***
В тишине особняка раздаётся голос Клауса, напевающего Бритни Спирс. Он подрагивает ногой в ритм мелодии, в очередной раз теряя петлю. Он даже не знает что вяжет. Единственное вязание, которое он доводил до конца–шарф ,всё ещё валяющийся где-то в остальном его борохле.Ему не хочется признавать, но причина по которой он занялся этим незамысловатым хобби–Бен. Бен какими-то невероятными усилиями убедил Клауса отвлечься на это, в то время, когда он только решился бросить наркотики, и теперь Клаус не хотел отпускать это призрачное напоминание о нём. –Ты тот наркоша?–спрашивает Дарья, наклоняя голову вбок, цепляясь за движения Клауса внимательным взглядом. Клаус в очередной раз теряет петлю и радражённо прыскает. Ему приходиться поднять взгляд на заложницу, подавшую голос,–А тебе нравится ловить кайф?–он подмигивает. –Ты знаешь, что твоя сестрёнка тоже баловалась наркотиками?–вкрадчиво спрашивает Дарья, прищуриваясь словно пантера. Она прощупывала границы доверия в семье Харгривзов. Судя по реакции Пятого, когда она упомянула их связь с Восьмой–та немного расказывала о своём прошлом братьям и сёстрам. Значит всё ещё есть шанс отомстить ей, раскрыв её грязные тайны. Клаус немного напрягается от этого вопроса, но не подаёт виду. Он знал, что Джанет принимала, потому что он делал это с ней, но насколько ему было известно,она даже не успела впасть в зависимость, как прекратила,–У всех есть свои грешки. –Ну да, все же рано или поздно умышленно привышают дозу...,–тянет Дарья, любуясь тем,как изменяется в лице Клаус. –О чём ты?–Клауса пугает, что это может быть правдой. Он любил шутки со смертью, но он был бессмертен–Восьмая нет. Дарья загадочно молчит,делая вид, что обшивка дивана,который напротив неё,очень увлекательное зрелище,–Разные слухи ходят в комиссии... –Она пыталась покончить с собой?–напрямую спрашивает Клаус. Он отчаянно пытается найти подтверждение тому, что наёмница просто разбавляет скуку. –О да,–отвечает Дарья, радостная, что Клаус повёлся,–Не вышло,–она делает наигранно грустное выражение лица, опуская уголки губ. Клаус сглатывает,–А тебе откуда знать? –Мы работали в одном отделе: что знает один–знают все. Клаус часто моргает, переосмысляя всё, что когда-либо говорила или делала Восьмая, но не может выделить ни одного признака суицидальных наклонностей,–И с чего бы ты рассказываешь это мне? Дарья скучающе закатывает глаза,–Она привязала меня к стулу и держит в заложниках, мне нужно уровнять счёт. Она будет в бешенстве, когда узнает, что я распускаю язык. Клаус откладывает вязание, и встаёт с кресла, чувствуя потребность в движении почему-то. От мысли о том, что Джанет могла бы быть сейчас мертва, накатывают воспоминания о Бене и Пятом, которых тоже когда-то потеряла Академия. Это было ужасно, и сложно переварить, что могло бы быть ещё хуже. –Ты какой-то слишком разочарованный,–произносит Дарья, наблюдая как Клаус нарезает круги по гостиной,–Она ведь всего лишь убийца. Джанет единственная, кроме Диего, навещала его в каждой лечебнице, в которую его угораживало попасть;она единственная слушала всё, что он хотел сказать;она не отмахивалась от него, даже зная всю его подноготную;она была такой же сломаной как и все остальные Харгривзы, но не теряла человечность не на секунду. –Она моя сестра,–шипит Клаус. Дарья цокает,–Куратор была права. Вы все просто травмированые детки,хватающиеся за единственное, что у вас есть–за эту идиотскую семейку. Клаус истерично ухмыляется,–Я думал держать заложника легче, чем быть им,–ему очень нужен Бен, который сказал бы что ему делать, раздели бы с ним удушающий момент. Но Бена нет рядом, так что он берёт моток серой изоленты. Дарья видит как он направляется к ней и округляет глаза,–Ты что, совсем не хочешь узнать, что она ещё от вас скрывает? Клаус нервно заклеивает ей рот, не обращая внимания на её брыкания.***
Восьмая недолго думая, распахивает дверь, заходя в кабинет, как к себе домой. Куратор поднимает возмущённый взгляд на вошедших и тут же меняется в лице. –Вы!–она встаёт из-за стола, который снова находится в другой части кабинета,–Вы должны быть мертвы! Восьмая подходит ближе к столу,–Ну как видишь, Эмбер, мы живее живых. Пятый замечает, как рука Куратора тянется к кнопке под столом, для вызова охраны, и тут же перемещается к ней, перехватывая её руку. Он в боевой стойке и готов вырубить её в любой момент,–Не стоит,–он давит свою фирменную улыбку. Куратор зло смотрит сначала на Пятого, потом на Восьмую,–Чего вы хотите? –Оставь нашу семью в покое,– голос Восьмой льётся, как раскалённая сталь. Пятый снова видит как её личность качует из знакомой ему Джанет в Восьмую готовую убивать. –От вас слишком много проблем,–произносит Куратор,–Я не позволю вам угробить и этот таймлайн. –У тебя небольшой выбор,–угрожающе произносит Пятый, сжимая её запястье сильнее. Куратор встречается глазами с Пятым. Она пилит его взглядом секунд семь, перед тем, как столкнуться своим лбом с его. Пятый тут же отшатывается, разжимая свою хватку на её руке.Из его носа течёт струя крови, капая с подбородка на белый воротник. Куратор тянется к кнопке, но её останавливает ощущение холодно металла у её сонной артерии. –Ш-ш-ш,–Восьмая держит нож у шеи Куратора с помощью телекенеза. Её действия спокойные: она даже не шалохнулась, но во взгляде нескрытый гнев,–Отойди от стола. Короткий каблук случит по полу с глухим стуком, когда Куратор медленно отходит. Пятый болезненно морщится, задирая голову. На языке вкус собственной крови. Восьмая оценивает его состояние цепким взглядом,–Порядок? –Да. Её взор возвращается к Куратору. Та напряжённо бегает по кабинету взглядом, медленно осознавая, что в ловушке. –Может всё-таки договоримся?–спрашивает Восьмая, подавляя желание убить её прямо сейчас,–Тогда я тебя не тронула, но сейчас моя рука не дрогнет. –Это приказ от Кармайкла,–нехотя отвечает Куратор,–Я не могу его оспорить. Брови Пятого ползут вверх,–Я его убил. Восьмая недоумённо смотрит на Куратора, но через пару секунд понимает: –В другой вселенной. Это было в таймлане 1963-го,–произносит осинённая Восьмая,–Но...но где тогда прошлый Куратор? Эмбер самодовольно ухмыляется,–Вот её вы правда убили. –Как это....–хмурится Пятый,но переходит к более насущному вопросу–Ладно. Назови хоть одну причину не прирезать тебя прямо сейчас? С лица Куратора сползает ухмылка,–Я не стану вам мешать,–цедит она сквозь зубы,–Если доберётесь до совета–не моя компетенция вмешиваться. Восьмая применяет способность: в голове Адам сплошная резня и до крайности скупой эмоциональный фон, так что не сложно обнаружить, что ей страшно–значит скорее всего она говорит правду. Куратор мотнула головой, не понимая что только что произошло. Восьмая кивнула на вопросительный взгляд Пятого и заставила ножь упасть. –Ты только что у меня в голове порылась?–возмущённо спросила Куратор. –Скажи спасибо, что не свела с ума,–ответила Восьмая, направляясь к двери,–И не шали, у меня и так руки чешутся оставить тебя на съеденье червям. Пятый бросил Адам тяжёлый взгляд, перед тем как выйти за Восьмой. Как только они вышли за дверь, Восьмая заставила Пятого прислониться к стенке. Она взяла его за побородок,вытирая кровь платком, который всегда носила с собой на случай кровотечений. Пятый не смел двигаться ,подчиняясь, когда она мягко давила на скулы,заставляя повернуть голову. Она обнаружила, что у него был небольшой ушыб около виска, но с носом всё было в порядке, не смотря на обилие крови. –Голова кружиться?–спросила Восьмая, отходя, но не сводя с него глаз. –Нет,–на автомате ответил Пятый,–Немного,–он почему-то почувствовал себя виновато под её опекающим взглядом,–Всё в порядке. Восьмая кивнула,жестом призывая его идти за собой. –Что теперь?–спросил Пятый, идя за, направляющейся куда-то, Восьмой. –Zeit für Sushi,–ответила она, снова поглядывая на свои часы. Кабинет Херба на удивление просторный. Светлые стены, большое окно и куча бумаг, педантично разложеных по стопкам. На столе стоит фото в рамке: Глория, Том ,Герб и ещё несколько аналитиков. Это наводит на мысли о том, что работники комиссии просто люди–семья в какой-то степени, идиллию которой, омрачняет управление комисии. Восьмая молча ест суши,пока Пятый расспрашивает Герба о его новой должности главного аналитика и делах в комиссии. –Так значит вы синхронизировали комисии всех вселенных в одну?–спрашивает Пятый. Герб кивает,–Да, жуткий бардак был:в одной комиссии не было не совета не Куратора, ещё в двух был и совет и Куратор, но не было сотрудников. Всё стало налаживаться, когда мы оставили одну комиссию, разделив её на отделы, которые упрявляют каждым таймлайном по отдельности, но Кармайкл назначил Эмбер Адам и тут опять переворот. –Mierda,–вскидывает бровь Восьмая, откладывая оставшиеся суши. Пятый выдыхает,–Solidario. –Нужен план,–говорит Герб, удивительно серьёзно. –Да-а-а,–тянет Восьмая,–Наш план был либо переговоры,либо убийство. –План с убийством всегда хорош,–бурчит Пятый. –Но мы не можем,–говорит Восьмая, похожим на родительский тоном, который предполагает объяснение ребёнку, что тот не может не идти в садик. –Не можем?–почти умоляюще уточняет Пятый. –Нет,–Восьмая права.Если они убьют совет, всё вернётся к тому бардаку, с которого началось. И Пятый это знает. Он раздражённо выдыхает, постукивая пальцами по ручке стула. Может у него всё-таки сотрясение, но ему не удаётся собрать не одной дельной мысли в голове. Он нервно поднимается со стула направляясь к чайнику, что находиться на столике за спиной Восьмой. Герб кидает вопросительный взгляд на Восьмую, которая пожимает плечами, и обращается к Пятому, рыскающему по полкам,–Кофе на нижней. Пятый не выдавливает даже спасибо. Он ищет кружку и находит:с эмблемой комиссии,"Вместе во все времена"–гласит надпись, и у Пятого скрипят зубы от того, насколько сильно он сжимает челюсти. В тишине кабинета резко раздаётся звук жалобно бьющегося стекла. Герб дёргается от неожиданности, поворачиваясь на звук–на полу лежат осколки бесполезной керамики, которая раньше была кружкой. Восьмая не дёргается–только шумно выдыхает, прикладывая пальцы к виску. Джанет понимает, что Пятый смертельно устал от всей этой возни с комиссией, и даже не удивляется такой импульсивности.Эти чувства ей знакомы настолько же хорошо, как и Пятому. Она немного контролирует остроту его эмоций, незаметно переформировывая их в энергию, но знает, что этого не может быть достаточно. –Т-там в полке ещё одна,–заикается Герб, боясь обрушить недовольство Пятого на себя. Пятый заваривает отвратный индийский кофе, найденный в полке, и садиться обратно, даже не жалуясь на вкус. –Есть одна идейка,–произносит Восьмая, в гробовой тишине раздумий.***
В заговоре участвует без преувеличиваний пол комиссии. Если не можешь договориться и убийство не вариант, остаётся одна опция–не вмешиваться. Её Пятый с Восьмой и выбрали. Они могли избавиться от совета,от Кармайкла и от кого угодно, но надолго ли? На смену одному тирану всегда приходит другой, поэтому выход был только один–не подчиняться. План был воплощением самого настоящего хаоса. Бунт.Большая часть сотрудников отказалась работать из-за чего в таймлайнах творилось не весть что, но в этом и был план:Кармайклу рано или поздно придётся принять условия, иначе вся вселенная полетит к чёрту. Разумеется, теми кто организовал бунт на корабле были Восьмая с Пятым, но кто об этом узнает, когда каммутатор звенит на всю комиссию из-за критического предела аномалий, а аналитики и наёмники вместе пьют чай в холле, в ожидании пока Герб зачитает все условия совету. Как окозалось, в управление комисии было отправлено куча жалоб и просьб о корректировке,но из-за Куратора они даже не доходили до совета, что разожгло ещё больше дебат и недовольства. –Мы гении,–шепчет себе под нос Пятый, наблюдая по камерам за фарсом, который твориться в комиссии.Охранное помещение здания не самое уютное место, но тут есть чайник, так что Пятый с Восьмой не жалуются. Восьмая зевнула, отпивая из кружки лимонный чай,–Мы тут уже почти двое суток сидим, а совет всё ещё не прогнулся. Может это вообще не сработает. –По крайней мере они слишком заняты, чтобы заниматься нашим устранением,–парирует Пятый. Он напряжённ словно натянутая тетева. В ответ Восьмая хмыкает и возвращается к напеванию какой-то заевшей песни,–Oh, I cannot explain, every time it's the same,–ещё один глоток чая,–Расслабься, твоя нервозность сейчас за края выплеснется. Пятый недовольно выдыхает,–Не могу. В два глотка чай заканчивается, и Восьмая убирает ноги закинутые на стол, поднимаясь со стула. С её губ всё ещё срывается тихая мелодия Take my heart, I've been lonely too long. Она подходит к Пятому. Тот откидывается на стуле, когда она целует его:расласлабленно, лениво, делясь своей уровновешенностью. Пятый не сдерживает тихого стона, стоит Восьмой зарыться в его волосы. Он тянет её за талию, заставляя согнуть ноги и сесть к нему на колени. Восьмая не возражает, садясь и целуя его. Они целуются снова и снова, теряя счёт. Пальцы Пятого проникают под водолазку Восьмой, бегая по пояснице, вызывая этим мурашки, но дальше не заходят. Восьмая оттягивает Пятого за волосы, заставляя откинуть голову и припадает губами к шее. Она чувствует его бешеный пульс под губами, оставляя лёгкие поцелуй. –Джанет,–голос Пятого охрипшый, как после сна. –Я думала что ты асексуален,–задумчиво произносит Восьмая, смотря на расширеные зрачки Пятого. –Я не думал об этом много,–он неосознанно водит пальцами по её лопаткам,–В апокалипсисе небольшой выбор сексуальных партнёров. Рука Восьмой всё ещё приводила в беспорядок волосы Пятого, но тот соврал бы ,если бы сказал, что его что-то не устраивает. –А ты...та наёмница? Ты би? Восьмая пожимает плечами,–Не знаю, мне вроде непринципиально. Пятый сглатывает вязкую слюну,когда Восьмая ёрзает на его коленях,–Нам лучше прекратить...,–его тело достаточно быстро реагирует на близость–стояк не лучшее положение, когда снаружи бунт. Восьмая понимает Пятого, и последний раз взьерошив его волосы, встаёт с его коленей,–Кофе? –Кофе,–кивает Пятый.