Не растворяйся...

Pov Чонгук Дождь. Это слово никогда для меня не имело большого значения. Я считал, что это всего лишь природное явление и на этом всё, но сегодня я поменял своё мнение раз и навсегда. Дождь это слёзы, на самом деле не важно чьи они: ангелов или Бога, а может быть и дьявола. Когда душа не может найти слов и сил, слёзы всё берут в свои руки. Люди плачут не потому что они слабы, они плачут потому, что очень долгое время были сильными. Как бы ты крепко не прижимал ладони к уставшим глазам, пытаясь перекрыть им путь, они всё равно найдут выход. Зачастую слёзы подступают без предупреждения, они до жути спонтанны и вроде видимых причин для них нет, но поиск их, уже кажется веской причиной. Глядя на этого мальчишку, моё сердце сжималось в стальных тисках, складывалось ощущение, что его боль бросало тень на мою душу. Я не могу назвать себя образцовым человеком, но довести кого-то до такого состояния, это показатель того, что этим людям, понятие «человечность» незнакома. Я поглядывал на него каждые пять секунд и каждый раз поражался как в первый. Понятие красоты по сравнению с этим парнем, выглядело жалко. Он не подходил не под один стандарт, но не потому что не дотягивал до них, дело в том, что эти убогие стандарты не дотягивали до Пак Чимина. Его угольные волосы на ощупь мягче шёлка, они спадали на красивые глаза. Красивые глаза... На самом деле, я могу написать книгу в трёх томах о красоте этих глаз. Их цвет завораживает: жженая карамель с лучами осеннего солнца, с россыпью неизвестных человечеству созвездий и оттенком необъяснимой печали. Пушистые ресницы бросают причудливые тени на бледную кожу, она казалась почти прозрачной, а прикосновение к ней сродни с касанием нежности. Маленький носик, похожий на кнопку, вызывает щемящее чувство в груди, а когда его морщат, улыбка рвётся сама собой. Губы Пак Чимина, это то, на что я обратил внимание в первую очередь. Они прекрасны как самая заветная мечта и самый сладкий сон. Я долго размышлял, каковы на вкус губы цвета персика и пришёл к выводу, что они с горчинкой и солёной пылью, сладость точно не про них. *** — Чимин, просыпайся, мы приехали, — Чонгук осторожно погладил Пака по влажным волосам, наблюдая как мило он трёт опухшие глаза и морщит нос. Разлепив все-таки глаза, Чимин перевел удивленный взгляд на Чона, но тут же вспомнив произошедшее, сменил его на тревожный. Ему было не по себе от того, что он в закрытом пространстве наедине с Чоном. Фактически он его не знал, имя и фамилия не считается. Чимин стал нервно теребить ремень, кусая задумчиво губы, поэтому испуганно дёрнулся от Чона, который отстегнул его. — Ты чего? Я просто хотел помочь,— Чонгук быстро отстранился. Ему была неприятна мысль, что Чимин его боится, но он его не винил в этом. — Пойдём, тебе срочно нужно обработать раны, — Чонгук вышел из автомобиля и обогнув его открыл дверь Паку. — Справишься или тебе помочь?— Чонгук смотрел на обеспокоенного парня и не знал как себя повести. Он хотел как-нибудь помочь, но и причинить неудобства боялся. Чимин неуверенно поднял глаза на Чона, он не знал как сказать, что не может встать. После сна, шоковое состояние прошло и острая боль в ногах дала о себе знать. — Чимин, в чём дело, ты не хочешь или не можешь выйти? — Чонгук присел и заглядывая в бездонные глаза, пытался понять причину резкой смены поведения парня. — Мне просто больно, — Чимин перевел взгляд на свои холодные руки. Он ненавидел себя за то, что доставляет столько проблем незнакомому человеку. — Где болит, скажи пожалуйста, — Чонгук пробежался глазами по телу Пака и вдруг его взгляд застыл. Всё это время Чимин был босиком. Чонгук хотел взять в руки ступню, чтобы посмотреть, но Чимин отстранился. — Чимина, позволь мне посмотреть, — Чонгук не увидев сопротивления, аккуратно приподнял чужую ногу. Его сердце сжалось от увиденного, вся ступня была изранена мелкими осколками и самой страшной казалась глубокая борозда, из которой сочилась кровь. — Ох, Чимина, прости что я сразу не заметил, — Чонгук резко поднялся и не предупредив подхватил парня, будто он ничего не весил. Чимин рефлекторно ухватился за чужую шею и удивленно смотрел на Чона. Осознав, что он обнимает Чонгука, он смутился и хотел было уже расцепить руки, но строгий взгляд вернул их на место. Чимин не видел, как Чонгук прятал довольную улыбку, пока они направлялись в дом, а Чонгук в свою очередь не заметил, что Чимин прикрыв глаза, жадно вдыхал запах. Е̷г̷о̷ з̷а̷п̷а̷х̷. Чонгук занес Чимина в просторный, светлый дом, в котором их сразу встретил огромный пёс, породы доберман. Чимин испугано стал жаться к Чону и поднимать выше ноги, чтобы этот адский зверь «нечаянно» не откусил их. Чонгук по-доброму засмеялся, поднимаясь по лестнице. — Не бойся, знаю, Бам пугает внешне, но как говорится, книгу по обложке судить глупо. — Я говорю, конфету по фантику не судят, но смысл думаю тот же, — Чонгук удивленно посмотрел на задумчивое лицо Чимина и залился громким смехом. — Ты прав, смысл тот же, но думаю, я теперь тоже буду использовать это выражение, — сквозь смех ответил Чонгук. Толкнув тёмно-синюю дверь на втором этаже, Чонгук занес Чимина в большую, достаточно мрачную на первый взгляд комнату. Чонгук опустил Пака на мягкую кровать, а сам отлучился. Чимин уселся поудобнее и стал рассматривать комнату. Несмотря на тёмный дизайн, она казалась достаточно тёплой. В глаза сразу бросился большой стенд с множеством разных фотографий, они имели один и тот же, неповторимый, уникальный стиль, что наводило на мысль, это работы одного человека. Они были достаточно разными, на одних можно было увидеть красоту природы, на других людей, на третьих обычные предметы, но глазами фотографа, они вызывали необъяснимые ощущения, просто смотря на них. Кровать на которой сидел Пак, была необыкновенно мягкая и достаточно большая. Она была заправлена бархатным, изумрудным постельным бельём, с ярко-зелёными подушками. Здесь не было рабочего стола или чего-то, что связано с работой, только небольшая софа, журнальный столик и массивное кресло, которое стояло напротив камина. В спальне были ещё две двери, наверное они вели в гардеробную и ванную. В комнату зашёл Чонгук, держа в руках небольшую аптечку, он положил её на край кровати и присел возле Чимина. — Давай обработаем с начала. Если будет больно, не молчи, — Чонгук взял аккуратно маленькую ладошку и стал осматривать на наличие осколков. Чимин Не отрывал глаз с сосредоточенного, красивого лица, он считал родинки на бледной коже и удивлялся тому, чем занимается. Чонгук аккуратно вытащил пинцетом мелкие осколки стекла и обработал перекисью. — Чимин, Чимин, Чимин, ты меня слышишь, — Чонгук щёлкнул пальцами перед носом Пака и тихо засмеялся, с его реакции. — Да-да, я слышу, что ты сказал, извини, я просто задумался, — Чимин смущенно почесала нос и отвёл взгляд, ему стало неловко от сложившейся ситуации. Он чувствовал, как кровь приливала к лицу и проклинал свою бледную кожу за то, что это будет заметно. — Я спросил, не больно ли тебе, ничего страшного, я тоже часто выпадаю из реальности, — Чонгук мягко растрепал шёлковые волосы и приступил ко второй руке. Чимин не понимал чего боялся: или близости с этим человеком, или того, что этот человек вызывал в нём, такое с ним происходит в первый раз за всю его недлинную жизнь. Закончив с руками, Чонгук приступил к ногам, но здесь дела обстоят намного хуже. Чонгук видел как Чимин кусал губы от боли, но он был аккуратным насколько это было возможно. Вытаскивая самый большой осколок, Чимин дёрнул ногой и болезненно заскулил. — Потерпи пожалуйста, его нужно вытащить, я знаю, что больно, но иногда нужно перетерпеть, чтобы потом не было хуже, — Чонгук сказал эти слова с таким видом, как-будто он говорил вовсе не о порезе. Чимин сжал зубы и мотнув головой, показал что готов. Сказать что это больно— ничего не сказать, но он был молодцом и хорошо держался. Вытащив злополучный осколок, Чонгук подул на рану, как-будто перед ним сидел ребёнок. От этого жеста Чимин напрочь забыл, что у него что-то болит. — Вот и всё, прости, что сделал больно, но иначе я не мог, — Чонгук выпрямился и взяв аптечку зашел в одну из дверей. Спустя несколько минут Чон вернулся обратно. — Я набрал тебе ванну, надеюсь ты предпочитаешь горячую, — без лишних слов и действий, Чонгук подхватил Чимина снова на руки и занес в ванную. Она была очень большой, светло-серого цвета, в стиле минимализм. Чонгук аккуратно усадил парня на бортик чёрной, огромной ванны и потрепал его по голове. Похоже у него это вошло уже в привычку. Чимин как заворожённый следил за тем, как чужие длинные пальцы ловко вытаскивали пуговки из петель его пижамы. Чужие руки замерли, когда дошли до конца, а внимательный взгляд смотрел как будто в душу. Они смотрели друг на друга, казалось целую вечность, но на деле всего лишь пару минут. Они изучали друг друга, пытаясь угадать чужие мысли, при этом запоминали совершенные черты. Чимин первый опустил глаза вниз, удивляясь тому, что с кем-то держал зрительный контакт такое длительное время, Чонгук в свою очередь спрятал руки за спину и неловко прокашлялся. — Давай дальше сам, если потребуется помощь, просто позови, я буду в комнате, — он поспешно вышел и захлопнув дверь, прислонился к ней лбом. — Боже, Чонгук прекрати вести себя как полный идиот, тебе же не пятнадцать, — Чон потер переносицу и вспомнив блестящие глаза Чимина, заулыбался. — Так, соберись, тебе нужно найти для него одежду, навряд ли что-то подойдёт, но нужно постараться, — встряхнув головой, парень пошёл искать вещи. Он долго выбирал, потому что вся его одежда была для Пака просто огромной. Поняв, что размер в размер не подобрать, Чонгук решил дать Чимину свою любимую, белую футболку, белые, спортивные штаны и тёплые,серые носки. От того, что Пак оденет его одежду, в груди Чонгука разливалось тепло, а глупая улыбка, не спрашивая разрешения, появлялась на довольном лице. Чимин проводил взглядом Чона и прикрыв уставшие глаза тяжело вздохнул. Тысяча и одна мысль разрывала голову, думать не хотелось ни о чём, но тяжесть случившегося, не отпускала. Он не знал что делать дальше, понимал, что встреча с Каем неизбежна и от этого, желание утопиться в этой ванне, не казалось столь ужасным. Решив подумать об этом потом, Пак стянул с себя грязную одежду и залез в ванну. Он откинулся головой на бортик и наслаждался разливающимся теплом по обессиленному телу. Под закрытыми веками образ Чонгука вырисовывался сам с собой, а вместе с ним появлялось чувство защищенности. Дверь аккуратно отворилась, в проёме появилась кудрявая макушка. — Я принёс одежду, можно войти? — Чонгук прижимал к груди стопку одежды и неуверенно смотрел на Чимина. — Дда, заходи конечно, — дрогнувшим голосом протараторил Пак. Его тело скрывала пушистая пена так, что только голова была видна. Чонгук зашёл прикрыв за собой тихонько дверь, он положил вещи на столик, а сам присел возле Чимина. — Как ты себя чувствуешь? — парень с неподдельной заботой смотрел на Пака. Он не понимал, почему его так заботит всё что связано с Пак Чимином, почему ему важно чтобы он чувствовал себя хорошо и был счастлив, почему ему больно от того, что больно ему, ведь он видит его всего лишь второй раз за всю свою жизнь. Он осознал, что иногда неважно как долго вы знакомы с людьми, а важны сами люди. Иногда мы знаем людей всю свою жизнь, но они так и не стали чем-то большим для нас, чем просто знакомыми, а есть те, которых встретив всего лишь раз в своей жизни, понимаешь, что они являются частью тебя, а ты хочешь быть частью их. —Всё хорошо, мне стало намного лучше. Спасибо тебе большое за всё, — Чимин сжал в своей крошечной ладони чужую руку и благодарно улыбнулся, даже не подумав, что в эту минуту сердце Чонгука пропустило удар. Улыбка Чимина - это самое прекрасное, что он видел в своей жизни и он молча поклялся себе, что будет делать всё, чтобы эта улыбка украшала этот мир. Как жаль, Пак Чимин заслуживал весь мир, но вот только этот чёртов мир не заслуживал Пак Чимина.