***
Перед глазами у богини по прежнему плясали расплывчатые тени и она никак не могла сфокусироваться не на одном образе, не на одном чувстве. Лишь спустя несколько минут, а может часов, она начала осознавать, что её ноги омывает холодная вода, а спиной она лежит на мокром песке. Раскинувшееся безоблачное небо над головой казалось столь широким и слепило своей яркой голубизной. Голова гудела, будто в ней поселился пчелиный рой, что не удержавшись, Ирис пару раз ударила сама себя по затылку, одновременно стараясь подняться на локти. — Не думаю, что это поможет, — раздался ещё более глухой, чем обычно, как у человека спросонья, мужской голос. Рядом находился Морфей, пускай сейчас он больше напоминал смесь черного и белоснежного пятен, вместо одежды и лица, в глазах Ирис. Скорее инстинктивно, чем осмысленно, неуверенными движением, она протянула руку в его направлении, смыкая пальцы на мокрой ткани рукава пальто, чтобы убедиться, что он не галлюцинация. — Ты в порядке? — чуть подрагивающим голосом, спросила богиня, начиная различать линии черт лица повелителя Снов и даже выражение хмурого беспокойства. — Да…благодаря тебе, — бледная рука дотронулась тыльной стороной до лба Ирис, убирая прилившие мокрые пряди и будто проверяя температуру, как обычно делают детям. — Хотя, спасая меня, ты чуть было не утопила нас обоих. Если все твои переходы такие, то всё ещё не приложу ума, как ты дожила в роли посланницы богов до этого времени. — Значит точно в порядке, — фыркнула девушка, шлепнув по пальцам Песочного человека и уже самостоятельно заправляя волосы за уши в привычном жесте, — и почему правитель не одного из царств не способен на простое «спасибо»? — проворчала богиня, растирая виски, в попытке хоть как-то осмыслить произошедшее. — Во что ты снова ввязался? Кто так жаждет насладиться твоей компанией, что не поленился поставить настолько хорошую ловушку? У меня разве что искры из глаз не посыпались, когда я пыталась вырваться из неё! С каждым новым вопросом Морфей становился все мрачнее, уходя в себя и практически осязаемо отделяя себя от мира холодным коконом. — Может глазки строил какой-нибудь могущественной ревнивице? — предположила Ирис первое, что пришло в голову, пока окончательно не потеряла бесконечного в его собственной депрессивно-отчаянной пучине. — Поверь, большей, чем ты я не встречал, — хмыкнул мужчина, пока на губах появился короткий проблеск, похожий на улыбку, но который мгновенно потух. — Я не знаю… Не понимаю. Его слова были тяжелыми, а взгляд обращен скорее внутрь себя, чем на то, что его окружало. — Мне нужно вернуться в царство Снов, — сурово произнёс Морфей, резко поднимаясь, но когда он хотел было занести руку, чтобы создать песчаный вихрь, Ирис перехватила его. — Постой! Если тебя пытаются поймать, то это слишком очевидно! — воскликнула она. — Там я буду в большей безопасности, чем где бы то ни было еще, — перебил бесконечный, с нетерпеливым выражением, будто объяснял нечто очевидное. — Я и есть моё царство… — Вот именно! И кто знает, каким образом тебя смогли отследить, поэтому ты можешь принести опасность в самое сердце мира Снов! — выпалила Ирис, пока ее глаза сверкнули солнечно-оранжевым цветом, как всякий раз, когда она начинала раздражаться. — И не хмурься так, поджимая губы, на бледный сморчок становишься похожим! — проворчала девушка, укоризненно смотря на Морфея, который свёл брови к переносице, что они стали образовывать одну сплошную, черную линию. Теперь его взгляд напоминал небо, в котором уже сверкнула молния и оставалось лишь несколько мгновений перед тем, как прозвучит гром. Ирис не любила, когда он грустил, а тут ещё и сверху злился, что не знает, как поступить. В такие моменты он становился старше и на лице будто отображались тягости и невзгоды всех миров вместе взятых. Не выдержав, богиня со вздохом, больше напоминавшим полустон, зарыла обе руки в свои волосы, обхватывая голову. Она всё ещё чувствовала себя так, если б у машины пытались выжать максимальную скорость, при это забыв снять с ручниками и спалив ко всем чертям колодки, но это скоро пройдет, в отличие от мрачного настроения её упрямого друга. Хотя, были ли они вообще друзьями?.. Пенная волна, омывавшая пустынную линию дикого пляжа ленивым прибоем, намочила босые ноги девушки, будто пыталась унести с собой в океан все проблемы. Ах, если б только это было так просто… — Давай допустим, что я согласен, — прозвучал не особо то довольный, но близкий к смиренному, голос Морфея. — Тогда надо выяснить насколько распространяется сила ловца и кто осмелился на подобное. — Скорее кого привлекли для подобного, — обернулась Ирис, — твоих недоброжелателей не то, чтобы прям на пальцах можно было пересчитать, а вот хранителей древних знаний такой силы — куда меньше. Но ничего, разберемся, — оптимистично заявила богиня, — главное не кукситься! — Невероятно…– покачал головой бесконечный, будто отказываясь верить в происходящее до конца. — Ладно, а где мы? А вот от последнего вопроса повелителя Снов уже солнечная улыбка Ирис свернулась на её загорелом личике, подобно молоку от чего-то кислого. Морфей, который за все тысячелетия их знакомства едва ли видел такое, с подозрением, перерастающим в догадку, протянул: — Нееет… — но страдальческая тень и начавший преобладать глубокий синий цвет в радужных глазах девушки, стал подтверждением, — неужели, — владыка кашлянул в кулак, чтобы подавить смешок от этой яркой смены эмоций на лице Ирис, — ты решила познакомить меня со своей семьей? — Вовсе нет, — но по тому, как у неё начала подрагивать, словно у ребенка, пухлая, нижняя губка, он попал в точку. — И нечего так смотреть на меня, это крайняя мера! — насупившись, девушка поставила руки в боки, , но придать себе возмущенно-сурового вида у неё так и не вышло. Понимая, что серьёзностью ситуации, в которой она оказалась по его милости, Морфей проникаться не собирается, а скорее наоборот, Ирис махнула рукой, в жесте «да ну тебя» и направилась к крутому каменистому склону, где среди камней притаилась узкая, сыпучая тропка, ведущая наверх: — На радушный прием точно можешь не рассчитывать. У нас с сестрами более, чем напряженные отношения. — Полагаю мало кому понравится, если тебя проклинает бог, из прекрасных дев, превратив в когтистых, крылатых созданий, навевающих ужас на всех, а потом ещё и родная сестра становится его посланницей. — Я не личная посланница Зевса, — запротестовала Ирис, — а только под одной из многочисленных протекций. Но суть, как видят ситуацию Аэллопа, Окипета и в особенности Келайно*, ты передал точно, — чуть помедлив, буркнула она, поднимаясь на холм, что под недовольной поступью богини посыпались мелкие камни. — Отказывать верховному богу Олимпа, да и в принципе, верховному богу чего угодно, крайне проблемно, а у них ещё и язычки всегда были острые. Меня же сестры считают размазнёй, милой и наивной, а в плохом настроении, то и предательницей, а не в духе они практически постоянно. Но Строфадские острова, где они живут, а точнее, были изгнаны, это своеобразное слепое пятно, из-за печати Зевса, поэтому тут тебя невозможно, ну или очень трудно, будет найти. — Кстати, а как ты вообще смогла нас перенести? — поинтересовался Сон, вспомнив, что долгое время у неё не получалось перемещаться с живыми созданиями, из-за сложностей «технического характера». — Меня кое-чему научил Локи, когда я вступила под скандинавскую протекцию и до того, как его приковали, мы общались и… — Не хочу знать, — мрачно отрезал мужчина. Поднявшись на холм, ноги колола сухая, пережжённая от солнца, трава, а раскиданные серые валуны, напоминали окаменевшие образы аргонавтов, столько ненавистных гарпиям. Шелест одиноких деревьев инжира, раскинувших свои кроны и давая спасительную тень в жаркие дни, напоминал, что жизнь не покинула этот остров, а скорее скрывается, выжидая наступления прохладных сумерек. — Кажется, я немного прогадала со стороной острова, — заметила Ирис, оглядываясь вокруг, хоть нотки надежды в голосе ей скрыть не удалось. — Не волнуйся, на тебя долго сердиться трудно, — тихо прошелестел Сон, обводя хмурым взглядом остров. — Говори за себя, бесконечный! — донёсся резкий, похожий на крик хищной птицы, голос. Подняв голову к раскаленному солнечному диску в небе, Морфею, в отличие от богини радуги, пришлось прикрыть глаза рукой, чтобы попытаться разглядеть хоть что-то в ослепляющих лучах. В начале он никого не увидел, лишь ухо уловило движение в воздухе и взмах тяжелых крыльев, как вдруг перед ним возникли, мчащиеся камнем вниз, три черных фигуры, расплывающиеся в зелёных кругах от яркого полуденного света. В последние мгновения выйдя из хищного пикирования и поднимая клубы пыли от пересохшей земли, перед Сном и Ирис предстало три гарпии. В пределах своего острова, они выглядели не ужасными чудовищами, какими их описывали люди в своих легендах, но и обычными женщинами назвать их было невозможно. Янтарно-желтые, ястребиные глаза недовольно взирали на гостей, создавая двоякое впечатление от красивых женских лиц, обрамленных пепельно-чёрными, растрепанными волосами. Бледная кожа, чуть сероватого оттенка, казалось слегка прозрачной, хотя скорее этот эффект создавался из-за чрезмерной худобы. Пальцы заканчивались цепкими, острыми когтями, кожа плечей была грубой и начинала переходить в грязно-серое оперение крыльев за их спинами. Без сомнений, обличия старших дочерей Тавманта из прошлой жизни можно было назвать прекрасными, но сейчас на черты наложилась мрачная тень жестокого хищника, внушая смесь ужаса и восхищения одновременно. Они были облачены в длинные, тяжелые ткани, закрепленные на манер платья, но надежно скрывающие от глаз их ноги. — Чего пожаловала? — грубо начала одна из гарпий, обращаясь к Ирис. — Здравствуй, Келайно, — попыталась улыбнуться девушка, но хотя бы намека на ответную доброжелательность не последовало. Богиню сверлили недовольным, мрачным взглядом, будто вот-вот были готовы наброситься и расцарапать прелестное личико. — Да брось, — махнула рукой другая сестрица и сделала пару шагов вперёд, — давно не виделись, малышка, — её лицо дёрнулось в подобии усмешки. — Спасибо, Окипета! В самом деле, — шагнув навстречу, Ирис заключила её в нежные объятия, пока гарпия чуть неуклюже положила когтистые руки ей на плечи, приподнимая пальцы, чтобы не поцарапать, и пуская заинтересованный взгляд на Морфея. — А кто твой приятель, младшая? — наконец подала голос третья из сестер. –Надеюсь, ты привезла какой-то еды или я восприму этого тощего за плохую вариацию закуски. — Глупая, это же Морфей! — фыркнула Келайно, складывая руки на груди и по прежнему оставаясь самой нерасположенной. — Решила навлечь на нас беду, раз привела бесконечного? Все три гарпии были очень похожи, что отличить и запомнить, кто из них кто, могло показаться трудным, но каждая вполне оправдывала нравом и повадками своё имя: Окипета — «Быстрая» и всегда торопила события, поэтому на споры, которые все равно закончились бы своеобразным примирением, никогда не тратила время, Аэллопа — «Вихревидная», что ж она была вечно полна энергии и могла уморить любого, но старалась занимать нейтральную позицию до поры до времени, а вот Келайно — «Мрачная», как следовало, отличалась особым скептицизмом и не расположенностью к миру и всему происходящему в нём. Учитывая, что чаще пессимистичный прогноз вполне оправдывал себя, оказываясь реалистичным, то среди трех сестёр она считалось самой мудрой. — Вовсе нет, — вздохнула Ирис, предчувствуя очередную перебранку. — Ой, а может он её возлюбленный?! — воскликнула Окипета, как всегда, спешившая с выводами. — Ага, увивающийся за дочерями Зевса станет обращать внимание на какую-то посланницу, — грубо отрезала Келайно. — Но может хоть он принес еду? — проскулила Аэлоппа. — Я фиги и рыбу уже видеть не могу! — Тогда зачем он здесь? — Явно не к добру! Разговор гарпий между собой начал напоминать беспорядочный, птичий переспев, при чем, что не одна из сестёр остальных двух толком и не слушала, зато Ирис не могла вставить и слово, поэтому лишь обреченно прикрыла лицо рукой. — Дорогие дамы, — удивительно, но глубокий голос Морфея, заставил всех троих мгновенно затихнуть, однако, возможно, виной было столь непривычно вежливое обращение, — я рад нашей встречи, но, боюсь, что хоть она и первая, мне придётся просить разрешения воспользоваться, на некоторое время, вашим гостеприимством и задержаться на острове. Жёлтые глаза гарпий округлились, а рты безвольно хватали воздух, то приоткрываясь в явном порыве что-то сказать, то вновь закрывались, когда они все же передумывали. Даже Ирис с подозрением взглянула на Морфея, ведь хоть и знала, что повелитель Снов может быть достаточно обходителен, если сочтёт необходимым, но таковой он ситуацию редко расценивал. Первой нашлась Окипета, быстрей остальных переварив галантные пассажи мужчины. — Да хоть навсегда оставайся! Исключительно женское общество крайне утомительно на протяжение многих веков. — Благодарю, — улыбнулся Морфей, пока богиня радуги тихонько подавила смешок. — А что нам будет взамен? — вздернула бровь Аэлоппа, но её за руку больно одернула Каэлопа, зацепив когтями кожу сестры, что та недовольно взвизгнула. — Не уподобляйся Гекате и остальной олимпийской шайке! Мы гордые создания, а не торгаши! Или принципиально откажем или примем, третьего не дано! — Я за то, чтобы остался! — радостно воскликнула Окипета и подойдя к Ирис, с хитрым видом, толкнула её локтем в бок, — неплохо, малышка, если вдруг что, то он мне нравится, а если пойдет по музам, то только скажи и я ему уши бесконечные откручу и тогда на наш остров ни ногой! — последние слова были адресованы уже Морфею, сопровождаясь предупреждающим жестом указательного, когтистого пальца. Каэлопа только выразительно закатила глаза, пока Ирис начинала предательски заливаться румянцем от стыда, а Аэлоппе было просто все равно. — Ладно-ладно, — фыркнула наконец самая непреклонная гарпия, — можешь остаться на какое-то время, король Снов. Идём, хватит жариться на солнце! — Благодарю, дамы, — вежливо кивнул Морфей, наблюдая, как три женщины взмыли в воздух, указывая своей тенью путь. Ирис и Сон следовали за её сестрами, но богиня радуги не спешила нарушать тишину и даже смотреть на бесконечного, только поправила за уши свои длинные пряди. Этот край был диким, остров словно делился на пустыню и вечно-зелёный оазис, где и обитали гарпии, в пещерах. Морфей вновь стал привычно суров, погрузившись в невеселые мысли о том, кто же на сей раз решил кинуть ему вызов. В груди будто образовалась воронка, затягивающая все светлые чувства и давая волю самым мрачным воспоминаниям. В своё время он одержал победу над древним богом, а его череп стал шлемом и символом Песочного человека, он принял вызов Люцифера и победил, видел, как рождаются и угасают целые расы и цивилизации, но не понимал, кто сейчас скрывается в тени, прибегнув к столь сильной магии. Пускай Сон и проявил необходимое почтение хозяйкам этого места, но он не мог позволить себе стать вновь пленником, покинув царство. Он ненавидел ждать, хоть, как утверждала Ирис, терпение стало ему более свойственным в последнее время, но все же, с этим нужно было разобраться, как можно скорее. Возможно, многочисленные связи и знакомства богини радуги смогут помочь… Крылатая тень гарпий, бегущая под ногами, свернула и обойдя огромный валун, они направились в сторону тенистой рощи, у берега моря. Ирис шла чуть впереди, а её длинные волосы шелковисто переливались в солнечных лучах, подрагивая в такт её поступи. — А отчего твои сестры так часто упоминали муз? — с плохо скрываемой насмешкой в голосе, спросил Морфей, попытавшись отвлечься. Ему нравилось, как богиня радуги, даже спустя столько времени, всё так же забавно реагировала, с честностью и отчасти детской непосредственностью, не умея скрывать эмоций на своём лице. — Ты сплетничала обо мне? — Нет! — вспыхнула Ирис, но потом стыдливо добавила, — не сплетничала, но в своё время, когда только начинала пробовать себя в роли посланницы, жаловалась на тебя. Наши сестринские отношения тогда были получше, а мне приходилось жить в компании дочерей Зевса, у подножия Олимпа. Хоть, в отличие от них, я все же богиня, но так сложилось, отчасти из-за проклятия сестер и желания Громовержца держать меня вблизи для пользы, но не возвышать, — пожала плечами девушка, но затем усмехнулась собственным воспоминаниям, — кажется, никогда я не была так рада, когда благодаря Люсьену смогла найти карты миров и понять, что могу быть не привязанной к Олимпу и уйти под протекцию ещё многих других богов. — Да, я помню твой первый визит в качестве посланницы, — хмыкнул Морфей, отодвигая игольчатую ветку с дороги. — Ой, да…такого не забыть, — чуть заливаясь румянцем, улыбнулась Ирис, перехватывая радужными глазами дымчатый взгляд Сна и вспомнив, как впервые переступила порог его замка…***
Золотой век Богов (временами далеко до нашей эры). Царство Снов. Сердитым шагом, богиня направлялась к замку владыки царства Снов. Её длинные волосы возмущённо взлетали вверх, а руки были сжаты в кулаки, но добиться устрашающей походки у неё так и не получилось. Девушка выглядела невероятно миниатюрной на широком мосту, который поддерживали огромные каменные руки, вырастающие из воды. Лавируя между множеством различных существ, попадавшихся на встречу, в сравнении с каждым из них, Ирис чувствовала себя самой свирепой. Даже грифоны, гипогриф и дракон, между прочим огнедышащий, над дворцовыми вратами, уступали ей. — Я что, почтовый голубь?! То, что я умею беспрепятственно проходить сквозь все миры не означает, что меня можно гонять туда сюда! Пусть сами переносятся и ждут посреди пустыни, под вратами в царство этого меланхоличного ловеласа, а не меня посылают! — гневно ворчала богиня, твёрдо смотря вперёд, не желая оборачиваться на невероятные красоты вокруг, чтобы не сбиться с нужного настроя. — Флиртует с музами направо и налево, затем исчезает, а мне потом почтальоном их душевных страданий работать! Неслыханно! Представ перед гордо возвышающимися вратами Призрачного дворца Бесконечного Сна, Ирис уверенно постучала. Разглядывая удивительно тонкий рельеф, высеченный в белоснежном камне, она не могла не отметить изящество линий и образов, которые всё время менялись. — Ну хоть вкус в архитектуре у него есть, — тихо фыркнула богиня, отбивая ногой нервный ритм, — в отличие от разборчивости в музах… Однако, продолжить свою гневную тираду она не смогла, так как дверь с тяжелым отзвуком приоткрылась и в щёлке показалось лицо…тыквы. Неуверенно сглотнув, Ирис удивленно моргнула пару раз. Не смотря, что она старалась всегда сохранять непринужденный вид в любых ситуациях, куда бы и к кому бы её не послали Олимпийцы, на которых она недавно начала работать, с тех пор, как прознали о её уникальном даре беспрепятственно путешествовать по мирам, но тыквоголовых созданий она ещё не встречала. — Вы кто? — недовольно сощурились прорези глаз…этого нечто. — Ирис, — робко произнесла девушка, на мгновение забыв о своем возмущении. — Что надо? — мужской голос тыквы звучал грубо и хрипловато, но эффект первого удивления уже прошел. — Мне лично ничего не надо, но меня попросили передать послание Морфею, — едва удерживаясь, чтобы не закатить глаза, произнесла девушка. — Милорд сейчас занят, — не спеша открывать ворота шире, ответил мистер-тыква, как его мысленно нарекла Ирис, и уже было хотел захлопнуть двери перед её носом. — Скажите, пожалуйста, как вас зовут? — вежливо поинтересовалась богиня, что прорези глаз существа слегка расширились, как если б у человека взлетели вверх брови. — Мервин. — Мервин, ты не будешь против, если я подожду Морфея внутри? — Ну… — неуверенно протянул её новый знакомый, почесывая верхушку тыквы палкой, служившей ему за место руки, — я могу проводить вас, временно, к Люсьену. — Спасибо! Было б замечательно! — улыбнулась Ирис, на что ей только хмыкнули, но двери всё же открыли шире, впуская внутрь. — Странная вы какая-то, — Мервин скептически скрестил…ветви на груди, — но мне нравитесь, — неожиданно резюмировал он, — идёмте. После роскоши дворцов Зевса и других богов, построенных и украшенных Гефестом, Ирис верила, что её уже ничто не удивит, однако она ошиблась. Просторные залы, лишенные золота или огромных беломраморных колонн, но полные игры света из высоких окон, таинственных галлерей, искусно расписанных, словно живых, потолков, не могли оставить кого-либо равнодушным. Это место не просто поражало, захватывая дух, а словно нашептывало, окутывая атмосферой предвкушения и одновременного уюта. Тыквоголовый шёл впереди, что-то тихонько бурча, пока Ирис оставалось лишь покорно следовать за ним, успевая оглядываться по сторонам. Порой Мервину приходилось её поторопить, особенно в зеркальном коридоре, который сбивал с толку, растворяясь в бесконечности проходов, хотя, на самом деле, верным был лишь один путь. Пол менялся от чёрного звёздного неба, будто ты ступаешь по космической бездне, до крупных плит, подернутых туманной мглой. Девушку подвели к огромной, на первый взгляд, картине, висящей в уютном, пронизано теплым золотистым светом, зале. Всё вокруг было обставлено деревом, а лучи солнца играли в разноцветье тончайших витражей. — Просто проходи вперёд, — с неохотной вежливостью произнёс Мервин, пропуская Ирис. Один шаг, казалось бы в стену, но богиня оказалось в бескрайнем пространстве, уставленном лабиринтом книжных стеллажей. — Невероятно красиво, — восхищённо прошептала Ирис, — пытаясь охватить взглядом всё вокруг. — Здесь находится всё, что когда либо было, могло бы быть и будет написано, — прозвучал мягкий, но уверенный голос. Из узкого прохода между полок вышел худой, высокий мужчина, с добрыми, но внимательными, темными глазами. Он предупредительно держал руки за спиной и с вежливым интересом смотрел на неожиданную гостью: — Меня зовут Люсьен. Я могу как-то помочь? — Это Ирис, она пришла к милорду, — опередил богиню Мервин, отвечая в своей чуть грубоватой манере, — я сказал, что она может подождать с тобой. — А владыка Морфей вас ожидает? — Признаться, скорее нет, чем да, — чуть усмехнулась девушка, но вспомнив разворачивающуюся драму на горе Геликон, сдерживая раздражение добавила, — хотя он мог бы догадаться, что рано или поздно кто-то бы к нему и явился, хотя именно меня он вряд ли б хотел увидеть. — Что ж… — протянул хранитель библиотеки, опуская глаза в пол, будто уже предчувствуя будущее негодование хозяина, если дела и впрямь обстоят так, как ему описали, — тогда попрошу за мной. Спасибо, — кинул он напоследок тыквооголовому. — Благодарю тебя, Мервин, — Ирис с улыбкой махнула рукой, скрываясь между высокими стеллажами. Обернувшись, девушка успела заметить выражение удивления на лице библиотекаря. — Все в порядке? — Да, — усмехнулся Люсьен, чуть помедлив, но все же произнёс, — просто редко богини столь…приветливы. — Спасибо. А ваше царство часто посещают богини? — Нет, у нас гостей вообще толком не бывает, но я много слышал и читал, — снисходительно объяснил библиотекарь. В глубине, а может и на окраине, ведь судить впервые попавшему в это место было практически невозможно, они присели за уютный стол в одной из ниш. Искренний восторг Ирис, с которым она расспрашивала о книгах и жизни самого Люсьена расположили подчиненного Морфея достаточно быстро. Начитанность же и участливость с которой он относился к богине, делали его в радужных глазах девушки замечательным собеседником. Они разговаривали практически обо всем: Ирис рассказывала, не разу не покидавшему владения царства Снов, Люсьену о других мирах и богах, что успела повидать, а также подоплёке, о которой никто не напишет, пока тот просвещал её о том, что подчерпнул со страниц книг. В результате, они и вовсе сошлись на почве взаимопонимания двух подчиненных. — …Я был вороном владыки Морфея, но он позволил мне принять человеческий облик и теперь я хранитель библиотеки, а также помощник в различных делах, — вздохнул мужчина, протирая очки мягким, фиолетовым лоскутом, — но мне все нравится, здесь мой дом и предназначение. Подперев щеку, Ирис внимательно слушала, одновременно и радуясь за новообретённого и, кажется, первого друга, но и ощущая внутри отголосок щемящей печали, а возможно и зависти… — Я хоть и родилась богиней, а отец мой сын Геи и Понта, но мы все равно считаемся куда менее важными. А как другие узнали о моем таланте перемещаться свободно между мирами, так и началось. Меня пока не посылают на важные встречи или очень далеко, слишком неопытная по их мнению, но держат при себе, у подножия Олимпа, где родились и обитают музы и вот уж эти чудные девять дочерей Зевса сводят с ума… — мучительно простонала Ирис, роняя лицо в ладони, ведь от постоянного вдохновенного потока песен, музыки, рифм и любовных перипетий, уже хотела сбежать куда подальше… — К Аполлону сходи, Эагру передай, с Ахелоем поговори**, ведь «вы же почти родственники». Да практически все боги под это определение попадают! Так к этим могла бы и сама сходить, но нет… Теперь ещё и Морфей! Предупреждала меня мама, что нельзя никому услуги оказывать из доброты душевной, ведь на шею сядут, но я же не поверила! Теперь и голубем работаю, и выслушиваю от мамы каждый раз «ну, я же тебе говорила!»! — Это вы о Калиоппе? — чуть кашлянул Люсьен, одновременно краснея от смущения, что расспрашивает о сердечных делах хозяина, но с другой стороны любопытство так и распирало… — Угу, — неохотно кивнула головой девушка, поднимая свои разноцветные глаза на собеседника. Ей ещё не разу не доводилось говорить с кем-то по душам. Музам на самих себя не пожалуешься, остальным все равно, а божественные родители…отец был занят чудесами природы, а матушка была очень строгой, особенно это проявилось после того, как ее назначили кормилицей Персефоны, поэтому и слово против олимпийцев и всего, что с ними связано, слышать не желала. Сестры гарпии…с ними вообще толком не поговоришь. Сейчас же к горлу подступал жгучий комок и все невысказанные, накипевшее за эти годы слова, чувство унижения и одиночества, так и хотели выплеснуться наружу, а недавнее раздражение лишь подогревало это желание. — Я богиня, но она видите ли «самая старшая дочь самого Зевса, пока я лишь нахожусь под протекцией верховного бога Олимпа», — передразнила Ирис речи Калиопы, активно жестикулируя. — Муза эпоса, но апломба побольше, чем у папочки! Главное, не спасибо, не пожалуйста, не здрасьте, не до свидания! А знаешь, она идеальная пара этому вашему заносчивому грубияну — повелителю Снов! — Благодарю за столь лестную характеристику, — прозвучал из-за книжных стеллажей холодный мужской голос. Чуть не подскочив, богиня обернулась, всё ещё прерывисто дыша от неожиданности. — Фух, напугали…- протянула она, обращаясь к мрачному Морфею, который совершенно бесшумно выплыл из-за книжных полок и теперь с непроницаемым выражением смотрел на незваную гостью, — хоть бы покашляли, а то так и сердце остановиться может. — Сходишь к вашему богу врачевателю Аполлону, — бесцветным голосом прокомментировал бесконечный, пока Люсьен подскочил с прежнего места, став натянутым, словно струна. — Не-не, к нему уж точно на расстояния меньше пяти метров никогда не приближусь, — нервно хмыкнула Ирис, ей этого златовласого воздыхателя и предмета обожания всех богинь, муз и смертных хватило уже с головой. Морфей лишь с удивлением вздёрнул свою черную бровь: — Мне то казалось, что к нему все благосклонны. Ирис поняла намек, но только закусила губу, сдерживаясь, чтобы не ответить, то, что думает. — Неужели тебе нечего сказать? — с хитрой улыбкой сквозящей в одних лишь серых глазах, пока губы всё также создавали идеально ровную линию, поддел Морфей. — Наоборот слишком много, но я стараюсь… сохранить дипломатический баланс. — Неужели? — Да! — практически гордо вскинула подбородок девушка, смотря на повелителя царства Снов, будто это могло рассеять его сомнения. — Зачем пожаловала? — напрямую спросил мужчина, чуть наклонив голову, будто оценивая её. — Ой… — Ирис только тяжело вздохнула, по привычке поправив пряди волос, заправляя их за уши. В кои веки она стушевалась, не зная, как лучше начать. — Обычно у меня таких ситуаций не бывает… — под пристальным взглядом, словно с морозной поволокой, слова будто нарочно застревали в горле, но нужно было немедленно взять себя в руки, — поэтому в этот раз спрошу: послание передать дословно или вычленить суть? — Вычленить? — переспросил с особым ударением бесконечный, делая шаг вперёд. — Нет, давай точь в точь. — Хорошо, — выдохнула Ирис, на мгновение прикрывая, а затем вновь распахнув свои радужные глаза, в которых холодной сталью засверкал гнев, — Онейрос, — ее тон изменился, став более жестким и гулким, — ты не приходишь, таково твое право, я тебя не вижу, но знай, что и видеть не хочу и на твою ненависть отвечаю презрением! — в следующее мгновение раздался хлопок от крепкой пощёчины по бесстрастному лицу Морфея. Кажется весь мир вокруг замер, пока в ушах все ещё стоял хлёсткий звук удара. Ирис затаила дыхание, потому что искра чужого гнева в ней потухла, но вот желание нервно рассмеяться росло с геометрической прогрессией. В зале словно стало меньше света, а все тени от стеллажей и каждого предмета начали расти. Свет в окнах стал затухать, словно во время затмения, а тот что остался, полыхал холодной голубиной, не оставив и намёка на прежний, летний день. Понимая, что в чужом царстве, которое и есть сам Сон, рассчитывать на спасение в случае самого неблагоприятного исхода не следует, богиня лишь спокойно стояла, как воин выполнивший приказ, с тем же бесстрастным выражением, как ранее Морфей. Глаза же мужчины напротив налились чернотой, с отблеском далёкой звезды в своей глубине. Кажется, у него это был первый подобный опыт, впрочем, как и у самой Ирис… — Сами попросили «точь в точь», даже не «слово в слово», — пожала плечами девушка, хотя сама едва сдерживалась от желания вжаться в стол позади себя. «Калиоппа! Раз уж так, то хоть бы сказала стулом его треснуть, чтобы пока приходил в себя, я исчезла, а то все равно, что тигра в нос иголкой уколоть», — мрачно думала Ирис, глядя на бесконечного. — Что ж, — неожиданно, словно по щелчку пальцев солнце вновь включили, а тени растворились, что не будь глаза Ирис привычны к яркому свету, то она точно бы сейчас зажмурилась от резкой перемены, — ты не трусиха, — все тем же спокойным голосом проговорил Морфей, хотя в его, вновь серых глазах, блеснуло выражение похожее на улыбку. — Секунду… — богиня чувствовала себя сбитой с толку, — так все это, — она неопределённо махнула рукой, — было проверкой?! Теперь уже ей снова хотелось залепить пощечину, а лучше поставить фингал, но теперь от своего имени. Объяснять, судя по всему, Морфей привычки не имел, потому что лишь хмыкнул, уже явно собираясь уходить. Но то ли решил сжалиться над недогадливым созданием, или ему было скучно, а может подействовал (что вряд ли), прожигающий радужный взгляд, которым его уже убили пару раз: — Я и так знал, что примерно скажет Калиоппа, а вот тебя, нарушительница границ, увидеть не ожидал и хотел посмотреть, что же ты из себя представляешь. Ты недальновидна, но храбрости, чтобы столкнуться с последствиями собственной глупости у тебя хватает. Это было сказано таким будничным тоном, что у Ирис начало сводить челюсть от напряжения, с которым она сдерживалась, чтобы не высказать все, что думает о методах этого…бесконечного. Олимпийцы, с которыми ей доводилось общаться тоже были ещё теми нахалами, если не вдаваться в подробности, но это почему-то не задевало, вызывая лишь тень раздражения или смущения, зависимо от ситуации, а сейчас…ей хотелось придушить его. — В следующий раз, во избежание таких эксцессов сами переноситесь к своим воздыхательницам и разбирайтесь с ними лично, — скрестила руки на груди богиня, разворачиваясь, чтобы покинуть это место, но затем небрежно кинула через плечо, — и после царства Аида и некоторых египетских богов, поверьте, вы выглядите куда менее устрашающе. — Тебя посылали к египтянам? — остановился Сон, с новой вспыхнувшей искрой интереса в глазах. Правда сейчас она была далеко не насмешливой, как прежде. — Ты же практически ребёнок. — Вовсе нет! — возмутилась Ирис, но потом ехидным тоном добавила, — может это просто вы уже старый. Люсьен, который и без того чуть не лишился чувств, когда хозяину влепили пощёчину, сейчас уже и вовсе находился на грани то ли жизни и смерти, то ли нервного срыва, отчаянно вцепившись руками в ближайший фолиант и прикрываясь им, словно щитом. — Теперь ты уже говоришь от своего имени, поэтому будь осторожней, — с предупреждением в голосе, отметил Морфей. — Так вы считаете себя молодым? — с хитрой улыбкой, блеснула переливом радужных глаз богиня. — Я бесконечный. — Как удобно… — тихо протянула девушка, чувствуя, что так неуместно, но все больше начинает искриться лукавым озорством. Сон смотрел на неё, словно на какое-то непонятное чудо-юдо, забредшее к нему в царство. — Если ты так со всеми обращаешься, то посланницы из тебя не выйдет — не протянешь долго. — Посмотрим…