Связь

— Мне не нужна помощь психолога, Джеральд. — эти слова Репоголовый произносил уже в миллионный раз за почти прошедшую неделю. Но Джеральд не слушал. Или оглох, кто его знает? — Не будь таким уверенным, Арнольд! Вся эта история с «чужими чувствами» просто сводит тебя с ума! — темнокожих пнул ногой бедный камешек. — На что ты намекаешь, Джеральд? — Не делай вид, что не понимаешь! Шотмен усмехнулся. — Да, не знаю. Просвети меня. — Сначала ты говоришь о каких-то чувствах, потом странно ведешь себя на уроках, потом это задание с Патаки… Ты уже какой день подряд говоришь о том, какая она хорошая! «Мне так здорово с ней работать, Джеральд», «На самом деле она не такая плохая, Джеральд», «Мне она даже нравится, Джеральд»! Мальчик, о котором шла речь, густо покраснел и поднял глаза, в попытке успокоиться. Небо было голубым, весна радовала своей погодой. Но прямо сейчас он очень хотел домой. Быстрее бы они дошли и он встретится с Хельгой, им нужно доделать задание. Потом, может, он предложит ей поиграть во что-нибудь, или посмотреть что-нибудь, или погулять… Арнольд напрягся. «Что со мной…?» Слова Джеральда вновь отвлекли. — Меня тошнит, Арнольд! Я намерен прекратить это! У тебя точно не все дома, чувак, тебе нужна помощь! — Спасибо на добром слове, Джеральд. — он недовольно взглянул на друга, не понимая, почему тот так завёлся. Подумаешь, он говорил о Хельге немного чаще обычного… И обо всех этих непонятных чувствах… Не его вина, если он просто озвучивал факты. Да, ему интересно проводить время с Хельгой. Да, его странные потоки чувств уже не пугают, а, скорее, заинтересовывают, учитывая, что он узнал чьи они. Да, он… Стал меньше уделять времени Джеральду… И, возможно… Возможно, стал чаще кидать взгляды на напарницу по проекту… И, возможно… В-возможно, находить в ней что-то милое, н-но… Он не виноват! Не виноват ведь? Шотмен просто наблюдал за ней: наблюдал в столовой, когда чувствовал её грусть; наблюдал в классе, когда она была полна… Тёплых чувств; наблюдал, когда они выполняли проект у него — тогда он чувствовал ураган внутри себя: от волнения, до огромной дозы… Н-нежности? Хотя Шотмен уже почти смирился с чувствами Хельги, он не мог не краснеть каждый раз, когда вспоминал о них. И всё бы ничего… Если бы не Джеральд. И его собственный ураган, ведь где-то в глубине души он понимал, что все эти оправдания «я просто слежу за тобой», на самом деле скрывают его зарождающуюся и растущую всё быстрее симпатию к светловолосой однокласснице. И не понятно, плохо это или хорошо. Он знал, что нравится ей. Теперь точно знал. Слово «любовь» пока не применял, потому что пока на стадии «сильно нравится». И если уж от этой стадии в животе образуется узел, то в «любви» и подавно. — Мужик, — Джохансен положил руку на плечо Шотмена. Арнольд почувствовал желание скинуть его руку. — я переживаю за тебя. Возможно, ты пока не видишь проблемы, но это только пока! Завтра у доктор Блисс есть возможность тебя принять, поэтому… — Ты сейчас серьёзно?! — взревел тот. — Ты считаешь меня больным, только потому что я тусуюсь с Хельгой и ощущаю внутри себя бурю эмоций?! Кто знает, может я прав и это чувства Хельги, Джеральд? Может, теперь вообще в больницу положишь?! — При чем тут это, мужик… — Тебе станет легче, если я начну говорить «правду», которую ты ждёшь?! Хорошо, давай начнём. Хельга глупая, злая и кроме своих оборонительных кличек ничего не может! — его тон отражал призрение и издёвку, направленную к другу. — Мне так не хочется с ней заниматься, что я буквально каждый день встаю с мыслью «когда же это закончится». А ещё думаю, что лучше заниматься с Гарольдом, чем с ней! Она никогда мне не понравится, даже если начнёт всех уважать и вообще, сменит всю свою личность! Ах да, она никогда не сможет сделать этого, просто потому что она Хельга Дж Патаки! — последние слова выплюнул с такой яростью, что даже Джеральд был изумлëн. Молчание было долгим, сказать было нечего. Хотя они услышали странный шорох, о нём быстро забыли. И Шотмен почувствовал очень больной, странный укол боли внутри, но вид друга и злость на него всё затмили. Сейчас Джеральд думал, что Арнольд и правда спятил (так ничего и не понял), а Арнольд думал, когда же это закончится. Шотмен прекрасно знал, что его проблемы с чувствами интересовали Джеральда намного меньше, чем его внезапное увлечение Патаки. Предполагал конечно, что друг пытается его «защитить», но такая защита лишь вредила ему. А ещё он быстрее хотел зайти в дом, подняться в свою комнату и ждать прихода Хельги. Вчера они ещё не всё закончили (слишком много болтали и отвлекались), поэтому с минуты на минуту она должна была прийти. Как хорошо, что они уже стояли у порога. Осталось только попращаться с Джеральдом. — Знаешь, Джеральд. — начал он, оказавшись первым, кто заполнил долгую тишину голосом. — Я не хочу обижать тебя. Просто хочу заверить, что уже не о чем беспокоиться. — светловолосый поднялся по ступенькам и, не поворачиваясь, добавил. — И даже если мне правда начинает нравиться Хельга… Ты мог бы просто поддержать меня, вместо того, чтобы пытаться отгородить. Ведь ты её совсем не знаешь. До завтра. — он хлопнул дверью, чуть не придавив одну из рептилий, выбежавших из дома. Да, Арнольду было немного стыдно за своё поведение. Что бы его лучший друг не делал, он не заслуживал такой вспышки. Но никому бы не понравилось, если бы за чувства его насильно записывали к психологу. Арнольд тоже человек, который не может постоянно терпеть. Хотя это, конечно же, не служило оправданием, и он знал это, поэтому пообещал себе ещё раз извиниться перед другом завтра. Внезапно странная боль в сердце окатила его будто холодной водой: что-то не так. Он не был настолько подавлен ссорой с другом, чтобы чувствовать такую странную печаль, а значит… С Хельгой что-то случилось. Только сейчас Арнольд обратил внимание на время и понял, что она опоздала почти на пятнадцать минут. Мысли настолько поглотили его, что Шотмен не заметил этого. Беспокойство, которое почувствовал позже, было собственным: прошло тридцать минут, а её всё нет. Боль никуда не делась. «Где Хельга?» Вдруг шестерёнки Шотмена завертелись и он, как и в любой стрессовой ситуации человек, стал предполагать худшее: «Стоп, что, если… Что, если она услышала мои слова лишь на том моменте, когда я говорил о ней всю эту чушь… — неприятный холод передëрнул до костей, глаза забегали по комнате. — Возможно, она…появилась в самый неподходящий момент и…всё не правильно поняла! О нет!» Только этого не хватало для полного счастья… Хотя, может быть, это всего лишь переизбыток его беспокойства и на самом деле она не пришла по уважительной причине? Да, именно, ему нужно было просто позвонить ей, чтобы убедиться. Однако, когда после пяти пустых гудков она снова не взяла трубку, беспокойство возросло в десять раз. «Где ты, Хельга?»

***

Школьный день для Патаки закончился как обычно, хотя… Как обычно уже несколько дней: несколько дней, как она занимается с Арнольдом; несколько дней, как она на высоте, ведь… Кажется, он неплохо себя чувствует рядом с ней. Конечно, стычки с ним бывают(чаще из-за неожиданной работы её защитного барьера), но в целом время они проводили не так уж плохо. И если для него это время было не таким уж и плохим, то дня неё оно было… Прекрасным. Прекрасно проводить время в его комнате, вдыхать воздух его мягких подушек, когда он уходит за закусками вниз, прекрасно наблюдать за ним так близко, прекрасно слышать его смех из-за её шутки, прекрасно видеть его взгляд, обращённый только на неё, прекрасно быть с ним… Всё было прекрасно. Как жаль, что сегодня это закончится: сегодня они должны доделать последнюю часть проекта. А значит, это конец. Но Хельга уверена: эти дни надолго останутся в её памяти. Она вышла из школы одна, ведь её возлюбленный договорился пойти домой с Джеральд-о. Да и странно говорить об этом, ведь она бы всё равно не позволила ему проводить её до его дома, как бы странно это не звучало. Репутация, одним словом. Девочка шла дольше обычного: времени ещё хватало, можно было представлять сцены в голове, которые никогда не осуществлятся… Но кто запретит ей мечтать? Сегодня настроение было на взлёте, поэтому она решила подшутить над своей Репоголовой любовью, зайдя не через обычную дверь, а через ее родной и удобный путь — через пожарную лестницу. А сколько воспоминаний, слëзы наворачиваются. Девочка подошла к дому сзади, но вдруг услышала знакомый голос впереди… А точнее, почти крик. И своё имя, если не ошиблась. «Я не подслушиваю, просто интересуюсь» — оправдалась та, спрятавшись у края стены, чтобы лучше слышать. Её удивлению не было предела, когда она поняла, что это Арнольд кричал на Джеральда из всех людей… Это было необычно. Но вот когда она услышала, что он кричал, то окаменела… — Хельга глупая, злая и кроме своих оборонительных кличек ничего не может! Слова острым стеклом отдавались эхом, одновременно вызывая головную боль. — Мне так не хочется с ней заниматься, что я буквально каждый день встаю с мыслью «когда же это закончится». А ещё думаю, что лучше заниматься с Гарольдом, чем с ней! Она никогда мне не понравится, даже если начнёт всех уважать и вообще, сменит всю свою личность! Девочка ахнула. Не от удивления, скорее от того, насколько это было больно. Она была на грани того, чтобы закричать. Это было больнее удара ножом. Но он решил добить её… — Ах да, она никогда не сможет сделать этого, просто потому что она Хельга Дж Патаки! Когда между ними образовалось молчание, она не стала ждать, или выходить к ним, со взглядом «я всё слышала». Нет, она просто рванула куда глаза глядят; рванула так быстро, как только могла, при этом, на удивление, очень тихо ступая по земле. Было очень больно. Невообразимо больно. Он мог убить её ножом после её насмешек, мог сам сказать ей гадости в любой другой день, ответить на её грубость, отомстить, но… Это не было бы настолько больно, как сейчас, ведь то, как он всё это говорил… «Хельга глупая, злая и кроме своих оборонительных кличек ничего не может!» То, с какой злостью… С каким холодом. Он сказал это тогда, когда у них было всё… Хорошо. Хорошо же?! Неужели только ей было хорошо?! «Мне так не хочется с ней заниматься, что я буквально каждый день встаю с мыслью «когда же это закончится» Но нет, она бы вытерпела и это. Больно было от другого… Другое разбило её сердце. «Она никогда мне не понравится, даже если начнёт всех уважать и вообще, сменит всю свою личность!» Ноги Хельги сами вели её к дому. Поэтому, влетев в свою комнату и закрывшись, она начала орать, реветь, бить подушку. «Ах да, она никогда не сможет сделать этого, просто потому что она Хельга Дж Патаки!» Он просто… Подтвердил. Подтвердил все её страхи, осуществил её кошмары в жизни. Арнольд не полюбит её. Он никогда не полюбит её. Чëрт, зачем она полюбила его?! Лучше бы не знала его, лучше бы те собаки в тот дошкольный день загрызли бы и её! Чëрт… Он никогда не полюбит её. Хрупкое сердце разбито, валялось осколками. Его кровь текла по лицу… Не только сердце разбито: весь её храм, всё летело и металось по комнате. Всю любовь она канула в прошлое.