***
Ближе к вечеру солнце не так печет, и Восьмая, сидя в машине, жалеет, что не захватила с собой пальто. Абогреватель как назло не работает. Она следит за домом Патрика уже не меньше двух часов, но это мало помогает абстрагироваться от мыслей о предстоящем семейном ужине. Собственые мыслительные процессы кажуться удавкой не шее. Самое каробящее то, что она даже не понимала толком, почему чувствует себя такой загнаной. Джанет раздраженно выдыхает и тянется за пачкой мармеладных медведей в бордачке. Ей известно, что Патрик тот еще скользкий тип. Может его досье и чистое, но Восьмая знает, когда человек что-то скрывает. И Патрик определенно не чист. Нужно просто выяснить в чем, обыграть это в суде, и вуаля–опекунство над Клэр у Элисон в кармане. Рука инстинктивно отработанным движением достает пистолет из бордачка, когда на соседнем кресле сверкает синяя вспышка. Восьмая недовольно косится на Пятого, растягивающего свою фирменную улыбку. –Как ты меня нашел?–спрашивает Джанет, засовывая пистолет обратно. Пятый жмет плечами,–А где еще тебе быть, если ты помогаешь Элисон с судом. Восьмая фыркает. Конечно, Пятый легко предсказывает ее действия, имея тот же опыт в комисии, что и она. Ему не нужно думать о том, что она бы сделала–достаточно знать, что он бы сам сделал. –Хотя у меня есть еще одна теория...–начинает Пятый. –Как собеседование?–прерывает его Джанет. Она очень надеется, что сбила Пятого с мысли. Пятый поджимает губы. Он видит, как она бежит, но не может понять от чего конкретно. –Отлично. Меня взяли, и там даже есть кофе машина,–кратко отвечает он – собственная персона его сейчас волнует в последнюю очередь,–А ты тут не только из альтруистичного желания помочь Элисон. Надеешься ненароком не появиться за ужином, не так ли? Джанет до оточенного равнодушно продолжает жевать мармеладных медведей. Желание ответить, что все далеко не так, приходится подавить, ведь это ложь–а врать Пятому не хочется. Сколько можно бежать, Восьмая? Восьмая помнит сон, который ей приснился этой ночью. Реки крови–ее постоянные спутники. Ей даже не нужно засыпать–хватает закрыт глаза, чтобы утопиться. Она пришла к смерению, ведь знала, что сколько бы жизней она не отняла–это спасло все существующее. Но ей не снилась смерть в этот раз. Апокалипсис сдирал с нее чувства одно за другим, но она не могла прекратит исписывать стены обрушенной библиотеки формулами. Почерк был не ее. Мысли были не ее. Она никогда не ощущала столь леденящего одиночества–словно это было единственное, что ее определяло. Словно это была не она. Взгляд Джанет залипает, и она, очевидно, не собирается отвечать, что начинает беспокоить Пятого. –Джанет? –Что тебе снилось?–резко спрашивает Восьмая, поворачиваясь к Пятому. Ее терзают смутные сомнения. Пятый хмурится, не улавливая причину таких резких перемен в поведении Джанет,–Откуда ты знаешь, что мне что-то снилось? Его уже давно не мучили кошмары и Джанет знала об этом. Она не могла испльзовать свою способность на постояной основе, но она всегда была рядом: заваривала чаи на травах, которые Пятый материл, но тем не менее пил, говорила с ним, смотрела с ним фильмы вечером, целовала в висок и обнимала–успокаивала его нервную систему любыми доступными способами, что в итоге избавило его кошмаров почти полностью. Почти. Этой ночью Пятому все же не спалось, но когда он, загнанно дыша, проснулся Восьмой даже не было рядом. Она не могла знать. –Апокалипсис? Эти гребанные формулы перемещений и пространственных переменных?–вопросительно прозносит Восьмая, наблюдая за реакцией Пятого. Пятый удивленно смотрит на Джанет,–Что? Как ты...Ты что у меня в бошке порылась? Догадки Восьмой подтвердились, и она слегка потрясенно попыталась обьяснить,–Нет. Точнее да, но...ненамеренно? Бровь Пятого взметнулась вверх,–Ненамеренно? –Ну да, я просто...–Джанет хмурится, пытаясь проанализировать новую информацию,–Я засиделась до ночи, и пошла спать на диван в гостиной, чтобы тебя не будить,–Пятый хочет возмутиться после этих слов, но Восьмая не дает ему возможность,–И мне приснился этот кошмар. Я была...не в своем теле? Я не знаю, я могу неосознанно считывать эмоции или ложь, но я никогда не попадала в чужой сон. Восьмая лучше всех в Академии владела своими способностями, что всегда уважал Реджинальд. В этом она была похожа на Пятого–хотя в отличии от него она никогда не пыталась угодить отцу, но она стремилась иследовать свои возможности. Ей просто повезло, что у нее было право на ошибку, в то время как у Пятого–нет. Она отточила свою силу достаточно, чтобы ломать кости по щелчку пальцев, и все же окозалось, что она знала не все о том, на что способна. Пятый помолчал пару секунд, перед тем как ответить,–Может это из-за нашей связи? Я тоже ни разу не отматывал время, пока это само не вышло в том амбаре. Джанет тяжело выдохнула, потирая переносицу,–Может. Она хотела отлично выспаться, а не разбираться с новоиспеченными способностями. Поспать прямо тут не предстовлялось возможным, так что она вернулась к пачке мармеладных медведей. Пятый думал, что Восьмая выглядит слишком усталой, для того, кто не выспался всего одну ночь. Он хотел было спросить, но его выбило из колеи мяуканье, раздавшееся на заднем сиденье. Повернувшись на звук, он обнаружил рыже-белого кота, который довольно потягивался, судя по всему, только проснувшись. Восьмая беcстрастно жевала мармелад, наблюдая за домом Патрика. –Что у тебя кот делает в машине?–поинтересовался Пятый, наблюдая как вышеупомянотое создание подозрително его обнюхивает, приближаясь. –Фрэнсис кусает всех, кто ему не симпатизирует, так что молись,–произносит Джанет, не отрываясь от наблюденя за улицей. Была бы возможность, она бы уже давно обыскала дом Патрика или хотя бы взломала почту на крайняк, но Элисон пока была не настолько в отчании, чтобы позволять Восьмой что-то столь незаконное. –Отлично,–саркастично улыбнулся Пятый,–Это ничего не прояснило. Джанет выдохнула,–Это мой кот. Я нашла его в ближашейм приюте от моего дома. Повезло, что за столько времени его не забрали. Для Пятого было неожиданностью, что у Джанет есть питомец. Она не в один период времени не казалась ему кем-то, кто может завести животное. Задумавшись на пару секунд, он не заметил как кот оказался совсем близко. Ему инстинктивно захотелось дернуться, когда кот с мурлыканьем забрался к нему на колени, но вовремя отдернул себя, вспоминая о предостережении Восьмой по поводу укусов. Джанет хмыкнула, когда оторвавшись от созерцания улицы, увидела довольно растянувшегося кота на коленях Пятого,–Ты ему нравишься. Пятый сконфуженно попытался погладить кота, на что тот показал зубы. –И ты тут весь день сидела в компании кота и бесконечных стаканчиков из под чая?–спросил Пятый, обеспокоенный отстранённостью Джанет. Ему казалось, что с ней что-то не так. Что что-то беспокоило ее. Это были мелочи: то как она забывала поесть, часто задумывалась, поздно ложилась спать, меньше говорила, но Пятый подмечал. –Не кот, а Фрэнсис,–невозмутимо поправила Восьмая. –Как пожелаешь. В компании Френсиса и стаканчков из под чая,–любезно исправился Пятый. Восьмая зевнула перед тем как ответить,–Нет, первую половину дня я рылась в полицеских отчетах. На мужа Элисон ничего не нашла, зато обнаружила, что есть стопка дел, где фигурируют твои отпечатки. Пятый фыркнул. Он и правда наследил на некоторых миссиях, но это не имело значения, ведь его в любом случае не вычислят из-за временых разрывов между преступлениями. Спрашивать как Джанет проникла в полицейские архивы он даже не стал утруждаться. –Им меня не найти. –Не сомневаюсь,–тянет Восьмая. –Хватит заговаривать мне зубы, Джанет, нам пора на ужин,– возмущается Пятый, кивнув на свои часы. Восьмая недовольно цокнула, всё ещё не имея ни малейшего желания отправляться на семейные посиделки. Она любила свою семью, но это не отменяло того факта, что они невыносимые и наверняка попытаются убить друг друга. Она ощущала себя слишком взвинчено, чтобы перегружаться еще больше. –Скажи, что я работаю над крупным делом,–пытается отмазаться Восьмая. –Они знают, что ты не на службе,–парирует Пятый. То, что Джанет так и не вернулась в ФБР–единственное, что было известно Пятому наверняка. О том, что она делала последние полторы недели, пока он сам искал работу, он не знал. И хотел-бы знать, но Восьмая не спешила делиться. Она вообще была какая-то излишне нервозная, чему Пятый не как не мог найти объяснение, ведь это же Восьмая–чертов ледник. Если она когда и таяла, так это когда он ее целовал, что, к его огромному сожалению, случалось все реже, потому что она возвращалась домой только к ночи.***
За столом шумно, и с каждой секундой Восьмая ощущает все больше напряжения. Лайла рассказала о ребенке, и кто-то имел смелость спросить оставит ли она его. В их деструктивной семейке решение завести детей было негласно сомнительным. Все знали о ситуации Элисон. Вслух этого никто не произнес, но тишина и поджатые губы всех, кроме Клауса, который с энтузиазмои их поздравил, сказали Диего и Лайле достаточно. Лайла может быть и промолчала бы, но Диего вспыхнул мгновенно. Он стал более уровновешенным после всего, что они пережили, но сейчас он ощущал враждебность по отношению к его семье, и не мог прогнорировать это. Восьмая понимала–насколько кто-то без детей может понимать, но сколько бы она не пыталась подавить свои способности, спираль чужого негодования превращалась в искры между ее пальцев. Требовало непостижимого труда не разнести все помещение к черту, не то чтобы вставить свое слово. Ей в любом случае не требовалось что-то говорть–Лайла рассказала ей первой о ребенке, и знала, что Джанет ее поддерживает в этом. –Да ладно? И что же нам делать? Всю жизнь оглядыватся на то, что сделал с нами отец?–тон Диего не предвещал ничего и близко мирного в ближайшее время. –Думаю Элисон имела в виду, что это большая ответственность и вам нужно хорошо подумать,–пытается сгладить углы Виктор. –Да о чем тут думать?!–голос Диего звучить эхом в голове Джанет, а дальше она даже не может раслышать чужие голоса. Восьмая пытается дышать равномерно, но самоконтроль утекает через пальцы словно песок. Ее это пугает по нарастающей все больше–у нее не было проблем с контрелем с тринадцати лет. Пятый пытается притормозить спор, когда взгляд падает на Восьмую. Все продолжают трещать о чём-то, но он смотрит на неё. Она тяжело сглатывает, и он готов поклясться–сжимает бокал слишком сильно. Джанет тонет в дериализации как в болоте, и не может собрать себя по кусочкам, чтобы хотя-бы сделать вид, что в норме. Для неё это отработанная схема:вежливо извиниться и ретироваться куда нибудь подальше от скопления людей. Сегодня это не работает. В горле скребущий ком, не позволяющий выдавить и слова из глотки, а в сознании паника, паника, паника. Дыхание кажется сбилось в край, но Восьмая не уверена–она не понимает дышит ли она вообще или истекает кровью. Всё вокруг звенит, закладывая уши, и всё, что она в состоянии делать, это паниковать. Жалобный звон окутывает помещение, когда стакан в руке Восьмой роняется осколками на бежевую скатерть, пачкая её каплями крови, а солонки и ножи с вилками сметает со стола. Джанет испуганно фокусирует взгляд на осколках в своей руке. Боль немного отрезвляет–теперь она слышит своё судорожное дыхание. Проходит несколько секунд перед тем, как Харгривзы поймут, что источником энергии был не Виктор. Они произносят её имя и задают кучу вопросов, но она слышит только Пятого, переместившегося к ней. –Я помогу тебе с этим,–Пятый осторожно давит на кисть Джанет, заставляя её разжать руку и выпустить осколки. Он действет осторожно и нежно, за что Восьмая безмерно благодарна, потому что все кругом давит–звуки, голоса, взгляды. –Всё в порядке?–слышится голос Клауса сбоку от неё, и Виктор обеспокоенно спрашивает нужна ли помощь. –Я....,–она не может оторвать взгляд от своей крови и жмурится,–Я случайно. Всё в порядке. –Это нужно обработать,–произносит Пятый, придерживая ее за плечо, когда она встает из-за стола. Виктор с Элисон собираются помочь, но Пятый качает головой, заставляя их остаться на месте. Он наблюдал за Джанет большую часть вечера ,ожидая, когда напускное "всё нормально" даст трещину, но не думал, что трещина будет настолько глубокой и звонкой. Когда Пятый с Джанет скрываются из поля зрения, Харгривзы в гробовой тишине смотрят на дверной проем, моментально забывая про все первопричины конфликта. Теперь им кажется, что они погорячились. –Это из-за нас?–ошеломленно-виновато спрашивает Лайла, видя какие панурые лица у остальных за столом. –С ней было такое пару раз в детстве,–произносит Лютер,–Только все не обходилось парой упавших вилок. –Так значит все нормально? Такое случаеться?–встревоженно спрашивает Лайла. Ее волновала Восьмая, может быть даже больше, чем всех остальных.1986
Знойный июльский день выжимал из Лайлы все соки. Еще и проблемы с тем, чтобы подобраться к какому-то там важному херу, которого Куратор поручила ей убить. Другой раз, после очередно выполненого поручения, в ее голове силилась крамольная мысль, что это единственная причина, по которой Куратор ее удочерила. Конечно это было не так. Она знала. Знала же? Лайла жевала еду на вынос из ближайшей закусочной, просматривая график охраников Улофа Пальме, когда в дверь номера раздался стук. На пороге оказалась Восьмая. –Как ты всегда меня находишь?–негодует Лайла. Восьмая ухмыляется,–Профессионализм, детка. Лайла закатывает глаза, пропуская Восьмую внутрь и закрывая дверь,–У меня такая же подготовка, что и у тебя. –Но меньше опыта,–напоминает Восьмая, распластываясь на диване и улыбаясь как чеширский кот. –Ты младше меня! –Физически,–поправляет Восьмая, переворачиваясь на бок. –Ага, я помню мисс "мой ментальный возраст как у сраного вампира",– дразнится Лайла и возвращается за стол. Слушая недовольное пыхтение от Восьмой, она все же решается спросить,–Зачем тебе вообще понадобилось настолько молодое тело от комиссии? –Мне не понадобилось настолко молодое тело, просто в отделе коррекций идиоты работают,–бурчит Восьмая,–Мне нужно было, чтобы они отмотали мое физическое тело на четыре года. –Почему на четыре?–заитересовано ведет бровью Лайла, набивая рот лапшой. –Потому что, когда мне было тридцать девять я раздробила свое колено на миссии. Оно вроде как более менее востановилось и было функциональным, но хроническая боль не давал мне покоя,–ответила Восьмая и цокнула перед тем как добавить,–В этом теле у меня например ничего не раздробленно–только гармональный фон. Лайла прыснула от смеха в коробочку с лапшой, но тут же изменилась в лице, когда поймала недовольный взгляд Восьмой. Не то чтобы она ее боялась, но проверять стоит ли начинать не хотелось. –Сделка,–произносит Восьмая с прищуром наблюдая, как Лайла ломает голову над графиками, разбросанными на столе,–Дашь мне спокойно поспать три часа, а я помогу тебе найти лазейку в расписании премьер-министра. Лайла обдумывает это пару секунд, зная как сложно будет не поддаться соблазну разбудить Восьмую в первый же час, чтобы вытащить куда-нибудь повеселится, но в итоге соглашается. Они зачастую так делали–в промежутках, когда у кого-то из них небыло миссии. Куратор запретила Лайле приближаться к Восьмой ещё год назад, как только узнала, что они вместе обедают в столовой, но на этот раз Лайла ее ослушалась. Из принципа. И любопытства. Первые пару недель она незаметно пыталась выяснить кто-же она такая раз мать не позволяет с ней даже говорить, роясь в папках с делами и записями Куратора, но стоило ей спросить напрямую, Восьмая, пожав плечами, все рассказала. Все, что сама знала, ведь все карты были только у Куратора. –Не совсем,–говорит Виктор, виновато прикусывая губу,–В детстве она не могла контролировать свои способности, и не могла сдерживать количество энергии, которое формировалось из-за нашей раздраженности. Как я не смог справиться со звуковыми волнами, разнеся луну,–он немного мрачнеет на этих словах,–Но она уже давно научилась это контролировать. Я имею в виду–бесприкословно контролировать. В столовую зашла Грейс, улыбаясь Харгривзам и подходя к раковине, чтобы начать мыть посуду. –Грейс?–позвал Клаус. Грейс повернулась к Класу,–Да, дорогой? –Восьмая она..не выходила из себя в последнее время?–спросил Клаус, предпологая, что Джанет все еще живет в академии, ведь он заходил буквально два дня назад, и она была тут с Элисон. –Ох, они такие искушенные, мне пришлось выкинуть пару расколовшихся хрустальных ваз вашего отца!–проворковала Грейс и вернулась к мытью посуды. –Кто они, мам?–озадаченно спросил Диего, обдумывая нужно ли попросить Пого проверить ее код. –Джанет с Пятым, конечно же,–ответила Грейс. Харгривзы переглянулись, пытаясь понять все ли за столом недоумевают о чем говорит Грейс. Все, кроме Виктора, который смущенно улыбался, прибывали в растерянности. –Грейс, что ты имеешь ввиду, говоря Джанет, Пятый и искушенние в одном контексте?–спрашивает Лайла, переключившись с встревоженности на заинтересовнность. Грейс оборачивается с насмешливо-заботливым выражением лица,–Вам стоит спросить их самих об этом, милая.1963
–Выбирай сторону, Лайла,–Восьмая говорит безучастно, но Лайла знает, что уже давно была бы мертва, если Восьмой было бы плевать,–Я лгу Диего и Пятому достаточно долго. –А что, если я выберу мою мать?Убьешь меня?–Лайла чувствует злость и горечь одновременно, ненавидя выбор, перед которым стоит. –Нет,–качает головой Восьмая,–Но вот Куратор наверняка не будет колебаться, если ты ее ослушаешься. —Она не такая, она меня воспитала. –И сделала тебя своей карманной убийцей. Лайла закипает и отражает способности Восьмой. Несколько ближайших лавочек в парке приземляються на спинки. Благо ночь и они тут одни. Восьмая молча смотрит, не проявляя не униции эмоций. –Я выбираю мою мать,–шипит Лайла,–Твой брат убил моих биологических родителей. Восьмая прикрывает глаза на секундку, после чего отвечает: –Как пожелаешь Лайла, но если Куратор прикажет нас убить, а она это сделает, я буду звщищать свою семью в первую очередь,–она собирается уйти, развернувшись, но в последний момент останавливается, добавляя,–Мы все еще готовы принять тебя в любой момент. Скажи только слово и я тут же убежу их всех, что ты того стоишь. Восьмая соскальзывает по стене лазарета, как только Пятый закрывает за ними дверь. На полу холодно, что в это ситуации пробирает до костей. Она всхлипывает. А потом еще раз. И ещё, пока не перестает хватать кислорода и всхлипы превращаются в хрипы. Истерику не остановить, как бы она отчаянно не пыталась это сделать. Плечи дрожат в безвучных рыданиях и вздрагивают еще сильней, когда на них ложатся ладони Пятого. –Иди сюда,–шепчет он, и Джанет поддается объятьям. Новая темно-синяя рубашка и жилет Пятого пачкаются кровью, текущей из руки Джанет, но это не мешает ему прижать ее еще ближе. Через каждую слезу падающую с ее щек, на стенах и всех стеклянных поверхностях появляются трещины. Пятый думает о том, сколько раз она его утешала, сколько раз помогала ему с кошмарами, сколько раз заставляла чувствовать себя не одиноко. И как единожны, кажется, вечность назад в другой вселенной позволила утешить себя. Он вернет ей это все–каждый взгляд, заботливый поцелуй и заверенный кофе. Джанет ощущает как чувства и потоки энергии, сформировавшиеся из этих чувств, постепенно отпускают. Все еще мучително медленно, заставляя отчаяно прижиматься к Пятому, который служит единственным маяком, что не позволяет ей расколоться на куски как все эти бесчисленые предметы вокруг них. Пятый одной рукой поглаживает ее спину, а другой перебирает пряди волос на ее голове, и Джанет фокусируется на этом. Ей всегда легко удается сосредоточится на прикосновениях Пятого. Как только он ее касается–это единственное, что кажется важным. Она отрывает лицо от его плеча, и между ними возникает зрительный контакт. Восьмая никогда не могла объяснить, почему это ощущается так правильно. Они всего лишь смотрят друг на друга, но это раставляет все по местам. –Может позаботимся о твоей ладони?–тихо спрашивает Пятый, стирая слезы с ее щек большим пальцем. Джанет кивает. Порезы начинает неприятно жечь. Она принимает протянутую руку Пятого, поднимаясь, и позваляет усадить себя на койку для осмотра. Большинство вещей были хаотично разбросаны, но к их везению бинты и перекись окозались в нетронутой полке. Пятый делает все акуратно и до смешного сосоредоточенно. Джанет думает, что он выглядит как будто делает как минимум операцию на мозге, а не обрабатывает порезы. К моменту, когда Пятый накладывает бинт, в лазарет заходят Лайла с Клаусом. Они переглядываются, замечая жуткий беспорядок, но решают промолчать по этому поводу. –Мы хотели убедится, что все в порядке,–сообщяет Лайла,–Все же в порядке? Восьмая утвердительно мычит и трет глаза,–Просто кому-то пора начинать сраться по меньше,–возмущается она, на что Пятый улыбается, понимая, что ей стало лучше, если она не изменят привычке критиковать родственyиков. –Да ладно,mi querida hermana,ты давно научилась фильтровать наши потасовки, что тебя на самом деле беспокоит?–спрашивает Клаус,–Потому что, если по этой причине ты собираешься и дальше разносить все вокруг, нам стоит знать. Джанет не уверена хочет ли отвечать, и кидает взгляд на Пятого, в поиске поддержки. Тот незаметно кивает. Лайла замечает эти переглядки и вопрос а может всё-таки? поселяется в её сознании. –Это был нервный срыв, я думаю, но я не уверена почему это стало так сложно контролировать,–хмурится Восьмая,–Мои силы нестабильно выходят из под контроля. Я недавно попала в сон Пятого. Я не знала, что это вообще возможно. –Попала в сон? Типо как наблюдатель?–удивилась Лайла. –Нет, я была Пятым, в плане...я видела и ощущала тоже, что и он. Мне раньше нужно было непомерное количество концентрации и времени, чтобы увидеть только отрывки чужих снов или картинок в сознании, а теперь я делаю это неосознанно. –Думаю, из-за того, что твои способности стали интенсивней, тебе приходится учится контролировать их заново,–произносит Пятый. Он успел подумать об этом после того, как Джанет рассказала ему пару часов назад. –С чего бы им резко становится интенсивнее?–спрашивает Клаус, находя это странным. –Отличный вопрос,–устало коментирует Восьмая,–Мне тоже хотелось бы знать. Харгривзы молчат пару секунд, обдумывая, что можно сделать в этой ситации, пока тишину не прерывает Лайла. –Успеем разрулить. Там Грейс закончила печь кексы, судя по запаху. Не знаю как вы, но я лично не хочу ждать пока Лютер все сожрет. Клаус фыркает от смеха, находя слова Лайлы очень правдоподобными, –Давайте, старички, составьте нам компанию. Без вас наши посиделки напоминают ясельную группу. Джанет устала, но она также сегодня поела только мармеладных медведей и обезбаливающего, так что согласилась, а за ней и Пятый.***
Диван в гостиной кажется все удобнее с каждой секундой, что Джанет на нем проводит. Ее ноги закинуты на спинку, а голова упирается в бедро Лайлы, сидящей рядом. Та каждые пару десятков секунд смеется, что посылает вибрации, благодаря которым, Восьмая все еще не провалилась в сон окончательно. Диего рассказывает какие-то полицейские байки, которые Восьмая слушает краем уха, а Лайла спорит с ним о том, как на самом деле было, ведь работает с ним в пересекающимся отделе–криминалистике, в то время как он патрульный. Лютер с Элисон тоже их слушают, Пятый с Виктором говорят о чем-то своем–Восьмой интересно о чем, но из-за голосов совсем рядом ей не расслышать, а Клаус заваривает себе и Джанет чай, и та не уверена слушает ли он кого-то. Все это ощущается до непривычного комфортно. С момента, как все помято извинились друг перед другом и сошлись на мнении, что им стоит стать наконец семьей , в академии воцарилось умиротворение. По крайне мере на сегодня. Когда чай готов, Клаус обнаруживает, что Восьмая заснула. Харгривзы вопрошают распотрошит ли она их тут же как они ее разбудят, но Клаус добродушно делится историей как под кайфом от трамадола заснул в таком же положении и потом еле встал, так что они единогласно решают все же разбудить ее. –Джанет,–это Виктор. Сонно разлепив глаза, Джанет спотыкается о его добрую улыбку. Сначала ей хочется возмутится, но потом она осознает, что заснула на диване в гостиной. Во время семейных посиделок. Заснула. Она действительно устала. –Тебе стоит пойти спать в комнату,–говорит Пятый, стоящий рядом с Виктором. Джанет моргает пару раз, пытаясь обработать поступающую информацию, но ей жутко хочется спать, так что она просто моргает еще пару раз и не отвечает. Пятый по-доброму ухмыляется,–Я перемещу. Стоит им исчезнуть в синей вспышке, Диего произносит: –Может с кодом Грейс все в порядке? –Напомните, почему мы не можем их просто спросить?–спрашивает Лютер. –Потому что они лучшие убийцы в пространственно-временном континууме, и если мы раскрыли их тайну, это заставит их почувстовать себя скомпрометированными?–риторически спрашивает Лайла. –Знаешь, что професиональные убийцы делают в случае, если их скомпрометировали?–добавляет Диего. –Убивают,–улыбается Лайла. –Именно. –Да я понял. Спасибо,–Лютер натянуто улыбается, все еще ощущая себя странно, каждый раз, когда кто-то напоминает, что эти милые подростки могут убить человека иголкой. –Что ж,–азартно улыбается Клаус, ставя свою кружку на стол, чтобы размять пальцы,–Время ставок.