***
Погода была как и настроение (какая ирония). Они не общались уже больше недели с того инцидента в школьном коридоре. Но он пытался поговорить с ней. Это снова причиняло боль. Похоже, он догадался, что она подслушала их с Джеральдом разговор(хотя может и нет). Всю неделю он специально ждал её после последнего звонка, потому что та специально задерживалась, чтобы не встретиться с ним. Но выходило наоборот. — Хельга, давай поговорим… — это был пятый раз за неделю. Пятый раз он ждал её после уроков. А в сотый раз просто подошёл. К тому времени Хельга перешла в состояние «лучше не лезьте, я опасна» и «у меня внутри пусто». Но он упорно делал вид, что не замечает этого. Её это бесило. — Отстань от меня, Арнольд. Я говорю в последний раз. Но это был не последний. В другой день он буквально закрыл дверь класса. Вот это наглость, думала она тогда. — Арнольд… — злость кипела в крови. Зачем он делает это всё? Зачем бегает за ней? Ему так важно, чтобы у них были хотя бы «приятельские» отношения? Хорошо, она это устроит. — Подожди… — он заранее раскрыл руки, заметив её шаги в направлении к двери. — Слово… Хотя бы слово скажи мне! Мне надоело, всё так резко изменилось… Перестань вести себя так! Она удивлённо вскинула бровь, но взглядом пыталась отразить безразличие. Его это ранило не меньше. — Слово? Хочешь услышать слово? — она подошла к нему. — Уйди. — Пожалуйста… Поговори со мной. Я не хочу, чтобы всё так закончилось… Эти слова были странны не только для него, но и для неё. Она была удивлена и, почувствовав это, глаза Арнольда засверкали надеждой. Но раздражение всё испортило. — Не хочешь, да? — она посмотрела на него. — Хорошо. Слушай внимательно. Волнение закипело, как лава в вулкане. Это чувство было взаимным, ведь Хельге… Снова было больно… Ведь невозможно уничтожить всё сразу. — Вернёмся к началу, но так, чтобы быть на расстоянии. Мы просто одноклассники. Как и было раньше. Вздох, который он издал, вновь её удивил. Это было не то, чего он хотел. Но чего он хотел?! Арнольд сам не знал. — Но… Как же так… Хельга, всё, что ты слышала это... Это не правда, ты не так поняла! — он отчаянно пустился в атаку, но она прервала его. — Я сказала хватит! Мне совершенно плевать на то, что было, Арнольд. Теперь мы просто одноклассники, не друзья, ясно?! Поэтому перестань красть моё время и ждать меня после уроков, перестань следить за мной и пытаться поговорить! Я обо всём забыла, да. Но мы держимся на расстоянии. — Но… Поздно: она вышла. Он был жалок и знал это. Жалок, потому что в тот момент ничего не сделал. Не догнал её, не извинился, хотя и понял… Он давно всё понял. Как бы тяжело это не было признавать… Его душа болела. Очень сильно болела. За эти дни она стала ему очень близка и какое-то недоразумение всё испортило. И хотя он хочет всё исправить, она не подпускает к себе. Но он чувствовует её. Его облегчение — когда за безразличным взглядом он всё ещё чувствует её бурю эмоций. Да, они, конечно же, не положительные, но… Они есть. И пока они есть он должен стараться. Арнольд не знал, зачем так упрямо гонится за ней. Но догадывался, что… Что она не безразлична ему. Она никогда не была ему безразлична, и он… Хотел всё исправить. Она очень обижена и плевать на все её оскорбления. Ему было так хорошо с ней во время задания, а сейчас… Сейчас он чувствует себя странно потерянным. Да ещё и эти чувства… Чëрт… Поэтому после очередного отказа он отчаялся. Поэтому он рассказал всё Джеральду и тот предположил, что Арнольду она понравилась не просто как друг… И Шотмен не отрицал этого. Поэтому чувства изводили его и было принято решение обратиться к Блисс.***
— Что ж, впечатляюще… — женщина отвела задумчивый взгляд. Минуту назад он закончил свою, казалось, трëхчасовую речь, свой пересказ о том, почему он пришёл. Когда Блисс услышала имя Хельги, она удивлённо заморгала, но Арнольд не обратил на это внимание. А зря… Она была под впечатлением. За свой немалый стаж работы она ещё не сталкивалась ни с чем подобным с адекватным, искренним мальчиком. Он не врал. И это лишь прибавляло вопросов. Блисс впервые не знала, что посоветовать. А мальчик явно ждал совета. — Арнольд… — кашель. Явный сигнал того, что она в замешательстве. — Я… Могу прописать тебе кое-какие препараты. «Так и знал…» — Нет, спасибо. — Это особый случай, понимаешь? Может быть, успокоительные помогли бы немногим, но… Это помогло бы расставить всё по своим местам. Ты сказал, что всё это произошло после удара мячом по голове… Ты пробовал сделать что-то подобное ещё раз? Может, это помогло бы. Мысленно он ударил себя рукой по лицу. А снаружи помрачнел. — Вы хотите, чтобы в меня намеренно полетел мяч? А если это не поможет и только усугубит? — Ключевое слово «если». Здесь ничего нельзя утверждать наверняка, Арнольд. — Блисс встала и взглянула на часы, весящие на стене. Она крутила ручку руками, будто нервничая. — К тому же… Может, это гормональный сбой и это пройдёт. Он усмехнулся. — А может я просто сошёл с ума и вы не можете мне помочь? — грубость удивила его самого, но он ничего не мог с собой поделать. Слишком вымотан, чтобы проявлять дружелюбие. Он даже с Джеральдом до этой встречи чуть снова не перессорился. — Я не думаю, что… Договорить она не успела: в дверь постучали. Её глаза нервно метнулись к Арнольду и Шотмен поднял бровь: что это с ней? Но когда дверь открылась и он услышал этот голос, его глаза раскрылись до неузнаваемости. — Наконец-то я дошла до вас. Мне столько всего нужно… — Хельга окаменела, увидев его на кушетке. Минуту они смотрели друг на друга, не отводя удивленных глаз. При этом всём Блисс нервно кашлянула, прекрасно зная отношение Хельги к Арнольду. — Что ж, твой сеанс подошёл к концу, Арнольд. Ты можешь прийти завтра в четыре и мы продолжим… — Что ты здесь делаешь? — перебили оба в унисон, не обращая внимания на женщину. В этой комнате они будто были одни. Напряжение. Очень много напряжение исходило от них двоих. Не получив ответа на свой вопрос, Арнольд нагло посмотрел на женщину. — Что она здесь делает? Вы ничего не сказали. — Я не имею права говорить о том, о чем клиент не хочет признаваться другим. — Ты скрываешь, что ходишь к психологу? По-моему это не секрет. Фиби знает, да? — странное, необоснованное раздражение разнеслось по венам. — Что ты здесь делаешь? — перевела стрелки та, ведя себя уверенно. Но он чувствовал обратное. — А что ещё здесь делают? — он встал. — Арнольд, боюсь тебе придётся уйти, Хельга сейчас… — Хельга тоже уходит. — девочка развернулась и вышла. — Ещё увидимся, доктор Блисс. — он вылетел за ней. А Блисс, обречённо вздохнув, села в своё кресло. У неё тяжёлая работа…***
— Какого чёрта ты здесь делаешь?! — девочка обернулась и посмотрела на него. Ну, хотя бы обратила на него внимание. Первая. — Тот же вопрос к тебе. — Не переводи стрелки, Репоголовый. — он никогда не радовался её кличкам так сильно, как сейчас. — Отвечай. — Почему тебя это так волнует? — он обвёл её взглядом и зашагал вперёд. — Насколько я помню, мы держимся на «расстоянии» Хельга округлила глаза. Что за наглость? — Слушай сюда. — она скрестила руки на груди. — Я не обязана оправдываться. Ты тот, кто всё это начал и я... — Ты просто не правильно поняла. — его взгляд сразу смягчился, он подошёл ближе к ней. — Разве я когда-нибудь говорил что-то подобное о людях, Хельга? Разве я говорил что-то подобное даже о врагах? Она отвела растерянный взгляд. Ведь… Если так подумать, то… Ну, да, так и есть… Он не говорил ничего подобного… Хотя, откуда ей знать, что она не исключение? — Откуда мне знать? И почему я должна тебе верить? — Потому что это правда. Разве я когда-нибудь врал? Она отвернулась. — Ладно, хватит. Я же сказала, что мы забыли… — Я не забыл. В тот день Джеральд злился на меня. Он злился, что я много времени провожу с тобой. Хельга напряглась. Она это предпологала, но пусть всë останется как есть. Обида жила в её сердце и его слова, которые прокручивались в голове, снова приносили боль. — Хватит. — она зашагала, готовая уйти. Но он пошёл за ней. — Эти слова были… Издёвкой. Издёвкой над Джеральдом! Они не видят тебя настоящую, они видят только оболочку и судят по ней! Он будто пытался докричаться до неё. И радовался, когда чувствовал её волнение. — Уже неважно! — Важно! — он взял её за руку. — Прости меня! Ты всё просто не так поняла, я бы никогда не сказал ничего подобного! Разве я не заслуживаю твоего прощения? Разве я не заслуживаю?! Она отшатнулась. Было плохо… Плохо и стыдно, ведь он говорил правду… Она о нём и не такое могла сказать, но он всё равно прощал её, а она… Не может простить недоразумение! Когда всё стало так сложно? — Хельга… — он поднёс её руки к себе. — Нам… Было так хорошо. Его волнение смешалось с её; лицо краснело, глаза заблестели. Боже, неужели она ему правда начала по-настоящему нравится…? — И чего ты хочешь? — процедила она. Ничего не могла с собой поделать, она ведь не просто так грозная Патаки. Пауза затянулась, он смотрел на неё, взволнованно сглотнув. Это единственный человек, который его чуть ли на колени не поставил перед собой. Весеннее солнце из окна коридора здания (которое было очень похоже на школьное) красиво излучало свет, который светил прямо ей в лицо. Оно блестело. Особенно её глаза… Он крепче сжал её руки и тихо произнёс: — Давай начнём сначала.