Дочь Мары. Наследие.

      Когда князь Владимир окрестил Русь в христианство не сладко пришлось языческим богам и детям их. Идолов в реки посбрасывали, ведь жечь начали. Но хотя всё это уже давно прошло, да и на дворе начало XXI века, след остался.       Прошло уже больше недели, как Ярослава переместилась в век технологий и нововведений. Казалось, жизнь теперь должна стать лучше и легче. Нет. Ты можешь бесконечно бежать от прошлого, но оно всегда найдёт тебя и начнёт наступать на пятки.       Конечно, отношение к старым богам стало мягче. Но тут поднялся вопрос о магах, умеюших менять ход времени и событий, и чтобы окончательно избавиться от них, на таких, как Яра, открыли охоту.              Из-за этого, девушка крайне редко спускалась с мансарды — только ночью или вечером, когда её могло вести чутьё некромага.       Обходилась Яра первое время без сна, дабы её не застали в располох. Однако вскоре к бессоннице добавился голод. И тут-то организм начинает медленно, но верно, сдаваться, чему Ярина удивилась.       Что такое голод она поняла слишком рано, в семь лет от роду, в зимнюю стужу, когда метель завывала в трубе и за ставнями крестьянской избы. Бессилие — вот это уже что-то новое для ещё растущего организма полубогини. Разбойник почувствовала его в первый раз.       Хотя нет. Такое было раньше. Когда девчонка не поверила матери, что в Европе сейчас жгут ведьм, и после очередной подростковой ссоры переместилась туда. Три месяца без еды и, практически, без сна — выдержит не каждый. Тогда казалось что это были не три месяца, а три года.       В такие минуты Ярине казалось, что единственный выход из всей этой вечной войны — пойти и сдаться. Но гордость, упёртось и стойкость, какие развил в ней драконбол, не давали ей даже думать об этом. Мечты о светлом будущем девчонки-вуду порождали новые протесты миру, и благодаря этому, некоторым из них было суждено сбыться, но позже.       Случалось, что Ярилка засыпала на полчаса или даже меньше. Тогда ей нередко снилось что-то близкое к реальности. Вскоре такой короткий сон стал частью её существования на чердаке.       Порой девушка отдавалась чувствам, которые в буквальном смысле разрывали её на куски, и тогда у Яры случались истерики. Один раз, когда это ей уже надоело, она решила сходить в церковь церковь. И храм принял её, хотя лучше Соловьёвне не становилось.       И опять сны. Ведьма вспоминала слова своего отца, мол, всё, что мы видим во сне — чистейшая правда. Когда девочка спрашивала его, кто это сказал, ей отвечали — один мудрый и великий колдун. Но снилось ей не что-то о её жизни. Ярославе снился какой-то парень. Его лица она разглядеть не могла, или же запомнить хотя бы его силуэт.       Мир будто бы стал уже, будто бы он полностью вместился в эту комнатушку под крышей. Яре чудилось, что там, снаружи, мир был абсолютно враждебен к ней. Будто бы пока она чувствует боль, она может считать себя живой.       Сейчас Ярина сидит на табуретке и тупо смотрит, стеклянными от бессонницы, глазами в угол. Внезапно луч солнца падает на что-то блестящее, и на мгновение девушку ослепляет яркий свет. Пытаясь понять, что это было, она подходит туда. Нож. — Может зарезаться? Всё равно воскресну, — она с полным безразличием пожимает плечами, но тут же отгоняет мысль о самоубийстве.       Вспомнила. Тоже самое она говорила себе, в пятнадцать лет, когда её окончательно достали посланники из Эдема.       Девушка нахмурилась. Берёт нож в руки и метает его в доску, торчащую из пола. Нож врезается в дерево и проходит сквозь него, исполняя функцию гвоздя. — Мы с тобой знаем, что ты умеешь ждать, так что подожди ещё лет пять.       Не верится, что это её жизнь. Будто бы она должна дожить чей-то век, и лишь потом заняться своей жизнью.       А через три дня она появится в Тибидохсе...