***
— А потом он сказал, что я, якобы, не дотягиваю до уровня этой таблицы, и всё равно, что я лучше всех сдала две последних работы, ни разу не опоздала и вообще посещала все лекции! — громко возмущалась А-Цин, надраивая полы в кухне. — Нет, дескать, ты бедная сиротка, уступи место сильным мира сего. Или, — она аж распрямилась, — или иди меняй пол! — Что, так и сказал? — сидя за столом, удивился Синчэнь. — Ну да, — весьма возбужденно подтвердила А-Цин. — Для него женщины, видите ли, существуют только чтобы рожать. То есть, по его логике и я должна относиться к нему, как к мешку с семенем, потому что я для него — инкубатор! Нет, ну это вообще! — Согласен. — Так я не успокоилась и накатала жалобу, всё-всё в ней описала, не пожалела и самого заковыристого иероглифа. — И что? — А то, что без толку всё это. Мол, профессор уже старый, мало ли какую хрень ляпнет. Значит для преподавания не старый, а для подпиздеть — самое то? Ну ничего, я ему устрою, я… императорский экзамен сдам, вон чё! — Так такого уже нет. — А я найду! Сяо Синчэнь добродушно рассмеялся и положил подбородок на согнутые в локтях руки. Был светлый хороший день, в который очень хорошо было бы помыть окна, что А-Цин и сделала, отмечая, что на этой неделе дом на удивление чист и убирать приходится только пыль, ну и еще полы мыть. Сяо Синчэнь сперва возражал мойке окон, переживая за девушку, но та убедила его, что, если смогла выжить на адовой земле, то что ей удержаться в пространстве между небом и землей, тем более, когда там есть подоконник и страховочная веревка, которая отыскалась в закромах этого дома. Хотя, исходя из того, что веревка была красного цвета, А-Цин сильно подозревала, что страховала она явно не мойщика окон. — Алло, — А-Цин отметила, как взволновался голос Синчэня, когда прозвучала именно эта мелодия. Ему уже сегодня звонили, и у всех звонков была одинаковая мелодия. Но только не у этого номера. — Ты уже всё? И как ты себя чувствуешь? Нет, я не брюзжу, просто спрашиваю. Сперва он улыбался, лицо явственно оживилось, губы тронула легкая улыбка, а пальцы на столе сильнее вжались в скатерть. Очень сильные перемены с ним произошли, когда позвонил этот номер: прежде немного вялый и меланхоличный, Сяо Синчэнь вдруг приободрился, оживился, засиял. Сразу становилось понятно, что к человеку на том конце провода у него очень, очень особое отношение. Он словно жизни глотнул, когда взял трубку. — Что?.. — лицо его вдруг изменило выражение и даже немного побледнело. — Н-нет, о чем ты… я рад, я очень рад. Да, разумеется, ведь я не лгал. Голос дрожит? Это трепет радости, любимый. Да, Сюэ Ян… я очень тебя жду. Сбросив вызов, он замер, приклеившись к стулу, а потом, словно его ткнули иголкой под бок резко встал, и голос его прозвучал крайне беспокойно. — Быстрее одевайся и уходи. — Но я еще не домыла. — Это не имеет значения, — голос его звучал всё взволнованней. — Это был Сюэ Ян. Не в его привычке приходить сюда в это время месяца, когда он проходит через те болезненные манипуляции, и я не знаю почему, но он… скоро будет здесь. — Что?! — А-Цин аж подскочила и без лишних слов умчалась в коридор. — Мамочки… ой мамочки! — Скорее, — Синчэнь тревожно торопил её, — ты еще, быть может, успеваешь, я слышал с его стороны гул машин. — Так у вас же здесь тоже проезжая часть! — Скорее. Чуть не сломав пальцы на защелках и цепочках, А-Цин выбежала в носках, держа в руках свои ботинки, но едва за ней закрылась дверь, едва она миновала половину лестничного пролета, как вдруг услышала, как внизу громко открылась и так же громко хлопнула входная дверь. Побледнев от ужаса, она не придумала ничего лучше, чем кинуться по лестнице вверх, и слава богу, что на ней не было ботинок, благодаря чему она настолько тихо взобралась, что и кошки так не смогли бы. Очутившись на четвертом этаже и посмотрев вниз, она увидела, что по лестнице действительно поднимался именно он, Сюэ Ян, но поднимался он неспешно, даже сказать с ленцой. Придя на третий этаж и уже достав ключ, он вдруг замер, и А-Цин услышала, как он шумно втянул носом воздух. И побледнела во второй раз. Духи. Один парень подарил ей классные духи, но с очень сильным запахом. И ходя в универ она пшикалась ими… и сегодня до пар и после она тоже напшикалась. «Твою мать!» — мысленно, со страхом выругалась она, едва успев отойти от края, потому что Сюэ Ян… подошел к перилам и посмотрел вверх. У А-Цин задрожали ноги, когда она поняла, что парень встал на лестницу и куда быстрее начал подниматься на четвертый этаж. Он… в самом деле поднимался из-за того, что учуял запах её духов, которые, должно быть, сильнее всего раздавались именно от дверей квартиры Синчэня. И хотя она с облегчением поняла, что окна на кухне открыты и весь запах улетучится быстро, ведь сильнее всего была напшикана её куртка, которую она не снимала в универе, но снимала в доме братца, А-Цин не могла не дрожать от мысли, что этот человек, на полном серьезе унюхав чужой парфюм, разоблачит куда она побежала. Вдруг замок с левой стороны щелкнул и открылась входная дверь. — Что?.. — растерялся молодой парень, когда на него так неожиданно навалились и затащили внутрь. — Спаси меня! — отчаянно прошептала А-Цин и быстро закрыла дверь как раз в тот момент, когда Сюэ Ян взобрался на четвертый этаж. Он остановился возле этой двери и стал почти вплотную к ней, медленно к ней подойдя и вдыхая носом воздух. Он был задумчив, веки его были чуть сужены. — Дорогая, ты забыла купить хлеб… — парень открыл дверь и дернулся, напоровшись на близкое присутствие Сюэ Яна. — Оу… вы кто? Сюэ Ян молчал. Он смотрел на него со смесью подозрения и сомнений, и когда на тебя устремляют такой молчаливый взгляд, становится очень не по себе. — Твоя девушка? — спросил он. — Супруга, вообще-то, — немного запинаясь, ответил парень. — А вы… вам что-то нужно? Сюэ Ян молча смотрел на него. — Дверь моей квартиры жутко воняет запахом, который заканчивается здесь, — хмуро сказал Сюэ Ян. — Простите? — выпучил глаза парень. — А-а, извините, пожалуйста. У неё каблук сломался, и, наверное, это случилось на третьем этаже. Да, у супруги очень сильные духи, сам из-за них постоянно чихаю, но что поделать, они очень популярны, ха-ха… И он неловко почесал затылок. В Сюэ Яне он увидел довольно красивого человека, но бледного, какого-то измученного, с четкой линией скул на худом лице. Сюэ Ян еще немного посмотрел на него, посмотрел на дверь, стрельнул взглядом на другие двери и повернулся к лестнице. — Простите, что потревожил, — сказал он, отступая, и уже став на ступеньку вдруг остановился. — Правда… странно немного. Зайдя в подъезд ничем не воняло, и только у моей двери начало попахивать этой цветочной оргией. Странно, не правда ли? Парень невольно сглотнул. Щель открытой двери за его спиной — вот куда смотрел Сюэ Ян. — Может у вас нюх избирательный? — осторожно предположил он, чувствуя, как мурашки ползут по коже от такого тяжелого взгляда. — Весьма, — сказал Сюэ Ян и снова посмотрел на щель. — Я весьма избирателен, особенно играя в кошки-мышки. — Ой, извините, я деньги дома забыл, до свидания, — быстро сказал парень и скрылся из виду, захлопнув дверь. Сюэ Ян, посмотрев еще немного, возобновил движение и спустился вниз, а когда зашуршали его ключи, дверь на четвертом этаже приоткрылась и в щели появились две пары глаз и ушей, которые обостренно вслушивались и всматривались, пока дверь третьего этажа не открылась и снова закрылась. Только тогда оба облегченно выдохнули. — Капец, — парень аж присел на корточки, — я думал он меня этим взглядом прямо на месте сожжет. А-Цин, которая так же сползла по двери и просто села на пол, никак не могла угомонить забившееся сердце. — Это твой парень? — спросил он. — Да не дай бог, — посмотрела на него девушка. — Но, к сожалению, он кое-чей парень. Дал же бог на плечи бремя, и кому?! Братцу! — Мм, — протянул парень, с интересом смотря на неё. — Я боюсь выходить, — голос А-Цин вдруг затрясся, — я знаю, что он может смотреть в глазок и ждать. Здесь есть другие выходы? — Можешь попробовать спуститься по пожарной лестнице с моей стороны дома, — предложил он. — Если не боишься, конечно. Или оставайся немного у меня, «супруга»… Он мягко улыбнулся, а она неловко рассмеялась. — Прости, но зная, что он так близко, я вряд ли успокоюсь, так что, наверное, полезу на лестницу. Но А-Цин не знала, что лестница эта спускается аккурат возле окна именно той спальни, в которую ей вход был закрыт, и потому, что она туда не заходила, она не знала на какую сторону там выходят окна. Вот почему, когда она, спустя какое-то время, которое проболтала со своим новым знакомым, с которым даже обменялась электронной почтой, вылезла на лестницу и спускалась, её чуть не парализовало, когда стрельнув взглядом вправо она увидела… силуэт Сюэ Яна, стоявшего в углу комнаты. Ей очень повезло, что та часть, где была она, была зашторена, а Сюэ Ян стоял к ней почти спиной и столь слабым боковым разворотом не смог бы её засечь. Всё, что успела увидеть А-Цин, прежде чем развернула носки ботинок так, чтобы просто быстро скользнуть вниз, было то, как Сюэ Ян держал в руках какую-то вышивку, и не двигаясь рассматривал её…***
Сюэ Ян резко попятился и пошел спиной назад, бросив кусок вышивки, когда скрипнула дверь и в спальню вошел Сяо Синчэнь. Бухнувшись на кровать, он слегка зашипел, неудачно сев и потревожив мышцы ноги. — Что такое? — тут же насторожился Синчэнь. — Сюэ Ян? — Ничего… — сжал губы Сюэ Ян. — Так сильно не могу тебя дождаться, что чуть не сломал себе ногу, сидя на кровати. Сяо Синчэнь промолчал. Он точно слышал движение и понимал, где именно был Сюэ Ян перед тем, как приземлиться на кровать. Но ничего не сказал. Закрыв дверь, он пошел на голос и, прикоснувшись к плечу Сюэ Яна, ища его рукой, присел и поднял на него «взгляд». — Болит? — Не сильно. — Иглы были больнее? — Да щас, — усмехнулся Сюэ Ян. — Тот врач просто зверь, все суставы мне повыдергивает. Как наклонит ногу, а та как хрустнет… бр-р-р, я чуть богу душу не отдал. Сказал, что в этот раз что-то с ней не то, вроде как хуже стало, так что на днях опять пойду. — Снова? — встревожился Синчэнь. — Да. Всё, как говорится, для меня любимого. По лицу Синчэня скользнула грусть. Так как Сюэ Ян сегодня оставался у него, он уже успел переодеться, надел свободные домашние штаны и футболку, вещи были чистыми и пахли хорошим кондиционером. Сяо Синчэнь всегда следил, чтобы вещи Сюэ Яна были постиранными, даже если совсем им не пахли, даже если он надел их всего один раз. Ему… была приятна сама забота, эти успокаивающие домашние обязанности. Постирать его одежду, постирать белье, взбить ему подушку, что-то приготовить, обычно не сложное, что не было бы для него опасным: хлопья с молоком, рис в рисоварке, лапша, салат, натереть яблоки с сахаром, поколоть ему орехи. Сюэ Ян очень любил грецкие орехи, ел их вместо семечек, а иногда и вместо ужина или завтрака. Вообще забота о нем всегда трогала Сяо Синчэня, и когда Сюэ Ян был в настроении, он и голову ему мыл, иногда и само тело. Садился на бортик ванной, закатывал рукава, и, не спеша, явно наслаждаясь, мыл ему голову или протирал кожу. Из-за того, что пальцы были его глазами, он часто ловил Сюэ Яна на том, что он закрывал глаза, когда его мыли, а один раз даже уснул. Сяо Синчэню тогда так трудно было его разбудить… морально трудно. Не будь он слепым, он бы поднял его, завернул бы в полотенце и унес бы в спальню. Но ограниченному постоянной тьмой делать подобное было очень опасно… Сюэ Ян был большим любителем сладостей, и не только потому, что они немного приглушали его нервозность или просто были им страстно любимы. Просто в детстве он очень мало получал сладкого и всегда мечтал иметь столько денег, чтобы вволю покупать себе что угодно, даже если заработает диабет или кариес. Синчэнь тоже вырос в финансовых ограничениях, поэтому понимал эту любовь. Маленький мальчик, который страстно хочет конфет и сладостей всё еще жил в Сюэ Яне, не повзрослев вместе с ним, а просто идя за ним по пути во взросление. И это детское желание было тем единственным мальчишеским порывом, который Сюэ Ян сохранил за собой. Вот почему Синчэнь всегда был озабочен тем, чтобы на полках горой возвышались всякие конфеты, печенье, шоколадки, зефирки и прочие сахарные сады, в которых Сюэ Ян так любил теряться. Бывало, вскроет шумно пачку печенья, и хрустит. Час ночи, вечер, утро — без разницы. Он вскроет и будет хрустеть до тех пор, пока блаженно не выдохнет, удовлетворенно высунув язык, и иногда даже не моя руки рухнет обратно в кровать, довольный, сверх довольный, сладко сопящий от чувства полного насыщения. А потом подушка липкая, и простынь в крошках. Но это было в радость… большую радость. Сяо Синчэнь закатал штанину Сюэ Яна, и скользя пальцами по его ноге приник к ней лицом. Сюэ Ян удивленно поднял брови на это, но ничего не сказал, позволяя Синчэню обнимать эту ногу, всё еще немного ноющую. — Ты со мной заигрываешь? — кокетливо спросил он. — Хочешь поиграть? Сяо Синчэнь не ответил. — Ну? — надул губы Сюэ Ян. — Не отмалчивайся. — Почему ты пришел? — вдруг спросил Сяо Синчэнь. Сюэ Ян сразу же напрягся. — Ты мне не рад? — в тоне звучала готовность начать новый скандал. — Мы оба прекрасно знаем, что после процедур тебе больно и ты должен лежать, набираться сил. А приходя ко мне ты эти силы «тратишь», — он поднял к нему лицо. — Разве не очевидно, что я не стану с тобой играть, когда тебе так плохо? — Тогда то, что ты сейчас делаешь, можно назвать «жалостью» ко мне? — Неужели я не могу просто обнять твою ногу? — Не с таким лицом. — А какое лицо я должен сделать, зная её боль. — Ты, похоже, только боль отдельных частей моего тела знаешь, а не мою собственную, — разозлился Сюэ Ян и отнял свою ногу, подминая её под себя. — Уйди. Я… спать хочу, устал очень. Сяо Синчэнь остался сидеть. Его голова была немного опущена, вид казался задумчивым. Сюэ Ян смотрел на него и постоянно поджимал губы. — Ну иди уже сюда, — он наклонился над ним, протягивая руки, словно в намерении взять его под руками, но то ли Сяо Синчэнь неправильно его понял, то ли ощутил какой-то порыв, как вдруг обнял его, практически упав в его объятия. Сюэ Ян ощутил это, и сердце его сильно забилось. — Не сердись, — шептал Сяо Синчэнь. — Не сердись. Я… не лезу тебе в душу, ты сам запретил. Неужели так трудно дать мне обнять тебя? Сюэ Ян ничего не ответил, лишь чертыхнулся, забирая его на себя. Когда они легли, Сюэ Ян привычно сполз ниже, чтобы упираться макушкой в подбородок Сяо Синчэня. Лицом к лицу он почти никогда с ним не ложился. Точнее глазами к глазам. — Я тут подумал, — вдруг сказал Сюэ Ян, — что ужасно истосковался по выпечке. — Что? — не совсем понял Синчэнь, вспоминая горы сладкого. — Торт хочу. — Купим. — Хочу испечь. — Но твой день рождения уже прошел. — А может я хочу побаловать себя, не подтягивая под это даты. — И как ты собираешься его испечь? — Нужна мука, много муки, — задумчиво пробормотал он, — но мои руки… следующие дни не только руки, но еще и нога. — Тогда я сам куплю. — Ты? — хмыкнул Сюэ Ян. — Тебе вечно что-то гнилое подсовывают. Вот как с меня начали, так всё никак остановиться не могут. Сяо Синчэнь промолчал на его последние слова. — Думаю, с продуктом, который запечатан и находится в супермаркете, а не на рынке, у меня проблем не возникнет. — Ой ли? — Ай ли. Сюэ Ян тихонько рассмеялся и подлез к нему ближе. — Постарайся, любимый, — его глаза открылись и в них сверкнул темный отблеск. — Уж на «этот» торт я никаких сил не пожалею… Сяо Синчэнь, занятый тем, что гладил его по голове, не обратил внимания на этот низкий бубнеж и продолжал растворяться в их объятиях. Взгляд Сюэ Яна… каким он был в тот момент? Сосредоточенным, но не на пространстве, а словно бы на том, что он видел в своих мыслях. Но вот он вдохнул поглубже знакомого тепла и весь его гнев растаял, а тьма уступила место покою. Он расслабился, размяк, его веки слипались. Он действительно пришел, чтобы поспать, он очень, очень устал. Синчэнь же думал о том, что Сюэ Ян делал, пока дверь комнаты не открылась. Ясно же было, что он резко попятился назад, и легкий шум чего-то брошенного на стол не могло укрыться от слуха, который был главным экраном мира для незрячего. Давненько он не приближался к этому столу…