***
В ночи завывал озверелый ветер. Звезды давным-давно зажглись на небе, но их не было видно из-за налетевшего внезапно снегопада, и поэтому в небольшое окошко каменного домика не пробивался лунный свет, и в комнате царил мрак. Раздался стук в тонкое дрожащее от ветра стекло, и на кровати села тень, сходная с человеческой. Она потянулась и осторожно подкралась к окну вглядываясь в черноту зимней ночи. Увидев кого-то знакомого, тень распахнула створки настежь, впуская в комнату вихрь снежных хлопьев и морозный воздух декабря. В комнату ловко влез женский силуэт, окно закрылось, и девушка устроилась на подоконнике, закрывая спиной ту малую частицу света, что проникала сквозь стекло и была так нужна в этот момент. Тень на ощупь отыскала в ящике лучину. Наконец, мрак рассеял маленький огонек тлеющей деревяшки. На подоконнике устроилась черноволосая эльфийка в зимнем плаще, припорошенном снегом, и в теплой ночной рубашке у кровати стоял белокурый эльф с лучиной в руках. — Зачем ты пришла? — сдержанно спросил парень. — Как радушно ты меня встретил, Совель, — съязвила девушка, спрыгнув на пол. — Оно и немудрено. — Так зачем? Она выдержала скорбную паузу, желая показать, что ничего хорошего ее визит не несет. — Хотела попрощаться. — Что?! Парень чуть не выронил из рук лучину и убрал ее от греха подальше. — Черт возьми, куда ты собралась? Эльфийка усмехнулась и спрыгнула на пол. Печально лязгнули пустые ножны кинжалов на ее поясе, плащ зацепился за торчащий в подоконнике гвоздь и тяжело ухнул вниз. — Я не скажу тебе, куда ухожу, чтобы ты меня не искал. Но мы вряд ли еще увидимся. Эльф рванулся было Каэлинн навстречу, но одернул себя и гордо замер. — Ты уходишь с той девушкой? — спросил он. Эльфийка замялась, не зная, стоит ли говорить о своих планах. — Да, — в итоге выдохнула она, — я ухожу с ней. Может, нам удастся убежать далеко, кто знает… Может, мы даже выживем. — И как давно…? — Пару недель, как решили. Парень и девушка понимающе кивнули друг другу, и воцарилось молчание. Воздух вокруг стал вязким и густым, словно бы кисель, пропускал сквозь себя взгляды неохотно. Полусонный Совель еще разок протер глаза кулаками. Через его взгляд Каэлинн понимала, что про себя парень истерично смеется. Нет, он не верит, что все может так повернуться. Ему кажется, что все это несерьёзно… — Мне нужна помощь, — выдала Каэлинн в итоге. Совель усмехнулся, помотал курчавой головой и взглянул на девушку как бы искоса, оценивая. — Почему именно моя? — спросил парень, заставляя Каэлинн чувствовать себя неудобно. — Я доверяю тебе больше всех, Совель, не смотря ни на что, — ответила девушка. Эльф понял сразу, что это неправда. — Тебе просто некого больше просить. И ты это знаешь. — Нет, мне есть, кого просить! — возразила было Каэлинн, но тут же сникла и обхватила себя руками под скептическим взглядом Совеля. — Да, ты прав. Парень коротко зевнул. — Да даже, если и есть, кого просить о помощи! Почему я не могу попросить тебя? — Потому что мы в ссоре. — Но я же просила у тебя прощения множество раз! — А я тебя не простил. — Совель, ну пожалуйста, дай мне шанс! — Каэлинн всплеснула руками и от обиды стукнула кулаком по дубовому столу посреди комнаты. Вверх подлетели многочисленные бумажки, ножики, карандаши и различный мусор, которого в хоромах эльфа всегда было полно. — Ты громишь мое жилище, — поднял бровь хозяин дома, — не дам. Каэлинн внутренне раздражалась все сильнее от детских обидок друга. Наверное, на его месте она бы поступила так же, но в тот момент девушка совершенно не желала подключать здравый смысл. — Совель! — взмолилась девушка, но парень помотал головой. — Нет-нет-нет! Знаешь, тебе все вечно помогают, а ты поступаешь эгоистично и плюешь на чувства окружающих. Вот и попробуй хоть раз выкрутиться сама! Сколько раз я прикрывал твою задницу перед всем селением только из-за того, что тебе приспичило свалить к людям? Раз? Два? А, может быть, десять? Или тридцать? Да почти каждый день, Каэлинн. Почти каждый день ты меня втягивала непонятно во что без моего же ведома! И ведь я даже не сдал тебя. Я устал. От твоей лжи. А когда я просто попросил тебя не опекать меня, как мамаша-наседка, и дать мне свободу действий — ты, конечно, плевать хотела. Совель горько улыбнулся, развел руками и хлопнул ими себя по коленям. Напряжение в комнате росло с каждой секундой молчания, а сказать было больше нечего ни одной из сторон. Когда все досказано и уходят слова, их место занимают эмоции. Каэлинн потупила взгляд; на ее ресницах заблестели маленькие бисеринки слез, которые девушка молча сморгнула вниз. — А теперь ты приходишь ко мне посреди ночи, — продолжил Совель, когда напряжение достигло пика, — ты приходишь и просишь меня об очередной услуге. Да ты приходи на здоровье, только не ночью и без подобных просьб! На эти слова Каэлинн вздернула подбородок, как делала всегда, когда чувствовала, что ее гордость уязвлена, и одернула полы тяжелого зимнего плаща. Дома у Совеля было заметно прохладно. — Мы взрослые эльфы!.. — задохнулась девушка словами. — Вот именно, что мы взрослые эльфы, — быстро закивал Совель, и Каэлинн задохнулась еще больше. — Так давай поступать по-взрослому. Давай будем отвечать за свои поступки. Каэлинн еле удержалась, чтобы не топнуть по-детски ногой и не нахмуриться со слезами. Ей хотелось кататься по полу, истерить и крушить все вокруг, только чтобы ей дали то, чего она хочет. А Совель исподтишка смотрел на девушку и ждал, что именно это она и сделает. Но Каэлинн внезапно смирилась. — То есть, это значит «нет»? — абсолютно спокойно спросила девушка, в чьей душе неожиданно улеглась буря. — Именно так, — кивнул Совель в ответ. Каэлинн покачала головой, вздохнула. Девушка словно на прощание стерла рукой пыль с полки и отряхнула ее о плащ, не понимая, зачем. — Ну нет так нет… — вздохнула эльфийка. — Тогда… тогда прощай. Спасибо тебе за все. Только девушка хотела выйти из домика тем же путем, что и пришла, как Совель ее окликнул. — Стой! У меня нет желания тебе помогать, но... Я могу спросить Анаис, может, она сможет подсобить тебе чем-то. Каэлинн тут же оживилась. Будь они с Совелем до сих пор друзьями, она бы кинулась к нему на шею, но теперь ей пришлось ограничиться лишь коротким кивком. — Спасибо большое. За все. — Прощай, — с готовностью ответил парень, вставая с кровати и туша лучину. — И… я не хотел бы, чтобы с тобой что-то случилось. Спустя секунду женский силуэт так же бесшумно скользнул в окно, а тень закрыла его за ней, чтобы в комнату не проникал снежный вихрь. Стекло задрожало от его порывов. Тень еще несколько секунд глядела вслед силуэту, бредущему сквозь сугробы прочь, а потом через силу отвернулась и бросилась на кровать не то в апатии, не то досыпать оставшиеся часы. В домике напротив зажегся тусклый свет, и вьюга принялась стучать уже в него. *** С последними лучами солнца под дребезжание окон Каэлинн наспех скидывала в сумку вещи. Скудный паек, какой только сумела найти эльфийка в доме, немного трав для отвара, одежда и маленький ее походный котелок, который она всегда брала на долгие дни охоты. И, конечно, нож для заточки и еще кое-что по мелочи. На лодыжке девушка закрепила несколько ножей, а за спиной у нее красовался любимый лук с колчаном стрел. В то время, как за окном бушевала метель, внутри эльфийки не успокаивались ностальгические воспоминания вперемешку с сомнениями в правильности своих решений. Она вспоминала, как впервые убежала в поле в конце мая, как презирала эту светловолосую девчонку из поселения людей. То, как поссорилась с Совелем из-за своего же эгоизма, и как сбежала в деревню вместе с Алианой на праздник. Теперь ей предстояло все это оставить здесь, наедине со снежным бураном. Каэлинн набросила на голову капюшон, закинула на плечо сумку и потушила сальную свечу. Дом погрузился в полумрак, прерываемый редкими росчерками ржавого солнца. Вздохнув последний раз, оглядевшись вокруг, эльфийка с усилием открыла дверь. Из соседних окон видно было, как маленькая черная тень метнулась с крыльца под сень деревьев, и ее тельце, взревев, поглотила метель.***
Алиана окинула взглядом узкую комнатушку, стены которой, казалось, качались от ветра. На столе вздрогнула от неожиданного вздоха кружка с водой, в которой плавал одинокий сухой лист мяты. Анаис на удивление согласилась помочь двум девушкам, которые ранее не были ей друзьями. Она обещала встретиться с ними на вершине Северного холма и указать дорогу, а может даже и оградить от метели. Закат должен был скрыть в резких тенях двух беглянок, а ветряной кокон — сопроводить их до первой стоянки в снегах лесов. И неясно было, дарит ли это путешествие обеим вдохновение или же сосущую тоску по дому, что останется позади, куда нельзя будет вернуться. И что их ждёт? Действительно ли счастье вдвоем или холодная безжалостная смерть подо льдом реки Ночь? За окном раздалось приглушенное ржание. Девушка накинула на плечи зимний плащ и выскользнула на улицу, ловко пробираясь через высокие, доходящие до бедер сугробы. В старом рассохшемся стойле ее ждал, фырча, Найтгард. Он тряс из стороны в сторону гривой, поднимал голову вверх, словно чувствовал, что его хозяйка, возможно, дома в последний раз. Алиана достала из сумки, висящей на крючке под потолком, щетку, и стала медленно, нежно водить ею по холке вороного коня. — Я не могу взять тебя с собой, прости. Ты прекрасный друг. Впрочем, мысли ее занимала совсем не преждевременная тоска по дому, а абсолютно иное. Хорошее предчувствие смешивалось в груди с самыми ужасными опасениями, а также с вечным волнением о чем-то забытом. Будто бы девушка знала, что ее ждет, наперед, словно прожила это много лет назад и теперь уже не могла вспомнить. Сулит ли это ей удачу? Беспокойные мысли мгновенно сменились в ее русой голове мечтаниями. О том, как быстро они доберутся до границы, и удастся ли им укрыться от возможной погони. И какой лес с той стороны? Как Алиана хотела бы увидеть сатира! Хотя бы самого маленького! Найтгард всхрапнул и ткнулся носом в руку своей наездницы. Та похлопала его по широкой переносице. — Извини, сегодня у меня нет яблок. Впрочем, смогут ли вообще они с Каэлинн остаться на той стороне леса? А что, хорошая идея: можно не останавливаясь убежать в столицу. Правда, это будет огромный крюк, судя по карте, но тогда удастся пробираться в основном лесом, где есть дичь, лапник и укрытие. Заодно они сумеют сбить с толку преследователей, если за ними кто-то пойдет. А в столице… что в столице? Алиана там даже ни разу не бывала, чтобы представить, что она сделает первым делом. Денег у нее все равно нет, потому и жилище снять не получится. Но, может, она сумеет найти простую работенку, за которую получит первые гроши. Например, подмастерье. Впрочем, она ведь совсем не мальчик, а потому ей мало, куда остается идти. Алиана представила, как жертвует своими волосами, чтобы прокормить себя и Каэлинн. Как она переодевается в юношу в драной одежде и идет в подмастерье к часовых дел мастеру или, например, сапожнику. И все клиентки сходят от нее с ума, совершенно не представляя себе, кто Алиана на самом деле, и кем она занята... Что-то она замечталась.***
С заходом солнца на краю заснеженного луга стояла черная фигура, под плащом которой угадывались очертания увесистой кожаной сумки, в которой был лечебный отвар и вяленая рыба, которую Каэлинн вместе с матерью заготовила с лета. Было холодно. Мороз пробирал до самых костей сквозь теплый плащ, так что эльфийка уже и успела забыть, как правильно двигаться. Через луг мчалась вторая фигура в черном, припорошенная, словно сединой, снегом. В ее руках была небольшая корзина, в которой тоже ютилась краюха хлеба, немного сушеного мяса да маленький походный котелок с деревянной ложкой. Фигуры встретились, на мгновение сжав друг друга в объятиях, и, в последний раз окинув взглядом место, где впервые увидели друг друга пол года назад, скрылись за плотной и пугающей стеной деревьев. Ветер выл в верхушках елей, на узкую тропинку, которую прокладывала фигура повыше, падал с ветвей снег. Снежинки сыпались на руки и голову, казалось бы, отпечатываясь на теле ледяным клеймом. Кроме завываний метели — тишина. Ни слова, ни звука, ни возгласа, как на похоронах. Путь был неблизкий. Через четверть часа фигуры миновали узкий ручей, закованный в лед, и перед ними предстала уютная ранее поляна, на которой сейчас бушевала озверевшая вьюга, поднимая с колен буран. Поляна была пуста, но всей своей заледенелой душой фигуры чувствовали, что они не одни здесь. — Ты точно этого хочешь? — спросила высокая фигура с кожаной сумкой, взяв вторую за руку. — Еще не поздно вернуться. Я не хочу, чтобы ты… — Я уверена, — перебила вторая. — Я ни за что тебя не отпущу больше. Никогда, слышишь? Каэлинн сжала девушку в объятиях, пока ее сердце разрывалось на части от холода и боли. Чувствуя тоже самое, Алиана сжала ее в объятиях, полная решимости, печали и рвения довести дело до конца. Эльфийка с трудом отпустила девушку и вышла немного вперед. — Анаис, мы готовы! Перед ней сей же миг мигнула вспышка, явив полупрозрачную деву, абсолютно выбивающуюся из морозного пейзажа. Толком не одетая, она не ощущала холода, и только волосы ее были в постоянном движении от разыгравшейся бури. — Здравствуй. Краткий кивок в ответ, сопровождаемый ревом ветра. Затрещала ветка ели. Снег попал за шиворот плаща, но на белой коже не растаял. — Спасибо, что согласилась помочь. — Мне не трудно, наоборот... Давайте скорее, вам нельзя медлить, нужно уйти как можно дальше отсюда. — Мы справимся, Анаис, не беспокойся. Повисло терпкое молчание, перебиваемое вздохами и скрипом снега под ногами. Было тяжело расставаться с тем местом, где впервые увидел, услышал, почувствовал и проникся; чем связывали так много воспоминаний, длившиеся последние сто шестьдесят один год; где переживал голод и грозы, жару и ледяные ветра. Щемило что-то в груди, намекая плохим предчувствием, когда перед Каэлинн стояла та, что была хорошим другом, и когда пришло осознание, что настоящего друга здесь нет и уже не будет; когда за руку взяла та, что когда-то, словно дым костра, въелась в сердце и больше не отпускает. Они со всем справятся.