С места в карьер

      Скрип половиц в Академии всегда предвещал какое-то месиво. Восьмая, вжимаясь лопатками в холодную стену коридора, недалеко от главной двери, с пистолетом в руках, в который раз в этом убеждалась. Любой шорох невольно заставлял мышцы напрячься ещё сильнее, а пальцы сжать ручку пистолета до побеления костяшек. На часах было три часа ночи, но для Восьмой, страдающей бессонницей, время всё равно, что застывшие песочные часы–бесконечное ожидание. Так что сна у нее не было не в одном глазу, когда обнаружилось, что в дом кто-то проник. Она не знала кто, но догадаться было несложно: если за кем в Академию и явились, так это за ней–значит Комиссия.        Ещё один скрип, совсем близко, долетел до слуха, и Восьмая одним отработанным движением вышла из-за стены, направляя пистолет прямо на противника. Наткнуться на пистолет, направленный в ответ, не стало неожиданностью, но вот тот, кто направляет–да.        –Дарья, –голос кажется не своим, когда она это произносит.        Девушка напротив не содрогается не единым мускулом, продолжая твёрдо направлять оружие в лоб Восьмой.        –Восьмая.        Под одеждой ощущается, как сквозняк стискивает своей мерзлотой, и Восьмая переводит взгляд за спину девушки, наблюдая, как в открытое окно залетают хлопья снега–теперь ясно, как наёмница пробралась столь бесшумно.        –Что, совсем не скучала? –насмешливо тянет Дарья.        У Восьмой в голове уже просчитанно с десяток вариантов, как быстро устранить противницу; начиная банальным сворачиванием шеи, с помощью телекенеза, и заканчивая ножом, лежащим недалеко на кухне.       –Pas du tout, chéri, –мило улыбаясь, отвечает Восьмая, –А ты, как и в прошлый раз, собираешься меня сначала трахнуть, или сразу перейдёшь к сути?       Дарья делает шаг вперёд, и половица больше не скрипит, –Что же может быть лучше, чем славное убийство после секса? –на лице наёмницы лёгкая ухмылка: не просто издевательская, а хищная.       Восьмая знает, что Дарья хороша–одна из лучших: убьёт её и глазом не моргнув. Но пуля всё ещё не выпущена, из чего Джанет делает вывод–та хочет поразвлечься.       –Ты только по мою душу? –спрашивает Восьмая,принимая игру.       –Нет, собираюсь выпотрошить всю твою семейку,–весело отвечает Дарья,зная куда давить,–Новый Куратор приказала устранить вас всех, пока вы не запороли наш таймлан.       –Мы ещё ничего не сделали, а уже подлежим устранению?–приподняла бровь Восьмая. Комисиия всегда была безжалостной, но не настолько.       Дарья пожимает плечами, немного склоняя голову,–Такова новая политика.       Харгривзы вернулись почти две недели назад, и несмотря на все обещания быть семьёй, опять расползлись по всему Далласу–в Академии только Восьмая, Пятый и Клаус. Отсутствие всех остальных существенно облегчило задачу сделать всё без лишних пострадавших, ведь Клаус сейчас спит на втором этаже, а Пятый не из тех кому нужна защита.       Восьмая действует быстро и хладнокровно:секунда–пистолет наёмницы вылетает из её рук в руку Джанет, вторая секунда–со звоном миталлического приклада Дарья получает по виску.       Холодный воздух всё так же заставляет кожу покрываться мурашками, а свет уличного фонаря освещает струйку крови на лбу бессознательно лежащего тела. Два пистолета ощущаются привычной тяжестью в руках, заставляя вспомнить времена, когда Восьмой приходилось не выпускать из рук оружие. Она неторопливо обдумывает, что делать дальше, абсолютно не заботясь о теле лежащем в проходе кухни:едва ли сейчас кто-то сюда явиться.       Раздаётся щёлк включенного чайника, и Восьмая, ожидая когда вода достигнет отметки ста градусов, вытаскивает стул из-за стола и ищет верёвки в ящике под раковиной. К её везению,моток чёрной плотной верёвки всё ещё там:с её помощью она, привязывает Дарью к стулу. Ровно на третьем узле,вокруг запястий, закипает чайник.       Восьмая пьёт чай,сидя за столом,невозмутимая в своих решениях.Она думает. Охотилась бы комисиия только на неё, всё можно было решить легче, но,судя по всему, новый Куратор предпочитает срезать проблему на корню. То что прислали Дарью, а не рядовых зевак в отделе устранений–ничего хорошего не сулило. Ей уже один раз поручали устранить Восьмую, и Восьмая сразу поняла, что эта наёмница не просто безбашенная–она умная. Может, поэтому Джанет и позволила разложить себя на столе,обдолбаная в край. Как бы то ни было играть в кошки мышки больше не было времени: Восьмая вышла из той части своей жизни, в которой закидывалась кокаином и нарушала протоколы комиссии, уверенная, что ей нечего терять. Теперь нужно было действовать на опережение–обеспечить безопасность остальным. Мысль о том, что рано или поздно, семье придётся рассказать о происходящем, заставляло заранее ощутить сдавливающее чувство вины, а мозг работающий на износ из-за недосыпа, только подливал масла в огонь. При любом раскладе придётся наведаться в комиссию, и Харгривзам очень повезёт, если с советом удастся договориться мирно. В противном случае–очередная погоня.        Недопитый чай в кружке остаётся на столе воспоминанием о мозговом штурме,а Восьмой хочется курить до зуда в правом полушари, и она ищет свою заначку сигарет, в кармане пальто. И находит–сигарету и три спички.       Собственные мысли затянули, как зыбучие пески, и это смазало ощущение времени. Брошенный взгляд на часы, висящие над холодильником, обнаруживает, что уже почти четыре утра.       Восьмая поджигает сигарету. Облегчённо выдыхает дым от первой затяжки, и, глядя на снег наметённый на стол из окна, осознаёт, что зависима.       Краем уха она слышит копошение справа от себя, и берёт ещё один стул, ставя его спинкой напротив стула, к которому привязана Дарья. Садиться на него, складывая свои руки на спинку–и смотрит прищуром откровенно блядским. Девушка напротив неё приходит в себя окончательно, мучаясь от головокружения, судя по её плавающему взгляду       –Пытать меня будешь?–спрашивает Дарья, без капли страха. Восьмая видит, как та анализирует обстановку и пытается нащупать нож,который Джанет предусмотрительно вытянула из её правого рукава.       –Пытки не мой конёк,–и это правда:Восьмая никогда не пытала людей на миссиях ни в ФБР, ни в ЦРУ, ни в комиссии.       –Но ты меня не убила.       –Половицы в этом доме ебáнные–из щелей невозможно вымыть кровь.       Дарья хмыкнула,–Я ничего тебе не скажу,–она понимала, что Восьмая хочет вынюхать новые распорядки комиссии.       Джанет выдохнула сигаретный дым в сантиметрах от её лица и приставила к голове её же пистолет.       –А так?       Ствол пистолета упирался в кожу на виске, заставляя повреждённые сосуды вновь кровоточить. Наёмница выдохнула сквозь зубы, но не дёрнулась.       –Вот почему ты моя любимая,–прошептала Восьмая, делая очередную затяжку. Она повидала много безумных людей: в ФБР она специализировалась на составлении портретов самых опасных убийц; от примитивных психопатов, до канибалов и массовых убийц. Но,именно,эта социопатка зацепила её внимание.       –Ты этого не сделаешь,–произнесла Дарья, втягивая сигаретный дым, который выдыхала Джанет.       Восьмая вопросительно вскинула бровь в ожидании ответа.       –Ты не убийца,–Восьмая уже усмехнулась, собираясь напомнить собеседнице о том, что она было лучшей в комиссии,но Дарья продолжила,–Ты не убиваешь направо и налево. Для тебя это крайняя мера.       Восьмая скривилась, убирая пистолет. Последняя затяжка осела в её лёгких, и она затушила окурок о спинку стула,–Ладно, всего один вопрос.       –Валяй.       –В тот раз, когда ты меня упустила. Ты пожалела об этом?       Дарья откинула голову назад, снова натягивая свой хищный оскал,–Pas du tout, chéri.       Получив ответ,Восьмая снова вырубила её. Оставь она её в сознании–та бы нашла способ освободиться, а Джанет она ещё нужна была.       На переферии зрения мелькнула синяя вспышка и Восьмая обернулась, наблюдая потрёпанного Пятого.       –Какого чёрта?–все, что он смог выдавить переводя взгляд с Восьмой на наёмницу, привязанную к стулу. Он обхватил свои предплечья, чувствуя как мороз из открытого окна пробирается под тонкую пижаму.       Восьмая тут же закрыла окно с помощью телекенеза. Она и забыла о нём. Холод для неё был относителен, холодно, еще холоднее–неважно.       –Моя старая знакомая.       –Привязаная к стулу?       Восьмая потерла глаза, всё ещё с пистолетом в руках,–Недоброжилательная знакомая.       Пятый перевёл на наёмницу внимательный изучающий взгляд:кабура для пистолета на бедре, убраные волосы, форма схожая со старой формой комиссии. Осознание ощущалось как пуля в голове, невылетевшея из черепа–застряло там, мешало думать о чём-то кроме желания прекратить всё это. Он бы сдался. Он хотел бы просто сдаться, но в двух метрах от него стояла Восьмая–спокойная как удав. Если её и терзали сомнения и страхи, это не мешало думать ей критично. Она смотрела на Пятого, и ему казалось, что она знает каждую мысль пролетевшую в его голове; она молчала,но он каждой частичкой ощущал, что она рядом–что вместе они с этим справятся.       Пятый повернулся к Восьмой, смеряя её мрачным взглядом, и ей хватило этого, чтобы понять–он всё понял.        –Что уже известно?–его голос хрипит с просонья.       –Ничего конкретного,–Восьмая засовывает пистолет за резинку брюк, подходя к окну,–Новый куратор, совет,вероятно тоже,–Пятый сглатывает, вспоминая, что это его вина,–Она,–Восьмая кивает на Дарью,–вариант типо нас с тобой–безукоризненный профессионал. Её одну послали убить нас всех, значит новый Куратор пока недооценивает нас, это даст нам немного времени. И она на машине,–заключает Восьмая отходя от окна.       Пятый кивает, понимая к чему клонит Восьмая. Они могут выяснить где она остановилась, а там и портфель.       –Я оденусь,–он исчезает в спышке.

***

      Номер отеля,на удивление, был невторосортным: просторные комнаты,безукоризненная чистота и элегантный интерьер. Восьмая отдалённо думает, что этот Куратор не скупается на финансирование отделов, обыскивая очередную полку, в поисках портфеля. Пока удалось найти только три припрятанных ножа.       –Почему ты её не убила?–спрашивает Пятый, открывая шкаф.       –Она нам понадобится,–отвечает Восьмая. Ей хочется орать о том, насколько ей уже ,поперёк горла,стоит кровь на её руках.       Пятый слегка нахмуривается,–Зачем?       –Переговоры,–выдыхает Восьмая, вытаскивая портфель из под обшивки дивана.       Когда они вернулись в Академию, на улице уже светало. Пятый не задавал лишних вопросов о том, что Восьмая собирается делать. Дело было не только в том, что он доверял ей:её отстранённая сосредоточенность пугала его. Другой раз ему казалось, что она под огромной толщей льда–совсем рядом,но в то же время бесконечно далеко.       Восьмая не снимая пальто, направилась на кухню. Там всё ещё стоял холод, но из-за того что, они только с улицы, это не ощущалось так остро. Дарья уже очнулась, и успела сдвинуть стул ближе к полкам с ножами на кухне–явно собиралась с их помощью разрезать верёвку на запястьях. Восьмая достала пистолет, кидая его в руки Пятого. Тот рефлекторно поймал.       –Как ты уже была так любезна сама всё разъяснить:я тебя не убью,–Восьмая подошла ближе, отодвигая стул в противоположную сторону от холодного оружия, к которому собиралась добраться Дарья,–Но вот он–да.       Наёмница сжала губы, переводя взгляд на Пятого. Она знала кто он,–И давно ты перешла на смазливых мальчиков?–издевается. Похоже комиссия знает о них больше, чем предпологала Восьмая.       Пятый напряжённо покосился на Восьмую, пока та сверлила взглядом наёмницу.       –Ты знаешь, Харгривз, она так горяча, когда под кайфом от мета душит стоны,– Дарья пошло улыбается, ловя каждый жест и микроэмоцию на его лице. Она пытается посеить хаос.       Пятый сглатывает, кидая взгляд на Восьмую, но та только равнодушно смотрит на ухмылку Дарьи. Он понимает, что между ними что-то было и от этой мысли пальцы почему-то сжимаются на ручке пистолета сильнее. Ему было известно, до жалкого,мало о прошлом Джанет, и отрывки информации, которые предоставила наёмница, заставляли хотеть ещё.       –Es wird dir nicht helfen,–произносит Восьмая. В отличии от остальных Харгривзов, ей часто приходилось разговаривать на других языках, так что она зачастую говорила на первом языке, что вспомнит.       –Nein, aber es ist lustig,–Дарья нагибается, почти шепча–насмешливо,–Sie wissen so wenig....       –Рада, что разбавляю твою психопатичную скуку,–закатывает глаза Восьмая,–Но либо ты сотрудничаешь, либо я закопаю твой труп на заднем дворе.       Пятый не может оторвать взгляд от такой Восьмой–полностью контролирующей ситуацию, не колеблющейся ни секунды. Он хочет задать столько вопросов, о её прошлом, но продолжает молча направлять пистолет, следуя действиям Джанет.       –Даже не знаю....–она наигранно задумывается, уже через секунду отвечая,–Ладно, чего ты хочешь?       –Свяжешься с комиссией: сообщишь, что устранила нас с Пятым, но тебе нужны дополнительные сутки на выполнение миссии,–ответила Восьмая. Одна её рука обхватывала живот, и это сошло бы за неосознанный жест, если бы Пятый не знал о ранении.       –Что ты задумала?–раздаётся голос Пятого.       –Время,–Джанет прикладывает пальцы к вискам,–Это даст нам время. Плюс: в комиссии будут думать, что мы мертвы, что поможет нам туда проникнуть.       –Умно,–тянет Дарья,–Мне понадобится стационарный телефон.       Пятый прищуривается,глядя на наёмницу,–Она блефует.       Дарья улыбается.       Восьмая внимательно на неё смотрит. Она знает, что та социопатка и невозможно определить лжёт ли она, но увидеть,как у неё плещется непподдельное веселье в глазах–возможно.       –Нет, не блефует.       –А если всё–таки да?–настаивает Пятый, и Восьмая смиряет его свирепым взглядом, от которого у него мурашки по спине пробегают.       –Тогда она умрёт.

***

      Восьмая слышит из своей комнаты, как Пятый с какой-то нервозностью перемещается по дому, и это мешает сосредоточиться. Она не думает о Пятом. Она обдумывает дальнейший план, в котором раздражающе много переменных. Вопрос о параллельных вселенных терзал её разум с самого начала,но теперь он был наиболее актуален. Если судить по расчётам Пятого, в этом таймлане не должно было возникнуть парадоксов, но зачем тогда комиссии устранять их? Она думала о том, что, возможно, они снова остановят какой-то апокалипсис, но обычно они и есть причина апокалипсиса, и зачем тогда комиссии устранять их?       Выдох смешался с болезненным стоном, когда Джанет встала со стула. Грейс недавно сняла швы, и боль стала появляться с таким же постоянством, как Клауса приходилось отговаривать от дозы.       Стоило о нём подумать, как он материализовался у двери, стучя в неё и причитая о чём-то на вьетнамском.       –Что ты хочешь?–Восьмая открыла дверь.       –Что за очаровательная особа привязана к стулу у нас в гостиной, называющая меня красавчиком?–поинтересовался Клаус, не особо обеспокоенный по этому поводу.       Восьмая прикусила язык:она абсолютно забыла о том, что Клаус дома. Говорить правду остальным она не собиралась, и теперь пыталась придумать что-то мало–мальски реалистичное, объясняющее ситуацию. Когда она уже собиралась ответить, в комнате мелькнула синяя вспышка.       –Джанет,я тут подума...–Пятый приумолк, замечая Клауса.       –Братец, и ты тут! Может хотя бы ты объяснишь что происходит?       Клаус терпеливо ждал, пока Пятый с Восьмой многозначительно переглянутся.       В итоге Восьмая решила, что оптимальное решение сказать правду,–За нами комисиия охотиться.       –Ох, Gott, опять?!–Клаус приложил руки ко рту,–И вы, ребята, не потрудились мне сказать?       –Не смей остальным рассказывать,–приказала Восьмая,– Раз уж ты теперь знаешь, присмотришь за этой "очаровательной особой", пока мы будем в комиссии.       Клаус подвернулся очень кстати, Восьмая думала, что делать с Дарьей на промежуток времени, что они будут в комиссии. После этого можно будет её отпустить.       –Будь осторожен, она убийца,–предупредил Пятый, сомневаясь в надёжности идеи оставить её с Клаусом, но понимая,что выбора нет.       –Конечно, Cinco,–подмигнул Клаус,–На крайняк призову какого–нибудь мертвеца.       Восьмая притянула со стола пистолет, вручая его Клаусу,–Подаст малейшие признаки угрозы–стреляй,–она не сомневалась, что Клаус в состоянии защитить себя. Он всё–таки войну прошёл.       Пятый с Восьмой договорились собраться и отправиться через час, и этот час уже истёк. Долго тянуть нельзя было, но Восьмая ощущала надобность всё же поговорить с Пятым, отправив Клауса сторожить заложницу.       Пятый нервно постукивал пальцами по краю стола, на который опирался. Они обсудили всё: куда конкретно переместяться, как пройдут охрану, что будут говорить в случае переговоров или отбиваться в случае драки, учли все переменные, до которых додумались, но то о чём стоило поговорить, так и не обсудили.       –Джанет.       Голос Пятого заставил Восьмую отлипнуть от мрачного созерцания вида из окна,–Да?       –Что происходит?–тон Пятого значительно отличается от тона, с которым он обычно обсуждает планы, и это заставляет Восьмую посмотреть на него.       –О чём ты?–она думала что знает, о чём он, и не горела желанием обсуждать это. Ей придётся рассказать о ужасных вещах, что ей пришлось пережить и сделать, а она ненавидела себя за всё это. Ей всегда казалось,что она делает недостаточно–даже когда рисковала жизнью.       –Ты отстранилась,–проконстатировал Пятый,–Мы после Рождества практически не разговаривали, и я...,–Пятый сглотнул, выглядя чрезвычайно подавлено,–Я просто не понимаю что для тебя значило всё это–всё, что между нами произошло.       У Джанет в груди сдавило–он не собирался копаться в её прошлом, он просто переживал о том, что они так редко общались.       –Пятый, я не хотела отстраняться,–Восьмая только сейчас осознала насколько это важно для Пятого,–Просто мне нужно было немного времени. Из-за ранения я временами ощущаю себя слишком утомлённо, и сплю часами, а ночью не хочу тебя тревожить.       –Тебе нужно ещё время?–слова Джанет заставили спасть напряжение,но ему всё ещё казалось, что она что-то не договаривает.       Восьмая потупила взгляд,собираясь с мыслями,–Возможно, оно мне и не нужно было. Просто я привыкла быть одна,понимаешь? У меня не возникает мысли разбавить это одиночество, пока кто–нибудь не проявит инициативу.       Пятый кивнул, ему ли не знать.       –Всё ещё болит?–Пятый спрашивал о ранении.       Восьма не хотела врать, так что утвердительно угукнула, избегая смотреть на Пятого.       –Часто?       –Слишком,–ей и правда было больно практически постоянно и она подозревала, что это психосоматическое. Она провела два дня в лазарете, пытаясь выяснить с Грейс этиологиюболи, но физических причин так и не нашлось.       Пятому самому было почти физически больно, понимая как тяжело ей приходится,–Можно тебя обнять?       Восьмая вымученно улыбнулась,раставляя руки. Пятый был выше неё, так что, когда они обнялись, она уложила свою голову ему на плечо. Он делал небольшие круги пальцами, на её спине, и это посылало приятные мурашки по её позвоночнику. Она думала, что как только это закончится–она не отойдёт от Пятого ни на шаг. Ей хотелось спорить с ним обо всем подряд, заставлять его варить ей кофе, слушать с ним музыку восьмидесятых по радио, во время какого–нибудь путешествия, и целовать его,когда ей только вздумается. Реальность обламывала все приятные сценарии в голове, напоминая, что они в эпицентре разборок с комиссией.       –Пятый?       –Ммм,–Пятый не горит желанием разрывать объятья.       –Ты должен кое–что знать,–Восьмую осеняет.       –Это было тонко–столько крови и не единой зацепки,–произносит Куратор.Засовывает ноготь в незажившую рану, и гордиться, уверенная, что Восьмая её творение.                В ответ молчание,и взгляд неотражающий ни единой эмоции, но Куратор не верит этой напускной хладнокровности. Она предлагает сигарету, наблюдая, как переливается янтарный оттенок в радужке Восьмой, когда она нагибается чтобы взять предложеную отраву.          Восьмая ненавидит этот кабинет, стоит сюда зайти–мысли о неизбежности очередного убийства, которое ей поручат,выедают прифронтальную кору. Она больше не задумывается о своей смерти, хочется просто исчезнуть: раствориться, как будто её никогда и не существовало.       –Мне помнится ты как-то пыталась выяснить судьбу Пятого,–произносит Куратор.       Восьмая заинтересовано ведёт бровью, и Куратор не сдерживает победной ухмылки.        –Я могу предоставить тебе эту информацию.         –Но?–Восьмая уже понимает, что здесь происходит.         –Всего-то одно несанкционированное устранение,–она не спешить объяснять, медленно выдыхая дым,– Устрани Эмбер Адам.          Восьмой имя кажется смутно знакомым,–Кто это?         – Ты её знаешь,– Куратор кривится, как будто эта Эмбер таракан под её ногами,–Она в совете.          Восьмая встаёт со стула, туша окурок о стол Куратора, и улыбается,–Это её Кармайкл грозился назначить вместо тебя.          –Абсурд–она не справиться лучше меня,– Куратор раздражена,–Так что скажешь? Проверни одно дело под несчастный случай и узнаешь, что случилось с Пятым.       Пятому тоже имя кажется знакомым, а потом он вспоминает кто это, осознавая, что её на собрании не было, когда он убил совет. Он удивлённо смотрит на Восьмую.       –Думаешь она куратор?       Восьмая утвердительно кивает.       –С ней мы не договоримся,–насколько Пятый помнил–Эмбер Адам внесла правки о стирании памяти агентам, которые налажали на миссиях, и отправке их в каменный век.       –Можем начать с плана Б,–произнесла Восьмая. Им обоих не нравился план Б:он был на случай неудачных переговоров с комиссией.