Побочный эффект

Что-то было не так… На самом деле «не так» было абсолютно все, иначе как объяснить тот факт, что Том Хиддлстон, тихий, скромный, добропорядочный аптекарь вместо того чтобы заниматься своими тихими, скромными, добропорядочными делами, сидит сейчас на заднем сиденье насквозь провонявшей табачным дымом машины, с двух сторон зажатый чужими, крепкими, тем же самым табачным дымом провонявшими телами. Еще двое сидели впереди, и водитель — он представился как Сэнди, время от времени кидал на притихшего Хиддлстона настороженные взгляды. Как будто бы Том мог выкинуть какой-нибудь фокус. Например, попробовать сбежать. Из закрытой, идущей по шоссе машины, предварительно справившись с двумя дюжими парнями, которым и вдвоем-то на потертом от времени кожаном сиденье было тесновато, а уж вместе с Томом… Хиддлстону было душно, он чувствовал, как противный пот тонкой струйкой сбегал меж лопаток вниз, к пояснице; лоб его также намок, и Томас сначала сдувал прилипшие кудряшки, а потом плюнул, устав бороться с непослушными волосами. Ему было жарко, липко, от затхлого, застарелого табачного духа ощутимо подташнивало. Хотелось напиться. Досыта. Том так и представлял слегка запотевшую бутылку минералки, и как вода начинает шипеть, стоит только снять крышку. Представлял, как он сделает первый глоток — самый вкусный, самый сладкий. Как зубы заломит — такая эта вода будет холодная. И как он станет пить — торопливыми, жадными глотками, не заботясь о том, если вода потечет вдруг по подбородку. Просить воды у четверки ребят, что затолкали… именно что затолкали Тома в эту гребаную тачку, не хотелось. Не потому что Хиддлстон их боялся, хотя и это тоже. А потому что брезговал. Банально брезговал принимать из чужих — таких бесцеремонных! - рук хоть что-нибудь, даже запечатанную бутылку минералки. А пить хотелось. И еще в туалет. И еще чтобы кто-нибудь открыл окошко — кондиционера в этом автомобиле, похоже, не было. Но больше всего хотелось не думать. О том, что же именно было не так. Эта мысль занозой засела в утомленном недавними приключениями мозгу Тома, и сейчас сверлила висок, точно победитовое сверло. То, что эта четверка, которая сейчас везла Хиддлстона черт знает куда, никакого отношения не имела к полиции, как поначалу уверял его Сэнди, стало ясно тут же, как только они начали запихивать Тома в машину. Тут же, как только Ник, поспешивший было к ним с видом таким, будто собирался покрошить Сэнди и его приятелей в мелкий винегрет, упал на асфальт, сбитый автомобилем, идущим, слава богу, на достаточно низкой скорости. Но и этого удара бампером Хэтэуэю… раненому Хэтэуэю хватило, чтобы он свалился, словно подкошенный, а эти четверо с Сэнди во главе вместо того, чтобы оказать Нику помощь — в конце концов нужен-то им был Ник, вовсе даже не Том! - отчего-то поспешили усадить Хиддлстона в свой автомобиль и дать по газам. И только бросив быстрый взгляд назад, туда, где лежал Ник, не подавая признаков жизни, Том понял, почему Сэнди с дружками так торопились скрыться с места ДТП. К Хэтэуэю и тому, кто его сбил, уже спешили полицейские. Настоящие полицейские, в форме, с дубинками и… И он, Том, оказался полным идиотом, что позволил себя обдурить! Там, возле ячейки камеры хранения… возле пустой ячейки камеры хранения Томас пытался понять — для чего же Ник отправил его сюда, добывать те самые, так нужные ему документы? Если он знал, что никакой папки в ячейке нет, то зачем? Зачем ему нужно было так рисковать — на угнанной у полицейского инспектора машине ехать к Ватерлоо чуть ли не через весь Лондон… Отпускать его, Тома, одного, зная, что тот вполне может пойти прямиком в полицию. Ник Хэтэуэй не производил впечатление идиота, так зачем было так по-идиотски подставляться? Вывод напрашивался только один — Ник действительно был уверен, что Том обнаружит в этой клятой ячейке те самые документы, о которых он так беспокоился. И тот факт, что документов в камере хранения не оказалось, говорил только… О чем? О том, что кто-то достал папку ранее. Ник уверял, что код от ячейки знал только он и Роберт Дауни. Мистер Дауни мертв. То есть… Либо же он забрал документы еще при жизни — но почему не предупредил об этом своего подопечного, Хэтэуэя? Либо же… Либо код знал кто-то третий. И в этом-то состояла вся загвоздка. Ник не мог назвать код кому-то постороннему — он же не был похож на идиота. Тогда… Тогда оставался Роберт Дауни. Единственный, кому Ник, по его собственным словам, доверял. Об этом-то и думал Том, когда на его плечо легла чужая ладонь. Хиддлстон вздрогнул, оторванный от тяжелых мыслей. Какая ему разница? Какая ему, черт возьми, разница, если неизвестный Тому мистер Дауни предал едва знакомого ему Николаса Хэтэуэя? Кто ему Ник? Друг? Сват? Брат? Вот именно. Никто. Посторонний. Преступник. Бандит и убийца. Тот, кто оставил в его квартире связанного Курта Валландера. Тот, кто угрожал ему, Тому, пистолетом… Тот, кто без помощи Тома наверняка бы откинул ласты, пропадая в одиночестве на улицах Лондона с раной подмышкой. Тот, кто доверился ему, не знакомому ни разу парню, рассказав честно, кто такой Ник Хэтэуэй на самом деле. А в том, что рассказ Хэтэуэя был честным, Том отчего-то не сомневался: когда Ник вел свое неторопливое повествование, его глаза — синие-синие, будто кто-то раскрасил их в аквамарин — глядели на Тома так, будто… Хиддслтон не мог подобрать подходящего слова. Почему-то в голову лезла «исповедальня», но Том отмахнулся от такого определения — он не был набожен и почему-то был уверен в том, что и Хэтэуэй не особо-то религиозен. Почему-то Том поверил Нику. Может быть, всему виной его, Томова наивность? Он ни разу еще не встречал по-настоящему плохих людей. Ему ни разу еще никто не солгал по-крупному. Ник не лгал. Иначе, если бы история его была ложью, Том непременно обнаружил бы документы в ячейке камеры хранения. Они бы лежали и дожидались Тома, чтобы тот, прочитав их, поверил в ложь Хэтэуэя. Документов не было. Зато был некий Сэнди — так он представился — который показал Тому значок… Ну как показал? Поводил перед носом кожаной визитницей, Том и разглядеть-то толком этот значок не сумел. Да и видел ли он когда-нибудь вблизи полицейский значок? Ни разу не видел. Как ему определить — настоящий он или поддельный? За спиной у Сэнди маячили трое. Они вовсе не представились, а заявление якобы инспектора Сэнди: «Это со мной!» почему-то насторожило Тома. Парни выглядели… Да как Ник они выглядели — высокие, тренированные… опасные. Но даже не их внешний вид насторожил Тома. А то, что ожидали они его прямо возле ячейки с номером двести тридцать один. Как будто заранее знали, что кто-то — сам Ник или тот, кого он пошлет вместо себя — подойдет именно к этой ячейке. - Вам знаком этот человек? - Сэнди показал Тому распечатанную фотографию Хэтэуэя. Мысли Хиддлстона заметались встревоженно. Рассказать правду? Всю что ни на есть? Ведь была же идея отыскать в зале вокзала полицейского и сдать ему Ника. И пусть он выкручивается, как хочет, а он, Том… Он не подписывался на такое! Идея была. Вот только Том от этой идеи отказался. Не потому что он чувствовал бы себя предателем, сдай он Ника, а потому что… Ник ему доверял… Или же это он, Том, доверял Нику? Настолько, что смог этой ночью уснуть рядом с ним. Настолько, что потерялся в его аквамариновых глазах, когда сам Ник сегодня утром так бесстыдно «завис», разглядывая Тома. - Так вы знаете его? - повторил свой вопрос тот, кто размахивал у Тома перед носом полицейским значком. - Ага, - кивнул Том, понимая всю бессмысленность лжи. Если эти ребята полицейские, то уличить Хиддлстона в том, что он говорит неправду, для них большого труда не составит. А если нет… Если они те, из организации этого… Как его? Собковски? Тогда они вытащат из Тома правду клещами. - Но я буду говорить только с инспектором Валландером, - веско произнес Хиддлстон, для пущей убедительности насупив брови, сведя их к переносице. - Пошли! - и он подтолкнул Тома в плечо, напрочь игнорируя требование Тома. - Куда? - затупил Хиддлстон, чувствуя, как головная боль, зародившаяся где-то в районе виска, потихоньку распространяется по всей голове. - Туда, где тебя ожидает мистер Хэтэуэй, - ответил Сэнди. - Ведь это он попросил тебя прошвырнуться до камеры хранения? - Я не… Да я его… - Даже не пытайся, парень! - предупредил Сэнди. - Не нужно мне тут наворачивать! Мы знаем, что Ник отправил тебя именно сюда, к этой ячейке — и он кивнул головой туда, где зияла пустотой камера под номером двести тридцать один. - Где он? Те трое, что сопровождали Сэнди, окружили Тома — он понял это, когда, попятившись, врезался спиной в чью-то грудь. Набрав побольше воздуха в легкие, он намеревался закричать, позвать на помощь, но тот, кто стоял за спиной, предупредительно шепнул, склонившись к самому уху: - Не делай глупости, сынок. Рыпнешься — я тебе заточку в жопу засуну. - Пойдем! - повторил приказ Сэнди, с удовлетворением глядя, как Том выпускает из легких воздух, смирившись с тем, что кричать и звать на помощь сейчас не в его интересах. На улицу они вышли все вчетвером, и, должно быть, со стороны выглядели как компания хороших приятелей — двое, что шли сзади Тома, о чем-то переговаривались, то и дело похохатывая, Сэнди поддерживал Хиддлстона под локоть, словно боялся, что тот споткнется ненароком, а четвертый мордоворот шел по левую руку от Тома, то и дело оглядываясь на своих друзей за спиной. Они увидели Ника все сразу. То, как он упал, когда бампер чужой машины задел его. И видимо конвоиры Тома заметили, как из-за угла показались полицейские — звук удара был негромким, зато прохожие, наблюдавшие аварию, закричали, не жалея легких. Тома затолкали в машину. И теперь он мучался — не столько от неприятных ощущений: духоты, невозможности пошевелиться — оба тела справа и слева сдавливали Хиддлстона изрядно — сколько от тревожных мыслей. Что с Ником? Что теперь будет с ним, с Томом? Куда его везут? Да какая разница! - был ответ на все эти вопросы. Какая, к черту разница? Если Том хоть что-нибудь понимал, то он не жилец. То, что эти четверо — полицейские, такая же чушь, как если бы сам Том назвался балериной. Странно, но страшно не было. Вот ни сколечко. То ли Хиддлстон не осознавал еще в полной мере — жизнь его теперь стоит не больше, чем та самая бутылка минералки, о которой он так мечтал. То ли… То ли о Хэтэуэе он волновался больше, чем о себе самом. Он-то сам пока в порядке. Пусть и помят слегка, и голова раскалывается, но он жив, а вот Ник… Как же так? Ну куда он поперся на красный свет? Вот же дурень! Размышляя таким образом, Том не заметил, как автомобиль, в котором его везли, покинул центр Лондона, и сейчас, судя по пролетающему за окном пейзажу, проезжал один из промышленных районов. Черт! Том так задумался, что даже за дорогой не следил! Хотя… Какая разница, куда его везут! Он только подумал о бренности всего сущего, как машина остановилась в каком-то безлюдном тупике. Тот, кто назвался Сэнди, достал из кармана смартфон и принялся звонить кому-то. И как только ему ответили, включил громкую связь. Чтобы слышали трое его приятелей. То, что разговор услышит и Хиддлстон, только подкрепляло подозрение — живым отпускать его никто не собирается. А все услышанное — и увиденное — умрет вместе с ним. И от этого было… Не страшно, нет. Просто никак. Сэнди коротко доложил о произошедшем. Как они с парнями взяли Тома. И как Хэтэуэя сбила машина. И то, что к Нику ломанулись полисмены, и как Сэнди с приятелями поспешили удалиться поскорее. - Избавьтесь от мальчишки! - услышал весь салон четкий приказ, отданный тихим, едва слышным голосом. Тому была известна такая манера говорить — отчего-то некоторые думали, что чем тише они будут разговаривать, заставляя собеседника прислушиваться к себе, тем значительнее будут выглядеть в глазах того, с кем ведут беседу. Избавьтесь от мальчишки… Конечно же! Теперь, когда Ник попал в руки полиции, людям Макса Собковски — а у Тома уже ни малейших сомнений не было, на кого работают Сэнди и компания - не нужно караулить беглеца возле камеры хранения. Следовательно, и Том, как тот, кто может вывести их на Ника, уже не нужен. Более того — опасен. Что ж… Хиддлстон вздохнул. Страха не было. Только грусть. Как же это все здесь будет — без него? Странно… Чпок! - услышал Том и вздрогнул. На выстрел это не было похоже: выстрел, да еще произведенный в машине, должен быть куда как громче. Чпок! - что-то липкое потекло по виску, и Том рассеянно провел ладонью там, где было горячо и мокро. Кровь… Совсем не больно, надо же! Чпок! - Пошли, быстро! - скомандовал Сэнди, открывая дверь слева от Тома. - Что? Куда?.. - Хиддлстон в недоумении разглядывал своих соседей, как они сидят, откинувшись на спинку кресел, и во лбу каждого из них зияет маленькая аккуратная дырочка. Вот откуда кровь! Ах ты ж!.. Тот, что сидел на соседнем с Сэнди кресле, тоже, по всей вероятности, был мертв. - Да быстрее, копуша! - прикрикнул мужчина, подгоняя Тома пистолетом с навернутым на ствол глушителем. - Я не… Что ты делаешь? - то ли с изумлением, то ли с испугом спросил Хиддлстон, неуклюже выбираясь из автомобиля — внушительных размеров мертвое тело, через которое он перелазил, мешало тому, чтобы выглядеть при этом более-менее прилично, и Том пятился то ли задом, то ли боком, кряхтя и отдуваясь. - Зачем ты их убил?! - воскликнул Том, хватаясь за волосы и думая, как бы удержаться на ногах — три трупа… Черт возьми — три трупа!!!! Зачем??? Чего ради?! - Затем, что я спасаю твою жизнь, - ответили Хиддлстону и дернули за руку, заставляя идти следом. Том вдруг заартачился. Никуда он не пойдет с убийцей! Не с тем, кто только что на глазах у Тома хладнокровно застрелил троих. Тех, с кем работал. Тех, кто считал его если не другом, то приятелем. Трое, господи!.. - Я никуда с тобой не пойду, ясно?! - Хиддлстон дернулся было, но чужая рука крепко держала его ладонь, и Том вскрикнул, чувствуя, как от его попытки вырваться пребольно выворачивается сустав. - Не дергайся, парень! - предупредил его Сэнди. - Не дергайся, я не собираюсь тебя убивать. - Отвали! - превозмогая боль, Том снова попытался вырвать свою руку из железных пальцев Сэнди, помогая себе при этом еще и тем, что попробовал лягнуть головореза. И это подействовало. Подействовало! Почувствовав, что его никто не держит, Том пустился наутек. Вот только далеко убежать ему не дали. Сэнди догнал его, сбил с ног — Хиддлстон упал, пропахав носом по асфальту. - Вставай! - Тома грубо вздернули на ноги. - Быстро! Вон к той тачке! Том увидел припаркованный неподалеку серый Форд. Через минуту он уже пристегивал ремень безопасности. - А сейчас извини, пацан, - непонятно за что попросил прощения Сэнди. Смысл извинений дошел до Тома секундой позже, когда чужие пальцы коснулись его шеи — вроде несильно, но от этого прикосновения Хиддлстон отключился. В сознание он пришел, обнаружив себя сидящим на простом деревянном табурете, в то время как голова его покоилась прямо на столе, за которым этот самый табурет стоял. Том дернулся, когда увидел, что его руки скованны наручниками, а устремив взгляд вниз, он даже выругался сквозь стиснутые зубы — какая-то сволочь догадалась обуть в железо и его ноги: массивные металлические кандалы, что обнимали сейчас его лодыжки, были связанны между собой недлинной цепью, которая была привинчена к полу ровно посередине. Это место, где оказался Том, чем-то напоминало допросную в полицейском участке — стол, стул, вон камера в углу… Но что-то Хиддлстону подсказывало — ни фига он не в полиции! Полицейский не стал бы убивать троих, чтобы приволочь его… Куда? - Где я? - задал он вопрос первым, когда дверь комнаты, где его держали, распахнулась, и в проеме показался человек. Ростом чуть ниже среднего, худой, подтянутый, его смуглая кожа, черные вьющиеся волосы, длинные, свободно падающие на плечи, обтянутые темно-серой тканью отлично сшитого костюма, выдавали в нем жителя Востока. Как и мягкий акцент, с которым вошедший вкрадчиво произносил слова, отвечая на вопрос… Пленника? Несомненно! - Я был бы рад ответить, что вы у друзей, молодой человек. Но друзьями мы пока что не стали. - Друзей не сковывают по рукам и ногам, - резонно заметил Том. - Будь вы врагом — Сэнди не оставил бы вас в живых, - пожав плечами, возразил Тому неизвестный. Мужчина опустился на такой же точно табурет, на котором сидел Том, и, поставив на стол небольшой термос, открыл и налил в крышку немного ароматной жидкости. - Это чай, - он протянул напиток Тому. Хиддлстон принюхался — пахло славно: крепким чаем и немного медом, но пить не стал, хотя и хотелось нестерпимо. - Пейте смело, - кивнул его тюремщик. - Я не собираюсь вас травить, иначе зачем бы… - Да, я уже понял. Сэнди меня бы грохнул. - Вот именно, - подтвердил мужчина и поспешил представиться: - меня зовут Фархат. - А меня Тим, - соврал Томас. Непонятно откуда взявшаяся бравада захватила его с головой. - Очень приятно, Тим, - слегка склонил голову Фархат. - Я бы хотел побеседовать с вами о некоем… - Нике Хэтэуэе, - подсказал Том. - Со мной сегодня все хотят побеседовать о Нике Хэтэуэе, надо же, какая он популярная личность! - Вы хорошо знаете мистера Хэтэуэя? - задали Тому вопрос, не обращая внимания на его язвительность. - Да вот пару часов назад познакомились в баре. Мы выпили, знаете… Ник предложил мне косарь, если я заберу из камеры хранения какие-то его документы… Или еще что… В общем, я не вникал, а косарь на дороге не валяется… - А давайте без вот этого… - поморщился Фархат. - Давайте вы не будете изображать из себя дурачка, а я не буду изображать из себя еще большего дурачка, делая вид, что я вам верю. Давайте сэкономим друг другу время, Тим, или как вас зовут на самом деле. - На черта? - искренне удивился Том. - Зачем вы спрашиваете меня о Нике? Вы же все знаете! Вы не можете не знать! Ваш дружок, Сэнди… Он наверняка рассказал вам, что Ника сбила машина. И что если он жив, то наверняка копы им занимаются. Так чего вы хотите от меня? - Я хочу помочь мистеру Хэтэуэю, - краешком сухих, четко очерченных губ улыбнулся Фархат. - Черта с два ты хочешь кому-то помочь, долбанный ты сукин сын! - в сердцах выругался Том и, схватив крышку от термоса, где все еще налит был так и не выпитый им чай, плеснул горячую жидкость прямо в лицо собеседнику. - Зря… - темные глаза напротив опасно блеснули, когда их обладатель вытер лицо ладонью. - Зря...