Это был очень, очень солнечный день, наполненный светом, теплом, запахом сладких вафель и блинчиков, от которых, словно лед на солнцепеке, таяло сердце длинной очереди за этими самыми блинчиками и… одним эгоистичным хамлом. Во всяком случае на тот судьбоносный момент.
Очередь была страшно длинной, и в совместимости с тем, что в качестве бонуса еще и страшно пекло, некто, который только увидев эту очередь уже покрылся мурашками ужаса от мысли, что придется всю её отстоять и, судя по длине, еще и не получить желаемого, решил воззвать к человеческому мягкосердию, под тонкий звук передвигающихся костылей аккуратно идя рядом с очередью, ища человека, который мог бы проявить к нему жалость. Ему очень нужны были эти блинчики, и хотя собственная нога была в гипсе, это не помешало ему приехать сюда, точнее доковылять, чтобы их получить. Но эта очередь… да это же просто хвост Млечного пути, не иначе! Как же её выстоять на своих двоих… на одной, если быть точнее.
— Извините, — как редко люди задумываются о том, что большое начинается с малого, и что рандомный выбор, сделанный даже без чувства интуиции (хотя это не точно именно в такой ситуации) способен произвести эффект, переплюнувший даже славноизвестную бабочку. — Не могли бы вы меня пропустить?
Он выбрал этого человека, наткнувшись глазами на его темную одежду, которая очень выделялась в цветной толпе. Он и сам не понял, но именно она почему-то привлекла его внимание, и, словно находился в казино, он решил поставить на черный. Хотя чуть поодаль, то есть дальше, стояла девушка в красном, а рядом кошка, а ведь он любил кошек. Но то ли потому, что кошка была белая, а красный его никогда не привлекал, он остановился на этой облаченной в черное спине, да и волосы тоже были черными, не спускаясь ниже шеи. Очень красивая стрижка для таких плотных, угольно-черных волос.
— Извиняю, — не оборачиваясь, без особой интонации ответил человек, к которому он обратился, — но пропустить не могу.
— Я очень прошу.
— Перебьешься, — уже грубее, на тон ниже прозвучал ответ, и человек этот как стоял со скрещенными руками и смотря вперед, так и остался стоять.
Тот, кто был на костылях, слегка смутился. Он вообще не был как такой волевой, больше стеснительный, и сейчас его очень смущало, что этот человек не видит, что он на костылях.
— И всё же…
— Ты какой-то особенный, что ли? — прозвучал вопрос.
— Н-нет, — не сразу, с легкой запинкой ответил он.
— Вот и я думаю, что нет, — рука с очень красивыми пальцами вытащила сигарету, но вспомнив, что он вообще-то в толпе, человек упаковал её обратно. — Катись, пока ноги не сломал.
Удивительно, но эти слова вызвали практически непроизвольную улыбку. И нет, он не был мазохистом, просто… какое-то чутье подсказывало ему, что этого человека нужно немедленно обернуть на себя.
— Укатиться я не могу, — смотря вниз, с тихой улыбкой ответил он.
— Тебе организовать? — тот всё еще не оборачивался.
— Был бы очень признателен, — он посмотрел на свои костыли, вспоминая, что у него нет средств на специальное кресло, а прыгать на костылях было очень неудобно, еще и больно — подмышки болели.
— У тебя в башке слом, что ли?! — в этот раз человек обернулся, рыча куда более агрессивней, но едва сделал это, как взгляд его тут же замер.
— Не в башке, — смотря на него, Сяо Синчэнь даже умудрился неловко качнуть плечами, словно оправдывался, — только нога…
Того, кто на него смотрел, попросту парализовало, во всяком случае именно так это выглядело. Оцепенев, он перевел взгляд на костыли, потом снова на лицо Синчэня, и снова на костыли. Да еще и, как назло, лицо у Синчэня было слегка исхудавшее, бледное от костяного бульона, который он пил почти каждый день и ужасно его ненавидел. А если учитывать, что от природы его лицо и так умело строить «мордочку», то есть вызывать жалость, то сейчас, слегка подкошенное болезнью, оно как стрела Амура било прямо в цель, только в этом случае не в сердце, а прямиком в совесть.
— Ты… — парень был так растерян в своих чувствах, что даже не мог толком изобразить на лице ни гнев, ни раскаяние. — Ты конченый, что ли? А сразу сказать было нельзя?!
Сяо Синчэнь резко растерялся, но в его глазах тут же появился отблеск мгновенно признаваемой вины… какой бы она ни была.
— Потому что если ты аферист, запаковавшийся в гипс, я тебе реально ноги переломаю!
— Нет, я… — Синчэнь даже испугался немного, — я правда в гипсе, дома снимок есть, и заключение врача.
— Тогда какого хрена ты тут мямлил, как пустозвон на рынке, берущий на жалость своим нытьем! — еще сильнее злился тот. — Или тебе что, нравится ставить людей в неловкое положение, а потом смотреть, как они сгорают со стыда?! Ублюдок, будь у тебя коляска, я бы тебе и вторую поломал за этот цирк!
Сяо Синчэнь невольно сделал «шаг» назад, пугаясь не столько угрозы, сколько того, как легко этот человек впадает в гнев и как слишком сильно искривляет суть.
— Я и не пытался, — тихо сказал Синчэнь, — устыдить вас. Я просто попросил пропустить меня, потому что мне будет очень тяжело выстоять эту очередь, и всё. Я нисколько не имел цели издеваться или ставить в неловкое положение. Но вы не оборачивались, и я подумал…
Сяо Синчэнь замер, когда его перебил… рык. Вот серьезно, хриплый такой, резко выскочивший на выдохе рык, словно словом внутреннее состояние этого человека выразить было никак нельзя. И Сяо Синчэнь почему-то понимал это всё не как направленную на него агрессию, а просто как реакцию этого человека, что, всё нормально, угрозы нет, просто он так реагирует и явно переживает не лучшее скопление эмоций в узком пространстве разгоряченной на солнцепеке толпы.
— Я, пожалуй, пойду… — Сяо Синчэнь сделал еще шаг назад, держа глаза в пол, в тот момент еще даже толком не осознав ни внешнего вида этого человека, ни чудесной красоты его лица. К этому осознанию он придет позже, возвращаясь в этот момент спустя годы, понимая, что уже влюбился именно в тот момент, и что да, рассмотрел как следует. Просто был в таком шоке, что даже этого не понял.
— Не спеши, — человек сделал шаг из толпы и вдруг… так озорно и ярко улыбнулся ему, что Синчэнь застыл. Он никогда… не видел такой красивой улыбки, даже глаза улыбались, эти дивные глаза, столь прелестно сияющие на солнце. — Есть одна идейка. Залезай мне на спину.
— Что?! — перепугался Синчэнь.
— Что ты так разволновался? — ухмыльнулся тот. — Не на «себя» же прошу залезть, а пока всего лишь на спину.
— Я…
— Ты какой-то чудной, — явно проведя профилактическую беседу со своим внутренним словарем, этим словом парень явно заменил другое, ранее вырвавшееся слово на менее, эм, экзотический вариант. — Значит, как ставить меня в неловкое положение, то ты не зависал, а как только я начал говорить с тобой вежливо, так ты вдруг сразу дар речи потерял? Может у тебя правда не только нога сломана? Тогда я сам закину тебя себе на спину, и даже разрешения спрашивать не буду.
И в доказательство того, что слов на ветер не бросает, он опасно-близко приблизился к нему.
— Ой, не надо! — взаправду испугался Сяо Синчэнь.
— Надо, журавлик, надо, — еще ярче, с откровенной радостью улыбнулся тот и, наклонившись, присел так, чтобы тот мог спокойно упасть ему на спину. — Ну, вперед и с песней.
— Песней?
— Я потом сам выберу, какую поставить, — взяв левый костыль, и так же быстро отняв правый, сказал тот. — Хотя голос у тебя вроде норм. Поешь в караоке? Если да, то сэкономим на кассете, там за каждое прослушивание десять юаней просят. Давай, не тяни кота за интригу, там всё будет проще простого.
— Я…
— Лезь.
— Послушайте.
— Лезь. Мне. На спину, — уже более недовольно шикнул он, и Синчэнь, сам не понимая почему, сразу же полез к нему на спину, опять же где-то на внутренних уровнях чувствуя, что никто его не обидит, и просто нужно сделать так, как говорит этот человек.
Он, хоть убейте, но не чувствовал ни капли зла в этих намерениях, а совсем наоборот, бессознательно был уверен, что всё будет хорошо. Будь кто другой на месте этого парня, Сяо Синчэнь уже давно бы поковылял назад, но этот человек… почему-то показался ему искренним, даже в своей грубости. Ну, то есть, он не хамил, чтобы нахамить, а словно просто… защищал себя, заранее бросая камни туда, откуда, быть может, бросили бы камни в него. Проще говоря, заранее защищался. И эта мысль неожиданно вызвала в Сяо Синчэне какую-то неясную грусть. Это же какую тяжкую жизнь тот прожил, чтобы вот так реагировать даже сейчас, когда так молод…
— А ты легкий, — сказал парень, взяв его под колени. Сяо Синчэнь вынужден был обнять его туловище. — Ну, легче, чем я представлял. Думал, свалюсь вместе с тобой, ты же высокий как жердь.
— Я тоже думал, что ты меня не поднимешь, — попав к нему на спину, Сяо Синчэнь грудью ощутил, как задвигались её кости мышцы, когда парень его поднимал, а еще… мышцы спереди, и очень сильные плечи, нисколько не острые, а с плавным мягким изгибом. — И вообще, что на спину вот так возьмешь. Зачем?
Парень негромко хихикнул.
— Ты в курсе, что силен задним умом? — он бросил на него взгляд через плечо, и прежде чем их лица соприкоснулись, Сяо Синчэнь успел двинуть головой назад. — А я вот силен головой. Ну и передком тоже неплохо перевешиваю.
Еще раньше, чем понял за весь этот стыд, Сяо Синчэнь покраснел и напрягся, что очень развеселило этого черноглазого парня, который дернул бровью, так и не повернув голову обратно.
— Возмутительно, — несколько раз быстро моргнув, что на языке тела означало сброс резкой волны эмоций, Сяо Синчэнь сжал руки крепче.
— Никто еще не возмущался, — улыбнулся парень. — Хочешь стать первым?
— Какой вздор!
— Ну-ну, — снова ухмыльнулся он, — я не хотел обидеть тебя, просто к слову пришлось.
Переложив второй костыль в ту руку, которой удерживал первый, он посмотрел вперед.
— Ну так что? — уже не оборачиваясь, спросил он.
— Что?
— Хочешь стать первым?
Сяо Синчэнь ощутил, как к лицу прилил жар.
— Давай-ка я лучше слезу.
— Так первым ты быть не хочешь?
Стыд, плохо скрываемый так же плохо спародированным возмущением, буквально забулькал у него в горле, мешая выдавиться оттуда хоть какому-то членораздельному звуку.
— Потому что если да, то держи рот закрытым, а я добуду нам еды.
Сяо Синчэнь резко распахнул глаза, и исходя из паузы в его возне, тот, похоже, всё правильно понял.
— Какую интересную ношу я взял, — буквально пропел тот, — какие интересные мысли вертятся у неё в голове. Говоря «первым», я имел в виду лавку с блинчиками. Мы оба будем там, но хочешь ли ты сделать заказ первым? Хотя о чем я, нам еще предстоит борьба «не будь избитым, лазя вперед всей очереди». Но поверь, черепаха всегда приходит первой, а раз уж ты так удачно подбит, то шансы на успех удваиваются!
И откровенно заржал, точно зная, к чему привела его игра слов. Сяо Синчэнь же, который вообще и вряд ли когда-нибудь поймет, как попался на эту игру слов, схватился за него сильнее.
— Я, кстати, Сюэ Ян, — вдруг сказал парень, когда уже сделал шаг. — Меня зовут Сюэ Ян. А тебя?
— Сяо Синчэнь, — отчего-то тихо ответил он.
— Сяо Синчэнь… — медленно повторил Сюэ Ян, смакуя произношение его имени. — Глядя на тебя не подумаешь, что ты любитель блинчиков.
— Это не для меня.
— Тогда для подружки?
— Нет.
— Для дружка?
— Нет!
— Тогда та сторона ни дружком, ни подружкой еще для тебя не стала?
— Ты или неси меня вперед, или спускай.
— Спустить всегда успею, — снова гаденько улыбнулся Сюэ Ян. — Правда тут полно зрителей.
— Сюэ Ян!
— Погнали! — резко подав вперед, Сюэ Ян весьма резво и, самое главное, достаточно прямо, почти не сгибая спину шел мимо толпы, всем своим наглым видом точно давая понять, какую цель преследует.
А толпа, как известно, такого не прощает.
— Куда прешься?! — кто-то не слишком вежливый схватил его за локоть.
— Щас как упрусь тебе в кадык зубами — вырву в один укус! — в свою очередь огрызнулся Сюэ Ян. — Не видишь, раненного несу.
— Тоже мне, умелец нашелся. Иди в очередь!
— Так, пропустите, — в свою очередь упрямился Сюэ Ян, идя вперед, — пропустите инвалида, жертву перелома. Дамочка, у тебя сынок есть? Ну вот и сделай доброе дело, может тогда его ноги целыми останутся. Ша, а ну не лапай! Лапает оно, убери руки! Посторонились, товарищи, дайте дорогу менее удачливому в жизни, чем вы. Подумаешь, в очереди постоишь, зато на своих двоих! Пропустите, пропустите…
Сяо Синчэнь не сгорел со стыда лишь по той причине, что попав на эту спину, а до того попавшись этим глазам, был спокоен как никогда в жизни, так безопасно и комфортно ему было. Его на спине еще никто не носил, а этот человек был сильным, упрямым и… ну да, весьма вульгарным, но больше всего наглым. Но Сяо Синчэнь даже не думал об этом. Он как-то сразу подметил, что человек этот слаб в плане эмоций, а потому очень искренен в них.
— Чего вылупился? — снова грубо рявкнул он, по-видимому остро ощущая чьи-то голословные взгляды. — Что? Несправедливо? Несправедливо будет, когда я переломаю тебе ноги. Не веришь, что смогу? Дорогой, слезай с моей спины, блинчики подождут.
Он говорил это, но его руки, тем не менее, лишь крепче сжимались, и Сяо Синчэнь это чувствовал. Причем ему почудилось, что они так сжимаются, потому что не хотят отпускать. Хотя… кто кого и правда не хотел отпускать?
В итоге всё же дойдя до головы дракона, точно кусок пищи по пищеводу, Сюэ Ян всё же дошел до заветного окошка. Он встал перед слегка ироничным взглядом продавщицы, слегка тряхнул головой, полностью изменил выражение лица и спокойно сказал:
— Будьте любезны, три порции блинчиков, — а потом, словно вспомнив о чем-то, глаза его сверкнули. — И вафельку. В карамели.
Продавщица снова окинула странную парочку ироничным взглядом.
— Одну порцию в одни руки, — каменным голосом отрезала она.
— Уважаемая, — её габариты просто не позволяли даже такому наглому хамлу, как Сюэ Ян, обратиться к ней как-то иначе или другим тоном, — у нас и так одна пара рук, так как мои удерживают этот тяжкий груз на моей спине. Но! Нас ждет еще один страдалец, и именно его руки сейчас отсутствуют.
— Не положено.
— Ну не смог бы же я притаранить сразу двоих! — взорвался Сюэ Ян.
— Не положено.
— Уважаемая… — уже более низко прошипел он, когда вдруг вмешался Синчэнь:
— Пожалуйста, упакуйте одну порцию в коробку, а вторую дайте в руки. И вафельки не забудьте.
— И куда мне их приткнуть?
— В зубы, — мрачно ответил Сюэ Ян, недовольно поджав губы.
Сяо Синчэнь сразу понял, что этот человек явно стыда не знает и решил выжать из столь удачно подвернувшейся ситуации всё, но вот незадача, не вышло, и теперь он злится. И да, он продолжал зло пыхтеть, даже когда они оба сели на лавочку в тени деревьев, и юноша принялся с удовольствием поедать лакомство. Да, лицо всё еще обиженное, но разве мог хранить такую же обиду рот, когда рядом подтекало сладенькое? Ну, имеется в виду, мороженое в тех изумительных блинчиках. Они же были завернуты в конус, а внутри… было всё. Шоколад, орешки, сливки, трюфель, мороженое. Да и сам блинчик тоже ничего.
— А ты чего не ешь? — удивился Сюэ Ян, видя лишь закрытую коробку и, кажется, немного смущенного Сяо Синчэня.
Тот и правда был немного зажат, но действительно от смущения. Просто день был очень… дивным, так ярко светило солнце, в воздухе витали свежие теплые запахи, а в этом небольшом парке, в тени деревьев, где они удобно примостились на деревянной скамейке, всё было пропитано еще большим солнцем, еще сладостными запахами. Пахло… сладким маслом, орешками, шоколадом и… был еще какой-то запах, но совершенно необычный, какой-то… осязаемый, словно имел форму и наполненность. Слабый ветерок подул в их сторону и запах хрустящих вафель стал куда отчетливей, а вместе с ним… и тот самый запах, такой необычный, но им, казалось, был напоен весь воздух вокруг них, и он словно… тоже сиял, только глазом это не было видно, но… чувствовалось.
«Мы как будто сияем, — почему-то подумалось Сяо Синчэню, который впервые в жизни был так взволнован. — Всё вокруг нас светится…»
Ему почему-то вспоминалась главная героиня сказки «Звездная пыль», которая была звездой, и она говорила, что когда звезды счастливы, они сияют, излучают сияние. Вот и сейчас ему казалось, словно всё как-то уж совсем непривычно, это совсем не солнце вокруг, не солнечный свет, не запах тепла или листвы. Как-будто это где-то там, за куполом, а внутри купола… всё иначе. И именно там он и был.
— Я… — немного неуверенно протянул Синчэнь, не смотря ему в глаза, — для дяди купил. Он очень любит… блинчики, а я… совершенно не умею их готовить, да и сладкое не люблю.
— Блинчики? — задумался Сюэ Ян и тут же ярко улыбнулся. — А я умею. И вафли тоже могу приготовить, у меня дома есть вафельница, старая правда, но хорошая.
От его улыбки всё вокруг стало еще светлее, и Сяо Синчэнь, украдкой бросив на него взгляд, когда глаза Сюэ Яна двинулись в сторону, и сам улыбнулся.
— Постой! — вдруг встрепенулся он. — Так ты со своим переломом стоял в той поганой очереди, чтобы купить эти блины даже не себе?!
Казалось, он был возмущен до глубины души.
— Эм… — немножко растерялся Синчэнь. — Ну да. Это… плохо?
— Это ужасно! — еще сильнее возмутился Сюэ Ян. — Ты очень глуп, ты знаешь об этом? Почему ты мне не подыграл? Я же просил третью порцию. Эх!
И он зло пнул какой-то мелкий камешек, подняв быстро опустившееся облачко пыли.
— На, — он протянул ему свой конус, съеденный им чуть меньше, чем наполовину. — Ешь.
— Это твой.
— Ты брезгуешь?!
— Нет-нет, я не о том. Ты же так их хотел, я не могу, это неправильно…
— Я тебя щас побью, — слегка нахмурился Сюэ Ян. Его брови странно надломились, словно он был виноват в чем-то. — Ешь!
Сяо Синчэнь покорно взял сладкий блинчик с воткнутой внутрь ложечкой. Так как другой не было, он взял ту, что была и, зачерпнув мороженого, опустил ложечку в свой рот. Было… сладко.
— Как ты ногу сломал? — шумно хрустнув вафелькой в карамели, поинтересовался Сюэ Ян.
— Поскользнулся, когда подметал.
Сюэ Ян нахмурился.
— Под ножку подставили? Или столкнули?
Сяо Синчэнь повернул на него взгляд. Сюэ Ян выглядел очень серьезно.
— Почему ты предположил такое?
— Потому что твой ответ звучит неправдоподобно, словно ты кого-то покрываешь.
— Но я не вру, я правда поскользнулся, когда подметал. Не увидел разлитое масло, наступил… да и нога у меня не то чтобы сломана, трещиной обошлось, но в гипс затянули.
— И когда снимают?
— Через две недели.
— Мм, это быстро, — задумался Сюэ Ян и, посмотрев на него, снова улыбнулся, — а то вдруг дядя снова блинов захочет, а носильщика под рукой не будет.
Сяо Синчэнь смутился.
— Я бы просто отстоял в очереди.
Сюэ Ян слегка прищурился.
— А ты прям… покорный, — задумчиво, но положительно протянул он. — Ты, похоже, любитель склонить голову и переждать больше, чем побороться.
Сяо Синчэнь впервые расслабленно улыбнулся.
— А к чему бороться? — он снова посмотрел на него. — Нога сломана, в очереди одни трудяги, у которых жизнь не легче, солнце и так всегда ярко светило, чего мне нарекать на жару и этот длинный хвост дракона?
— А ты лукавишь, — глаза Сюэ Яна снова прищурились, лицо озарила улыбка. Сяо Синчэнь почувствовал, как внутри грудной клетки пробежала легкая дрожь. — Ты же решил испытать удачу на вкус и таки подошел, чтобы просить, дабы тебя пропустили.
— На вкус? — не понял Синчэнь, но, не понимая, тем не менее был жутко счастлив просто слушая, что ему говорят. Нет, что говорит именно этот человек. — Ну-у… я не собирался каждого так просить, просто немного продвинуться.
— Значит, всё же боролся.
— Да не боролся я, — буркнул он, — и это было… продиктовано усталостью и мыслями о дяде. Ну согласись, я же не инвалид, просто ногу повредил, с чего мне проявлять такую наглость? Это была бы наглость, а не борьба, которая всё бы только усугубила, и ничего не решила.
— Наглость? — ухмыльнулся Сюэ Ян. Он, кажется, точно понял, что этот словесный воробей явно был направлен в его сторону, хоть и не со злым умыслом.
«Ну вот примерно та, которую проявил ты…» — подумал Сяо Синчэнь, естественно не решившись сказать это вслух.
— К слову о дяде. Мороженое в твоем блине не растает?
— Я попросил вместо него положить зефира.
— Как бы не слиплось старичку, — расхохотался Сюэ Ян и посмотрел на него, — я тоже… зефирки люблю.
Снова сойдясь взглядами, они оба невольно замолчали, и только Сюэ Ян, в какой-то момент недовольно моргнув, потянулся за темными очками.
— Ну и светит, — пробурчал он, — прямо сияет, так глаза слепит.
В темных очках он выглядел еще более глянцево. Такой темный… имеется в виду волосы и брови, одежда и очки. Можно сказать, он одним собой доказывал, что тьма тоже сияет, но это, наверное, было абстрактное суждение.
— Тебе лучше без них, — вдруг улыбнулся Сяо Синчэнь, — у тебя очень красивые глаза.
Сюэ Ян, который вальяжно раскинулся на лавочке, держа оба локтя на спинке, а одну ногу, согнув в колене, держа на другой, вдруг замер, перестав шевелиться. Его брови, это было видно, поднялись, а вот выражение лица застыло.
— И часто ты такое незнакомым парням говоришь? — не смотря на него, как-то глухо, словно говорил из-за какой-то перегородки, спросил Сюэ Ян. Голос его был спокойный, но вот тон… в нем сквозила легкая потерянность.
— Вот, кажется, с тебя и начал, — Сяо Синчэнь, добрая невинная душа, так и не понял, как это прозвучало. Потому что он сказал от сердца, сказал именно то, что думает, не понимая, что дал понять, что обратил внимание не просто на глаза, а еще и подчеркнув, что они именно красивые.
Каждый человек по-разному мог отнестись к такому комплименту, кто-то легко и не зацикливаясь, а кто-то… задумавшись. Во всяком случае всерьез задумается тот, кто, возможно, тоже приглядывается, поэтому будет обескуражен, что так же следят и за ним.
— И на мне закончишь, — спустя недолгое время как-то грубо протянул он и повернулся к нему, не улыбаясь и вообще не двигая мышцами лица.
Сяо Синчэнь сконфузился от такого его ответа, чувствуя, что сделал что-то дурное и что резко убило между ними прежде мирную атмосферу. Вот только… он сам не понял почему, но это «закончишь» прозвучало не с отвращением или предупреждением, а словно…
«Будешь смотреть только на меня…»
Он и сам не понял, почему ему именно такое померещилось, но что-то в этом огрубевшем тоне выдавало какую-то… скрытую мысль, какое-то затаенное переживание, какое-то… собственничество. Вот враждебность, хоть убей, но нет, а вот что-то другое… с лихвой прямо.
— Извини, — тихо протянул Синчэнь, — я не хотел тебя оскорбить.
— А я и не оскорблен, — чуть более мирно, но всё так же строго ответил Сюэ Ян. — Я удивлен. Ты знаешь, что бывает, если такое говорить парням?
— А что, парни не люди? — скромно улыбнулся Синчэнь. — Разве нам, парням, красота в похвале чужда?
— Ну не от другого же парня, — уже более легко, чуть смеясь ответил Сюэ Ян, но очки не снял.
— Ну, мне прекрасный пол комплименты не говорил.
— А свой пол? — в голосе Сюэ Яна послышалась твердость. Но Синчэнь её истинный смысл не понял.
— А свой пол… меня за блинчиками водит, — улыбка Сяо Синчэня сияла, и он смотрел на Сюэ Яна, который словно взирал на него из-за заслонов своей темноты, в которую был облачен. Он был словно темный покров ночи, в котором сияют звезды, но покров этот был сейчас строг и задумчив.
— О, вот как? — теперь уже он, казалось, растерялся, вынырнув из своих мыслей. — Ну, тогда я польщен похвалой, Сяо Синчэнь. Раз уж у тебя всё так плохо, что даже девицы не делают тебе комплименты, то кто я такой, чтобы не напрашиваться на них с лихвой?
И улыбнулся, явно довольный сказанным. Сяо Синчэнь не возражал и отметил его сильные руки с четкими линиями мышц. Сюэ Ян же, в свою очередь, отметил его рост, а потом разговор плавно перетек в то, сколько же кальция нужно есть, чтобы так вымахать, и сколько протеина употреблять, чтобы нарастить такое завидное мясо.
— Я просто бегаю по утрам, — развел руками Сюэ Ян, — иногда по вечерам, а так больше ничего не делаю, честно.
Но он лгал, конечно же. Из-за того, чем зарабатывал, он часто подолгу проводил неподвижным, а когда освобождался, то вместо того, чтобы вытянуть ноги на кровати, бросался разгонять кровь, делая упражнения и бегая. А еще ел много риса и яиц, просто это был его основной рацион.
— Мой рост не заслуга кальция, просто в семье папы все мужчины очень высокие, вот и я… такой же.
— Генетика… — бесстрастно протянул Сюэ Ян. — А вот я, похоже, весь в маму пошел.
— Почему «похоже»?
— Ну, я не видел её вживую, фотографии только, — слегка склонил голову Сюэ Ян. — Она была красивой и хрупкой женщиной. Я такой красавец только из-за неё.
— Да, ты очень красив, — снова в какой-то немыслимой откровенной свободе сказал Сяо Синчэнь.
Сюэ Ян сразу же зажался.
— О, извини, — спохватился Сяо Синчэнь, — я не…
Он замер, когда Сюэ Ян вдруг резко приблизился к нему, наклонившись слишком близко к лицу. Сяо Синчэнь даже вынужден быть чуть податься назад, боясь, что они столкнуться.
— «Я не…» что? — ухмыльнулся он. — Не хотел бы еще раз мне сказать, какой я красивый?
— Эм… — Сяо Синчэнь и правда потерял всю свою волю от такой близости.
— Мне вот так, как сказал ты, еще никто не говорил, что я красивый, поэтому если возьмешь свои слова назад, я могу и обидеться. Продолжай.
И прищурился, хотя за очками этого не было видно.
— Ну… — Сяо Синчэнь растерялся еще больше, — ты красивый. И сильный. Ты, в конце концов, поднял меня к себе на спину и довольно долго держал.
— Почему ты выбрал меня? — вдруг спросил Сюэ Ян, и увидев на лице Синчэня непонимание, уточнил: — Почему именно ко мне подошел? Так много было спин, куда краше моей.
— Я… — Сяо Синчэнь чувствовал, что вот-вот начнет икать, столько воздуха наглотался, — не по красоте выбирал.
— А по чему?
Глаза Синчэня стрельнули вверх.
— У тебя волосы такие черные были, — честно признался он, — очень… черные. Я не видел твоего лица, но, похоже, окликнул тебя, чтобы… увидеть его.
Губы Сюэ Яна чуть приоткрылись, он слабо подался назад. Глаза его всё так же пытливо взирали на него, прищуренные и изучающие. Он словно «высматривал» его, недоверчивый и осторожный, но явно чем-то увлеченный. И, похоже, остался доволен.
— Я тебе такси вызову, — он достал телефон.
— Не надо!
— Ты сказал, что живешь у черта на рогах, это далеко отсюда!
— На рогах?
— Я так называю всё, что уходит вверх от трущоб, — пожал плечами Сюэ Ян, — так что это комплимент, если что. Потому что остальные живут в хвосте или под хвостом, а учитывая вонь этого черта… то всему, что повыше, я делаю комплимент.
— А ты что, живешь по улице ниже?
Сюэ Ян не ответил, приложив телефон к уху, и вот тогда, впервые за всё время, Сяо Синчэнь ощутил, что тот злится. И не стал допрашиваться.
— Это в счет того, когда я тебя оскорбил.
— Но ты же не знал.
— Да, не знал. И это твоя вина.
Сяо Синчэнь тупо моргал.
— Не могу винить дурака за то, что он дурак, — совсем спокойно сказал Сюэ Ян. — А вот себя, что намеренно так себя повел, могу. Так что должен заплатить.
— Но ты и так помог мне…
— Ты купил их сам.
— Но ты же меня своим угостил.
— Так я же его и доел, поскольку две ложки и полтора укуса насытили тебя. Ты что, на половинке зернышка всю жизнь жил? Ешь как какой-то пригретый сиротка.
— Но я и правда сирота, — почему-то стал оправдываться Сяо Синчэнь, — и дядя… действительно пригрел меня, когда я был маленьким.
Глаза Сюэ Яна стали больше, и он гневно цыкнул.
— Да твою! — он резко вскочил, начав шумно дышать. — Что б меня и мой грязный рот!
Он, кажется, до ужаса был смущен тем, что опять сказал гадость и снова невольно попал в точку.
— Ты!.. — он обернулся на него, зло смотря. — Залезай ко мне на спину!
Сяо Синчэнь его напора, а самое главное раздраженной дрожи, немного испугался. Не критично, просто смутился сильно.
— Это…
— Лезь, — низко вытянул Сюэ Ян и, сняв очки, напялил их ему на нос, — и не смотри в мои бесстыжие глаза, не смотри в них! Блин, ты такой первый на моем веку. Мы что, уже где-то встречались? Я, кажется, всё о тебе знаю, сам того не понимая!
Он уже опустился и ждал, пока Синчэнь взберется ему на спину. Тот рисковать не стал и покорно переместился на свою ходячую лежанку. Черные очки затемняли всё, глаза больше не болели от яркого света, а успокаивались, давление на них становилось легче. Сюэ Ян же, неся его к месту, куда должно было приехать такси, был молчалив, но руки его крепко держали Синчэня под коленями, и тот, непонятно почему, сильнее обнял его. Сюэ Ян это сразу ощутил.
— Не сердись, — ласково протянул он, — потому что я на тебя не обижен.
— Знаю, — виновато протянул Сюэ Ян, — но это не отнимет того, что я на себя злюсь. Ты, кажется, простишь людям многое, но есть такие люди, которые сами себя не простят.
— Почему?
— Потому что стыдно.
— Это не такой стыд, чтобы в нем утопать.
Неожиданно Сюэ Ян ухмыльнулся.
— А какой стыд, по твоему мнению, таков, чтобы в нем утопать?
Сяо Синчэнь разгадал этот его подслащенный игривостью тон и оминул этот подводный камень.
— Ну, наверное, тот, в котором высокого здорового парня несет на себе парень поменьше и оплачивает ему такси.
Сюэ Ян лишь цыкнул в ответ, расстроенный, что не удастся поиграть. Когда же он, спустя время, усадил его в такси и закрыл дверь, вдруг выпалил:
— Слушай, — в легкой ухмылке он слегка поджал губы, — а у тебя правда нога сломана?
Сяо Синчэнь совсем этого не понял.
— Я же… как бы уже сказал.
— Шофер, тормозните, — Сюэ Ян наклонился вперед и положил согнутые в локтях руки на край стекла, с улыбкой смотря на Сяо Синчэня.
В общем и целом, если смотреть со стороны, то поза его была таковой, словно его вот-вот должен был снять тот, кто сидел внутри машины.
— Ты говорил, что у тебя есть рентгеновские снимки.
— Говорил.
— Вот и покажешь, чтобы я проверил. Где ты живешь?
— Господа, счетчик, — таксист был мужчиной в возрасте, но говорил очень вежливо.
— Я почти всё, — кивнул ему Сюэ Ян. — Ну так что?
Сяо Синчэнь молчал, но глаза его были прикованы к этим двум черным лунам, которые, а он пока, сама невинность, еще не знал, что так они сиять могут лишь тогда, когда чего-то хотят, ну или готовятся чего-то попросить, смотрел в них и чувствовал, как постепенно какая-то терпкая истома, поднимаясь от ног, ползет вверх, ненавязчиво, но интенсивно сжимая живот и талию.
— Ну… — он хоть и чувствовал себя растерянно, но разума еще не потерял. Ну, или не до такой степени, на которую рассчитывал Сюэ Ян. Может быть. Пока. — Это…
— Счетчик… — всё еще вежливо, но с немного другим, подгоняющим тоном напомнили им.
— Ну, раз так… — Сюэ Ян вдруг открыл дверцу, и к испугу Сяо Синчэня слегка влез внутрь. — Я же всё понимаю, кто же чужака позовет домой? Но вот лгуна, — он бросил на него взгляд, — не разоблачить ведь грех.
— Да не врал я! — отчаянно воскликнул Синчэнь.
— Я тоже в этом уверен, — запыхтел он, достав из кармана тонкий фломастер, которым делал пометки на бумаге для отмера ткани, — но лучше знать наверняка.
— Ты настолько мне не доверяешь? — невольно вырвалось у Синчэня. Он, к своему удивлению, ощутил какую-то неясную обиду, которая пустила в нем пусть и не глубокие, но довольно ощутимые корни.
Сюэ Ян, полулежа на его бедрах, что-то выводил фломастером на его гипсе, и обида Синчэня резко была отодвинута обратно в мрачный угол его души, когда он осознал, как на нем лежит Сюэ Ян. Он… животом упирался в его бедра, и задница, она… ну, она натянула его черные джинсы, потому что была… из-за положения он вынужден был её слегка выпячить, чтобы удерживать равновесие. Ноги Синчэня чувствовали твердость мышц этого живота, пока глаза, за неимением дела, пялились туда, что было ближе всего. Но вот Сюэ Ян чуть скользнул вперед, футболка его слегка задралась, обнажая поясницу и… там были ямочки, две очаровательные впадинки и всего чуть-чуть начала того самого разлома, который идет вниз, причем настолько мало, что он скорее угадывался, чем реально виделся.
Несколько девушек, проходя мимо, резко повернули взгляд, видя парня, верхняя часть тела которого исчезла в машине, а видно было только задницу с ногами, и другого парня, на бедрах которого тот лежал. Они вытаращили взгляды, а Синчэнь, увидев это как раз в тот момент, когда невольно открыл рот, густо покраснел и непонятно по какой причине вдруг придержал Сюэ Яна за талию, то ли пытаясь снять его, то ли, как сам невольно ощутил, порываясь прикрыть его от этих взглядов.
— Я всё, — Сюэ Ян дернул головой и, виляя задницей, причем ненамеренно, вылез из машины, — фух, ну и заездил ты меня. Там не инструмент, а просто зверюга какая-то, еще и душно, я весь вспотел, пока обработал этого монстра.
Взгляды девушек стали больше, но кто-то из них толкнул тех, кто был спереди, и они, словно двинувшаяся цепочка вагонов, подались вперед.
— Чего столпились? — нервно крикнул Сюэ Ян, недовольный этими пристальными взглядами. — Никогда мужика в тачке не видели? Ну что за народ, вечно ищет представлений там, где их нет. Итак…
Он закрыл дверцу и улыбнулся Сяо Синчэню.
— Буду ждать, — лицо его на мгновение снова осветил тот ореол внутреннего свечения и, отойдя, Сюэ Ян помахал ему рукой. — В любое время дня, кроме четырех утра, когда я ложусь спать.
Машина уже тронулась и эти слова долетели до Синчэня немного приглушенными шумом колес. Он, к своему стыду, спешно дышащий из-за ускоренного сердцебиения не сразу опустил взгляд на ногу, а когда сделал это, обомлел: на прежде кристально-белом гипсе маячили черные пометки с… номером телефона и красиво нарисованной рычащей рожицей, или скорее чиби-маской какого-то демона, который, судя по всему, тонко намекал ему, что с ним произойдет, если этот номер не будет набран.
***
Что ж, вероятность ходить и светить номером телефона Сюэ Яна была благополучно не допущена всего одной пачкой тонких бинтов, которыми Сяо Синчэнь обмотал жертву чужого пристального внимания, то есть свой гипс. И номер он всё же набрал, но…
— Вот говнюк мягкотелый, — беззлобно, даже как-то довольно улыбаясь пробурчал Сюэ Ян, когда получил не звонок, а… фото медицинских заключений и рентгена, которые Сяо Синчэнь прислал ему в сообщении. — Ну знаешь, я намекал на немного другое.
Да, он прямо сказал ему про доказательства, и теперь «ложь» развенчана, но… что дальше?
— Маленький засранец, — не без улыбки протянул Сюэ Ян и погрузил в рот головку чупа-чупса, — ох и засранец…
С легким причмокивающим звуком сладкая головка снова показалась за пределами его рта, мягко обхаживаемая красноватыми от долгого сосания этого дешевого, но очень сладкого удовольствия, языка. Сюэ Ян, на голове которого было небольшое полотенце, прохаживался по комнате голым и мокрым после душа. Капли воды всё еще стекали по его телу, теряясь в густых волосиках внизу живота и спешно стекая по бедрам, направляясь вниз по его красивым стройным ногам. Зато голова была высушена, почти. На самом деле полотенце было на неё просто накинуто, он вообще не собирался её вытирать или сушить феном. Прохладные капли срывались с кончиков его волос, змеясь по вискам и скулам, влажные брови блестели, а ресницы казались чернее, когда были мокрыми. Перекатывая во рту вредную, но сладкую конфету, Сюэ Ян смотрел на снимки и заключения, думая о том, как же лучше будет продолжить этот разговор.
Но в итоге, не найдя никаких вариантов и удалив добрую кучу не доведенных до конца сообщений, он уже было хотел нажать на зеленый телефон, когда его мобильник завибрировал, оповещая о входящем. Сюэ Ян, чьи глаза красиво мерцали из-за света из экрана, медленно вытащил изо рта конфету и уставился на монитор. После, наверное, шести гудков он опомнился от невольного транса, в который его затянула вереница сплетшихся в трепещущий узел мыслей, и приняв звонок он приложил телефон к влажному, немного покрасневшему уху…
***
И вот на дворе еще один летний день, но уже не такой жаркий, потому что в силу вступала вторая половина августа, которая выдалась хоть и солнечной, но не душной. Чуть поодаль от бушующего моря толпы стоит человек, и по легким движениям его тела можно сразу сказать, что он кого-то дожидается. На нем красивая, чуть обтягивающая его отчетливую мускулатуру футболка и джинсовые шорты до колена, на ногах новые кроссовки. Чувствуется, как ему немного неловко и душно именно от наличия самой толпы и ощущения себя в ней. Иногда он смотрит то в телефон, то на большие часы. Он пришел раньше, намного раньше, потому что ему захотелось высмотреть того, кого ждет, и пойти ему на встречу. Однако с этим удовольствием пришлось распрощаться, когда совершенно неожиданно ноги его оторвались от земли, а сам он почувствовал, как его тело кто-то ненавязчиво, но с явным намерением обхватил, сжав в сильных руках.
— Какого!.. — было дернулся Сюэ Ян, лицо его резко нахмурилось от гнева. Однако это выражение тут же растаяло, как только он увидел того, кто его поднимал.
На него, улыбаясь, смотрел тот, кого он ждал.
— Привет, — от улыбки Сяо Синчэня разило теплом и откровенным, даже сказать гипнотизирующим дружелюбием.
Сюэ Ян невольно потерял дар речи.
— Эм, и тебе, — наконец-то отмер он, не поняв, когда успел схватиться за его плечи. — Ты что делаешь?
— А сам не видишь?
— Вижу, но не догоняю к чему это.
— А к тому, что я отдаю долги, — взгляд Синчэня опустился и Сюэ Ян увидел веер его тонких ресниц, — мой гипс сняли и теперь моим рукам не нужно держать костыли, так что я подумал, подержу-ка я лучше тебя. Не всё же тебе хвастаться силой, я тоже… в силе.
Из-за паузы это прозвучало так, словно речь шла о чем-то пошлом, поэтому Сюэ Ян прыснул со смеху и вдруг по-дружески хлопнул его ладонью по груди.
— В силе, говоришь? — ухмыльнулся он. — А то я не чувствую, как дрожат твои коленки. Давай, спускай.
— Да не дрожит ничего, не придумывай.
— Сяо Синчэнь, я-то знаю, что меня не так-то просто держать, у меня кости тяжелые, хотя я и выгляжу не так угрожающе, насколько являюсь. Спускай.
— Но я еще не всё…
— Спускай тебе говорю.
Кто-то в толпе обернулся на этот интересный диалог, и Синчэнь, который сам хотел по-доброму пристыдить, сам оказался пристыженным собственными мыслями и опустил Сюэ Яна.
— Здравствуй, — снова оказавшись на земле, Сюэ Ян крепко обнял его. — Поздравляю со снятием гипса. Ну, как ощущения?
— Прекрасные. Признаюсь, парить над землей куда труднее, чем по ней ходить. И… — он задержал на нем взгляд, — я очень ждал нашей встречи.
Сюэ Ян, прищурившись, улыбнулся одними губами. Звезды никогда не понимают, что они сияют, а человеку никогда не увидеть своей собственной красоты. Иногда он, даже смотря в зеркало, не поймет, как же он красив, поэтому, как в случае со звездами, поймет их лишь тот, кто… видит их, смотрит на них… и всё больше желает смотреть, очаровываясь, поглощаясь, погружаясь.
— Вот, — как и на всякое светило, даже ночное, слишком долго смотреть всегда трудно, даже если упрямо довести себя до состояния, когда потекут слезы.
Вытащив из сумки футляр для очков, Сяо Синчэнь передал его Сюэ Яну и тот, подняв брови, открыл его. Там лежали его черные очки. С той сцены в такси, Сяо Синчэнь довольно долго не мог отделаться от мысли, как они тогда выглядели: мафиози в черных очках и парень с торчащей из машины задницей, пока голова находится в районе чужих бедер...
— Надо же, какой официал.
— Я очень боялся их повредить.
— И только? — улыбка Сюэ Яна была веселой. — А я боялся, что не вернешь.
— Как бы я посмел?
— Я не о них, — Сюэ Ян кивнул в сторону очков, — а о тебе. Боялся, что ты не вернешь себя мне.
Прозвучало это немного… необычно. Непривычная формулировка для фразы «боялся, что ты не вернешься».
На самом деле причин для таких страхов не было от слова «совсем». В тот день, решившись позвонить и потея от страха, что разговор не пойдет, сам разговор закончился часа через четыре, и то потому, что намеки телефона о том, что пора кушать, были проигнорированы и он попросту отключился. На удивление, разговор клеился прыжками от одной теме к другой, потому что оказалось, что у Сюэ Яна и Сяо Синчэня нет никаких общих увлечений, мотиваций, переживаний или хобби. Однако, несмотря на это, они говорили и говорили, казалось, просто чтобы именно говорить, а о чем не важно. Сяо Синчэню нравилось слушать, а Сюэ Ян удачно был любителем поболтать, хотя таковым себя и не считал. Разговорившись и расслабившись, они забыли о времени, а на следующий день Сюэ Ян позвонил сам, потом, через день, позвонил очень рано, пожелать доброго утра, а Сяо Синчэнь вечером, пожелать ему спокойной ночи. День за днем, и вот их уже было не оторвать от телефонов. Дядя сердился, в магазине вечно стоял шумный треп и постоянный смех Синчэня. Тот смеялся, слушая, как Сюэ Ян лупит кулаком в стену, требуя тишины, пока сам шумит.
— Иди работать! — выйдя из себя, кричал дядя.
— Я не могу идти.
— Тогда ползи, прыгай, скачи, кувыркайся, но иди уже, засранец, работать! Хватит трепаться, язык отсохнет!
Но Сяо Синчэнь не мог остановиться. Так как они не могли погулять, поскольку Сюэ Ян переживал за его ногу и не хотел, чтобы из-за него Синчэнь напрягал свое тело (как двузначно звучит, м?) то по причине того, как они спелись в общении, все две недели были сплошь наполнены долгими разговорами по телефону, из которых Сяо Синчэнь получше узнал своего нового друга. Как оказалось, человек тот нисколько не грубый, в смысле не закован в такое амплуа. Сюэ Ян наоборот, показался ему человеком довольно тонкокожим, даже сказать нежным, страдающим от тревожности и зацикленности на своих мыслях, особенно на чувстве вины. Он очень переживал, если ситуация была связана с высоким всплеском эмоций, и Сяо Синчэнь вообще обнаружил в поведении Сюэ Яна ту хрупкость, которая рождает выражение «напугаю первым, чтобы не поняли, как я сам напуган». И у него не было впечатления, что Сюэ Ян намеренно обнажает такую свою сторону, он словно сам хотел довериться ему, словно приоткрывался, потому что сам хотел обнажиться эмоционально. Но был очень хорошим собеседником, много шутил, смеялся, при этом, кажется, одновременно чем-то занимаясь. Сяо Синчэнь не мог утверждать, но звук был похож на работу какого-то машинного механизма с, кажется, ручным приводом.
Сам же Сяо Синчэнь Сюэ Яну показался человеком не столько замкнутым, сколько любящим сосредотачиваться на чем-то и проявлять сильное внимание. Если он говорил, то делал это не спеша и, кажется, сильно вдумываясь в то, что говорит, предпочитая слушать и время от времени отвечать что-то по теме беседы, если его мнение было нужным или требовалось. Как-то так сталось, что между ними не оказалось ни одного общего звена, но именно то, что его не было, почему-то прекрасно их сочетало. Нет, они не были крайностями друг друга, они… как бы раскрывались друг в друге, они сразу и очень хорошо друг друга поняли, можно сказать, спелись с первой встречной волны. Сяо Синчэнь был внимательным и не самовлюбленным, а Сюэ Ян был с огоньком и мог воспламениться, на что Сяо Синчэнь не смотрел криво или косо, а просто смотрел, подсознательно воспринимая это как норму, как обыденное.
Сюэ Ян был эмоциональным человеком даже когда что-то вгоняло его в грусть; Сяо Синчэнь же был более спокойным и понимающим, сосредоточенным. Эмоционально Сюэ Ян был очень расфокусирован, он быстро реагировал, а потому реакции его не имели контроля. Сяо Синчэнь подхватывал всё на лету, но не имел внезапных резких реакций, он как бы и схватывал всё на лету, но мало что могло сбить его с точки баланса. Скажем, того же Сюэ Яна было легко вывести из себя, даже если раздражителем был он сам, а Сяо Синчэнь напротив, ему трудно было потерять контроль, потому что он слишком бдел за окружающим и своими чувствами, а потому ранить его было труднее. Он просто не так обращал на это внимание, как тот же Сюэ Ян, их чувственные сферы были разными. Сюэ Ян был агрессивным и был похож на летящую стрелу, а Сяо Синчэнь больше напоминал затаенный клинок, ждущий чего-то ну очень серьезного, чтобы обнажиться.
Поэтому назвать их слишком разными тоже не получалось, потому что Сюэ Ян был нежным и пылким, а Сяо Сичнэнь — добрым и отзывчивым. Между ними сразу воцарилась именно мягкая почва, и что самое главное, ровная. Поведение Сюэ Яна было честным и откровенным, а Сяо Синчэнь был из тех, кому ближе к сердцу была именно честность. Поэтому он не сердился на Сюэ Яна ни за его импульсивность, ни за какие-то фразы. Он видел в нем человека, которому хочется доверять, настолько хочется, что тот, держа угрожающий вид, тем не менее приоткрывается навстречу. Что же оставалось Сяо Синчэню? Только распахнуть объятия…
И он их распахнул, когда они, выгуляв целый день и треща без умолку, шли в обнимку к такси, чтобы оно отвезло Сяо Синчэня домой. Но на самом деле это был не очередной благородный жест Сюэ Яна, а его «коварный» расчёт.
— У меня есть знакомый в кинотеатре, — уже в такси сказал он, — билеты по себестоимости продаст. Давай сходим на вечерний сеанс?
— В такое позднее время он работает?
— Это круглосуточный кинотеатр, есть даже ночные сеансы.
Сяо Синчэнь всегда хотел сходить в кино именно под ночь, а почему и сам не знал. Ну, возможно, особая атмосфера… ну, или тот факт, что только после девяти показывали фильмы, которые в дневное время не крутили. Ну, западные там, с «особой» смысловой нагрузкой. А учитывая китайскую цензуру, то становилось понятно, какая смысловая нагрузка это могла быть.
— А как же потом домой?
— А зачем домой? — улыбнулся Сюэ Ян. — Давай всю ночь гулять. Лоточники будут работать до самого утра, поедим шашлыков из кальмара и мидий, возьмем острый салат из куриных сердец и корней лотоса, запеченных баклажанов, купим светлого пива. Или с собой всё это возьмем и сядем где-нибудь в парке. Или, если хочешь, можем в магазине просто лапши купить, там и поедим. Давай пить и есть всю ночь, в перерывах между сеансами, будем гулять до самого рассвета. Зато как спать потом крепко будешь.
Сяо Синчэнь рассмеялся, представляя, насколько этот сон будет крепким и что дядя его наверняка побьет бамбуковой палкой… однако душа сияла даже при мысли о палке, ведь учитывая причину, наказание такое не будет иметь ни малейшей силы убить его хорошее настроение.
— Ладно, — согласился он, и Сюэ Ян тут же импульсивно заключил его в крепкие объятия, смеясь с ним на пару. — Только я плохо пьянею, если что.
— Отлично, — не растерял пыл Сюэ Ян. — Значит, я могу не бояться, что мы оба уснем в какой-нибудь яме, а значит могу пить вволю.
— А ты хочешь?
— Я просто хочу чувствовать себя счастливым и не ограничивать себя в этом счастье.
Беснуясь на заднем сидении такси, они возбужденно обсуждали фильм, который сейчас крутился, а попав в кинотеатр и там не могли заткнуться, особенно Сюэ Ян, который шумно, и достав своих соседей, комментировал фильм. Он не остановился даже тогда, когда набил свой рот мидиями и бурно возмущался тому, почему китайский кинематограф не может дать ничего кроме разочарований, и восхвалял западные фильмы, в которых и картинка ярче, и сюжет интересней. За разговорами продолжалось поедание заказов и распитие пива, из-за количества которого Сюэ Ян раз через раз нервно бегал в туалет, так как оно просилось наружу. У Синчэня не было такой проблемы в основном потому, что он не так много пил, хотя ел много, потому что Сюэ Ян постоянно подкладывал ему новые лакомые кусочки. Он так разговорился, был так возбужден, что просто не мог остановиться, а Сяо Синчэнь с неприкрытым удовольствием слушал его, одновременно любуясь и чувствуя себя слишком счастливым, чтобы об этом думать.
Когда они пошли на второй сеанс, показывали какую-то романтическую комедию, на которой уже «малость» пьяный Сюэ Ян уснул, но потом, конечно, проснулся прямо под конец и сразу выразил свое возмущение Синчэню.
— Почему ты меня не разбудил?
— Я пытался.
— Ну так пнул бы меня.
На это Синчэнь отмолчался, и они снова пошли перекусить. В этот раз было мясо и куда больше пива. Разомлев от горячего и алкогольного, Сюэ Ян уже заплетался не только в ногах, и вместо третьего сеанса они просто гуляли по ночному городу, идя по улицам, освещенных яркими вывесками. Улицы были грязными, переулки затемненными, но в целом, потому что машины не ездили, почти ничем не воняло и было меньше пыли, от которой задыхаешься днем.
— Спасибо… — пробормотал Сюэ Ян, вися у Синчэня на плече.
— За что? — тот в который раз подумал, что те последние три бутылки явно были лишними, но Сюэ Ян так смотрел, что возьми да попробуй забрать у дитя соску. Ох уж эти блестящие большие глазки, ну как стать злодеем и забрать вкусняшку?
— Было так классно, — промямлил Сюэ Ян, — у меня еще никогда… не было такого хорошего дня рождения.
Сяо Синчэнь невольно выпучил глаза, но шага не сбавил. День рождения? Но он ничего не сказал. Как же так? Этот парень, похоже, любит смущать не только себя, имея проблему сказать не те слова не в то время, но еще и, похоже, конкретно конфузить других людей. Пригласил на прогулку, а по сути это было празднование дня рождения! Теперь понятно, почему он так настаивал за всё платить, и они даже чуть не погрызлись, потому что Синчэнь упрямо отстаивал свое право оплатить половину. Зато утешало, что за почти всё пиво заплатил чисто он сам, но ведь это не подарок.
— Ну ты и свинья, — слегка задетый за живое, Сяо Синчэнь даже нахмурился. Его не то что обидело, просто… выбрать для него подарок было бы довольно приятно, так он ощущал.
— Свинья-копилка… — еле рястянув губы для улыбки, Сюэ Ян даже прихрюкнул и его тут же вывернуло на тротуар. Видимо, слишком много воздуха ртом заглотнул, что и без того раздутому желудку оказалось не по силам.
Погладив его по спинке и вытерев ему губы рукавом своей рубашки, Сяо Синчэнь распрямился, достал телефон, заказал такси…
— Не-е-ет! — как сложно было засунуть этого парня в приехавший автомобиль. — Только не ко мне.
— Домой пора.
— Не-е-ет! — снова завопил Сюэ Ян. — Давай к тебе, хочу к тебе. Ну пойдем, пойдем к тебе, погладь мне животик, я посплю в твоем уголке. Я много места не займу… только других оттуда выпру, освобождая себе уголок.
О чем он бредил было немного неясным, однако силищи в нем было о-го-го, и это была проблема. Он никак не давался, повис на Синчэне и был таков. Пришлось отменять такси и поворачивать совсем в другом направлении, то есть вверх. Так они и поковыляли, рука Сюэ Яна была перекинута через плечи Синчэня, и он всё продолжал бормотать, что у него еще никогда не было такого чудесного дня рождения…
