Aurora

      Неделя выдалась тяжелой и напряженной. Дующиеся друг на друга Томас и Джейн всё же смогли помириться и признаться в чувствах. Теперь парочка большую часть времени проводила вместе, а Ноа после учебы торопился в магазин, чтобы сменить Данталиона за прилавком – демону срочно нужно было явиться в научный центр, но он всё никак не мог покинуть торговый зал из-за загруженности.       К середине дня стало спокойнее, а магазин странно опустел. Ловцы снов плавно качались под потолком, отбрасывая на пол причудливые тени в ярком солнечном свете. Едва слышный стук бусин и шорох сталкивающихся перьев навевали умиротворение. Тепло и уют заполняли пространство зала, заставляя глубже вдыхать ароматы свежего дерева и горьких трав.       Ноа неторопливо прошелся вдоль полупустых полок с зельями и остановился у стеллажа с кристаллами. Их острые и ровные грани невольно притягивали взгляд. Цвета переливались, играли в солнечных лучах. От такого красивого и маленького чуда было действительно сложно оторваться.       Внезапно один из кристаллов засветился. Золотистый слепящий ореол стремительно рос, вынуждая щуриться. Ноа отошел от стеллажа и огляделся. На улице странно потемнело, пейзаж размылся. Под входной дверью клубился черный дым, стремительно проникая в помещение. Парень потянулся за телефоном, а мрак обрел очертания загадочной фигуры в балахоне. Голова неизвестного была накрыта глубоким капюшоном, а голые руки были тонки и серы, как паучьи лапы. Меж крючковатых пальцев протянулась серебристая нить. Она парила в воздухе, будто невесомая паутинка, и поблескивала.       Ноа не успел заметить, как нечто, заявившееся в магазин, нависло над ним. Шею обожгло холодом, резкая и удушающая боль заставила упасть на колени и схватиться за горло. Ладони ощутили тепло, липкое и тошнотворное. Кровь небольшими потоками потекла за шиворот, впитывалась в воротник клетчатой рубашки.       Нить всё теснее сжимала плоть, но, удивительно, воздуха еще хватало, чтобы дышать. Казалось, фигура в балахоне не душила, а вытягивала что-то изнутри – нечто ворочалось в груди, не находя выхода. Необычная мелкая дрожь охватила тело, сердце забилось с неимоверной силой, стуча почти у самого горла. Голова опустела, оставляя только одну мечущуюся мысль о неизвестном госте – так уязвимый мотылек панически бьется о стекло лампы, привлеченный ее светом.       Ноа тихо проскулил от нарастающей боли и согнулся пополам. Мир перед глазами поплыл и потемнел, место окружающих звуков занял противный писк и глухие удары по дереву. Далекие и яростные, будто на втором этаже кто-то долбил в дверь.       Находясь на тонкой грани, отделяющей от потери сознания, парень завалился на бок. Обессиленное тело обмякло, рука перестала сжимать опутанное нитью горло и даже не дернулась, когда в торговом зале раздался грохот.       Нечто в балахоне заметно вздрогнуло и испуганно потянуло свое оружие на себя, вынудив Ноа открыть рот в беззвучном крике от нахлынувшей боли. Нить на шее зашевелилась, впилась глубже и тут же ослабла. Напрягшееся было тело опустилось обратно на пол и замерло. Под веками в красно-черной пелене что-то вспыхнуло, в нос ударил запах гари, а уши заложило от потустороннего плача. Складывалось впечатление, будто чья-то душа горела заживо.       — Ноа? Слышишь меня?       Парень попытался сфокусировать взгляд на тени, нависшей над ним, но мир перед глазами оказался мутным – из уголков глаз прозрачными каплями по вискам бежали слезы. Сухие губы слегка раскрылись, но с них не слетело ни единого звука. Ощущалось, будто бешено бьющийся у шеи пульс не давал голосовым связкам работать. Рука невольно потянулась к горлу, но быстрее нее рану накрыла чужая ладонь. Глубокие порезы сильно защипало, тепло от прикосновения медленно превращалось в жар. Ноа вяло зашевелился, пытаясь отстраниться.       — Не бойся, птенчик, — мягко произнесла тень над ним. — Я с тобой.       Распознав ставший почти родным голос, подросток слегка успокоился. Тело расслабилось, но рука всё равно легла на чужую ладонь, сильнее пачкая кровью.       — Всё в порядке, — продолжал тихо успокаивать демон. — Просто полежи спокойно. Совсем чуть-чуть.       Ноа не знал, сколько прошло времени, когда он стал четче видеть потолок торгового зала. Ловцы всё так же спокойно качались в теплых солнечных лучах, отбрасывая тени. В воздухе тонкими белесыми струями летал дым, но мужчина, склонившийся над своим подопечным, не обращал на него внимания. Выражение уставшего лица Данталиона было необычно мягким, под полуприкрытыми веками ярким янтарем горела причудливая радужка.       — Даже не представляешь, насколько тебе повезло. Ты просто чудо и ходячее несчастье одновременно.       — Сомнительный комплимент, — едва прохрипел парень.       Демон фыркнул и слегка улыбнулся.       — Кровь уже остановилась, так что давай поднимемся на второй этаж – там будет удобнее.       Ноа думал сказать, что слишком слаб для такого, но его без лишних слов подняли на руки, словно он был невесомым птичьим перышком, и понесли наверх. Ощущения были странными, но удивительно приятными. Теплые руки держали крепко и уверенно, и парень затих в смятении, привалившись к чужому плечу.       На втором этаже взволнованные пауки продолжали долбиться в закрытую дверь кладовки, но уже с меньшей силой. Данталион вздохнул и прошел мимо них, направляясь в комнату Ноа. Оставив подручного на кровати, демон взял со стола ключ и вернулся в коридор. Громкое шипение, раздавшееся через несколько секунд, казалось победным кличем. Два черных тельца единым ураганом взлетели на человеческую постель и обеспокоенно заползали. Заметив пауков, парень невольно улыбнулся. Такие забавные со стороны, они перебирали лапками, вертясь вокруг него, словно коты, жаждущие ласки.       — Вот неугомонные, — вздохнул Данталион, вернувшись через какое-то время с небольшим тазиком воды, полотенцем и аптечкой.       Мужчина пододвинул к кровати стул, сел и принялся смывать кровь с чужого тела, изредка отгоняя лезущих под руки питомцев.       — Что Вы имели в виду под чудом и ходячим несчастьем? — нарушил тишину Ноа.       — Во-первых, ты остался жив только из-за того, что я вовремя вернулся в магазин. Во-вторых, теперь мы знаем, кто стоит за этими массовыми смертями.       — Это ведь хорошо?       — Да. Но остальные твои ровесники-пустышки уже мертвы.       — Понятно...       — Дьявол, это что, выражение скорби на твоем лице?       — Не знаю, — отстраненно ответил парень. — Что-то явно поменялось.       Данталион резко навис над Ноа, почти коснувшись его кончика носа своим. Серые глаза удивленно распахнулись, а юношеское тело напряженно вжалось в постель. Подросток даже затаил дыхание, не решаясь лишний раз шевельнуться.       — Успокойся, — ласково выдохнул мужчина. — Твое сердце настолько сильно бьется, что это слышу даже я.       — Не моя вина.       — Прости-прости, — низко рассмеялся демон, отстраняясь. — Кто бы мог подумать, что близость смерти сможет пробудить в тебе чувства. Ты действительно чудо и ходячее несчастье, птенчик.       — Даже не знаю, что на это сказать...       — Ничего не говори. Привыкни к ощущениям и потом поделись впечатлениями.       Ноа вздохнул, отвернувшись от лукаво улыбающегося мужчины, и положил ладонь на объемное паучье брюшко, поглаживая жесткие черные волоски.       — Арахнофобией не страдаешь – так и запишем.       — Лучше сразу заведите отдельный блокнот для наблюдений... Хотя... Зная Вас, он уже давно есть.       — И заполнен почти наполовину.       — Так много интересного?       — Весьма, — ограничился кратким ответом Данталион. — А теперь приподнимись немного – надо наложить повязку.       Ноа с трудом выполнил просьбу, избегая смотреть на мужчину. Его присутствие начинало смущать: уж очень внимательно тот следил за любой реакций на прикосновения или слова, даже сам слегка провоцировал, будто хотел прощупать новую почву для наблюдений.       Парень внутренне метался от одной эмоции к другой, чувствуя одновременно и заботу с чужой стороны, и расчетливое, холодное любопытство. Этот контраст присутствовал всегда, и сложно было понять, что демон делает по-настоящему искренне. Ноа склонялся к мысли, что тот играет. Забавляется. Вертит, как хочет, при должном желании. Это осознание вызывало противную горечь, даже обиду и раздражение. Стало трудно представить, как развернуться эти странные отношения дальше.       — О чем задумался? — тихо спросил демон, невесомо проведя тыльной стороной ладони по чужой щеке.       — Не важно, — отстранился парень. — Всякие неинтересные глупости...       — Хм...       Данталион несколько секунд просидел в ожидании продолжения, но так ничего и не услышал.       — Ладно, — вздохнул он, вставая. — Отдыхай.       Оставшись в одиночестве, Ноа наконец-то расслабился. Разлегшиеся на нем пауки тихонько шелестели, удобно расставив лапы. Этот ненавязчивый звук и накатившая с новой силой слабость заставили закрыть глаза. Сердцебиение постепенно замедлялось, грудь неторопливо поднималась в такт дыханию: вдох, выдох.       Сон накрыл вуалью незаметно, но крепко. Даже приглушенный дверью разговор не сумел нарушить это спокойствие.       Данталион, прибравшись в торговом зале и заперев все двери, отдыхал на кухне с чашкой кофе и телефоном, разговаривающим сразу несколькими голосами. Те возбужденно перебивали друг друга, пока мужчина флегматично потягивал горячий напиток.       — Это, черт возьми, нереально! — восхищенно воскликнула ведьма. — Удильщики, появившиеся спустя столько лет – настоящая сенсация! Кто бы мог подумать, что именно они охотятся на пустышек...       — Теперь мы знаем врага и понимаем, как с ним бороться, — подытожил инкуб.       — Не торопись, — осадил его хозяин магазина. — Хоть удильщики и стайные, но так разумно они действовать не могут. Не самостоятельно.       — Значит, кто-то их направил.       — Но кому это надо? И почему? — недоумевал Эдгар. — Кто-то настолько ненавидит людей?       — Вряд ли, — хмыкнула Катара. — Иначе бы выкосили всех. А так под раздачу попадают только пустышки.       — Довольно молодые пустышки.       — Подбери слюни, Асмодей. Думаю, их выбрали целью из-за количества. Взрослые пустышки – редкость. Большинство приобретают чувства уже к совершеннолетию. Плюс-минус пару лет.       — Хорошо, с этим понятно. Но почему именно они? — задумался ученый.       — Когда мы стали помогать людям, возникло много недовольных, — флегматично произнес Данталион.       — Но согласие было дано свыше, — недоумевал инкуб. — Если за всем этим стоит кто-то из нашего мира, то он должен обладать достаточной магической силой.       — Ага, — согласилась ведьма.       — Меньше пустышек – меньше работы, ближе закрытие магазинов, — рассуждал демон.       — Ха, прибыльную лавочку хотят прикрыть! — хохотнул Асмодей.       — «Эти существа не достойны нашей помощи»... Так что ли?.. — робко поинтересовался Эдгар.       — Похоже на это.       — Высокий уровень магических способностей – раз. Ярый противник совместных исследований – два, — начала подводить итоги женщина.       — Следит за всеми нашими шагами – три, — продолжил инкуб.       — Кто-то из исследовательской группы? — ужаснулся ученый.       — Возможно.       — Я знаю, как можно будет проверить подозреваемого на связь с удильщиками. Если успеем, то поймаем эту сволочь. Уж он от меня не уйдет!       — Не беснуйся раньше времени, сладкая.       — Еще чего! Я из-за всей этой ситуации никак не могу сходить на свидание! Тот симпатичный маг скоро уезжает из города, так что всем лучше не затягивать с работой. Понятно?       — Да, мэм, — хором ответили мужчины.       — Кстати, Данталион, что с твоим мальчиком? — успокоившись, спросила Катара.       — Да, — поддержал ее инкуб. — Могу посоветовать хорошего гробовщика.       — Спасибо. Как раз закажу один гроб для тебя. Или лучше сразу кремировать?       — Не уходи от темы.       — Живой.       На другом конце послышались два облегченных вздоха.       — Медики бы ничего не смогли сделать с раной, полученной от удильщика – здесь всё же замешана магия. Так что мне пришлось немного поделиться с ним своей кровью.       — А мальчишка везучий... — хитро протянул Асмодей.       — Но ты, считай, дал ему яд! Демоническая сущность может убить человеческую!       — Не волнуйся, Катара. Кровь попала в организм через рану, ее немного. Доза не грозит ему смертью, — отмахнулся хозяин магазина, собираясь отпить из кружки, но внезапно замер, вспомнив об одной маленькой детали. — Но вот несколько дней в постели он всё же пролежит, пока организм подстроится.       — Ох... Надеюсь, выдержит. Как он сейчас?       — Отдыхает. И, кажется, в нем проснулись чувства.       — Что? Как? — всполошился молчавший ученый.       — Мы знаем, что природа болезни магическая. Когда удильщик напал, он смог что-то нарушить в ее сути. Если бы закончил свое дело, то успешно вытянул бы душу.       — Душу, говоришь?.. Может, в ней всё дело?       — Что ты имеешь в виду, ведьмочка?       — Очаг болезни может быть в душе, но симптомы проявляются только во влиянии на организм путем блокирования чувств. Если изучить этот момент, то, возможно, мы поймем, в чем дело.       — Я чувствую запах надежды в воздухе, — усмехнулся инкуб.       — А я чувствую, что приближается время отдыха, и я точно не хочу провести его, слыша твой приторный голосок. До связи, мальчики.