Продолжение повести о Сибирской колонии

Совещание старших офицеров собралось сразу, как удалось установить хоть какой-то порядок. – Лазарет переполнен, – доложил Илюша, держа руку на перевязи. – Раненые поделены на условно заразных и «чистых» – людей с переломами, ожогами… – А ты – условно какой? – перебил его комбат. – «Чистый». Шальная пуля попала, пока раненых перевязывал, – смутился выбывший из строя Илюша. – Легко пострадавшие просят сформировать из них особый отряд и поставить на первую линию. Сказали: все равно умирать. – Я подумаю, – мрачно ответил командир батальона. Илюша смущенно сёл, впервые присутствуя на подобном совещании: начмед, как военный хирург, с ночи не отходил от операционного стола. – Эти же легко пострадавшие восстанавливают заборы из колючей проволоки. Монстров они уже не боятся, – преувеличено бодро доложил майор Смирнов. – Брешь в стене заделывается в рекордные сроки. Разрушена одна из стаек, раненный скот уничтожен, остальной находится на карантине. «Словно новая ночь не наступит…» – подумал майор Смирнов, отгоняя отчаяние. – Уберите туши монстров тракторами подальше от стен, чтобы другие твари их как трамплин не использовали, – велел полковник. – У нас проблемы другого толка, – с тревогой сказал политрук. – Среди солдат волнения. Появилась теория, что эти чудовища – из Козловки. – Не далековато? – удивился майор Смирнов. – Всё-таки шли за колонной? – спросил Бударин. – По следам? – Эм… Согласно теории, – замялся политрук. – Монстры знали, куда идут. Видите ли, появился некий… контактёр. Якобы слышащий голоса монстров. Майор Смирнов застонал. – Ванечка! – Твой? – удивился полковник. – Он не маленький для такого? – У него какие-то проблемы, – покаялся майор Смирнов. – Надо было мне его в лазарете оставить. – И что монстры ему говорят? – заинтересовался Бударин. – Что наконец-то пришли, – отметил политрук. – Справедливость ради – эта теория и без мальчика бы появилась. Такая большая группа монстров, сразу после приезда беженцев… Нетрудно сложить два и два. – И как они нас нашли? – Бударин строго посмотрел на заменителя начмеда. Илюша испуганно вскочил со стула. – Возможно, у монстров сохраняется остаточное сознание? Его зачатки. И если весь город обсуждал, как они к нам приедут… Люди обратились, а желания остались… И план тоже… Но это тоже… теория. – Боишься, что дойдет до беспорядков? – спросил полковник, снова повернувшись к своему заместителю. – Боюсь. Люди обвинят беженцев во всех грехах. У нас много погибших. А через две недели будет ещё больше… –Только самосуда нам не хватало, – проворчал Бударин. – Нещадно сажать смутьянов на гаупвахту! За попытку самосуда – расстрел! Да, нас и так мало, но если сейчас контроль потерять – будет хуже. Илюша пугливо вжался в стул. *** – Такие дела, – пересказал Илюша всё услышанное на совещании, не снимая респиратора и держась подальше от начмеда. Тот без аппетита ел, не замечая от усталости что. – Отправляйся в «чистый» лазарет. Тебе найдут работу, – распорядился Зимин. – А вы? – Иди. Илюша подчинился, прекрасно понимая, что его начальник проведёт на ногах оставшийся день, пока не упадёт. В «чистом» лазарете пострадавших лежало меньше, чем в карантинном. И все, у кого не был поврежден позвоночник, сходились во мнении, что им повезло: переломы, в отличие от сыпи, вылечатся. Дежурившей в лазарете старшей медсестре Илюша приветливо помахал кистью руки на перевязи и сказал: –Толку с меня не много. – Это ты так думаешь. Включу тебя в дежурство. Ступай, следи за состоянием раненых. Если нужно – зови меня или дежурного врача. – А… – Вторая рука, я смотрю, целая. Воду ты людям можешь подать и с ложечки покормить? – Понял, – не стал спорить Илюша и ретировался. По койкам лежали перевязанные солдаты: попавшие, как сам фельдшер, под шальные пули товарищей, неудачно упавшие со стены, угодившие под летящий обломок или осколок гранаты. Илья посмотрел на мрачные лица и принялся исправлять положение. – Друзья! – возвестил он о своем появлении. – Сегодня я – личный помощник каждого из вас! Если надо подать воды, написать письмо в соседнюю казарму или позвать утку – не стесняйтесь! А если вам грустно – я могу принести своего кота! – Клоун, – со смешком донесся знакомый голос с одной из коек. – Танечка! – подскочил к перемотанной девушке фельдшер. – Ты как здесь оказалась? – Не суетись. Со стены слетела, когда гигант её проломил. Чудом под лапу не попала. – У тебя переломы? Ноги чувствуешь? – Илюша осторожно подёргал её за большой палец ноги. – Отвали, чувствую. Только ноги переломало. И руку. И сотрясение. Наверное. Меня утром подобрали. – А где гипс?! – негодующе показал Илюша на шины. – Жду очереди. Врачам не до пустяков. – Ничего себе пустяки… Что тебе принести? – Хорош девчонку окучивать, – проворчал замотанный по уши и неопознаваемый под бинтами солдат. – Что командование говорит? Допущенный на совещание не по рангу Илюша занервничал, не зная, что ему можно говорить, а что – нельзя. – Что стены залатают, а монстров должно быть меньше, – оптимистично соврал Илья. – Нас тоже меньше… Весь день малополезный Илюша следил, чтобы наскоро обученные «медбратья» и «медсестры» накладывали правильно повязки и оценивал, не требуется ли кому-то в палате обезболивающее и остановка кровотечения. До заката ему удалось поспать в комнате для персонала четыре часа за последние полтора суток. Растолкала его старшая медсестра. – Подъем. Ты дежуришь до двух часов ночи. Но сомневаюсь, что хоть кто-то заснёт, – мрачно сказала она. – Бери своего кота и иди в палату. – Стену не успели залатать? – похолодел Илюша. – Успели. Фраза «да толку-то» повисла невысказанной в воздухе. Посеревшее от нервного напряжения и недосыпа лицо старшей медсестры прорезали углубившиеся за два дня морщины. Проходя по коридору, из-за одной из дверей Илюша услышал истерические рыдания. – Нервный срыв? – сочувственно предположил он. – Пришлось выделить несколько палат, – мрачно подтвердила медсестра. – Но кое-кто «косит», чтобы обратно к монстрам не отправили. Очень ненатурально бьются о пол. А на стене вокруг воинской части и уцелевших вышках снова заняли оборону ещё не пострадавшие солдаты. – Бесят, – тихо сказал Женя, чтобы не схлопотать от начальства, – уже за полночь. Чего они ждут? Товарищ сержант? – Ходят вдоль забора, – ответил Петро, ведущий наблюдение в бинокль. – А-а-а! Поняли, что с нами лучше не связываться! – бравируя, сам себя подбодрил Женя. – Или у них закончились «носороги», – Лариса с большим удовольствием присела бы на какой-нибудь ящик: синяки от службы не освобождали, но своё состояние она бы описала как «ушиб всей бабки». Монстры кружили вокруг воинской части, пробуя на зубок колючую проволоку, и не пытались идти на штурм. Как и в прошлые ночи, гражданское население пряталось в школе, но коты вели себя тихо, мурча и ластясь к людям. Как и предсказывала старшая медсестра, никто не рискнул заснуть – раненые нервно прислушивались к пугающей тишине за закрытыми ставнями и вполголоса переговаривались, повторяя одно и тоже: какие у них шансы и сколько осталось боеприпасов. После полуночи небо заволокло облаками, лишив людей другого света, кроме редких костров да факелов под стенами. Но преимуществом монстры не воспользовались. Перед рассветом раздался приглушенный стенами птичника крик петуха. – Как у Гоголя, – нервно хихикнул Женя. – Читать книги было не так страшно, как в них жить. *** Пока воспрянувшая духом ночная смена ела, обменивалась впечатлениями и готовилась к отбою, офицеры в штабе провели совещание. – Солдаты полны оптимизма, – доложил майор Смирнов. – Штурм может возобновиться следующей ночью, – подстрелил его преувеличенное воодушевление полковник. – Нужно скорее решить проблему, пока твари не угнездились. – И-и? – И послать взвод зачистки в лес. Майоры переглянулись и дружно посмотрели на капитана Климова, которому давно пора было сменить повязку на голове. – Мой взвод зачистки – лучшие стрелки. Мы лишимся защиты, если пошлем их на смерть, – твердо сказал он. – Ты можешь предложить что-то другое? – Да… Я разговаривал через стекло с Борщевиком. Его подрала тварь на защите школы. Но оружие он держать может. Раненые из карантинного лазарета просят послать их в лес. Сказали, что будут зачищать его, пока сыпь не проявится. Сказали: всё равно умирать. Борщевик вызвался их повести. Бударин закрыл лицо рукой. – Конечно, там несколько штабников, – продолжил майор, – но стрелять ещё не разучились. Много моих «чистильщиков» попало на карантин, пусть командует… Егор Ильич? Комбат плакал.