***
— Господин, пожалуйста не плачьте, вы можете навредить своему здоровью, вы с полудня и крошки не съели, так и заболеть не долго, господин девушки приготовили ваш любимый бульон с лапшой и перепелиными яйцами, вам нужно поесть обязательно. — евнухи поочередно упрашивали его одними и теми же словами, но как тут можно успокоиться, когда тебя публично смешали с грязью. — Господин, это всего лишь одна ночь, император и так любит вас, это ведь его долг, пожалуйста, успокойтесь, иначе можете и сознание потерять. — Пак словно никого не слышал, он просто безмолвно всхлипывал, лежа в постели, повернувшись к ним спиной, его хрупкое тело содрогалось от собственных слез, которые отдавались неприятным пощипыванием на щеках. Теперь уже было все равно, его чувства растоптали и предали, он надеялся, что их любви не помешает никто, даже какой-то принц из соседней страны, но он очень сильно ошибался в своих догадках. Стресс конечно же сказался и на болезненных ощущениях во всем теле, голова трещала по швам, сердце заходилось как у кролика, а дыхание никак не могло прийти в норму, служанка принесла чай, все с тем же злополучным ядом вместо меда, однако хуже стало еще до первого глотка. Чаша выпала из рук и покатилась по дощатому полу, а низ живота пронзила адская боль, от которой он даже невольно закричал, на тканях одеяния появились яркие пятна крови, а дальше все как в тумане, кто-то из слуг побежал за главным лекарем, кто-то помог уложить омегу на постель и стал избавлять от лишней одежды, вот только паника нарастала все стремительнее. Чимин кажется только спустя мгновение понял, что сейчас происходит, он теряет ребенка, дитя, чье появление на свет так ждал, сейчас умирает внутри него и возможно в этом виноват он сам, потому что весь день убивался по такой казалось бы мелочи. Все было прекрасно, если бы не трагедия, что разворачивалась сейчас за стенами покоев императора.***
Юя прибыл по первому зову и вошел в покои в самом красивом наряде, однако император явно был пьян и восседал на ложе только в нижней части одеяния с кувшином соджу в руках. — Ну проходи… Ты ведь так хотел ублажить меня именно сегодня… — для почти в стельку пьяного, альфа говорил довольно четко и ясно, сознание было под контролем, а вот сила действий нет. Кувшин в одно движение отлетает прямо в противоположную стену, разбиваясь на мелкие осколки, выплескивая остатки содержимого наружу. Омега вздрагивает, конечно, и улыбка сползает почти полностью, но поклон выдает как по расписанию и шаг за шагом подходит к постели все ближе. Юнги же эта затянувшаяся процессия надоедает, он грубо берет того под локоть и валит на мягкие подушки, сильные руки разрывают плотную ткань на лоскуты, а пах в пошлом жесте упирается в чужое бедро, конечно, у него стоит и еще как, но не от любви или вожделения, а от злости, от одной мысли, что сейчас он отомстит целой нации через это отродье, питает его сердце силами на свершение задуманного. Альфа резко и быстро входит в омегу, связав кисти поясом от собственных штанов, сжимая талию до синяков и гематом на ребрах и бедрах. Конечно же, принц не может проигнорировать такое, вскрикивая от боли и весьма неприятных ощущений во всем теле, вырываться он не имеет права, спасибо на том, что хотя бы не избили. Юнги входит под довольно приятным для него углом, задевая не только простату, но и эластичные стенки, причиняя дискомфорт, смешанный с контрастным удовольствием, однако такой писклявый голос его уши долго не смогли выносить и рот Юи было решено заткнуть импровизированным кляпом из ткани от одеяния омеги. Их акт длился не так уж и долго, однако плодотворно. Мин кончает, заполняя матку принца до краев спермой, и валится рядом, освобождая его. — Не смей ко мне даже прикасаться… Ясно?! Ты решил, что можешь поступать как тебе вздумается, хоть я и указал тебе на твое место, будь благодарен, что сегодня я не придушил тебя собственными руками, теперь все свои ночи в моих покоях ты будешь проводить в отдельной комнате, пока не заслужишь прощения. — Юнги рыкает на него, полный гнева, и отворачивается, накрываясь своей частью одеяла. После такой ночи следы грубости, конечно, останутся не только на теле, но и в сердце, хотелось ли омеге плакать? Отнюдь нет, теперь появилось огромное желание родить ребенка, убить императора и каждого его приближенного одного за другим, чтобы трон достался только ему. Через пару минут раздается звонкий храп и Юя решает встать и подойти к огромному зеркалу, чтобы оценить масштаб бедствия. Сакаки мог хоть сейчас задушить его сне веревкой от балдахина и быть казненным на рассвете, но месть блюдо холодное и надо подавать с толком. — Господин! Простите за беспокойство… — голос слуги раздается за дверьми довольно неожиданно, заставляя действовать быстро, омега накидывает верх ханбока альфы на голое тело и высовывается в дверном проеме. — Его императорское величество спит и просил никого его не беспокоить, а что случилось? — принц интересуется шепотом, смотря иногда за спину, чтобы альфа не проснулся. — Наложник Пак, ему плохо… Кажется, внутреннее кровотечение, слуги сказали, что возможно и до утра не доживет. — Юя прекрасно понимал, что тот лжёт и Чимин просто потерял ребенка, план удался куда лучше, чем он мог подумать. — Господин спит, сообщи ему завтра утром, как проснётся, будто и не приходил сейчас, ясно? Это мой приказ, иначе я лично вырву тебе язык, ты понял? — омега руку выкидывает вперед, сжимая шею беты, что в страхе мотает головой, соглашаясь. — Вот и славно, а теперь иди, да подальше и не беспокой! — ликованию омеги не было предела, эта ночь стала для него победной, пусть и такой ценой, каждый в этом дворце заплатит за его унижения.***
Тэхен спешил в покои Чимин стремглав. Чтобы предотвратить как всем казалось неизбежное, сегодня он как раз готовил нужный отвар про запас, он правда не только отторжение плода останавливал, но и укреплял иммунитет, так что омеге просто повезло. Главное, чтобы уже не было поздно, темная густая кровь означала конец жизни внутри младшего. Этого никак нельзя было допустить. — Господин я уже тут, все будет хорошо… Давайте посмотрим, достаньте и подогрейте отвар в изумрудной чаше, быстро. — служанки вмиг побежали на кухню, выполняя указания лекаря, пока тот производил осмотр, такое медленное течение, означало лишь одно — это не естественное отторжение плода, его пичкали чем-то, вызывающим выкидыш и Ким даже знал кто, но доказательств не было. Дав Чимину отвар и наложив на гениталии и область живота холодный компресс, он велел послать за старшими представителями его клана в этом дворце. — Тэхен… Скажи честно, я потерял его, да? — омега шепчет хрипло от сорванного после истерики голосом, слез, но гамма успокаивает новоявленного друга и пытается нащупать нитевидный пульс. — Не стоит переживать, мой господин, малыш у вас крепкий, все будет хорошо, вам нужно отдохнуть и выпить успокоительное. — после заветного снадобья Чимин засыпает от усталости и такого сильного стресса. Слуги, не найдя Сокджина и Намджуна в собственных покоях в такой поздний час, решают проверить окрестности дворца и разбегаются словно муравьи на их поиски. Однако никто не ожидал обнаружить их в таком месте…***
Пара влюбленных стояла на одном из самых прекрасных мостиков дворцового сада и внимала к звездам и собственному дыханию, они соприкасались лишь пальцами, а в душе уже бурлили огромные чувства и желания большего, однако их мечты возможно никогда не смогут сбыться, поэтому придется наслаждаться тем, что есть у них сейчас. Намджун первым нарушает звенящую тишину нерешительной фразой. — Я счастлив находится сейчас рядом с вами, вы эталон красоты и остроумия для меня… — альфа слегка сжимает пальцы кисти старшего, пересекаясь с ним взглядами. — Эти чувства взаимны, а ваши ямочки, которые я вижу каждый раз при улыбке, вызывают самые теплые чувства к вам. — Сокджин утопает в ласке того, кого любил всем сердцем уже не первый год. — Тогда… Позвольте с такой же улыбкой прочитать вам строчки, которые я набросал этим утром…«До того, как я назвал его по имени,
Он даже не пошевелился ни одним движением,
Когда я позвал его по имени,
Он пришел ко мне и превратился в цветок.
Подобно тому, как я назвал его по имени,
Моему цвету и аромату подходящий,
Кто-то, назови меня по имени,
Также и я хочу прийти
И стать твоим цветком!
Мы, все,
Хотим стать чем-то
Я для тебя, ты для меня…» —
Однако договорить ему не дают крики прислуги.
— Господа Ким, у нас беда! Наложник Пак! Пойдемте скорее! — альфа одёргивает руку и испуганно смотрит на слуг, кажется, эта ночь не сулит ничего хорошего.