День

— Вот, возьми! — порывшись в корзине, которая, по мнению Торина, взялась из пустого места (а на самом деле просто была спрятана в густой траве), Бильбо достал оттуда стопку аккуратно свёрнутой одежды. — Будет удобнее, чем в доспехах. — А если на нас кто-нибудь… — Никто на нас не нападёт. Твои патрули и дозорные и кролика к Горе не подпустят, что уж там орки, а больше нам воевать не с кем. Иди сюда, помогу тебе снять броню. Торин со вздохом покорился. Ловкие пальцы Бильбо пробежались по стальным пластинам, распутывая шнуровку и расстёгивая замки, освобождая гнома от оков. Хоббит помнил, как первые разы, когда они только начинали жить вместе, он хотел помочь Торину с доспехами, но не учёл того, что они устроены гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Полурослик совершенно не представлял, за что же взяться в первую очередь, а гном лишь посмеивался его неопытности и не спешил помогать. Как итог — к концу ритуала разоблачения Бильбо хотел лишь одного — упасть на кровать ничком и больше не шевелиться. Однако время шло, хоббит приноровился, и теперь снять с Торина боевую амуницию для него было не сложнее, чем испечь пирог. Бильбо любил временами представлять себе лицо почтенной Лобелии Саквилль-Бэггинс, если бы она увидела его во время выполнения этого действа. Его дорогая кузина вряд ли пережила бы такое зрелище. Спустя несколько минут последний элемент брони оказался сложенным на траве. Супруги решили перенести её к потайному ходу и оставить там, чтобы она не мешала передвижению. Льняная одежда оказалась необычайно удобной. Она как будто совсем ничего не весила и совершенно не стесняла движений. Торин даже разулся, и теперь, по хоббичьему обычаю, шёл босиком. Трава… Она была необыкновенная. Торин лишь сейчас осознал, что ни разу до этого не ходил по траве босиком. В детстве, до прилёта Смауга, он почти всё время проводил в Горе, не считая дипломатических поездок в Дейл, куда старый Трор брал его, чтобы набирался опыта. А после нападения дракона ему стало не до того. И сейчас… Она была мягкая. Мягкая и густая. Ступни утопали в ней, как в пушистом ковре. Кончики стебельков, чуть острые, покалывали кожу, но это было не больно, только приятно. При каждом шаге травинки проседали и чуть пружинили, вновь стремясь распрямиться. Торин чувствовал кожей каждую из них, и было в этом что-то восхитительное и непреодолимо чудесное, волнующее душу и заставляющее сердце биться чаще. Торин закрыл глаза и пошёл дальше наугад, сосредоточив всё внимание на дыхании ветра у лица, на траве у ног и тёплой ладони Бильбо в его руке. И в этот момент он полностью ощутил, что эти минуты, как никакие другие, стоят того, чтобы их прожить.

***

— Пробежимся? Торин, выдернутый голосом из мечтаний, чуть вздрогнул и непонимающе уставился на Бильбо. — А? Что? — Я говорю — пробежимся? — Зачем? Бильбо замер. Такого вопроса он явно не ожидал. — Ну… Просто так. Чтобы… Эээ… — он чуть прикусил губу, раздумывая над ответом. — Чтобы… — Так, ладно. Бежим, — подождав пару секунд, чтобы Бильбо приготовился, он рванул с места на максимально возможной скорости. Почти мгновенно оставив хоббита далеко позади, он нёсся вперёд, внимательно глядя под ноги, чтобы не оступиться. «И? В чём был смысл?..» — …ин! — донеслось издалека. — Торин! Гном начал осторожно сбавлять скорость и вскоре остановился. Обернулся и замер, дожидаясь Бильбо. — Ну и куда… ты так… понёсся?.. — выдавил из себя хоббит, держась за грудь и переводя дыхание. — Ты сам сказал бежать, — пожал плечами Торин, совершенно потеряв связь между мыслями полурослика. Происходящее казалось ему бредом. — Но ты неправильно бегаешь! — воскликнул Бильбо. — Я бегаю так, чтобы суметь избежать прямой встречи с врагом, если это будет необходимо! — раздражённо ответил гном. — то есть быстро и на длинные дистанции. Бильбо закатил глаза. — Торин, здесь нет врагов, от которых придётся убегать. — Бильбо говорил медленно, будто объяснял что-то непонятливому ребёнку. — Пойми, бег — это не только средство, это ещё и процесс. — Что ты имеешь в виду? — нахмурился Торин. — Я хочу сказать, что тебе не обязательно нужно бежать с максимальной скоростью, выжимая из себя всё, срывая дыхание и выбивая колени. Мы, хоббиты, бегаем со вкусом. Мы сосредотачиваемся на ощущениях внутри и красоте мира снаружи. Попробуй получить удовольствие от шагов, от движений. Уловить мельчайшие частицы момента, зная, что он не повториться. Почувствовать себя живым. Торин замер, обдумывая слова полурослика. Постепенно складки на его лбу разгладились, и он кивнул. — Что ж, давай попробуем ещё раз. В это раз всё было по-другому. Торин выбрал не самую быструю, но и не совсем медленную скорость и теперь старался на практике применить то, что посоветовал ему Бильбо. «Ощущения внутри и красота мира снаружи». Всё та же трава щекочет босые ступни. Пола рубахи развивается от движения. Ветер скользит по лицу и путается в волосах, откидывает их назад. В ногах — восхитительное пружинистое ощущение силы и возможности. Почему он раньше не обращал на них внимания? Повинуясь странному порыву, он раскинул руки в стороны, открывая своё сердце и всего себя навстречу миру. И мир принял его, окутал солнечным светом и овеял тёплым ветром. «Вот что значит быть живым». В груди сладко щемило от восторга при виде простора, лежащего перед ним. Огромное, кажущееся бескрайним, поле, колосья, травы и цветы, далёкий горизонт и облака… Бильбо догнал его и теперь бежал рядом, так же раскинув руки в стороны. Они соприкасались самыми кончиками пальцев и бежали, бежали, бежали вперёд, а перед ними лежал целый мир.

***

— Стой! — Бильбо неожиданно дёрнул Торина за руку, заставив того резко затормозить. — Тише! Торин недоумённо огляделся, но ничего не увидел. — Да вот же он, смотри! — предупредив его вопрос, Бильбо указал рукой в сторону. И вот тогда гном, наконец, увидел то, что хотел показать ему Бильбо. Метрах в ста от них, наполовину скрытый высокой травой, лежал маленький оленёнок. Он был совершенно неподвижен, разве что ушки время от времени беспокойно подрагивали. — Какая прелесть! — шёпотом восхитился полурослик, не желая спугнуть малыша. Приложив указательный палец к губам и кивнув Торину, он осторожно двинулся к маленькому созданию, по-хоббичьи бесшумно переступая по земле. Оленёнок настороженно наблюдал за ним, но с места не двигался. Бильбо всё так же аккуратно опустился на колени рядом с ним. Протянул руку и дал малышу обнюхать её, привыкнуть к запаху. — Тише, тише, маленький, я тебя не обижу, — прошептал он в прядающее ушко оленёнка. Вскоре тот привык к хоббиту и позволил прикоснуться к своей шёрстке и погладить её. Бильбо безмолвно возликовал. Он повернулся к Торину и махнул рукой, показывая: «Иди сюда». Спустя пару минут гном уже сидел на земле рядом с ним и смотрел, как хоббит играет с оленёнком, глядя на них со смесью недоверия и восхищения. — Как тебе это удаётся? — удивился он. — Я не знаю, — пожал плечами полурослик и поцеловал малыша в мокрый нос. Тот в ответ лизнул его щёку. — Наверное, он просто знает, что я не причиню ему вреда, — он улыбнулся. — Попробуй и ты! Гном неуверенно протянул руку и почесал малыша за ушком. Тот зажмурился, млея от ласки. Торин почувствовал, как улыбка сама собой растягивается до ушей. Бильбо с лукавой хитринкой во взоре наблюдал за ним. — Ну, как ощущения? — Невероятно… — мечтательно отозвался Торин. Они ещё несколько минут играли с оленёнком и гладили его шёрстку. Малыш уже нисколько их не боялся и сам тянулся к добрым рукам. Но вскоре неподалёку раздался топот копыт по слежавшейся земле. Бильбо огляделся, торопливо вскочил на ноги и потянул Торина за руку. — Его мама возвращается. Нам пора, — и супруги тихо отступили в густую высокую траву и уже оттуда наблюдали за встречей мамы с её малышом.

***

Река блестела и переливалась всеми оттенками голубого, звала хрустальным журчанием, так и манила нырнуть в её теплые объятия. И как тут было устоять? Торин и Бильбо наспех скинули одежду и окунулись в неспешный поток. Вода была очень мягкая и прозрачная, и Торин, разомлев в ней, оказался совершенно не готов к обрушившемуся на его лицо заряду брызг. — Эээй! — громко возмутился он. Бильбо радостно рассмеялся. — Ага, — многозначительно произнёс Торин и вдруг взметнул руками волну, укрывшую мистера Бэггинса с головой и буквально смывшую его в реку. Теперь настала очередь хоббита возмущаться. Торин мстительно ухмылялся, глядя, как Бильбо протирает от воды глаза и вытряхивает воду из ушей. — Ну, Ваше Величество, это объявление войны, — заявил хоббит. — Защищайтесь! Завязалась оживлённая перестрелка брызгами, перемежаемая взрывами смеха и взаимными подшучиваниями. Наконец, устав и выдохнувшись, супруги прекратили борьбу и улеглись в тёплой воде возле самого берега. Они не разговаривали — слова здесь были не нужны. Вид вокруг был восхитительным. По реке плясали золотистые блики — отражения солнца — и отбрасывали на лица солнечных зайчиков. На другой стороне речушки расстилалось сочно-зелёное поле с цветными вкраплениями лепестков. Пчёлы жужжали и проносились над головами, спеша куда-то. Рыбки изредка тыкались носами в ноги, щекоча кожу. — Кстати, Бильбо, — разрушил тишину Торин. — Если не подбрасывать воду вверх кончиками пальцев, а опускать ладонь в воду наполовину и толкать её вперёд всей плоскостью ладони, удар будет гораздо мощнее, а брызг — больше. Вода не будет сопротивляться. — Зря вы, Ваше Величество, дали мне в руки оружие против себя! — ухмыльнулся Бильбо. — Ладно, так уж и быть, я не буду пробовать твой совет прямо сейчас, не хочется разрушать спокойствие момента. Торин улыбнулся в ответ, и они вновь легли рядом, наслаждаясь тёплой, ласковой водой и обществом друг друга.