пыль и… пуф! — эльфийка подула на ладонь, будто сдувая с нее невидимый пепел. — Меня уже носит в волосах ветер. — Не хочу стать для тебя кратким мигом, — Алиана покачала головой, будто бы сожалея о том, что однажды вернулась на это поле. Каэлинн положила руку ей на запястье в знак немой поддержки. — Ты им и не являешься. Ты уже не мгновение, а целая вечность. Синхронно, не поняв, как, девушки повернулись друг к другу. Теперь вместо звезд перед глазами Каэлинн блестели два теплых осколка льда, а перед глазами Алианы — две золотистые капли янтаря. Почему-то это казалось им лучше небесных светил. Алиана просила себя не переставать дышать, только вот постоянно сбивалась. Вдали сияли отблески воспоминаний праздника. Девушек со всех сторон окутала тьма, оставив только их светлые лица, которые им хотелось разглядывать вечно. Вот на щеке Алианы обнаружилась маленькая коричневая родинка, а на скуле эльфийки покоилась выпавшая ресница. — Загадай желание, — попросила Алиана. Каэлинн прикрыла глаза, не то от усталости, не то язвительно, но мысленно произнесла заветные строки. — Готово, — вновь вспыхнул взгляд карих глаз. Алиана аккуратно сдула ее ресницу с лица. — Теперь обязательно сбудется. Еще мгновение покоя — и Алиана нежно коснулась своими губами губ эльфийки. Так невесомо, словно их ласкали лепестки роз. Каэлинн несколько раз за этот миг поменяла свое мнение обо всем происходящем, и внутри нее все успело покатиться кубарем по наклонной. Сначала ей показалось, будто она с высокой скалы упала в обжигающе-холодные объятия океана и теперь готова захлебнуться в нем, а после уже почти ничего не запомнила, ибо ее захлестнул такой адреналин, какого не было и на ее посвящении в конце мая. Алиана и сама не знала, что же она делала. То ли кофе в ее крови не совсем растворил алкоголь, то ли это взыграла в голове юношеская глупость, но она обвила руками плечи эльфийки, ненавязчиво притягивая ее к себе, в ответ ощутив на своей талии чужие ладони. Ей хотелось дотрагиваться до нее еще и еще, и чтобы не было конца этим прикосновениям. Она будто бы хотела впитать в себя всю Каэлинн, словно губка, и никогда больше не отпускать. Каэлинн прикрыла глаза от удовольствия. Кончики ее длинных ушей подрагивали в блаженстве, когда Алиана отстранилась от эльфийки с абсолютно довольным выражением. Каэлинн пребывала в смятении, не зная, что думать. Она ждала этого давно, не предпринимая ничего, и, когда это наконец случилось, не могла даже звука из себя выдавить или просто усмирить ураган чувств в своей груди, что так щемили. Они молча глядели друг на друга, не имея сил и слов, чтобы что-то сказать, дабы заполнить объявшую их тишину. — Исполнилось, — констатировала Каэлинн как нельзя некстати. — Что исполнилось? — нахмурила девушка брови в непонимании. — Ну, желание. Я только что загадывала… — Ты действительно загадала… это?! Алиана залилась звонким смехом, раскинув руки в стороны. Надо же, она только что поцеловала эльфийку, а та говорит о желаниях! Девушка ведь сама видела, какие глаза были у Каэлинн после этого. Право, умеет же она вспомнить что-то не то в нужный момент. — Но ведь случилось, — хитро прищурилась эльфийка. На небосклоне мелькнула маленькая звезда, и Каэлинн осознала, что уже поздно. Не то, чтобы ее ждали дома, скорее он встретил бы ее ветром в каминной трубе и холодными каменными стенами, но все же от греха подальше стоило взять себя в руки и поспешить, как бы ни хотелось как можно дольше оставаться рядом с Алианой и просто глядеть вверх. Почему-то именно в этот миг эльфийка вспоминала о том, что она все еще дышит и в ее груди бьется сердце. — Ты знаешь, мне пора, — сказала Каэлинн, вставая на ноги. Не хотелось расставаться с этим мгновением, когда ей только что подарила поцелуй та, которая вызывала внутри целую бурю эмоций. — Уже?.. так рано? — Алиана просто села на траве, думая, что эльфийка не говорит с ней серьёзно. Оно похлопала ладонью по месту рядом с собой, призывая сесть, но Каэлинн упрямо мотнула головой. — Я боюсь, что меня потеряют дома. Спасибо за такой прекрасный вечер. — Постой же, — Алиана ухватилась за подол ее платья, — побудь со мной еще хоть минутку, ну пожалуйста! — Скоро рассвет, я не могу дольше задерживаться. — Минута у тебя есть. Садись. Алиана беспардонно дернула Каэлинн за платье, требуя сесть рядом с ней, и эльфийка поддалась ее чертовски красиво полыхающим глазам. — Ты пытаешься от меня сбежать. Почему? — ее безапелляционные вопросы сбивали с толку. — Я не пытаюсь от тебя сбежать, — растерялась эльфийка, — но у меня могут быть проблемы, если я не вернусь в селение до рассвета. Ты ведь знаешь это. Каэлинн сжала ладонь девушки в своей, поглаживая большим пальцем костяшки. Она ещё раз на короткое мгновение прильнула своими губами к ее, желая быстро и живо запечатлеть на ее лице свои чувства, и вновь вскочила на ноги. — А теперь мне точно пора. Еще раз спасибо. И, не успела Алиана что-либо ей ответить, эльфийка стремглав бросилась к лесному массиву, желая поскорее добраться до дома и все обдумать. Слишком уж она боялась, что совершает ошибку, с каждым днем всё больше влюбляясь в эту простую девушку из человеческой деревни с короткими ушами и заводным нравом. Может, ей просто стало скучно жить спустя сто шестьдесят лет? Не может быть. Эльфийку долго не хотел пускать домой угрюмый ночной лес. Массив деревьев будто бы намеренно заслонял ей лунный свет, угрожающе шуршал листьями, скрипел стволами. Но на зло ему Каэлинн чувствовала себя прекрасно в окружении сосен, елей, осин и кленов. Запах леса навевал приятные и не очень воспоминания, из-за которых эльфийка постоянно останавливалась, принюхивалась и улыбалась. Дриады спали, о чем свидетельствовал унылый скрип стволов. Наверное, они видели красочные сны… Перепрыгнув узкий ручеек, Каэлинн не заметила в нем ни одной фейри. Они все тоже успели попрятаться по подводным норам. Скоро рассвет — они вылезут и будут искать свою законную добычу. Каэлинн побоялась их тревожить. Эльфийка вновь представила себе девушку, сидящую среди полевых трав, закрывших свои бутоны и свернувших листья. Ее сердце сжалось, а затем с бешеным стуком попыталось вырваться из груди, стоило ей вспомнить, как она касалась ее губ. Тот поцелуй был как в первый раз, хотя и таковым не был. Каэлинн чувствовала себя глупой девчонкой, что только что взяла парня за руку и теперь рдеет алым заревом. Ей пришлось остановиться и перевести дыхание, и лишь потом побежать дальше в поселение. В сто шестьдесят лет попросту нельзя быть такой наивной. Каэлинн казалось, будто за свою жизнь она не научилась ничему, а если и вышло такое случайно, то сегодня вечером весь ее опыт развеялся по ветру вместе с загаданным желанием. Эльфийка, пока ветки хлестали ее по лицу, даже успела начать жалеть о том, что не пресекла этот сумасбродный поступок подруги раньше. Какую беду она навлекает на себя! Да, впрочем, уже навлекла. Скоро должна была начаться осень, а за ней и зима. Лето выдалось жаркое, а, значит, декабрь обещал быть морознее обычного. Каэлинн даже понятия не имела, куда зайдут эти глупые встречи с человеком, особенно в холода, когда можно упасть и не встать, заснув навсегда. Это ее и беспокоило. Впрочем, до зимы ведь ещё далеко, правда? Когда перед эльфийкой расступились еловые ветви и предстали перед лицом дома, то Каэлинн пошла чуть тише, дабы не разбудить никого. Она даже сняла туфли и начала ступать босиком по вытоптанным тропам селения, шурша под окнами травой и оставаясь в тенях. В доме ее родителей была зажжена свеча, и Каэлинн хотела было, пригнувшись, прошмыгнуть под окном, но внезапно кто-то схватил ее за руку и с силой дернул назад так, что эльфийка не удержала равновесие. По привычке девушка выхватила из голенища сапога нож и резанула им по темноте наобум, с радостью отметив, что задела чью-то плоть. Раздалось громкое шипение, а затем, чертыхаясь, в пелене лунного света и отблесков свечи перед Каэлинн нарисовался Совель. — Прости меня, пожалуйста! — сию же секунду взмолилась Каэлинн. Она заметила, как парень зажал глубокий порез на запястье. Он метнул в нее, словно нож, неприязненный взгляд. — Надеюсь, что ты случайно. — Я действительно не хотела! Очень больно? — Да нет, просто поцарапался, — саркастично скривился парень. — Куда ты ходила? И прошу, не ври мне. Я знаю, что ты что-то скрываешь. — О чем ты? Я просто гуляла по лесу. — Скажи, куда ты ходишь, и я не буду доносить старейшинам. — Ты не сделаешь этого. Какой доносчик из Совеля? Разве он способен на такую мерзость? Прямо противоположное выражал упрямый блеск его глаз, чтобы посмотреть в которые Каэлинн была вынуждена поднимать голову. — Сделаю, еще как. Только если ты не скажешь, где была, — процедил парень, настроенный решительно. — Ты караулил меня все это время здесь? — Это было необходимо. Так куда ты ходила? Эльф встряхнул подругу за плечи, от чего ее сердце подпрыгнуло в груди. — Только не сердись, — всплеснула она руками, — я ходила к подножию холма. — К подножию?! — вскрикнул полушепотом Совель и вновь встряхнул эльфийку так, что она едва не потеряла равновесие. — Там же люди! Это опасно, сумасшедшая! — Я знаю, что там люди! Не устраивай сцен, Совель! — Это не сцена! Еще скажи, что ты с кем-то из них знакома! — Да, знакома, и что? Да чтоб ты знал, я сегодня была в человеческой деревне и танцевала на их празднике! И мне было весело, потому что люди не такие плохие, как ты считаешь. Да и почему тебя это так волнует? Кажется, мы больше не друзья. Каэлинн сдернула с себя тяжёлые руки друга или, вернее, бывшего друга, и демонстративно отступила назад, всем своим существом выражая дикое негодование. Она метнула в его сторону один из своих режущих взглядов, искренне желая кинуть что-нибудь потяжелее, чтобы вправить этому глупцу мозги. Совель же наигранно невозмутимо пожал плечами. — Я волнуюсь за свой народ, не более того. Ты можешь натворить все, что угодно. — Ты мне настолько не доверяешь? — сощурилась Каэлинн. — А у меня больше нет причин для доверия после того, что я услышал. — Ты же не… — Ты погубишь нас, дура! Если хоть кто-то… — Никто не узнает. По крайней мере, ей можно доверять. Совель замер на мгновение и, стоило Каэлинн вдруг запоздало понять, что она сказала, ухватил ее за запястье, чтобы девушка не сумела сбежать без объяснений. — Кому: «ей»? — сощурился эльф. Каэлинн стушевалась. — Ну… ей. Знаешь, она… она никому ничего не скажет. — Кто она? Говори. Каэлинн не знала, что ей делать, что говорить. Совель заметил, как забегали ее глаза по его плечам, как в них отразился лунный свет. Ладони эльфийки вспотели. Парень хотел было смягчиться по отношению к ней, но его ожесточала опасность, грозящая его народу, и слова Каэлинн, сказанные ему будто вчера: «Она бросит тебя при первой же возможности!» — Она… ну, понимаешь, она. Она — моя подруга! — Подруга?! — Да. Может и нечто большее. — Так «большее» или подруга? — Подруга, Совель! Или нет, девушка… или… черт подери, я не знаю! — язык Каэлинн начал подло говорить за нее, тараторя, будто она боялась своего собеседника. — Мы познакомились почти полгода назад, а потом все так завертелось, что я сама не знаю, что произошло! Я оказалась в деревне, танцевала вместе с людьми, а потом она поцеловала меня, когда мы лежали у леса под звездами, и… Я понятия не имею, кто она мне теперь, а тут ты кричишь на меня и заставляешь все тебе рассказывать! Оставь меня в покое, Совель! Каэлинн смахнула свободной рукой предательскую слезу. Девушка внезапно осознала весь абсурд ситуации, но от этого ей захотелось только плакать, плакать и плакать. — Что ты творишь? — в полном оцепенении вымолвил эльф, выслушав долгую и пылкую тираду. — Мы погибнем из-за тебя. — Не прольется ни капли крови, я клянусь! — выпалила эльфийка. — Почему ты не веришь мне?! — Потому что она бросит тебя при первой же возможности, — кивнул эльф и внезапно отпустил Каэлинн. Он с непроницаемым выражением отошел чуть в сторону, коротко поклонился и зашагал прочь, не сказав больше ни слова. — Ты… ты чертов псих! — шепотом крикнула ему вслед Каэлинн и со злости топнула ногой. Какой же этот Совель глупец! Болван! Дурак! Безмозглый кретин, который не имеет никакого чувства такта! Она бы хотела взять его за его белые с легким вишневым румянцем щеки, встряхнуть, дабы вытрясти всю дурь из его головы, а потом рассказать все, что она о нем думает! А он бы… он бы смотрел на нее своими до боли зелёными глазами, с которыми не сравнится даже гуща вечнозелёных лиственниц, а потом просто обнял бы ее, как делал всегда и с самого детства, когда ей было плохо. Она бы как обычно разревелась ему в плечо и, покачиваемая из стороны в сторону, постепенно бы успокоилась, едва ли не уснув. И они бы снова стали друзьями. Не было бы ни Анаис, ни Алианы… Впрочем, с Алианой эльфийка не была готова расстаться в то время, когда перед ней стоял выбор: любовь или дом. И каждая чаша перевешивала другую по очереди, сменяя друг друга. Каэлинн быстро, не заботясь о тишине, помчалась к своему дому. Ввалившись внутрь и хлопнув дверью так, что содрогнулись стены, она рухнула на кровать и едва не захлебнулась воздухом, когда попыталась вдохнуть. В кромешной тьме черного камня едва различался комод в квадрате лунного света и доски пола, новые, не скрипящие. Когда-нибудь, лет через пятьдесят они рассохнутся и отойдут, а она останется все такой же бледной чернобровой красавицей. Останется ли такой же Алиана? Нет. Останется ли Алиана вообще? Трясясь в нервном припадке, эльфийка вскочила, влила в себя кружку воды, отерла губы; с грохотом врезалась в шкаф, ударила его со всей силы, сжала больные пальцы. Волосы разметались по плечам черной паутиной, спутавшись. Белое платье упало на пол да так и осталось лежать там, прикрытое лунным серебрением. Вслед полетели сапоги, ножны, а кинжал был заботливо повешен на стену над кроватью так, что, если бы он сорвался, то, конечно, попал бы хозяйке аккурат в глазницу. Окно было резко захлопнуто и закрыто от глаз долой занавеской. Взгляд внезапно упал на холодные руки с длинными ногтями, под которыми виднелась кайма грязи. Каэлинн никогда так не делала — не в ее духе было трястись от какого-то неясного, ломающего изнутри ребра чувства и закрывать окна, только бы не видеть звездного неба. Не в ее духе было что-то чувствовать, иначе не была бы она настоящим бойцом. Почему бойцом? Так учил отец. Не бояться, не любить, не чувствовать. Кого он учил? Маленькую глупую девочку, которая еще не узнала, что такое на самом деле чувства. Что распирало теперь ее изнутри? Почему так хотелось хорошенько ударить стену, а затем закричать, что есть сил? Это ли звали в самом деле страхом? Вопросы-вопросы-вопросы-вопросы забивались в голове плотной пеленой, словно в маленький пыльный чулан. Их было так много, что эльфийка впилась в кожу ногтями, желая их оттуда выцарапать. Поцелуй исказился в сознании, и перед девушкой лежала уже не Алиана, а Совель, шепчущий ей о погибели. Эльфийка в панике зацепила плечом полку с травами, от чего все склянки посыпались на пол, и в ноги впились мелкие осколки. Боль не ощущалась также, как и то, что девушка жива. Голый живот обжег холод нетронутой простыни, от чего тело прошибла вернувшаяся дрожь. Каэлинн свернулась под натиском мыслей-мыслей-мыслей и попыталась забыть этот день, забыть все, забыть себя, но выходило так же, как если бы она попыталась пройтись по потолку — никак. Если бы она не встретилась с Алианой, то сейчас бы спокойно спала без осколков в ногах и лихорадки. Она бы просто ничего не чувствовала и выполняла свою роль. Надо спать-спать-спать… и не думать-думать-думать…