***
Она вталкивает его в пустую кабинку обшарпанного женского туалета, припадает ртом к губам, сразу кусая до первой крови, и стонет от удовольствия, вылизывая его язык своим. — Полегче, Мансон, — отстраняется Билли, чтобы оставить липкий алый след у неё на шее, — а то я начну верить, что слухи о каннибализме не так далеки от истины. — Как же тогда ты доверишь мне минет, Харгроув? — улыбается Эдит, задирая его майку царапающим движением до ключиц. — Могу же откусить ненароком. — Придётся рискнуть, — он стягивает её куртку, бросая на бачок, и лезет ладонями под футболку, щекоча поджимающийся от прикосновений живот. Мансон жаркая, как раскалённые пески Кали, дикая и порывистая, громкая, безумная, и Билли заводится с пол оборота рядом с ней. У неё ловкие непривычно мозолистые от игры на гитаре пальцы, которые забираются ему в штаны в два счёта, умелые твёрдые губы в шершавых корочках, сводящие с ума прикосновениями к соскам, Билли никогда не думал, что настолько чувствителен здесь, и влажные с поволокой глаза, затягивающие его прямиком в ад. Мансон сама, как ад, обжигающая каждым прикосновением, каждым взглядом, каждым хриплым громким стоном. Она опускается на колени и тянет зубами молнию вниз, пальцами выталкивает пуговицу и прижимается лицом к натянутой ткани его трусов, дышит влажно и горячо, лижет мокро с нажимом, и Билли давится стоном, затыкая себе рот рукой. У него было много хороших минетов, ещё больше посредственных пьяных отсосов, когда девчонки давились членом и не могли расслабить горло, щекоча его язычками под головкой и помогая себе руками. Мансон смотрит на него снизу, и в глазах никакой покорности, там плещется только хищное всепоглощающее желание, её рот открывается широко и правильно, она берёт его глубоко и двигает головой туда-обратно, сжимая крепко пальцами его бёдра, не разрывая зрительного контакта. — Чёрт, детка. У Билли вверх по позвоночнику поднимается горячая волна, выталкивая из горла низкий хрип, когда Эдит мычит, посылая острые вибрации горлом и позволяя ему вцепиться в её длинные волосы, сжимая их в кулаке. — Сосёшь так сладко, — он чувствует близость оргазма, толкается бессистемно в расслабленное, податливое, мягко обволакивающее. Мансон гладит его бедро поощряюще, царапает короткими ногтями ягодицу, выталкивает член изо рта языком, присасываясь к головке, сглатывая каждую каплю его семени со звучными стонами. У неё распухшие натёртые губы, алые без всякой помады, запачканные в уголке спермой, и Билли притягивает её за затылок в благодарный поцелуй, вылизывая свой собственный вкус с её языка. — Кто бы мог подумать, что Билли Харгроув целуется после минета, — улыбается Эдит, касаясь мягко губами его щеки. — Кто бы мог подумать, что Эдит Мансон глотает, — возвращает он ей ответную шпильку, ухмыляясь сыто. — Эди. — Что? — Ненавижу, когда меня называют Эдит, — она снова смешно морщит нос, и Билли замечает на нём россыпь едва заметных веснушек. Хочется слизать их с её бледной кожи, и Билли проводит по ним языком. — Твоя очередь, Эээди, — нараспев тянет он, расстёгивая ремень на её джинсах, пальцами ныряет под резинку хлопковых чёрных трусиков. Эдит выдыхает ему в шею, прижимаясь теснее, когда его пальцы ложатся на клитор, поглаживая круговыми движениями. Билли другой рукой подхватывает её под поясницу, придерживая, целует за ухом, оставляя следом за поцелуем чувствительный след от зубов. Эдит вспыхивает, как спичка, вскрикивает высоко, подаваясь на пальцы, и он скользит сразу двумя внутрь, сгибая и разгибая. — Блять, — скулит она, дыша с присвистом, — кольцо. — Я сниму. — Оставь, — Эдит перехватывает его запястье у основания, не позволяя вытащить из неё пальцы. — Продолжай. Билли чувствует всем телом её дрожь, мажет губами по чувствительной коже, оставляя цепочку засосов на шее, двигает пальцами размашисто до влажных хлюпающих звуков, с каждым толчком проезжаясь гладким кольцом по нежным чувствительным складкам. Эдит сжимается на его пальцах, прикусывая у основания шеи, чтобы не закричать, заласкивает след от зубов языком. Она мокрая, как мышь, чёлка прилипла ко лбу и лезет в глаза, чёрный карандаш немного смазан во внешних уголках, на щеках и шее алые пятна румянца. Билли целует её в губы, прихватывая нижнюю, вытаскивает из неё пальцы и тянет в рот, вылизывая. — Блять, Харгроув, — шепчет Эдит, прикрывая глаза. — Было охуенно, да, Эди? — он поправляет майку, застёгивает джинсы и ловит её потемневший взгляд. — Да, Билли.Часть 1
4 сентября 2022 г. в 02:03
В этом захолустье даже концерт местной гаражной рок-группы уже большое событие, но Билли приезжает в бар на окраине где-то к середине, рассчитывая увидеть максимум с десяток нетрезвых слушателей у крошечной сцены, а застаёт полный зал. Немногочисленные столики сдвинуты к стене для удобства и большей вместимости, на барной стойке, покачивая тонкими ножками в сетчатых колготках, сидят две девчонки в ультракоротких юбках с высокими начёсами и фиолетовыми тенями почти до самых бровей, а толпа уже гудит, заведённая несколькими отыгранными треками.
Билли проталкивается к стойке, чтобы взять для разогрева банку пива, подмигивает засмотревшейся на него красотке в узком топе и движется ближе к импровизированной сцене, чтобы взглянуть на группу поближе. Они неплохо играют, не Скорпионс, конечно, но для такой дыры как Хоукинс хоть какое-то развлечение в его вкусе. В паре человек от него мелькает знакомое лицо, и Билли щурится, вспоминая его обладательницу. Девчонка встряхивает в такт музыке тёмными волосами, откидывает их с плеч выверенным движением головы и лезет в самую гущу слэма, сдувая со лба прилипшую чёлку, пока Билли с удивлением отмечает, что это Эдит Мансон.
Он не обращает на неё внимания в школе, сконцентрированный на своих проблемах, но увидев здесь, вспоминает о самых популярных курсирующих среди одноклассников слухах. Девчонки шепчутся о сатанинском клубе, созданном Мансон, жертвоприношениях в лесу, торговле наркотиками и каннибализме, и Билли, лениво прослеживая за ней взглядом, задумывается, что из этого звучит наиболее правдоподобно.
Он придерживается мнения, что в девушках нет ничего постоянного и хоть сколько-нибудь настоящего: они строят из себя невинных овечек или опытных шлюшек, но ни то, ни другое никогда не оказывается правдой, они фальшивые притворщицы, которым всегда не хватает чего-то, будь то член побольше или кошелёк потолще. Они, Харгроув в этом уверен, не способны на бескорыстную любовь, и поэтому он не планирует когда-либо заводить постоянную подружку, меняя школьных красоток, как только очередная ему приедается. Ни одна не продержалась рядом больше недели.
Но Мансон другая. Не то чтобы он в самом деле ею заинтересован, просто за ней оказывается интересным наблюдать. Она смеётся громко, раскатисто, не стесняясь чужих взглядов, смешно морщит нос, не боясь показаться некрасивой, такая живая и настоящая в моменте, шумная, пьяная, с острыми локтями и тонкими запястьями под бренчащими железными браслетами.
Мансон вываливается из толпы прямо ему под ноги, смешная взъерошенная ворона, раскрасневшаяся от танцев, и улыбается широко до показавшихся ямочек на щеках.
— Харгроооув, — тянет она с присвистом и облизывает пересохший от громких криков рот, — а у тебя есть музыкальный вкус.
— Мансон, — кивает Билли в ответ, не собираясь поддерживать с ней разговор больше необходимого.
Она и не настаивает, замирает рядом, разворачиваясь лицом к сцене, перехватывает его пальцы своими тонкими в массивных кольцах и с облупленным чёрным лаком на ногтях, отпивая из его почти пустой банки. Билли морщится, раздражённый таким наглым нарушением личных границ, но Мансон, заметив, только усмехается, толкая плечом в плечо.
На ней потёртая кожанка с металлическими заклёпками, футболка Айрон Мэйден и узкие драные джинсы, и Билли отстранённо отмечает про себя, что Мансон совсем не уродка, вопреки своему школьному прозвищу. Он знает, что их тупые одноклассники имеют ввиду вовсе не её внешность, но лицо то у Эдит объективно красивое.
Где-то на переферии мелькает шальная мысль, что Билли трахал в этом городе чирлидерш и официанток, правильных заучек и развязных выпускниц, и совсем ни одной металлистки.
— Эй, Харгроув, — кричит Эдит ему в самое ухо, когда музыка прекращается, задевая кончиком носа козелок, — выпьешь с нами?
— С нами? — он выгибает вопросительно бровь.
Интересно, Эдит в постели такая же обезоруживающе честная, как в толпе?
— Да, ребята из группы мои друзья, и мы собирались напиться после концерта, — у неё срывается до хрипа голос, и она почти шепчет, горячим дыханием опаляя его кожу.
От неё пахнет сигаретами, дешёвой текилой, мятным шампунем и немного свежим потом, и никаких прилипчивых сладких духов, которыми так любят щедро поливаться его подружки.
— И чем обязан такому предложению? — хмыкает Билли, привыкший во всем искать подвох.
— Не будь заносчивой задницей, — фыркает Эдит, пихая его в бок острым локтем. — Ты уже в этом баре, зачем отказываться от бесплатной выпивки?
— Я не отказываюсь, Мансон. Я всегда беру, когда дают, — отвечает он, недвусмысленно высовывая кончик языка.
Билли ждёт, что Эдит закатит глаза и оттолкнёт его, скрываясь у бара, но она только смеётся, запрокидывая голову, и щипает его за сосок через хлопок майки.
— Если будешь хорошим мальчиком.