Вопреки Судьбе

Новенький одним своим присутствием внёс беспорядок в отлаженную и подконтрольную жизнь факультета Слизерин. Как бы Том ни ломал над этим голову, но определить степень его опасности для своего положения в иерархии факультета и школы так и не смог. Пока что. Прошла неделя с тех пор, как на уроке Чар пятого курса Слизерина невообразимым и всё ещё неопознанным образом из ниоткуда появился Гарольд Гриффиндор, объявивший себя Наследником Годрика Гриффиндора. В первый же день Том узнал об этом от Руквуда, который, словно под действием Бодрящей настойки, не замолкал ни на минуту, расписывая всё действо в самых ярких красках. И не забыл упомянуть, как незнакомец повёл себя с Дамблдором, одним своим высокомерным видом поставив старикашку на место. Молодой человек уже интриговал, но недостаточно, чтобы вызнавать о нём у профессоров или Слизнорта, который всегда знал намного больше, чем делал вид. Его появление в Большом Зале было весьма запоминающимся, но вовсе не из-за внешности или поведения, а скорее, из-за производимого общего впечатления. Первое, что Том ощутил, едва они оказались в шаговой доступности друг от друга, была ни с чем несравнимая аура силы – спокойной, непоколебимой, она подавляла окружающих. Прямая осанка, твёрдый взгляд изумрудных глаз, лёгкий, но решительный шаг – он шествовал на Распределение подобно королевской особе. Уверенность в том, что слухи о появлении Наследника Гриффиндора всего лишь нелепые выдумки и парень всего-навсего самодовольный выскочка из чистокровного рода, заметно поутихла. Ещё и Дамблдор подтвердил, что молодой человек является тем, кем представился, и доказательства неопровержимы. И как, спрашивается, такое могло случиться? Единственным Наследником Гриффиндора считался всем известный Джеймс Поттер, являвшийся прямым потомком воина-Основателя. Как позже удалось узнать Малфою, у Флимонта Поттера был только один ребёнок, поскольку с Юфимией Поттер у них был заключён магический брак, исключавший по договору любые измены. Заграницей у рода Поттер не было побочных ветвей, так что появление ещё одного Наследника вызывало множество вопросов и рационального скепсиса. Том решил не спешить протягивать новоявленному Гриффиндору оливковую ветвь и вплотную занялся делами факультета, первые несколько дней игнорируя новичка. Но парень ещё в Большом Зале переломил все его ожидания. Вместо того, чтобы подсесть за стол к своему курсу, он намеренно подсел к полукровке Снейпу – самому нелюдимому человеку, кажется, во всей школе. Фоукс – всем известный фамильяр Дамблдора – определённо точно сменил хозяина, практически постоянно находясь рядом с молодым человеком. А чего стоила та выходка с рогами! Если бы жертвой оказался Снейп, никто бы и палец о палец не ударил ради восстановления чести изгоя, но Тому всё же пришлось взять последствия за инцидент, из-за которого пострадал новоявленный слизеринец, в свои руки. Блэка и Поттера ожидал месяц отработок у профессора Слизнорта. На второй день возникла вторая загадка, касавшаяся новичка. После ужина Том не успел встретить Гриффиндора из Больничного крыла, чтобы провести его, по настоянию декана, в гостиную Слизерина, но тот всё равно каким-то чудесным образом туда попал. Без ориентиров, без пароля. Возможно, всё же было какое-то преимущество в том, чтобы быть Наследником кого-то из Основателей, потому что Хогвартс был волшебным замком и хранил магические отпечатки своих создателей. Том и сам не раз в этом убеждался, будучи Наследником Слизерина: замок всячески помогал своим «детям», иногда непрямо, действуя через картины или привидений. Тем же вечером он показал свою осведомлённость об иерархии внутри факультета и ненароком поднял тему многолетних работ Салазара Слизерина, касавшихся понятий чистокровности и полукровности. Говорил уверенно, и к его словам, как ни странно, прислушались. На следующее утро многие обратились в Библиотеку в поисках подтверждений или опровержений слов Гриффиндора. Но откуда новичок мог вообще знать об этих работах, если их единственные экземпляры с доказательной базой хранились в личных покоях Слизерина в Тайной Комнате? Всё возникающие вопросы разожгли в Реддле интерес к необычному новичку, особенно после похода в Косой Переулок в компании старосты пятого курса Гриффиндора. И опять же, брюнет не выглядел потерянным, стоя посреди бурлящей жизнью магической улицы, и сразу же наметил курс, здорово отклонившись от составленного, явно Дамблдором, плана. В тот день Том узнал о Гриффиндоре кое-что интересное: тот не преклонялся перед славой, добродушием и могуществом Дамблдора, умел отстоять своё мнение и старательно скрывал свою волшебную палочку, вызывая невольные подозрения об отсутствии у него оной. А жаль, ведь материал и сердцевина палочки могли многое рассказать о своём владельце – склад характера, магическую направленность, даже о позиции защита/нападение. Например, его собственная волшебная палочка была редка как в плане материала (тис! Она никогда не выберет себе посредственного или робкого хозяина), так и в плане сердцевины (перо феникса – редчайший дар Высшей магии). Об упомянутой профессором Лайоном магической эмпатии в школьной Библиотеке Тому удалось найти лишь разрозненные обрывки в весьма сомнительных выкладках магов на протяжении тысячелетия. Одни называли это благословением Мерлина, другие Даром Высших Сил, а третьи считали просто выдумкой сквибов, сошедших с ума на почве опустошения магического резерва. Помимо того, к недоумению самого Реддла, его отчего-то разозлил явный интерес профессора к Гриффиндору, так что он взял себе на заметку не оставлять их наедине и держать новичка как можно ближе к себе. Своим же рыцарям он приказал Гриффиндора не трогать и не провоцировать, пока сам не определится, чего от него будет больше: пользы или неприятностей. В скором времени ему могли бы пригодиться такие сила и власть, которыми обладал неординарный слизеринец. — О чём задумалось ваше Темнейшество? – неожиданно ворвался в его думы беззаботный наглый голос, и Том с удивлением заметил, что в комнате собраний остался только он и несколько наиболее приближенных к нему лиц. – Дай угадаю, у тебя из головы не выходит очаровательная Памела, весь ужин сегодня строившая тебе глазки. Том медленно перевёл дыхание и наградил весельчака тяжёлым взглядом, от которого любой другой на его месте уже рыл бы себе могилу, а Гидеону хоть бы хны. Временами он так и напрашивался на хорошую трёпку, и Реддл не сомневался, что тот на неё нарвётся, попав под горячую руку. — Я похож на того, кого интересуют подобные глупости? – холодно спросил он, и его верные товарищи поспешили отвести взгляды. Кроме Пайнса, решившего разыграть целую сцену с эмоциональными всплесками рук и скорбью на лице. — Дорогой мой идеальный друг… нельзя упускать такой важный этап юношеской поры, как долгие прогулки под луной, вой серенад под окнами… — Это ты сейчас не про оборотней случаем? – закатил глаза Люциус. — Я про любовь и иже с ней, бесчувственные мои касатики, - с придыханием буквально пропел шатен и поспешно попятился назад, когда Том с угрожающим видом двинулся на него. – Ладно-ладно, поднимать тему больше не буду, но Памела всерьёз запала на тебя. Это я так, предупреждаю, чтобы ты проверял еду и напитки на приворотные. — Если она только посмеет… - не хуже рассерженной мантикоры рыкнула Белла, грозно сверкнув глазами. — Не сомневаюсь, - в тон ей отозвался Гидеон, предпринимая титанические усилия, чтобы не расхохотаться. Все знали, насколько яростной почитательницей Реддла была юная Беллатрис, с такой фанатичной последовательницей как за каменной стеной. – Если не юная мисс Торн занимает твои мысли, значит, это Наследник Гриффиндор. — Удалось что-нибудь о нём выяснить? Люциус тут же оживился, стоило взгляду Реддла обратиться к нему. — Абсолютно ничего, его словно до момента появления в Хогвартсе и не существовало, - недоумение и разочарование так и сквозили в голосе блондина. – Отец тоже заинтересовался новоявленным Гриффиндором и подключился к поискам информации. Но о таком маге, как Гарольд Гриффиндор, заграницей не слышали. Среди заказавших за последние полгода разрешение на въезд в страну нет никого, подходящего под его описание. Он будто призрак. — А может, это твои навыки поиска информации изжили своё? – подколол Рудольфус. — Я бы на твоём месте задумался о собственной полезности для Тёмного Ордена. — Туше. Том уже не слышал их перебранки, вновь погрузившись в размышления. Малфои были слишком щепетильны в добывании необходимой информации, имея для этого достаточно и влияния, и денег, и хитрости, и смекалки. В этом плане он доверял Люциусу, как самому себе, и если тот совместно с Абрахасом не смог ничего откопать, получалось, Гриффиндор действительно мог быть призраком. Новым неучтённым фактором, каким когда-то был Гриндевальд. Его преемник? Но почему он заявил о себе сейчас, спустя столько лет? И каковы его цели и мотивы? — Земля вызывает Тома, аууу. — Что, если он связан с Гриндевальдом? Упоминание бывшего Тёмного Лорда вызвало неверие и всколыхнуло давно позабытый ужас у присутствующих. Ужас войны, последствия которой до сих пор эхом разносились по всему миру. — Он не может быть его сыном: по возрасту не подходит, да и не стал бы Грин…девальд путаться с грязнокровкой, - задумчиво первым заговорил Малфой, постепенно вновь обретая уверенность. — Ради того, чтобы возродить такую силу, и с болотным чудищем в постель залезешь, - пренебрежительно бросил Пайнс и, как ни странно, в ответ не получил ни одного возражения. А Тому вдруг вспомнился разговор в магазине мадам Малкин, её интригующий рассказ о так называемых Лордах Равновесия. Было ли это сказкой, старой, как мир? Или же становление Тёмным Лордом несло в себе куда большее значение, чем казалось со стороны? — С другой стороны, его Ближний Круг до сих пор чинят бесчинства в Западной Европе. Они вполне могли похитить ребёнка, убив его родителей, и вырастить из него отличную замену павшему Гриндевальду. Но в таком случае странно, что он спокойно общается с маглорожденными с других факультетов, не выражая при этом даже тени отвращения. Он интересен, не правда ли? Глаза Пайнса таинственно замерцали, и Том прекрасно знал значение этой предвкушающей улыбки. Гидеон нашёл себе новое развлечение, весьма отличавшееся от его обычных предпочтений. — Гриффиндора не провоцируйте и держитесь с ним настороже, пока я не определюсь враг он нам или возможный союзник. В гостиной никаких переговоров о наших собраниях и обо всём, что с ними связано, - обманчиво спокойно сказал Том, при этом каждого наградил предупреждающим взглядом. – Все свободны. Ослушаться его никто не посмел, начались активные сборы, так что Реддл первым покинул аудиторию, направившись в Подземелья, ничуть не беспокоясь, что его и остальных могли поймать в коридорах замка после отбоя, поскольку именно сегодня было его дежурство. Однако на полпути его нагнал Гидеон и молча подстроился под его шаг, при этом слишком довольно улыбаясь. — Твоё предположение касательно Гриффиндора вполне может оказаться истиной. — Может, - едва ли не мурча, покладисто согласился шатен, заставив Тома остановиться посреди коридора и обратить своё внимание на него. — Чего ты от меня хочешь? — Позволь мне самому заняться Гриффиндором. Подобравшись к нему поближе, я смогу вытянуть из него парочку грязных секретов или важных тайн. И тебе, и мне будет польза. Признаться, такого поворота Том не ожидал. О необычных сексуальных предпочтениях Пайнса среди старших курсов не знал разве что слепой-глухой-лежачий. Он об этом, конечно, не кричал на каждом углу, но и не скрывал, устраивая свою личную жизнь вне пределов гостиной Слизерина и никоим образом не пороча ни сам факультет, ни лучшего друга, коим считал Реддла. Все его любовники, подобно бабочкам-однодневкам, надолго рядом с ним не задерживались, стоило им утратить то, что не давало Пайнсу с ними заскучать, будь то специфическая красота, способности или черты характера. И все они, как один, подбирались под один и тот же типаж: кроткие внешность и нрав. Даже на взгляд Тома, Гриффиндор не обладал ни кроткой серой внешностью, ни покорным нравом. Такая забава могла быть чревата скандальными последствиями, и в то же время Гидеон никогда не допускал промахов, добиваясь своего любыми способами. — Прежде тебе не нужно было моё разрешение. Что изменилось? Молодой человек – по праву считавшийся вторым после Тома в иерархии факультета Слизерин – провокационно ухмыльнулся, без страха посмотрев прямо в потемневшие до цвета грозового неба глаза. — Потому что ты опасный соперник, - легко пожав плечами, ответил он и пояснил, заметив непонимание во взгляде Реддла. – Видел бы ты свой взгляд, когда смотришь на Гриффиндора, со стороны – очарованный. Я знаю тебя шесть лет, уж для меня-то ты точно не загадка, но впервые вижу у тебя такой интерес к чему-то, помимо книг, тем более к живому человеку. Только пока что мне сложно определить, что это за интерес, так что хотелось бы избежать недопонимания. — Он интересует меня лишь как потенциальный соратник, в конце концов, он такой же Наследник Основателя, как и я. Том едва сдерживал раздражение, которое всё же прорвалось в голосе. О чём, Мордреда раздери, говорил Пайнс? Гриффиндор интересовал его не больше горгульи, охранявшей вход в директорский кабинет – вроде бы обычный камень, но хранит за своей спиной множество директорских тайн. Он мог бы стать прекрасным приобретением для зарождающегося Ордена, если бы не его сомнительное прошлое. — Что ж, в таком случае кому-то из друзей-свинов придётся перебраться в другую комнату. Я завтра переселяюсь, - ослепительно улыбнувшись, Гидеон чуть ли не вприпрыжку ринулся дальше по коридору и вскоре скрылся за ближайшим поворотом. Том в который раз за время обучения в Хогвартсе задумался о том, как вообще так случилось, что с этим невозможным и гиперактивным повесой они стали настоящими друзьями. Пайнс был первым, кто протянул необщительному и поражённому новым окружением мальчику руку, кто вытаскивал его из школьных передряг, прикрывал перед профессорами и терпел издёвки по его вине от кичившихся своей чистокровностью сокурсников, пока Реддл не окреп достаточно, чтобы установить на Слизерине свои порядки. Он многое спускал ему с рук, закрывал глаза на то, за что другие могли бы получить нешуточное наказание. Но что-то всё же в предложенном плане Гидеона не давало ему покоя, вызывая раздражение на пустом месте. Бурное воображение само по себе вырисовывало не самые приятные картины предполагаемых взаимоотношений этих двоих, а в груди скреблось что-то неопределённое, не поддающееся опознанию. И это нервировало, заставляя чувствовать себя уязвимым, утратившим контроль. А Том ненавидел это ощущение.

* * *

Утро Гарри не задалось с момента пробуждения, но веселье началось ещё раньше. Очевидно, этой безлунной ночью Том решил спуститься в Тайную Комнату, а заодно и выпустить Кехеш прогуляться по водосточным трубам замка. Сложно было не услышать его шипение, особенно когда он проползал прямо над его кроватью, переполошив ещё и спящего феникса. Старый василиск приманивал к себе добычу, попутно жалуясь на старость, покинувшего его Хозяина и редкие моменты свободы. И шипел, и шипел, и шипел, пока Гарри проклинал Реддла и его чёртову хроническую бессонницу, приобретённую за годы жизни в приюте. Так что выспаться как следует ему не удалось, встал он не с той ноги, рассорился с Луксором, по-магловски поставил фингал под глазом Гойлу, решившему с утречка показать, кто хозяин в ванной, и одним своим видом распугал первокурсников, толпившихся в гостиной в ожидании сопровождающего в Большой Зал. На завтраке в Большом Зале он предпочёл отсесть даже от Снейпа, чтобы не нагнетать обстановку ещё и своим паршивым настроением, а в сторону Реддла бросал такие мрачные и испепеляющие взгляды, что, кажется, подорвал его обычную самоуверенность. — Ох, Гарри, вас-то я как раз и ищу, - радостно-бодрый голос Слизнорта ничуть не прибавил настроения. Как слизеринцы вообще выносили своего декана? — Доброе утро, профессор Слизнорт. Где же, как не на завтраке в Большом Зале, мне быть в это время, - учтиво улыбнулся он, совершенно не скрывая сарказма. Недосып определённо сказывался на его расположении духа, а иначе никак нельзя было объяснить его желание стереть эту придурковатую улыбку с лица толстяка. — Ах, конечно-конечно, - зачастил Гораций, в излюбленной манере сцепив руки на своём округлом животе. – Вчера на собрании преподавателей Минерва нам все уши прожужжала о вашем фееричном выступлении на её уроке. Вы проявили чудеса магии, Гарри, и я безмерно горд, что на моём факультете учится такой студент. «Пусть только заикнётся о своём Клубе по интересам, и я за себя не отвечаю…» — Хочу признаться вам по секрету, Гарри, - ничуть не убавляя громкости голоса, продолжил Слизнорт, - я предлагал свою кандидатуру в качестве вашего временного опекуна, но профессор Лайон был весьма настойчив и непреклонен в этом вопросе. — З-зачем… опекуна…? Гарри ощутил, как у него из-под ног уходит земля. Он оглянулся на директорское место за преподавательским столом, но Дамблдора, как и большинства профессоров, всё ещё не было. — Ну, как же, Гарри, зная вашу непростую ситуацию, жизнь с маглами, тем более заграницей, вам необходим временный опекун, так как вы являетесь несовершеннолетним магом. Такие прецеденты встречаются довольно редко, но, к несчастью, всё же имеют место быть. Советую вам обсудить этот вопрос с профессором Лайоном. Присутствие которого тоже не значилось в Большом Зале. Молодой человек на мгновение прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Что ж, ему следовало ожидать чего-то подобного от старика, удивительно, что Лорд Поттер ещё не подал документы на его опекунство. И назначение мистера Лайона было не лишено смысла за тем лишь исключением, что никакой опекун в его-то двадцать один год ему не нужен был. — Всенепременно, профессор. Спасибо. Глаза Слизнорта довольно блеснули, тем не менее, он не торопился уходить. — Что-то ещё, профессор? — Что-то вы неважно выглядите, Гарри. Мадам Помфри уже провела проверку вашего здоровья? — Если вы не забыли, я попал на её попечение в первый же день своего появления в Хогвартсе, - с милой улыбкой, но тоном, способным и пламя заморозить, напомнил Гарри и краем глаза заметил, как передёрнул плечами Снейп. — Я помню это варварское недоразумение. Но мадам Помфри так и не провела ваше полное обследование, занявшись избавлением вас от… последствий дурной шутки. Мне, да и вашему опекуну тоже, будет намного спокойнее после медицинского заключения нашей несравненной Поппи. Гарри поймал себя на мысли, что сходить и провериться всё же стоит. С ним определённо творилось что-то странное, но вряд ли это могло быть последствием шутки Мародёров. — Благодарю за совет, профессор. Я им непременно воспользуюсь и навещу мадам Помфри в ближайшее время. Гораций явно был рад своей маленькой победе и бодрой походкой зашагал к своему месту. Первым уроком были Прорицания, которые Гарри не брал в качестве факультативного предмета, так что у него было целых сорок пять минут свободного времени, чтобы либо решить вопрос со сном, либо выстроить позицию общения с Мародёрами. Из всей четвёрки проблемы, пожалуй, могли возникнуть только с Джеймсом и Сириусом; Петтигрю он собирался игнорировать, как пустое место, коим он и являлся, а Ремус легко поддавался чужому влиянию, особенно вышеупомянутой парочки. Однако ни первому, ни второму плану не суждено было сбыться. Проходя мимо теплиц, он услышал голоса и непонятное копошение, а после взрыв хохота, поэтому, не задумываясь, свернул с намеченного пути. Что он ожидал увидеть? Да что угодно, вплоть до поджога оранжереи, но никак не спелёнатого, как младенец, верёвками Снейпа, валявшегося на грязной земле, потрёпанного, с перекошенным бессильной яростью лицом. Его вещи – учебники и школьные принадлежности – валялись в нескольких метрах от него и явно подверглись нескольким видам заклинаний, как Акваменти и Конфринго. Зачинщиками, кто бы сомневался, выступали Мародёры, смотреть на которых в этот момент Гарри было мерзко, отвратительно и в какой-то степени стыдно, ведь они были теми людьми, которых он любил, но удивительнее было присутствие слизеринцев, наблюдавших за всем со стороны. Ни один из них не предпринял попытки поставить гриффиндорцев на место и помочь товарищу. На очередной взмах палочки реакция последовала незамедлительно – Сириуса просто отшвырнуло от совершенно беспомощного Снейпа, тот пролетел несколько метров, пока не врезался спиной в мощный ствол дерева. Следующим в очереди со склона кубарем покатился Петтигрю. Смех резко смолк, и карие глаза схлестнулись с зелёными в явно неравной схватке, потому что взгляд Гриффиндора в этот момент обещал все кары небесные. — Что. Здесь. Происходит, - чеканя каждое слово, сквозь зубы процедил он, медленно надвигаясь на отца, но так, чтобы Северус оставался скрыт за его спиной. — Не твоё дело, Гриффиндор, - выплюнул Поттер. — Ты так считаешь? – обманчиво весёлым тоном переспросил Гарри, а в следующее мгновение его лицо превратилось в настоящую маску демона. – Дайте-ка я угадаю: вы вчетвером напали на Снейпа, не дав ему даже возможности защититься! Это мерзко и подло, и совершенно не достойно гриффиндорцев, кому присваивают храбрость, благородство и достоинство! — Уж не предателю об этом говорить! – вклинился потряхивавший головой Сириус. Удар о дерево вышел сильным, на правом виске виднелась тоненькая струйка крови. — Не вам мне об этом голословить, мистер Блэк. И не забывайте, с кем вы говорите. Или в детстве вам не привили манеры и уважение к старшим? Сириус и Джеймс одновременно вооружились палочками, и в этот же момент Гарри почувствовал присутствие справа от себя – Северус, уже расправившийся с верёвками, был готов драться хоть голыми руками. Но не тут-то было: слизеринцы того же пятого курса, до этого остававшиеся молчаливыми наблюдателями разворачивавшейся сцены, все как один двинулись с места и полукругом встали за спиной Гриффиндора, представляя собой внушительную силовую поддержку. — Что здесь происходит? – раздался знакомый холодный голос, в точности повторивший его вопрос минутами ранее. Толпа пятикурсников покорно расступилась перед Реддлом в компании Пайнса и Эйвери. Гарри ожидал очередной песни в духе «тебя не касается», однако гриффиндорцы внезапно проявили благоразумие, и вообще, появление Тома, кажется, заставило их занервничать. Интересно. Том был озадачен, в первую очередь, своими действиями. Ещё несколько минут назад они с Гидеоном и Уильямом направлялись к Совятне, когда его буквально потянуло в другую сторону неведомой силой. И сейчас эта таинственная сила, подобно языкам пламени, танцевала вокруг Гриффиндора, но, что странно, она вовсе не была агрессивной, в отличие от царившей атмосферы. — Ничего, Реддл. Мы просто общались со Снейпом, пока Гриффиндор не посчитал своим священным долгом влезть туда, куда его не просили, - сдержанно ответил Блэк и яростно сверкнул глазами в сторону темноглазого брюнета. — Я же, в свою очередь, со стороны решил, что ваше общение с мистером Снейпом зашло в тупик, и присоединился к нему, - пожал плечами Гарри, делая вид, что ничего особенного не случилось, и господа гриффиндорцы держатся за свои палочки лишь потому, что им захотелось за что-то подержаться. – Представляешь, Том, они изъявили своё желание поучаствовать в Дуэльном Клубе и даже бросили мне вызов в дружеском спарринге. Жду не дождусь. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что причиной стычки стал Снейп – взъерошенный, в измятой мантии и хорошенько вываленный в грязи. И именно из-за него Гриффиндор так внезапно вышел из себя, бросив вызов одним из сильнейших в магическом плане на параллели пятого курса – Поттеру и Блэку. Откуда такой интерес к этому жалкому полукровке? Или это гриффиндорское благородство – защищать слабых и убогих? — Да хоть сейчас, - негромко зашипел Джеймс, но тут же с вскриком шарахнулся назад и упал на колени, лбом утыкаясь в землю. Никто из присутствующих не мог ничего понять, и только единицы ощутили мощную волну магии, которая буквально склонила Поттера к земле и не давала подняться. Многотонным прессом она давила на его плечи и спину, не позволяя даже сделать полноценный вздох. Ни Блэк, ни Люпин не могли пошевелиться, будто на них Ступефай наложили. — Знаешь, Поттер, ты не оставляешь мне выбора, - тихо заговорил Гриффиндор, не спуская взгляда мерцающих зелёно-голубых глаз с поверженного противника. – Ты – глина, из которой Дамблдор лепит угодную ему фигуру для шахматной игры. Вот только ты не Король и даже не Ладья; ты просто Пешка, которой в патовой ситуации можно пожертвовать. Однако, по секрету, я тоже неплохой игрок, особенно хорош в игре с судьбами людей. Я больше не позволю ни тебе, ни Флимонту позорить Первую Ветвь. Можешь передать мои слова этому мерзкому старикашке: теперь ваши судьбы в моих руках. Голос его был наполнен такой силой, что стоящие рядом маги неосознанно вздрогнули. Слегка покачнувшись, он обернулся к ошарашенно смотрящему на него Реддлу, окинул ничего не выражающим взглядом Северуса, после чего гордо удалился вверх по склону, оставляя после себя гробовую тишину. — На твоём месте, Поттер, я был бы осторожен, - первым нарушил тишину Том, всё ещё глядя в прямую спину уходящего Гриффиндора. – Твой статус Наследника Гриффиндора, которым ты так кичишься, уже вызывает сомнения. Ещё один такой прокол, и твой хозяин выбросит тебя, как ненужную вещь. — У меня нет хозяина, Реддл! — Да? Тогда почему я вижу цепь на твоей шее? Если бы это сказал кто-то другой, то незамедлительно получил бы в глаз, но со старостой связываться было себе дороже, тем более с Реддлом. — Теперь ТЫ на его стороне? — Я не придерживаюсь ничьих сторон, Поттер, но ты всерьёз забываешься, когда в таком тоне разговариваешь со старшекурсником. Гриффиндор на Слизерине – советую уже запомнить это и не провоцировать факультет на открытую вражду. — Факультет? – упавшим голосом повторил Ремус, во все глаза уставившись на Реддла. – Вы серьёзно?! Все студенты, да и некоторые преподаватели, знали, что около четырёх лет назад между двумя извечно враждующими факультетами было заключено негласное перемирие. Одной из причин тому послужило поступление Поттера в Хогвартс. Весть о нём, как о Наследнике Гриффиндора, разлетелась в считанные дни, и Наследник Слизерина не остался в стороне. Всё это время между студентами факультетов не случалось серьёзных столкновений только благодаря перемирию. Снейп был не в счёт, потому как даже на собственном факультете приходился изгоем. И теперь этот мир был под угрозой. — А что такого? – усмехнулся Пайнс, весело оглядев шокированных гриффиндорцев. – Вас давно уже надо было поставить на место. — Кто бы!.. — Сириус, - жёстко осадил друга Джеймс, смотря в холодные синие глаза Реддла. – Я понял тебя. Если ты ставишь вопрос таким образом, я, пожалуй, решу наши разногласия с Гриффиндором. Сириус, Ремус, идёмте. — Ох, доиграешься ты когда-нибудь, и Дамблдор тоже посадит тебя на цепь, - как только троица ало-золотых покинула их, заметил Гидеон и грозным взглядом окинул собравшуюся вокруг них толпу. Пятикурсники тут же зашевелились и поспешили скрыться с глаз долой. — Что-то подсказывает мне, что первым на очереди буду не я. Пайнс вдруг коротко рассмеялся и обратил внимание на оставшегося на месте пятикурсника, буравившего их тяжёлым взглядом чёрных глаз. — Снейп, а, Снейп, и как только тебе удалось прикормить Гриффиндора? Поделись секретиком, а. Судя по хмурому взгляду, Снейп если чем и мог поделиться в этот момент, так это приличной долей яда. — Что за взгляд, Снейп? Северус даже не посмотрел в сторону Эйвери. — Я… не сбегу. Не в этот раз, - и подобрав сумку, пролетел мимо них, в сторону замка. Случай, предопределивший роль Снейпа на факультете, произошёл на второй день после прибытия первокурсников в Хогвартс, пять лет назад. Том не вникал тогда в суть, но ещё в поезде произошёл конфликт между язвительным полукровкой и неразлучным дуэтом Поттер-Блэк. Снейпа приняли на факультете Слизерина с распростёртыми объятиями, но, как и полагалось, первое время присматривались к нему. Но проверку он не прошёл. Слизеринцы могли быть подлыми, хитрыми, амбициозными, но трусами – никогда. Когда единственный однокурсник с другого факультета решил встать на его сторону и защиту, Северус просто сбежал, а все шишки прилетели тому мальчику. Старшекурсники привили им ценности факультета, как семьи, и одичалый полукровка в неё не вписывался. — А знаешь, если он избавится от этих своих ядовитых колючек, из него может выйти толк. Он весьма перспективен, как боевой маг и зельевар. А в последнем он и тебя переплюнет, - задумчиво заметил Пайнс, отчего-то уверенный, что когда-нибудь так и будет. Взять под своё крыло, и из Снейпа мог бы получиться настоящий тёмный маг, несмотря на все его изъяны.

* * *

Похоже, магловская присказка оказалась едва ли не пророческой – утро добрым не бывает. Не помня себя от злости, Гарри вдруг очнулся посреди просторной спальни, обустроенной в стиле средневековья в красно-рыжих тонах, с горящим камином и заснеженным пейзажем за большими окнами. Сам того не осознавая, он преодолел восемь этажей замка и добрался до Выручай-комнаты, которая тут же подстроилась под его нужды. Комната была точной копией личных покоев Годрика Гриффиндора, какой Гарри помнил её до того, как Хогвартс был разрушен до основания. Во времена конфронтации с Орденом Феникса замок Основателей не единожды переходил во владение разных хозяев, в конце концов, они с Томом вернули себе своё величайшее наследие. Поттер обожал покои Гриффиндора – в них всегда было тепло и светло, уютно в мягких глубоких креслах, с переменчивым от настроения пейзажем за окном; они не шли ни в какое сравнение с покоями Слизерина, размещавшимися в Тайной Комнате. И ничего удивительного, учитывая, что по соседству почивал в своём гнезде тысячелетний Змей. Молодой человек встряхнул головой и упал в ближайшее кресло, закрыв лицо ладонями. Хотелось как-нибудь эдак выразиться, но язык почему-то не поворачивался, а перед глазами всё ещё стояла сцена на холме. Отец… по рассказам самого же Сириуса он знал, что отец вовсе не был святым, особенно в бурной молодости, но Гарри всегда было достаточно и того, что он безумно любил его и маму и отдал жизнь, защищая их. Бросил вызов сильнейшему тёмному магу столетия, многие года оберегал сокровенный секрет друга и не бросил в беде Сири, когда от того отвернулась семья. Он бы никогда и ни за что не пожелал себе других родителей. Но сейчас он был разочарован настолько, насколько можно было начать ненавидеть. Одно дело слышать на словах, и другое – видеть собственными глазами. Джеймс совершенно не понимал и не принимал той ответственности, что лежала на нём, как на Наследнике одного из Основателей, манипулировал ало-золотым факультетом в угоду своим глупым детским желаниям. Игнорировал обращённый к нему зов Хогвартса. Сириус, как обычно, был слишком беспечен и по-блэковски жесток в своих проделках. Ремус казался ещё более жалким и безвольным, чем Гарри его когда-то помнил. И это… удручало. Мириться с этим весь год Гарри не собирался. Вероятнее всего, в один прекрасный день он сам не выдержит и поставит хулиганов на место. Более того, он не мог позволить Поттерам и дальше находиться под колпаком Дамблдора – кто знает, до чего три магически светлые и одарённые головы могут додуматься. Что ж, приоритеты изменились: поставить отца и крёстного на путь истинный, заручиться доверием и дружбой Снейпа, изменить политику факультета Слизерин и при всём при этом не выдать себя перед светлым дедушкой. А когда в его жизни было легко?