Хроники одиноких вечеров

В мире, где молитва больше не имела никакого смысла, я смотрела на звёздное небо, утопая в собственных мыслях. Кто знает, может такая мечтательность и погубила однажды человечество. Мне это не ведомо, и биение сердца отдаёт в висках. Лёжа на земле, на выделке из козьей кожи, я бы уже давно замёрзла (даже с учетом довольно теплой одежды), но тело Сенку остаётся поразительно тёплым. И я тихонько прижимаюсь к его боку, пока он также смотрит на небо через увеличительную трубу, вроде портативного телескопа. - Сенку, - окликаю его шёпотом, чтобы случайно не привлечь к нам ненужное внимание - Как думаешь, человек ещё сможет однажды полететь в космос? - Лет через десять можно заняться этим вопросом... - он что-то внимательно высматривает - Если замерзла, то прижмись ближе. Мне пока не холодно. И запиши: "Проксима Центавра увеличила угловое расстояние от Альфа Центавра на 1,3-1,4 градуса". Потрясающе! Едва ли я понимаю эти сложные рассуждения, но записываю его слова в точности, ненадолго включив специально проведённую сюда лампу. Небо летом особенно звездное, и для меня за эти три с лишним тысячи лет ничего не изменилось. Но для Сенку... О, он очарован звёздами, как бывает очарован минералами, электричеством и магитным полем. Вдруг он убирает от лица телескоп и поворачивается ко мне: - Я принёс тут кое-что, чтобы ты не мёрзла, когда помогаешь мне, - он передал мне продолговатую, бамбуковую трубку, закупоренную с обеих сторон - Просто встряхни посильнее. Мне хочется рассмеяться, но я слишком хорошо знаю Сенку, а потому послушно растрясаю трубку, в которой что-то булькает. Через несколько секунд мои озябшие ладони чувствуют тепло, исходящее от бамбука, и я готова вскочить на ноги от радости, но остаюсь подле Сенку. Подумать только, какие примитивные вещи могут радовать в каменном мире: - Но как?! Где тут моторчик? - Можешь не искать. Там был только обычный растворённый ацетат натрия. Ты встряхнула - произошла реакция и выделилось тепло. Сода с винным уксусом, если проще. Как в тесте. - Очень мило с твоей стороны, что ты обо мне позаботился... - улыбаюсь, и даже сквозь сумерки вижу, что он чуть смутился - Спасибо! Парень привстаёт, и на фоне звездного неба смотрится так, будто на земле ему тяжко, а его душа стремится дотянуться до космоса. Две прядки перед его лицом так и хочется заправить ему за уши, да и в целом причесать это безумную копну. И я тоже привстаю и пододвигаюсь ближе: - Можно я заплету тебя? - Валяй, - он хочет казаться безразличным, но не получается - Что заплетёшь? - Просто хвост. На мгновение он изменился в лице, а после спокойно повернулся ко мне спиной. Даже в полутьме мне хорошо видны его светлые пряди, и я осторожно приглаживаю их, выделяю небольшой хвост из передних прядей, оставив остальные распущенными, а затем туго стягиваю верёвочкой. Получилась стильная в наши времена причёска, и Сенку, ощупав её, усмехнулся: - У отца такой-же хвост был. Он его носил и дома и... Думаю на орбитальной станции тоже. И когда вернулся на землю. Мне вдруг очень захотелось его обнять, потому что во всей Вселенной он показался мне самым одиноким существом. Столько ответственности, столько знаний, столько стараний и так мало ответов! Я не спрашиваю разрешения, когда обнимаю парня со спины, прижимаясь всем телом. И Сенку не оттолкнул: - Спокойно с тобой, Т/И. Вроде, весь день был суматошным, а с тобой так тихо. Даже слышно, как пульс в венах отдаёт. Забавно... Странное у него вышло признание. Но мне это не важно - заботливо поглаживаю его спину, чувствуя тепло его тела. Мы когда-то были лишь камнями, а теперь можем ощущать это теплое, драгоценное чувство. Сенку вдруг оборачивается, улыбаясь: - Люди целуются, когда привязаны друг к другу. Это всего лишь гормоны, но, говорят, это приятно. Рискнём?