Сказки могильного камня

В первый раз, когда Джен пришла в этот бар, она принципиально напилась. Ей хотелось привыкнуть к этому месту, почувствовать себя здесь своей, завсегдатаем. Чтобы в следующий свой визит быть более смелой. Как итог – она намертво выучила припев похабной песенки и напрочь позабыла, почему блондинка в лиловом зарядила ей наотмашь по лицу. Для других посетителей в этом не было ничего из ряда вон. Они даже не заметили ничего, одурев от отличного джаза и второсортной выпивки. Это было примечательное место. Весь город пропитался за последние лет пять криминальным флёром. Проститутки, гангстеры, покойники в самых неожиданных местах и самых необычных видов. Всё это встречалось на каждом шагу. Успело приесться, людей утомило и притупило. Всюду была атмосфера упадка – всюду, от школ до борделей. Но в этом баре царило веселье. Всегда. Так говорили другие, а теперь и Джен убедилась лично. Она не была любительницей таких заведений, ей нравились немноголюдные и тёмные места. Но тут был особый резон. Так что когда Джен пришла в бар второй раз, она снова выпила. Но уже меньше. И весь вечер исподлобья смотрела на цель своего визита. Джен догадывалась, что Патрон её видел, видел её пристальный взгляд и посмеивался. Да и как не заметить одинокую девушку в таком платье: длинное, чёрное, закрытое спереди и с потрясающим вырезом на спине. Джен сидела вполоборота. Острый треугольник обнажал кожу от плеч до середины спины. Патрон пригубил из своего стакана. Говорили, что он не пьянеет, как бы много не пил. Джен подумала было, что сейчас он станет разглядывать её лицо – в открытую, как не раз делал уже раньше, в других версиях их встречи. Но вместо этого мужчина раскрыл газету и откинулся на спинку стула. Джен поджала ярко-красные губы. На её месте другая женщина оскорбилась бы таким невниманием. Как можно предпочесть газету красотке? Да и бар не лучшее место для чтения. Однако Джен знала, что такой жест – это знак. Знак того, что Патрон готов принять новый заказ. Газета была неотъемлемым атрибутом. Как что-либо красное в образе Джен или как перестрелки в этом городе. Девушка прищурилась. На развороте газеты красовалось сообщение об очередных гангстерских разборках. Сейчас все новости были такими. Больших преступников многие знали в лицо благодаря журналистам. Контрабандисты и убийцы были звёздами, кумирами, персонажами увлекательных историй. Однако преступники менее заметные тоже составляли важную прослойку. Они действовали скрытно, аккуратно, сдабривали и разнообразили городской пирог. И Патрон был частью этой приправы. Кто-то хлопнул дверью. С улицы потянуло холодной, сухой осенью. Джен ещё какое-то время смотрела на фигуру в сером костюме. Он всегда ходил в сером, и это тоже была часть давно запущенного цикла. Патрон не знал об этом. Он жил своей волчьей жизнью и не утруждал себя мыслями о том, почему обладал именно такими привычками. В тот вечер Джен снова ушла. Несмотря на то, что газета была раскрыта, она не решилась сделать заказ. Зато на третий раз она собралась с духом. Ничего не пила и оделась неброско и по-деловому. Однако всё равно весь облик девушки являлся вопиющей элегантностью. А ещё – свидетельством достатка. То и дело кто-то засматривался на неё, но это были не взгляды восхищения, а завистливый подсчёт: сколько стоила красная сумочка, сколько взяла швея за серый приталенный комбинезон. Волнистые светлые волосы до плеч аккуратно уложены, а на шее – шёлковый платок. – Долго же вы подбирались к моему столику. Патрон ничуть не удивился, а, к изумлению Джен, даже обрадовался. Точнее, снисходительно улыбнулся, но для такого человека это уже было неплохо. – Не знала, как к вам лучше подступиться. И я не привыкла находиться в таких местах. Она передёрнула плечами, достала тонкую сигарету и закурила. Тут все курили. Город и так был пронизан запахом дыма – от машин, пожаров и крематория. Джен непринуждённо шлёпнула сумкой по столу и уставилась на музыкантов. Мелодия, которую они сейчас исполняли, была ей особенно по душе – отчаянная и немного сказочная. Патрон разглядывал девушку. Сначала он забавлялся её видом, нерешительностью и неумением пить. Но взглянув на неё вблизи, он почувствовал себя уязвлённым. Незнакомка робела вовсе не перед его персоной, а отчего-то своего, тайного. Её рассеянный взгляд то и дело заполнялся космической тоской. Джен кивнула на новый заголовок и броскую статью. Труп обычного водопроводчика был найден на фабрике со следами насильственной смерти. Художественно одарённый журналист выстраивал логическую цепочку, пытаясь связать эту смерть с итальянской мафией и местными гангстерами. – Неужели этот бедолага правда был замешан в их делах? Патрон изящно смахнул соринку с рукава. Вообще его внешность была достаточно грубой, даже чуть-чуть звериной. Но он обладал ловкостью, которая опять-таки казалась не совсем человеческой. – Вы удивитесь, но отчасти это правда. Я не знал этого человека лично, но слышал о нём от сведущих лиц. Он был мелким, однако шпионом. Это не отменяет, конечно, того факта, что в этой газетёнке насочиняли поверх правды чёрт знает, что ещё. – Да, действительно, – как-то невпопад и рассеянно ответила девушка, всё ещё внимательно слушая музыкантов. Затем она резко изменилась в лице. Стала собранной и деловой, никакой робости уже не осталось. – Я намерена предложить вам работу и, если желаете, выпить. Что вы предпочитаете, водку или виски? – В первую очередь я предпочитаю мясо, а напитки выбираю по настроению. Благодарю за предложение, однако от выпивки откажусь. Что за работа, Джен? Она холодно улыбнулась своими краснющими губами. Патрон узнал её не сразу, но узнал. – Вы знаете меня? Внешне спокойная, внутри Джен содрогнулась: неужели она опоздала и круг снова завершится как всегда? Неужели те, другие заказ уже сделали? – Видел вашу фотографию в газете. Там писали о вашей замечательной бабушке и её богатом любовнике, который оставил вам с ней огромное состояние. Прошу прощения, вероятно, вы привыкли называть этого человека дедушкой. Джен перевела дух. Она уже и думать забыла о том снимке, после которого её стали узнавать на улицах. А что касается бабушки – она всегда была известной персоной. – Нет, мы с ним не родственники. Мой дед был беглым каторжником. Кем он только не был. Дровосеком, часовщиком, бароном, капитаном корабля, калекой или вовсе неизвестно кем. Сколько кругов, столько и судеб. Не только у деда, но и у самой Джен. Неизменным оставался лишь финал – и даже не её самой. Патрон рассматривал её лицо. Красивое, но простое. Мужчина невольно снова и снова обращал внимание на сумку девушки и её губы: красного не так уж много, но он слишком кричащий. Этот цвет выбрали не случайно, тут скрывался некий посыл. Патрон почувствовал, как густые волосы на его спине встают дыбом. Этот красный был не просто олицетворением намерений Джен, не иллюстрацией "работы", которую она хотела поручить. Это было нечто другое, старое, очень старое... Он тряхнул головой. Если раньше Патрон насмехался над этой молодой женщиной, то теперь она забавлялась его замешательством. – Раз выпить не хотите, перейдём к делу. Джен нервно хрустнула пальцами и заговорила стальным голосом. Как же причудливо сочетались в ней нервность, хрупкость и напористость. Для такого возраста достаточно много психических дефектов. – Вы спрашивали, какая работа? Вполне по вашей специальности. Патрон улыбнулся. Он умел это делать красиво, так, что женщины иногда заглядывались на грубоватое и хищное лицо. Джен отразила улыбку, и у неё получилось это так хорошо, будто она знала собеседника уже много лет. "Нет, это точно не отважная модистка", – подумал Патрон. Отважными модистками он называл барышень, которых обманул любовник, замучил опекун или которым страшно наскучил состоятельный муж. Эта девушка была из другой категории и заказ её будет необычным. Патрон это точно знал. Наверняка, думал он, какие-то кредиторы. Ну или наследники того старика, что сделал богачками Джен и её бабку. – Кто моя цель? – спросил мужчина, выжидающе глядя на собеседницу. Обычно этот момент нагонял на него скуку. Убийство тоже может стать рутиной. Но сейчас всё было иначе. Он знал Джен, он точно где-то и когда-то её видел, хотя бы мельком. Не на недавней фотографии в дешёвой газете, а много раньше. Но где? Патрон никогда не жаловался на плохую память на лица. Всё это будоражило и тревожило. Он ждал, готовясь взять след как собака, ждал имени и жадно разглядывал лицо Джен. – Вы только не удивляйтесь уж слишком сильно. Цель – это я. Задание надо выполнить через два с половиной месяца. Он не послушался и удивился. – Вы? Как это понимать? Нет, ему доводилось слышать об эксцентричных выродках, которые пресытились жизнью и хотели ещё и от смерти взять самое интересное. Одна дамочка, например, просила ровно в полночь подогнать роскошную машину под её окна на двадцатом этаже, затем подняться и столкнуть вниз. Однако подходящей машины не нашлось, да и грешно было швырять тяжести на такую дорогую вещь. Сделка сорвалась, а дамочка то ли отравилась в окружении алых роз, то ли уехала Мюнхен – версии расходились. Как бы то ни было, а город помешался на убийствах. Что ж, тем больше прибыли. Но эта девушка, она не была похожа чокнутую, на извращенку. Даже на человека, страдающего депрессией. Однако без проблем с нервами тут не обошлось. Джен закинула ногу на ногу и посмотрела на Патрона с сожалением. Вся её фигура выражала это чувство. "Гибкий стан", как сказали бы поэты прошлого, и если бы Патрон только мог, то вожделел бы Джен. Но вместо этого автоматически прикидывал, как легко сломаются позвонки у неё в шее. – Я бы хотела объяснить вам это. Очень хотела. Но как никчёмно это не прозвучит, вы не поймёте. Джен смотрела в давно потерявшие блеск жизни янтарные глаза. Как он устал. Во всех циклах, на каждом круге он был таким. Уставшим, матёрым, голодным. И безмерно хитрым. Но на этот раз хитрость отступила под давящей усталостью. Так же, как и Джен растеряла свою беззаботность. У обоих остался только расчёт. Но, в отличии от неё, Патрон не знал, что живёт снова и снова по одному сценарию. Он не помнил. – Вы неплохой парень, Патрон. Согласитесь на эту работу и не вдавайтесь в подробности. Вы всегда держались этого правила, не изменяйте ему и теперь. Поверьте, для вашего же душевного равновесия это лучше. И, кстати, знаете? Я закажу себе выпить. Мужчина усмехнулся. Он наблюдал, как Джен делала заказ, как официант со стеклянными глазами кивнул и беззвучно исчез. Бедняга утомился. Ни томная женщина с красными губами не заинтересовала его, ни убийца на против. Он всё видел, ко всему привык. Интересовали его только чаевые. – Душевный покой? С чего вы взяли, что у такого как я есть душа? Ему хотелось добавить в конце "милочка", чтобы снять напряжение, которое преследовало его весь разговор. Но всё же сдержался, так как терпеть не мог похабщины в деловых беседах. – Поверьте, она есть! Она воскликнула это так уверенно, что даже испугалась, как бы он чего не понял. Патрон тоже закинул ногу на ногу и откинулся на спинку стула, зеркаля позу Джен. – А что ещё вы знаете? Одной его стороне хотелось дразнить её, задевать, хотелось чуть ли не схватить за шкирку и проглотить. Другая боялась Джен. И определённо обеим сторонам она нравилась. Но не как женщина, даже не как человек. Казалось, что это какой-то давно потерянный и теперь нежданно обретённый элемент самого Патрона. Хотя как женщина она и правда была очень ничего. Эффектная. – О вас я знаю многое. Например, что вы сменили несколько прозвищ, и первое из них было Волк. Вы ненавидите сладкое и до одури обожаете мясо. А в юности боялись ружей. Он смотрел на неё и молчал. Не так уж удивительно, что Джен раскопала его старое имя, и даже что она в курсе его предпочтений в еде. Он и сам ей говорил про мясо. Но откуда этой девице было известно про давний, давным-давно побеждённый страх? – Откуда вы знаете? – даже слишком грубо спросил Патрон. – Не могу сказать. – Потому что я не пойму? – фыркнул он. – Может и поймёте. Но не думаю, что вам это нужно. Могу только сказать, что если вы откажете мне, то примите заказ от других. Думаю, где-то через полгода. Может позже. Целью будем мы с бабушкой. Нам начали поступать угрозы, как вы уже могли догадаться, от других наследников, и исполнителем выберут именно вас. Только для вас эта работа выйдет боком. Джен твёрдо решила не обнажать всей правды. – Да где вы этого набрались?! Она снова закурила. Патрон обратил внимание на то, что девушка выкуривает сигареты только до середины. Привычка богачей. – Будет погожий летний денёк, я приду навестить свою бабушку. Наверное, вы успеете её оглушить или ранить. Но не убить. Вы, конечно, подготовитесь безупречно, но копы окажутся умней. Вы ведь привыкли, что они подкупленные, тупые, незрячие? Привыкли к тому, что вы профессионал? Тогда последним вашим чувством будет разочарование. Уж не знаю как, но вы живым не уйдёте, а я останусь невредимой. Бабушку вылечим. Хотя знаете, это могут оказаться даже не копы, а случайные грабители или что-нибудь ещё. Возможно, взорвётся газ. Он смотрел на её алую сумку. Полоски кожи напоминали корзиночное плетение. Назойливое чувство дежавю раздражало. – Вы сумасшедшая. – Не стану отрицать, – Джен впервые улыбнулась. – Жизнь, которая идёт по кругу, сводит с ума. Ей бы очень хотелось всё объяснить. Про круговорот времени, про то, что неисчислимое количество раз она переживала один и тот же сюжет. У Джен было много жизней, в разных эпохах и с разной судьбой. Неизменным оставался только финал Патрона. Он пытался убить Джен и погибал сам. Конечно, раньше она его боялась и ненавидела. Но с каждым кругом корректировала своё мнение о Патроне. И постепенно он превратился в старого знакомого, в некотором роде даже в брата. Кем бы он ни был – убийцей, палачом, солдатом и даже зверем – он действовал по необходимости. Необходимости выживать самому. А главное, с каждым кругом становился человечнее. Джен больше не хотелось, чтобы он так погибал. Патрон заслуживал шанса умереть тихо, в своей постели. А она – выйти из нескончаемого круга. Невыносимо было постоянно видеть его смерть и жить дальше долго и счастливо, зная, что ещё не раз увидишь это снова! Джен устала. Странно, что из всех троих только она помнила предыдущие круги. Ни бабушка, ни Патрон понятия о них не имели и потому так не мучились. Хватало всякой другой головной боли. Но это была боль, о которой можно рассказать другим. А Джен таким похвастаться не могла. Цикл можно было остановить только сломав систему, позволив волку получить наконец свою жертву. Джен не могла это аргументировать, она только чувствовала. – Пожалуйста. Не задавайте вопросов относительно причин моего поступка. Вы можете подумать. Я приду сюда завтра. Она схватила сумочку и хотела было уйти прочь из бара. Джен случайно врезалась в какого-то посетителя, и он расхохотался ей прямо в лицо, обдав перегаром. Патрон внезапно остановил её. – Мне не нужно время до завтра. Я принимаю ваш заказ. Джен покорно села обратно за столик. У Патрона возникло желание протянуть руку и стереть с её губ эту паршивую помаду. Она была слишком вызывающей. Ему хотелось видеть Джен более простой, хотелось предложить ей выпить. – Я хочу вас угостить. Пейте и рассказывайте мне детали. И учтите, что я беру дорого. Мужчина ждал, что она улыбнётся, ведь он старался говорить как можно мягче. И дождался. Джен скромно улыбнулась и кивнула. Музыканты взяли новый бодрящий ритм. *** В назначенный срок Джен лежала на земле и смотрела на падающие снежинки. Холод притупил боль. Свет уличного фонаря падал прямо на распростёртую фигуру. Превращал её в красивую скульптуру, в чёрный иероглиф. Как в кино. Конечно, при свете фонаря целиться удобнее. Но возможно, это было сделано не только из-за удобства. Вероятно, несмотря на свою некогда звериную натуру, Патрон научился понимать красоту. Красная шаль слетела с головы. Рядом с Джен протекал маленький ручеёк крови. Пуля сделала всё быстро и точно, А ночь не подпустила лишних свидетелей. Где-то вдалеке нестройные голоса пели рождественскую песню. У людей был праздник. Хоть город и погряз в грязных делах, многие ещё тянулись к теплу и свету, которые олицетворяло рождество. Джен любила это время. Очередной круг подходил к своему пику, и не согласись Патрон на эту работу, то вскоре бы погиб. А потом всё началось бы заново. Но Джен смогла. Джен обманула систему, взломала судьбу. Её предыдущие жизни пытались отобрать насильно, а эту она отдавала сама. В надежде, что перестанет перерождаться в постоянную жертву невольного убийцы. И он тоже заслужил покой, возможность родиться кем-нибудь другим. С красивым лицом и мягким характером. Или, на худой конец, отправиться к праотцам. Джен верила: теперь они оба смогут быть счастливы, не зная ни друг друга, ни этого города. Где-то зазвонил рождественский колокольчик. Джен не могла понять, слышит она звон на самом деле или это прощальная причуда её мозга. Снег всё падал и падал, а от асфальта пахло бензином. Близилась полночь. Патрон ушёл, так и не показавшись в поле зрения Джен. Он выполнил её просьбу. Он – профессионал. Снежинка тихо приземлилась на ресницы. И столько нежности было в этом.