***
Осиал не успел уйти дальше в работу для завершения своей задумки, нити, окружавшие его своим слабым чувством материи пространства, натянулись неимоверно резко, настолько, что эхом вглубь, к сущности его соседа, распространялся тревожный звон. Он сразу понял, откуда-то извне нашёлся источник, перегружавший душу, как решили назвать местные, Айки. Пробраться было трудно, столько чужеродных нитей было перекручено в тугой и плотный канат, толщину таких он видел у суден, коих называли корабельным канатом. Он мог чувствовать, как слабо Айка тянулась к нему, дёргая за всё подряд, как эта инородность, переливающаяся бесконечным количеством оттенков, угнетала её деятельность. Безликая оболочка за считаные мгновения была скрыта от взора Бога. Селестия. Осиал нахмурился, приближаясь к узлу энергий. Сейчас ему требуется стать безжалостным мясником, причинив вред не только возникшей чужеродности, но и Айке. Дело не терпит, уже нужно приступать к вызволению.***
Честно говоря, он успел позабыть, что глаза бога за свою силу берут плату. Хотя казалось, что они довольно безобидны на побочные эффекты. Он так и думал, пока не перенёс своё сознание в реальный мир. Если отобрать у каждого глаза и собрать их в одном месте, возникает реальная угроза, и так как Айка — полупустой сосуд, запечатанные воспоминания в этих глазах смогли втянуть в события прошлого своих владельцев её душу. Сосуд, который навряд ли предполагал, что может брать чьи-то воспоминания и делать их своими. Но даже с такой удивительной аномалией им не стоит идти на риск ради сомнительных навыков. Будь тут среди глаз даже талантливые люди, нет времени это разбирать, есть только один выход — порвать контакт с сетью. Осиал рассматривал предплечье, что будто прилепилось к статуе, с непомерным раздражением, погода стала меняться, статую скрыл циклон, образовавшийся посреди города. Им ведь не стоит афишировать себя. Благодаря тому, что весь удар воспоминаний пришёлся на Айку, он может пользоваться силами разумно. Статуя сильно наэлектризована и в элементальном спектре просто горит электро маной. У подножия появились магические круги, из которых вырвались быстро вращающиеся сферы, настолько плотная была их оболочка, что стирала материал скульптуры в пыль, под давлением выдавливая глаза, что светлячками исчезали в водяных стенах разрушительного природного явления. Осиал всё контролировал «от» и «до», чувствуя, как сеть нагрузки ослабевает, но не переживать не получалось. Внутри течение времени неизмеримо, и что могла увидеть Айка, подсчитать не удавалось. Его работа ускорилась, сферы рассеялись, взорвавшись, а Осиал поспешил скрыться с глаз, сворачивая действие стихии до конца. Избегая людской паники, Бог нёсся против течения до ближайшего водоёма, а там уже затеряться где-то на прибрежных островках и привести в чувства Айку. Он предчувствовал неладное. Сконцентрировавшись на задаче, Бог исчез посреди дороги в лёгкой вспышке и очутился на суше маленького островка в километрах от Инадзумы, приметив вещи девушки, Осиал сел в расслабленную позу, морально готовился принимать любой исход. Формируя меж пальцев сферу, для водного мимика он решил добавить несколько отличий. Вода менялась по одному желанию: тело высокой девушки с имитацией длинных волос, хвост и плавники у ушных раковин, добавить внутрь щепотку шторма и новое тело для собеседника было готово. Идеально повторяло его женское обличие. Несколько минут и мимик медленно поднимает веки, на лице прорезаются глаза-полумесяцы, а шторм внутри пенил морскую воду тела, отчего мылился обзор. Она покачнулась, Осиал мягко протянул руку, подхватывая несопротивляющееся тело. — Кхм, Айка? Ты в реальности, — решил он уточнить, ведь легко предположить, что она сейчас растеряна и не может правильно определить происходящее. — Да-а..? Это неплохая новость… — медленно зажурчал голос, и Осиал выдохнул. Реагирует. — Ты нестабильна, — Архонт положил её и развязал шнуровку плаща на своих плечах, прикрыл тело, загородил своей фигурой последние лучи закатного Солнца. — Я не хочу верить, что прошло едва больше часа. Это тяжело, — на коленях заворочались, слабо шевелились, натягивая ткань плаща себе по макушку. — Ты видела воспоминания владельцев глаз Бога, тебе не повезло, что такое сооружение оказалось возле тебя вообще, — Осиал задумчиво разгладил складки ткани, неуверенно размышлял, что с его долгим отсутствием в мире людей он не сможет оказать необходимую ей поддержку. Люди подвергались переживаниям в своей жизни, так же часто, как и Архонты, но их разум хрупче. Ему сложно вспомнить как это — утешать кого-то и при этом восстановить мир в мыслях страдающего. — Я догадывалась, что это связано с глазами, — бубнили сквозь преграду, на пробу мяли ткань непослушными руками. — В конце каждого прошлого были одни и те же, одни и те же люди. Либо Сара Кудзё, либо Райден Сёгун, ныне Эи… — показалась взъерошенная макушка, глаза почему-то щурились, и девушка рассматривала его лицо. — Я забыла, как Вы выглядите, простите, я сбилась со счёта на втором десятке. Хорошо, что глаза получают ближе к пятнадцати-двадцати годам, я бы сошла с ума от скуки, наблюдая за кем-то с пелёнок. Не очень люблю младенцев… они неспокойные. — Сколько ты провела там по ощущениям? — он нащупал камень и вложил в ладонь Айке, из-за длительного бездействия даже тело мимика управляется ею с большим трудом, каждое движение медленное и дёрганное. Если они поменяются местами, она замрёт от шока. Ощущения, что доступны любому человеку будут познаваться ею заново. Осиал разминал руку мимика, наблюдая, как она слабо сжимала и разжимала руку с камнем. — Может лет пятьдесят… а может и семьдесят, может что-то среднее, — рука сжала камень сильнее, а оболочка вспенилась. Ей неприятно. — К сожалению, я могла только думать и думать, смотреть и слушать, запоминать и в конце приходить под суд власти Инадзумы. — Казалось мне, — продолжала она с каким-то отчаянием, — я попала в Ад, такой, что и демоны бы обходили стороной. Там скучно, там невозможно, ты обесцениваешься и природа чужих воспоминаний начинает поглощать. Зовёт стать таким же пережитком, а может я от подобного стала бредить. — Ну, то что энергия может взывать, это правда, ты полупустой сосуд, пусть у тебя и не было глаза, но часть твоих воспоминаний была утеряна и, скажу тебе, потеряла ты их не при самых обычных обстоятельствах, — мужчина поправил водяные прядки выбившейся чёлки у мимика и грустно улыбнулся, дожидаясь вопросов. — Ах, ну без подобного, как икра без хлеба с маслом, — уныло протянули. Осиал прикрыл пальцами улыбку. Видимо, сейчас не хочет этого касаться. — Видела что-нибудь любопытное? — наклонился ближе к её лицу. — Видела много чего страшного… во взаимоотношениях людей. Обиды, боль потери, недомолвки и трусость, срывы нервные, любовные порывы, яркую месть, холодное отчаяние, туманное безразличие, бессмысленное ли самоистязание? грехи и напротив — проявление благодетели. Их воспоминания становились ярче, чётче, когда они пользовались силами своего элемента. Видела бои… они всегда самые яркие, так как тело находится в стрессе и особенно сильно тянет силу элемента для борьбы. — Ты стала понимать людей лучше? — Осиал медленно отнял глаза от собеседницы, полоска света ночного светила прокладывала путь по воде, подкрадываясь к ним, как ещё один свидетель происходящего. — Отнюдь, только больше запуталась. Но могу предугадывать, что может произойти. Слишком долго размышляла над ними. — Моя вина, что медленно вызволял тебя… — прошептал он и провёл по чужим волосам, искренне сожалея. Лицо Архонта сделалось угрюмым, и по глазам Айка читала его беспокойство и муки совести. — Действительно не хотел тебя ввязывать в систему сбора воспоминаний Поднебесной. Удачно сложилось всё, нас не заметили. Эх, но город им придётся восстанавливать с месяц, это верно… Глаза на лице мимика медленно расширились, а взгляд устремился на подбородок Архонта. Осиал же из-за чувства стыда и не желания видеть укор в её глазах с преувеличенным интересом рассматривал звёздное небо. — Вы что? Недоумённый вопрос в конец устыдил Архонта, тот спрятал лицо в рукаве, не хотел говорить об этой крайней необходимости, к которой ему пришлось прибегнуть, ощущая себя до последнего трусом и беглецом под взором полным непоняток.