Кошка, которая (не) гуляет сама по себе

За год патрулей Человек-Паук не прекращал поражаться, как в часы бездонной ночи город становился только ярче. Казалось, рекламные кричащие вывески только и ждали наступления темноты. Огни хаотично просачивались из квадратных окон, напоминая полуразобранную мозаику. Глаза-фары с блеском и яркостью разъезжали по длинным трассам туда-сюда, как жидкость в вычурных трубочках. Словом, в Нью-Йорке люди темноты не боялись, как и драконов. Ведь нельзя пугаться того, чего попросту нет. Правда, на этот раз внимание квинского стража привлекли не многообразные вывески и витрины. Куда интересней наблюдать, как ветер раз за разом ловит ярко-белые кудри. Даже воздуху это нравилось: со стороны чудилось, словно он бережно убирал локоны подальше от лица, дабы не мешались. Паркер наизусть знал сценарий этой ночи. Кошка неизменно наметит новый ювелирный, до которого её пушистые лапки не успели дотянуться. Паук неизбежно примчится останавливать её, сломя голову бегая по крышам. Воровка будет кокетничать, не особо то и прячась от него. И снова они ни к чему не придут. Осечки ни разу не случалось. Он покорно ждёт, когда Кошка набьёт сумку драгоценностями. В эти моменты девушка такая сосредоточенная, хоть и видно, как ей нравится такая жизнь. Питер всегда любуется, даже не скрывая этого. Слух улавливает звонкий удар последнего камня. Однако на этот раз Паук не спешит выходить из укрытия, выбирая слежку. Сумка звенит украшениями, полиции нет, но Харди не сдвигается с места. Лишь вертит головой и недоумевающе выглядывает кого-то. С губ пропала самодовольная улыбка. Словно брошенный котёнок, ей-Богу. - Тебе не надоело? Мститель спрыгивает. Котом он не был, но тоже всегда приземлялся на лапы. С кем поведёшься, от того и наберёшься, да, Паркер? Девушка оборачивается, не пытаясь скрыть радость. - Паучок, - сладко протягивает она, смакуя каждую букву. Питер устал сопротивляться. Устал ловить её, изображать из себя порядочного копа. Отпускать. Говорить, что это в последний раз. Устал нарушать собственные обещания. Пора признать: она победила. - Я боялась, что я тебе надоела. Харди кидается ему на шею, забывая, что мать учила её быть гордой и непокорной. Быть холодной и невпечатлительной. Не делать первый шаг. Не говорить честно о своих чувствах. Питер обнимает, словно в последний раз. Жизнь супергероя научила тому, что любая нота может стать финальной, так что сожалеть и отказываться он находил неразумным. Фелиция всегда пахнет лавандой. Честно, парню плевать, чем она пахнет, но он каждый раз жадно втягивает носом. Запах его женщины - лаванда. Это въелось в подкорку, как правило без исключений. "Ча-ща" - через "а", а Чёрная Кошка - с вечным ароматом фиолетового цветка. Блондинка первая тянется к его губам, самостоятельно поднимая маску до носа. А Питер... Питер просто соскучился. Она ластится, как кошка у ног, выпрашивающая лакомку. Кто он такой, чтобы отказать ей? Поцелуй долгий, поднимающий все чувства, таившиеся внутри. Где-то на заднем дворике сознания рождается мысль, мешая наслаждаться моментом, что лизаться, когда вы не отошли от вынесенного ювелирного и держите в руках сумку с украденным, немного плохая идея. Питер затыкает этого "младенца", углубляя поцелуй. Они делают то, что не должны. Это вошло в привычку. Вредную ли, они не знают. Паркер избегает разговора об этом вслух: ему нравится эта игра. Но он не признается в этом. - Я люблю тебя, Паучок. Женские губы отлипают от мужских. Кошка нежно проводит носом по чужой (не такой уж и чужой) щеке, не выдерживая, целуя в мягкую плоть. - И я тебя, котёнок.