День

Переговоры с эльфами оказались ничуть не интереснее всех тех, что были до этого. Бильбо присутствовал там в качестве дипломата, так как умение Торина договариваться с эльфами стремилось к нулю. На переговорах было заключено ещё несколько соглашений, и эльфы и гномы вышли оттуда со взаимными заверениями в дружбе, хоть и не без помощи Бильбо, умело разряжающего обстановку в самые напряжённые моменты. Эльфов сразу передали нескольким гномам, и те повели гостей в их покои. Бильбо и Торин остались в зале переговоров и совещаний вдвоём. Гном устало выдохнул и помассировал виски. — Эльфы… — проворчал король себе под нос. — Торин, твой рабочий день на сегодня окончен! — безапелляционно заявил хоббит. — Бильбо, я не могу! — голос гнома прозвучал чуть ли не жалобно, и у полурослика болезненно сжалось сердце. — Мои подданные ждут меня у дверей тронного зала, и я не имею права обмануть их ожидания. Хоббит уже в который раз подумал, что чувство долга у Торина развито сверх всякой меры, хоть и знал, что у этого есть причины. Заметив неоднозначный взгляд полурослика, гном обхватил его лицо ладонями и заставил посмотреть на себя. — Прошу тебя, радость моя, не сердись на меня, — очень тихо проговорил Торин. — Я бы так хотел больше времени проводить с тобой, в последнее время я очень устаю от работы, но она держит меня, как стальные тиски. С тех пор, как полтора года назад я вступил на престол Эребора, я больше не имею права быть просто гномом Торином. Теперь я Король-под-Горой, и все, кроме тебя и, может быть, Компании, видят во мне именно его. Это нормально, это было вполне ожидаемо, но иногда всё равно бывает так тяжело… — Торин опустил голову, но потом вновь взглянул хоббиту в глаза и обхватил себя за локти. — Бильбо… — его голос сорвался. — Прошу, не отворачивайся от меня ещё и ты. Полурослик потрясённо молчал. Торин всегда скрывал свои чувства, переживания, слабость от всего мира, и то, что он сейчас раскрылся… Бильбо решился, глянул гному в глаза… и тут же чуть не отпрянул. В глазах гнома читалось столько уязвимости, боли и страха одиночества… И Бильбо смыло цунами. Сочувствие, щемящая боль в груди, желание помочь, нежность и бесконечная любовь затопили всё его существо. Он поднялся из кресла, почти ничего не видя перед собой из-за тёмной дымки перед глазами, шагнул к Торину и крепко прижал его голову к своей груди. — Торин, глупый ты гном… — зашептал он, прижавшись губами к тёмным с сединой цвета морийского серебра, волосам гнома. — Я никогда не отвернусь от тебя и не брошу, слышишь? Даю слово. Я люблю тебя, родной мой, и ничто не в силах это изменить. Из горла Торина вырвался сиплый, сдавленный звук. Он резко повернулся, уткнулся лбом в плечо Бильбо, пряча глаза, и затих. — Ну, ну, всё хорошо, дорогой мой, я рядом, я с тобой… — нашёптывал полурослик Торину, ласково проводя рукой по волосам гнома и прижимая его голову к себе. Бильбо не выпускал своего гнома из объятий, пока у него не перестали дрожать плечи, и он не отстранился. Торин поднял голову и посмотрел на полурослика. Глаза у него были красные, но сухие. Бильбо мягко улыбнулся ему, постаравшись вложить в эту улыбку всю свою любовь. Судя по тому, что Торин, до этого искавший в глазах хоббита следы отвращения к своей слабости, чуть смущённо улыбнулся в ответ, ему это удалось. — Тебе лучше, родной мой? — спросил Бильбо, заглядывая гному в глаза. Боль и одиночество ушли, и глаза Торина посветлели. — Да… Бильбо, спасибо! — он порывисто сжал руки полурослика. — Я… Ты… Спасибо, что ты каждый день рядом, поддерживаешь меня, заботишься обо мне, помогаешь… Я очень ценю это, Бильбо, правда, — не сдержав порыва, он поднялся на ноги и прижался лбом ко лбу хоббита в древнем жесте привязанности. — Amralime, — шепнул он. Бильбо счастливо зажмурился и теснее прижался к гному. Отстранились они почти одновременно. Торин не выпуская рук Бильбо из своих, вздохнул: — Мне пора идти, необходимо закончить с работой на сегодня. — Я с тобой, — отозвался полурослик. Он прекрасно знал, что если у Фили и Кили всё получилось, то в коридорах и в тронном зале сейчас не будет ни души, но сказать об этом Торину он не мог, чтобы не привлекать его внимание к этому вопросу, и потому он покорно последовал за супругом к тронному залу. Несколько гномов на пути им всё же встретилось, но все они спешили в одну сторону — к залу Дурина. К счастью, он располагался в той же стороне, что и жилые помещения, поэтому никаких вопросов у Торина это не вызвало. Супруги подошли к дверям (а если быть точными — почти воротам) тронного зала. Торин потянул за ручку. — Неужели, закрыто? — недоумённо задал он вопрос в пустоту. После достал из кармана большой резной ключ и отпер дверь. В зале, как и следовало ожидать, было пусто. Вокруг в радиусе нескольких сот метров никого не было. «Слава Валар!» — подумал Бильбо. — «У братьев всё получилось!» Торин задумчиво огляделся, словно проверяя, не заснул ли какой-нибудь гном в углу в ожидании Его Величества. Удовлетворённый результатами осмотра, Торин повернулся к Бильбо, чуть склонил голову набок (корона при этом каким-то чудом удержалась на месте) и произнёс: — Знаешь, Бильбо, а мне нравится твоя идея на счёт досрочного окончания рабочего дня. Он подошёл к дверям и запер их изнутри. — Ты хочешь сказать, своевременного окончания? — Бильбо скептически приподнял бровь, но тут же расплылся в улыбке. — Нууу… Можно и так сказать, — качнул головой гном и улыбнулся одними глазами, как умел только он. — Отлично, а теперь идём, — и Бильбо потянул Торина за руку к потайной двери за троном. Тот послушно двинулся следом.

***

Этот вечер оказался на редкость расслабленным и спокойным. Им давно уже не выпадало времени просто уютно посидеть у камина, не умирая при этом от усталости, и насладиться обществом друг друга. Торин и Бильбо устроились на пушистом ковре у камина, время от времени тихо переговариваясь. Гном обнял полурослика за плечи, тот склонил голову ему на грудь. В тот вечер они не стали засиживаться надолго. Бильбо настоял на том, чтобы Торин в кое-то веки нормально выспался. Впрочем, гном не особо сопротивлялся, его недосып за последние полгода можно было измерять в неделях. А полурослик хотел, чтобы Торин завтра смог с удовольствием отдохнуть, а не просто свалиться где-нибудь и проспать до следующего утра, поэтому, когда Главные Эреборские часы пробили полночь, оба супруга давно мирно дремали в объятьях друг друга.