Гарри не знал, как случившееся в коридоре нападение перед директором и профессорами обыграл Реддл, но разбирательств с вызовом на ковёр не последовало. Он вообще смутно помнил, что происходило после того, как напавший сбежал. Кажется, каждая клеточка пульсировала от боли, концентрировавшейся в левом плече. Моментами сознание прояснялось: он помнил, как из подземелий к ним выбежали кто-то из слизеринцев, потом его подхватили с двух сторон и куда-то несли, избавляли от одежды в четыре руки, а ещё ему постоянно мерещился густой запах аниса*, и он мог бы поклясться, что сквозь мутную пелену различил тёмный силуэт Снейпа.
Выздоровление не заняло у него больше суток, и утром понедельника он, как ни в чём не бывало, вошёл в Большой зал на завтрак. По мере продолжительности трапезы и того, что ему безостановочно всё это время нашёптывал Амун Найт, Гриффиндор медленно и верно на глазах сонных студентов превращался в мрачную грозовую тучу, готовую прогрохотать в любой момент. В таком же скверном расположении духа он проходил вторник и среду, пропускал занятия, а если и появлялся на уроках, то либо был тише воды, либо доводил преподавателей до белого каления своей грубостью. В их с Томом комнате он большую часть времени проводил на своей кровати, под закрытым пологом.
В четверг его отпустило ближе к обеду, когда дружные ученики факультета Райвенкло провожали домой Ирию Бейкер. Неожиданно девушке потребовалось в срочном порядке вернуться домой, при этом миссис Бейкер прислала директору официальное письмо о расторжении контракта со школой, в которой обучалась её дочь. Друзья девушки недоумевали такому решению семейства, остальные ученики озадачивались внезапным переменам, впрочем, как и преподаватели, и только Дамблдор и некоторые слизеринцы настороженно поглядывали в сторону повеселевшего Гриффиндора.
День Всех Влюблённых в середине заснеженного февраля пришёлся на субботу. С нападения в Хогсмите прошло чуть больше месяца, так что Министерство благополучно забыло о злополучном теракте, а директор Дамблдор, поддавшись праздничному настроению, флюидам романтики и постоянным увещеваниям старшекурсников, вновь позволил студентам посещать отстроенную заново магическую деревушку. Так что вечер пятницы у всех факультетов проходил весьма оживлённо, и Слизерин исключением не стал.
Снейп мог бы поклясться, что Малфой, совсем не в духе сиятельного аристократа, специально поджидал его у входа в гостиную, чтобы притащить на сборище избранного кружка слизеринцев. К его удивлению, инициатором собрания был не Реддл, а его правая рука, Пайнс, без умолку вещавший о предстоящих выходных, а сам староста школы без особого интереса листал книгу с рунами и не участвовал в беседе. Но на него внимание обратил и даже кивнул в приветствии.
Северус не знал, как можно было описать их с Реддлом новые отношения. Да и с факультетом тоже. Ещё в прошлом году он был парией, которой сторонилась вся школа, с Реддлом и его компанией лизоблюдов он старался не пересекаться, вёл замкнутый отшельнический образ существования, приходился любимой жертвой издевательств Мародёров, и только Лили старалась оставаться на его стороне. С появлением Гриффиндора его жизнь и статус сделали крутой кульбит, и главное, сам он для этого ничего не сделал. Гарри легко и непринуждённо влился в змеиный клубок, сумел расположить к себе двух лидеров факультетов, а ещё создал вокруг себя вполне дружелюбную среду, позволявшую влиться в неё любому желающему. Сложно было не заметить, как люди тянулись к нему – за одобрением, за пониманием, за советом или за помощью. Его покровительственный взгляд, его магия были сродни наркотику, и Северус был вынужден признать, что сам безвозвратно на него подсел.
Как и Реддл.
Между этими двумя, с самой первой их встречи, невооружённым взглядом можно было разглядеть маленькие искорки, разгоравшиеся со временем только сильнее. Идеальный староста определённо был заинтересован в безбашенном Наследнике Гриффиндора, и интерес этот до сих пор не угасал, а, казалось бы, разжигался, переплавлялся во что-то иное, чего прежде Северус не замечал в льдистых синих глазах. Будь Гриффиндор девушкой, он бы описал это очарованием. Наследник Слизерина был полностью очарован Наследником ало-золотого факультета, и понимание этого отчего-то заставляло Северуса беспокоиться. По его скромному и весьма объективному мнению, они не подходили друг другу, отличались, как лёд и пламя, но это их различие словно бы дополняло и объединяло их.
И ещё не так давно он пришёл к неопределённому для себя выводу: Гарри заботился о Реддле, Реддл желал максимально привязать того к себе, а сам он вдруг оказался между молотом и наковальней, при этом собственное положение его нисколько не угнетало.
На открывшийся проход многие в гостиной обратили внимание, однако стоило на пороге показаться неразлучной с недавних пор троице, как интерес тут же был потерян. Прижимая к груди плетёную корзинку с пирожками, Гриффиндор прошествовал мимо собравшейся у камина компании в сторону жилых комнат, но внезапно затормозил на полпути, попятился назад и задумчиво оглядел компанию шестикурсников, особенно его заинтересовала ютившаяся на диване четвёрка.
— Надеюсь, Северус в вашей сумасбродной компании не в качестве заложника?
Нотт и Лестрейндж удивлённо переглянулись между собой поверх макушки Снейпа, а Пайнс сложился пополам от взрыва хохота. Гарри мог бы поспорить, что веселью Гидеона поспособствовало не его остроумное замечание, а наполовину распитая бутылка скотча, привезённая кем-то из слизеринцев из родительских запасов. Впрочем, никто не запрещал расслабляться студентам в вечер пятницы, лишь бы профессора не поймали с поличным.
А зажатый с обеих сторон крепкими и рослыми старшекурсниками Северус казался ещё более худым и бледным.
— Снейп совершенно не умеет расслабляться, вот мы и решили его научить, - просветил Рудольфус и панибратски закинул свою руку на костлявые плечи брюнета, судя по косому взгляду, не одобрившему покушение на личное пространство. Да вот только старший Лестрейндж был из непробиваемых. – Кстати, уже есть планы на день Всех Влюблённых?
— Подумываю отыскать в замке тихое укромное местечко и насладиться покоем в компании Жюль Верна.
— Фи, вы с Томом друг друга стоите, - с искренним возмущением и укором в голосе Пайнс махнул на них двоих рукой, отчего и Реддл оторвался от чтения и с мерцающим в глубине синих глаз весельем посмотрел на друга, очевидно, ожидая продолжения, которое не заставило себя долго ждать. – Мы впервые за долгое время сидения в четырёх стенах вольны выбраться на свободу и повеселиться, а он заладил: проект по Трансфигурации, проект по Трансфигурации. До этого итогового проекта ещё как до Луны пешком!
— Я в отличие от тебя не откладываю всё до последнего момента и дурью не маюсь, - в нравоучительной манере заметил Том и недовольно покосился на силящегося не засмеяться в голос Гриффиндора. У того от потуги даже кончики ушей покраснели.
— Ой, да ладно! Уверен, моё призвание не в том, чтобы марать чернилами пергаменты и годами выслуживаться перед лысеющим тюфяком. Мир огромен! – на этом восклицании шатен резво вскочил на ноги, едва не полетел носом вперёд, благо, бравые товарищи спасли от позорного пируэта. – И в нём меня ждут приключения!
— Что-то подсказывает мне, что завтра ты себе приключения обязательно найдёшь, - невесело хмыкнул Гарри, в ответ получив широченную улыбку довольного жизнью кота.
— И не я один, - продолжил паясничать Гидеон, смешно округлив и выпучив глаза. – У нас на завтра грандиозные планы, и под «нас» я подразумеваю всю нашу честную компанию. И нет, Снейп, без твоей одиозной персоны мы не обойдёмся. Я научу тебя, как нужно отдыхать и расслабляться; предоставь всё великому Мне!
— Боюсь себе даже представить размах твоих грандиозных планов, - нервно пробормотал Люциус, - но продолжай, пожалуйста.
— О, благодарю, Ваше Сиятельство, - поняв, что хмельного Пайнса уже не остановить, Гарри взмахом руки заставил все бутылки с горячительными напитками исчезнуть, дабы неповадно было, а сам с удобством разместился на подлокотнике кресла Реддла, пристроив корзинку с булочками на коленях. – Завтра же день Всех Влюблённых, мы должны наполнить этот день любовью!
— По этой части можешь обратиться к Дамблдору, он тебя сполна ею одарит, - слишком спокойно и слишком серьёзно, как бы между прочим, заметил Том, при этом так и не оторвавшись от чтения. По его сосредоточенному лицу сложно было понять, пошутил ли он или всерьёз отправил друга к директору в поисках той самой «любви».
— Фу, Реддл, я рухлядью не интересуюсь. Но мы отклонились от темы. Предлагаю устроить завтра небольшой мальчишник, и если уж веселиться, то на полную катушку – кафе мадам Паддифут!
Торжество в голосе Пайнса Гарри оценил и даже проникся, пока не уловил сначала шок, потом отвращение в чёрных глазах Северуса. Впрочем, воцарившаяся тишина выглядела куда более странной, как и тяжёлый вздох Малфоя. На лицах остальных эмоции варьировались от задумчивого интереса до воодушевления.
— И что же в этом кафе такого особенного, чего нет в любом другом? – озвучила интересовавший его вопрос Кила, которую ничуть не смущала чисто мужская компания слизеринцев. Несмотря на своё высокое происхождение, она очень быстро сориентировалась на факультете, резво и резко отбрила набивавшихся ей в ухажёры молодых людей и стала парией у женской половины факультета. В общем, вскоре восхищение новенькой переросло в зависть и неосознанный страх, впрочем, девушка от этого не слишком страдала: скучала на занятиях, брала дополнительные часы для продвинутых уроков с мистером Лайоном, оттачивала боевые навыки с братом в Выручай-комнате и не впускала в свой круг общения никого, кроме Наставника, Найта и Гриффиндора.
— Это до омерзения миленькое кафе с оборочками, бантиками и конфитюром, куда традиционно ходят влюблённые парочки, - от воспоминаний об этом розовом убожестве и неудачном свидании с Чжоу Гарри аж передёрнуло, желудок свело спазмом, так что он испугался, что его стошнит прямо в гостиной. Переждав подступающий приступ, он сделал глубокие вдох-выдох и повернул голову к Реддлу. – И чего я о нём не знаю?
— Ну, например, того, что это миленькое кафе имеет и оборотную сторону, - вмешался Рудольфус и весьма выразительно поиграл бровями, расплываясь в хитрой улыбке. – Со стороны Лютного переулка оно выглядит не так невинно и помпезно, а знают его тайну пространственной магии лишь избранные. Гостеприимный дом, в котором любые твои фантазии и желания будут исполнены в тот же миг. Ммм… брюнетки, шатенки… да хоть вейлы!
Осознание того, о чём конкретно шла речь, пришло довольно быстро, и Гарри надеялся, что его лицо не выражало тех же эмоций, что сейчас густой краской разливались по щекам Снейпа. Удивительное зрелище – краснеющий будущий Мастер Зелий и Пожиратель Смерти.
Публичный дом! Ну да, чем же ещё развлекать себя здоровым половозрелым юношам, от скуки в свободное время отрабатывающим друг на друге Первое и Второе Непростительные. Благодаря воспитанию тётушки и дядюшки, он вплоть до перехода на сторону Волдеморта оставался настоящим пуританином: первым делом нужно было как-то выживать в сверхэкстремальных условиях, а любовные дела проходили мимо него. Правда, позже Том отыгрался на нём по полной… возместил, так сказать, потерянные годы… и всё же.
Одна мысль всё-таки зацепилась у него в голове, и он с подозрительным прищуром уставился на Реддла, делавшего вид, что всё происходящее его не касается. Если Том знал об этом увеселительном заведении, значит, бывал там? С какой-то девушкой лёгкого поведения?
«Вот этого, пожалуй, я не хотел бы знать…»
— Если мы собираемся всё это провернуть, то нам нужно хорошее прикрытие, - вслух продолжил рассуждать Розье и окинул собравшуюся братию жаждущим действий и решений взглядом.
— Можете вызваться добровольцами и устроить нашим заграничным друзьям небольшую экскурсию по Хогсмиту, - предложил Гарри и улыбнулся Киле, чьи глаза загорелись нешуточным энтузиазмом. – Только не слишком загуливайтесь и по возвращении не попадитесь преподавателям. Хорошо вам повеселиться завтра, ребята.
Подхватив корзинку, он спешно покинул гостиную, пока остальные не спохватились, и отправился в их с Томом комнату.
По крайней мере, он узнал о планах окружения Тома. Киле и Найту полезно будет пообщаться с ровесниками. А что до Северуса… за него он уже не переживал – общение с высокомерными и заносчивыми змеями подтолкнуло птенца вылезти из скорлупы. Вряд ли его можно было заставить сделать то, чего бы он не захотел.
Сам Реддл ни словом не обмолвился о походе в Хогсмит, так что стоило ещё подумать о том, как или чем отвлечь его, пока он сам будет исследовать Тайную Комнату в поисках портретов Слизерина и Гриффиндора.
Пройдя в комнату, он поставил корзину со сдобой, которой его угостили эльфы на кухне, на прикроватную тумбочку, и взгляд его ненароком зацепился за рабочий стол Реддла, заваленный исписанными пергаментами и аккуратными стопками учебных материалов из Библиотеки. Время не стояло на месте, школьная жизнь продолжала идти своим чередом: теоретические и практические занятия, стычки сильных и слабых, любовные переживания, борьба за авторитет и признание. Борьба же Гарри лежала в иной плоскости – за выживание, и в этом деле Том стал его ценным союзником. Последнее нападение, случившееся в Хогвартсе, позволило сократить количество предполагаемых мишеней неизвестного врага до двух, что нисколько не облегчало понимания сути происходящего. Кому могла понадобиться смерть школьного старосты? А обычного и никому неведомого студента?
К сожалению, он даже понятия не имел, с чего начинать своё расследование.
— Ты уверен, что тот недоброжелатель завтра не предпримет новую попытку покушения, пока твои телохранители будут прохлаждаться в Хогсмите? – подал голос Том, замерев в дверном проёме и прислонившись плечом к косяку.
Гарри удивился тому, когда успел выпасть из реальности, что даже не заметил появления Реддла.
— Кила и Найт не мои телохранители, они… всего лишь время от времени присматривают за мной и в своё свободное время вольны делать всё, что им заблагорассудится.
Том на это заявление скептически хмыкнул и покачал головой. После того, как он узнал, что Гриффиндор является Светлым Лордом Равновесия, по сути, одним из Правителей магического мира, поведение сформировавшегося вокруг него окружения обретало совершенно иное значение. Брат и сестра Амун были подобно верным сторожевым псам: всюду, будто цепью прикованные, следовали за Гарри, проявляли по отношению к нему глубокое почтение и выступали для него живыми щитом и мечом, что уже не единожды демонстрировалось. Мистер Лайон показательно покровительствовал Гриффиндору, однако Том почти не сомневался, что профессора связывали с подопечным те же вассальные узы.
— Очевидно, ты не любитель посиделок в большой компании, - как бы невзначай обронил он и медленно направился к своему спальному месту, мимоходом мысленно отметив, что Гриффиндор выглядел неважно, явно загруженный какими-то своими мыслями.
Тем не менее, разговор он поддерживал весьма оживлённо.
— Я больше предпочитаю тихие уютные вечера в кругу семьи. О, или ты имеешь в виду намечающееся мероприятие? Думаю, бордель – последнее, что я хотел бы знать о репутации милого кафе мадам Паддифут. Кстати, и часто сиятельные особы слизеринского разлива посещают подобные места?
— Тебя, я вижу, зацепила эта тема.
Тома определённо веселило то, куда завернул их разговор; под насмешливым взглядом синих глаз Гарри моментально стушевался, отвернулся и подошёл к своей кровати, начав подготовку ко сну. Не то, чтобы его так уж интересовали любовные похождения слизеринцев, да и в отношении Тома он не строил нелепых иллюзий, однако собрать компромат на скользких и хитрых сокурсников – дело святое.
— А у тебя, очевидно, никаких планов на завтра нет? Ты серьёзно решил заняться проектом по Трансфигурации?
— Меня заинтересовало несколько концепций из области Трансфигурации, в частности, совмещённая трансфигурация и анимагическое превращение, так что я решил зайти немного дальше школьных теоретических знаний.
— Практическую часть исследований, я так понимаю, ты собираешься проводить сам, - размышлял вслух Гарри и через плечо окинул Реддла оценивающим взглядом. – На совмещённую трансфигурацию с соотношением масштабов и эффектности 1:3 твоего уровня магических сил хватит, однако об анимагическом превращении можешь забыть.
— Это ты, я так понимаю, увидел через свой магический дар? – казалось бы, равнодушно спросил Том, тем не менее, глаза его метали гром и молнии.
Гарри примирительно улыбнулся, удержавшись от порыва подойти и обнять облачившегося в иголки будущего супруга.
— Не все рождаются быть анимагами, и дело не в чистоте крови, скорее, в наследственности и удаче. Мой отец и крёстный были анимагами, но вот мой с-… то есть сын моих близких друзей с той же магической предрасположенностью анимагом не является. В роду Мраксов, впрочем, как и у Слизеринов, анимагов не водилось, зато некоторым поколениям удавалось пробуждать родовое магическое наследие. Есть большая вероятность того, что это удастся и тебе.
— Глупо, наверное, спрашивать, откуда ты знаешь про родовое магическое наследие Слизеринов, учитывая, насколько ты осведомлён о родословных всех Основателей. Но когда-нибудь мне хотелось бы узнать и о твоих секретах.
— Не волнуйся, ты узнаешь о них в своё время. А пока… придётся немного помучиться в неведении.
Вроде бы многообещающие, отдающие пророческим шлейфом слова, но при этом голос зеленоглазого Наследника прозвучал глухо, слегка надломлено. Словно его секреты несли в себе слишком тяжёлое бремя, что проще было навечно похоронить их. Оттого Тому только сильнее хотелось выведать о них.
— Пожалуй, я лягу сегодня пораньше. Доброй ночи, Том.
— Доброй ночи, Гарри, - учтиво откликнулся тот и проследил за тем, как Гриффиндор скрылся за балдахином, при этом не забыв по обычаю наложить неслабую защиту, в которой Реддл до сих пор так и не смог разобраться.
Прошлое…
Холод был первым его ощущением, когда сознание выплыло из туманного небытия. С первым вздохом почти морозная свежесть сковала его горло, затрудняя равномерное дыхание. Ему казалось, будто он тонет. Неподвижно тонет в звенящей тишине и темноте, окружавших его.
Хотя глаза были открыты, он практически ничего не видел. Чувства и ощущения казались блеклыми, а тело… его он не ощущал совсем. Каждый вздох и выдох сопровождался каким-то булькающим звуком, во рту был тошнотворный привкус, избавиться от которого никак не получалось.
Внезапно вспышка острой боли пронзила всё его тело, но с губ сорвался лишь хриплый сип, на глаза навернулись слёзы страха, дикого ужаса. Он не хотел умирать. Только не так.
А может быть, так и должно было быть? После всех испытаний, препятствий он сможет, наконец, встретиться с родителями, извиниться перед Сириусом и Седриком. Ведь их смерти на его совести, на его руках. Если бы только он прислушался к словам раньше… если бы не верил так слепо… если бы…
Тихие поспешные шаги заставили тело испуганно содрогнуться, а когда неизвестный оказался рядом с ним, юноша услышал поражённый вздох, шорох ткани, а после его щеки коснулись сухие холодные пальцы. Темнота перед глазами немного отступила, но даже сквозь мутную пелену он различил очертания бледного лица ненавистного профессора, в чьих глазах застыли паника и страх. Но ведь ему показалось.
Попытка произнести слово вновь обернулась неудачей; по подбородку и из уголка губ скользнуло что-то горячее, горло наполнилось жидкостью.
— Тише. Не пытайтесь говорить, Поттер… Мерлин, как такое…
Хотелось улыбнуться от сюрреализма происходящего. Казалось бы, на месте Снейпа он бы помог добить умирающего, чтоб не мучился, но чёрные глаза с каким-то отчаянием вглядывались в его лицо, руки парили над телом, но не прикасались к нему.
— Гарри, только не закрывай глаза. Слышишь? Не теряй сознание.
Несколько часов назад всё потеряло смысл. Он не смог спасти единственного родного человека, оставшегося у него. В очередной раз принял бездумное импульсивное решение, и снова по его вине кто-то умер. Теперь настал его черёд? Это его кара?
А если бы он прислушался к тем словам, невольным свидетелем которым стал на четвёртом курсе, всё было бы иначе? Директор Дамблдор всё знал, но намеренно скрыл правду от него. Ведь если то предсказание не было ложью, он мог бы всех спасти.
Странно было слышать, как дрожал голос профессора Снейпа, отрывисто накладывавшего одно лечебное заклинание за другим. Кости с жутким хрустом вставали на свои места, органы жгло, будто их на открытом огне пекли.
— То…м…
— Тебе нельзя говорить, глупый мальчишка, - раздалось злое шипение, уже почему-то не казавшееся таким пугающим, как раньше.
Юноша собрался с силами, сделал глубокий – насколько возможно – вдох и на выдохе произнёс:
— Я… хо-чу к… Т-Тому…
Мужчина, кажется, обратился в каменную статую самому себе, его руки замерли, тело было напряжено до предела. Через мучительно долгие мгновения его серое и суровое лицо склонилось над ним, глаза всматривались в его, искали в них что-то и, очевидно, нашли.
— Я отведу тебя к нему.
* * *
Синие глаза резко распахнулись, а рука отточенным за многие годы движением выудила из-под подушки волшебную палочку. Ощущение чужого присутствия в непосредственной близости было настолько явным, что на автомате сработали выработанные за годы жизни в приюте рефлексы и инстинкты. Первые пару мгновений он вслушивался в сонную тишину, отслеживал движение неясных теней, отбрасываемых предметами в свете искусственного лунного света, на противоположной стене, а после осторожно перевернулся на другой бок и замер в немом удивлении.
В плюшевом красном кресле, непонятно откуда взявшемся в их спальне, сидел скрючившись в три погибели Гриффиндор. Сидел неподвижно, как будто не дышал, а замерший остекленевший взгляд зелёных глаз был направлен прямо на него, Тома.
— Гарри? – осторожно позвал он, надеясь, что Наследник Основателя-воина не стал жертвой какого-нибудь ментального помешательства или проклятья.
Молодой человек вдруг моргнул, взгляд его заметно прояснился и уже более осмысленно посмотрел на Реддла.
— Прости... я разбудил тебя?
— Нет, - легко соврал Том; он решил не заострять внимание на недавнем невменяемом состоянии Гриффиндора, как и на том факте, что тот без видимых проблем пересёк защиту, установленную им вокруг кровати. Впрочем, как делал это обычно.
Гарри виновато улыбнулся и покачал головой.
— Признаться, я очень скучаю по дому, по дорогим моему сердцу людям. Ты знаешь, каково это, Том?
Реддл промолчал, но Гарри, видимо, и не ждал от него ответа, продолжив говорить, как будто сам с собой.
— Каждый в этом мире ищет свой дом. Иногда он бывает один на двоих. Однажды и я нашёл своё пристанище, но... мне туда уже никогда не вернуться.
— Почему? Разве может быть что-то невозможное для Правителя магического мира?
Такой наивный, хотя, в свои шестнадцать лет Гарри и сам был таким же. Считал, что после восхождения на трон магического мира тот окажется у его ног, ему будут подвластны судьбы близких ему людей, Жизнь и Смерть остановят свою чудовищную гонку. А изменилось только то, что невидимый груз на его плечах стал в разы ощутимее.
Заставивший его проснуться в холодном поту и с мокрыми дорожками на щеках сон всё ещё стоял перед мысленным взором. Смерть Сириуса заставила его многое переосмыслить, в том числе и осознать тот факт, что всегда лежал у него перед носом, на самой поверхности – с момента его рождения их с Тёмным Лордом судьбы уже были связаны крепким узлом. Будь то ярость, презрение или ненависть – все эмоции были до невозможности яркими, как вспышки, интенсивными. Поначалу было тяжело: Гарри отдавал всего себя, не скупясь на чувства и запасы терпения, и со временем, по крупицам, стал получать хоть какую-то отдачу в виде мимолётных улыбок, одобрения и гордости в глазах старшего супруга.
Похоже, ему не суждено было повторить этот подвиг. Ему элементарно не хватало на это времени.
— Можно я... немного полежу с тобой?
Том колебался недолго и так до конца и не понял, что побудило его отодвинуться на другой край кровати и накрыть юркнувшего в его постель Гриффиндора половиной одеяла. Полог закрылся с тихим шорохом, скрывая их от всего мира. Утром, в школьной предпраздничной суете он придумает множество логичных и убедительных оправданий этому минутному помутнению, а пока что он мог вдоволь насладиться странным, давно позабытым ощущением покоя. Простого душевного покоя в компании человека, казалось бы, видевшего его истинную сущность и не испугавшегося её.
Этой ночью сон его был спокоен и оттого крепок.
* * *
День определённо не задался с самого утра, начавшись несколько более сумбурно, чем обычно. Чего только стоила Белла, с воплями о пропавшей первокурснице едва не ввалившаяся в их комнату. Надо было отдать Реддлу должное: Гарри спросонок ещё понять ничего толком не успел, а Том в мгновение ока наложил на незваную гостью
Силенцио и выставил её в коридор. Чуть позже Гарри оставил себе на заметку полюбопытствовать, с какой такой стати девушки заходят на мужскую половину и весьма фривольно заваливаются в чужие комнаты, но сначала... Были первые после пробуждения полчаса стыда и невнятных объяснений тому, как он, собственно, вообще оказался в постели Реддла. Лунатизмом он не страдал, провалами в памяти тоже, а вот с бессознательным, похоже, накладочка вышла. К счастью, Том особо злым и недовольным покушением на его личное пространство не выглядел, хотя той резвости, с которой он сбежал в ванную, мог бы позавидовать любой опальный Пожиратель Смерти.
За завтраком в Большом зале Люциус поведал им о том самом случае, послужившем причиной дикой побудки от мисс Блэк. Оказалось, что одна из первокурсниц не ночевала в своей комнате – очень соскучилась по дому и напросилась на ночёвку к старшей сестре с другого факультета, при этом никого из старших и декана не предупредив. Утром, собирая малышню на завтрак, старосты не досчитались юной мисс Клейн, а Белла развела бурную поисковую деятельность и вместо того, чтобы сообщить о пропавшей студентке декану, первым делом понеслась докладывать обо всём Реддлу. Потешались над девушкой до первого и единственного замечания Реддла, который пообещал всему пятому и шестому курсам позднее напомнить о дисциплине.
После завтрака Гарри едва удалось отбиться от Сириуса и Лили, внезапно решивших, что без него поход в Хогсмит – всего лишь скучная прогулка по окрестностям. Для Бродяги этот поход не предвещал ничего весёлого, более того, у Лили и Джеймса было запланировано первое, вполне себе полноценное свидание, которое сам же Гриффиндор и устроил: распланировал маршрут, подговорил парочку местных на определённые провокационные действия, заранее оплатил всё волшебство амурного дня. В общем, решил взять роль свахи родителей на себя. Ремус пообещал присмотреть за чересчур деятельным и неугомонным Блэком.
Северус действительно ушёл с компанией Реддла, как сообщил Пайнс директору и декану, «культурно просвещать заграничных королевских особ». Учитывая то настроение, в котором пребывали оба великовозрастных затейника, они негласно давали свободу в действиях слизеринцам. В разумных пределах, конечно, и чтобы не опозориться перед иностранными представителями другой магической общины.
Стоило удостовериться в том, что Том безвылазно окопался в школьной Библиотеке, Гарри решил не откладывать посещение Тайной Комнаты в долгий ящик, а компанию ему в этом деле составил Луксор. На подходе к личным покоям Салазара Слизерина он едва нос к носу не столкнулся с Кехеш, выползшего из своей норы, очевидно, услышав или почуяв чужака на своей территории. В первое мгновение молодой человек до жути перепугался – сложно сохранить спокойствие, когда на тебя немигающим взглядом золотых глаз смотрит древний монстр, которого пусть ты и убьёшь когда-то в свои двенадцать лет. Кроме того, василиск мог проявить норов и прислушаться к своим инстинктам, говорящим, что перед ним не Хозяин.
Но текли минуты, Хранитель не подавал признаков агрессии и угрозы, лишь, как казалось, тщательно изучал языком воздух вокруг него, а после Гарри услышал тихий шипящий голос:
— Наконец-то... партнёр моего Хозяина навестил меня... Я звал...
Он не был уверен, не показалось ли ему в шипении змея ирония. Луксор на его плече вдруг встряхнулся, закричал и нахохлился, распушив хохолок на голове, на что василиск, будто в раздражении, шикнул и ударил кончиком хвоста по каменной кладке.
— Успокойтесь, оба, - внушительным тоном осадил он волшебных созданий, не без удивления отметив, что те его безропотно послушались. –
Я слышал тебя, но не был уверен, кого именно ты призываешь. И ты знаешь, что я партнёр Тома?
— Я Хранитель наследия Великого и чувствую такие вещи, младший Хозяин, - тихо рассмеялся Кехеш. –
Как и то, что ты вынашиваешь новую жизнь, но она не принадлежит гнезду моего хозяина.
Гарри непроизвольно в защитном жесте приложил ладонь к уже заметно округлившемуся, но сокрытому магией животу. Пока факт своей беременности ему удавалось скрывать – под иллюзиями, отвлекающими чарами и свободными многослойными одеждами.
— Прости, что не поприветствовал тебя раньше, Кехеш, но подходящего момента всё никак не подворачивалось. Однако сейчас мне нужно попасть в личные покои Салазара Слизерина – будет ли мне это позволено? Клянусь, я не трону наследие Великого.
— Знаю, ты пришёл сюда с благими намерениями, разделивший душу и магию с моим Хозяином. Я пропущу тебя в гнездо.
Василиск с глухим шорохом заскользил по каменным плитам в сторону, открывая проход во рту статуи Слизерина. Гарри заметно воспрял духом, но прежде чем залезть внутрь, вновь обратился к Хранителю.
— Могу я ещё кое о чём попросить тебя, Кехеш? Том не должен узнать о моём визите сюда, и о том, кто я. Всё идёт своим чередом, и его это не касается.
— Как пожелаешь, младший Хозяин. Твоя просьба для меня превыше всего.
Молодой человек решил не загружаться насчёт странной лояльности и податливости василиска, но веря слову Хранителя. На поиски картин ушло гораздо больше времени, чем он рассчитывал изначально. Чтобы не оставлять магических следов, пришлось перерывать залежи руками, а Кехеш подсказывал расположение ухоронок. Общими стараниями через пару часов искомое удалось найти: портреты Годрика и Салазара оказались хорошенько запрятаны в подпольном тайнике, завёрнутые в холщовые мешки и шкуры. К счастью, это были те самые портреты, что в своём времени нашли они с Салианом, оставалось только пробудить их, а для этого развесить на стене личных покоев и дать замку наполнить их магией. Два-три дня, и он сможет поговорить с предшественниками, спросить у них совета. А пока было решено забрать их в Выручай-комнату.
Задуманное было исполнено незамедлительно, вот только спускаясь по центральной лестнице в холл, Гарри не повезло столкнуться с Дамблдором, щеголявшим в лиловой мантии, только усиливавшей своей неуместностью и без того чудаковатый вид старика.
— Мистер Гриффиндор, не уделите ли старику немного вашего времени? Сегодня выдалась чудесная погода, как раз для того, чтобы прогуляться на свежем воздухе.
Словно по мановению палочки, спустился с последней ступеньки он уже в зимней мантии и просто присоединился к направившемуся к выходу Дамблдору.
— Вы хотите со мной о чём-то поговорить? – спокойно спросил Гарри, внутренне насторожившись. В последнее время он вроде бы не эпатировал публику, чтобы директор решил вдруг обратить на него внимание, да и за деятельностью Вальпургиевых рыцарей не числилось ничего подозрительного.
— Ох, ничего срочного или важного, - улыбнулся старик, щурясь от яркого зимнего солнца. – Я лишь хотел узнать, нет ли у вас сложностей с какими-либо школьными предметами? В последнее время профессора заметили некоторую отстранённость с вашей стороны на занятиях. Слишком большая загруженность? Или, возможно, вы испытываете затруднения в личной жизни?
— А с каких это пор вас заинтересовала моя личная жизнь, директор? Моя отстранённость... как-то повлияла на мою успеваемость?
Гарри безумно раздражала привычка бывшего наставника заводить разговор издалека, наводящими вопросами прощупывать почву, зачастую так и не доходя до сути.
— Гарольд, не поймите меня неправильно. Конечно же, меня, как директора, волнуют настроения среди всех учеников, а у таких выдающихся личностей, как вы, например, это заметно невооружённым глазом. Возможно, имеются какие-нибудь разногласия между вами и вашим соседом по комнате, мистером Реддлом?
— Мистер Реддл выражает вам своё недовольство нашим с ним соседствованием? – скептически хмыкнул Гарри и искоса взглянул на враз растерявшего былое благодушие Дамблдора.
— Если говорить откровенно, я слегка обеспокоен последними нападениями, произошедшими в Хогсмите и, к моему ужасу, в стенах Хогвартса. А мы ведь уже обсуждали это с вами, молодой человек, и вы дали мне слово, что ваше пребывание здесь не принесёт вреда ученикам школы.
— Уверяю вас, директор, это какое-то недоразумение. Я не ответственен за эти нападения и в таком же неведении касательно их целей. Но я уже предпринял меры во избежание повторения последнего инцидента.
— Какие меры?
— Они направлены на усиление защиты замка, и это всё, что вам следует знать.
— Мистер Гриффиндор...
— Безопасность учащихся и преподавательского состава Школы для меня на первом месте, директор, и не нужно учить, как мне же защищать мой дом. Или вы так соскучились по острым ощущениям, пылу борьбы, что ищете нового врага там, где его нет? Прошу вас, не суйте свой нос не в своё дело. Лучше уделите внимание вашим делам в Министерстве Магии; слышал, оно испытывает невероятный наплыв граждан иностранных магических общин, так что Департамент Международных Отношений не справляется.
— А не по вашей ли вине, мистер Гриффиндор? Считаю удивительным то совпадение, что всё это началось после первого нападения, из которого вы с мистером Реддлом и мистером Снейпом чудом выбрались невредимыми. Подобные нюансы наводят меня на весьма интересные умозаключения, что я напрасно оказал вам радушие в стенах Хогвартса, не озаботившись расследованием вашей личности.
— Хогвартс – это место, где всякий нуждающийся получит помощь, - разве это не ваши слова?
Кажется, многоуважаемый директор был неприятно удивлён и раздосадован. Гарри надеялся, что старик смирился с его присутствием, и оставшиеся полгода он проживёт спокойно, в окружении дорогих ему людей. Хотя, мистер Лайон всё ещё не терял надежды найти способ прервать преследующее всех Светлых Лордов Равновесия проклятье – умирать в агонии безумия в последствии насильственного разрыва связи с Тёмным Лордом Равновесия.
Внезапная вспышка боли в висках на какое-то мгновение полностью дезориентировала его, а после в своей голове он услышал заговорившие разом множество голосов, некоторые из них даже кричали, но в такой мешанине сложно было разобрать хотя бы слово или уловить суть. А потом, в какой-то момент, просто пришло осознание – Гарри даже понятия не имел, откуда, но вдруг понял, что все эти неизвестные голоса принадлежат Хогвартсу, и что обитатели замка не на шутку взволнованы, напуганы.
Издав короткое шипение, от которого Дамблдор шарахнулся в сторону, он опрометью бросился бежать обратно в школу, одолеваемый гнетущим предчувствием беды.
* * *
Сосредоточиться на проработке плана проекта по Трансфигурации не получалось от слова совсем. Так некстати в голову лезли всякого рода мысли, постепенно переходящие в разряд самокопаний и внутренних разногласий. И все они были заняты только одним объектом – Гриффиндором.
Гарри.
Это было сродни какому-то наваждению – то, как жаждал он раскрыть все его тайны, и в то же время, как рьяно старался защитить их от других, словно бы уже считал их своей собственностью. Со своим открытием касательно Правителей магического мира он не поделился ни со своими Рыцарями, ни с Пайнсом, хотя Гарри и не взял с него Непреложный обет о неразглашении, Том и не собирался распространяться о подобном. Сей факт с натяжкой можно было назвать карт-бланшем: узнай магический мир о Лордах Равновесия, маги, скорее всего, восславили бы их. Нет, открытием своей тайны Гарри хотел расположить его к себе, показать степень доверия, и Наследнику Слизерина это, безусловно, польстило.
Как и необъяснимая лояльность Гриффиндора по отношению к нему.
Том подозревал, что Светлый Лорд знал о нём всё – о его семейном положении, о наследии, об амбициозных стремлениях, даже не самых мирных. Видел его скрытые мотивы и
предвидел последующие шаги, но при этом оставался лишь сторонним наблюдателем. Осознание этого поначалу ужаснуло его, заставило хорошенько понервничать в поисках выхода из мнимой ловушки, но по истечении времени параноик в нём немного присмирел, и Том не без удивления заметил, что начал доверять Гриффиндору, а в редкие моменты и прислушиваться к нему. Что приводило в смятение и давало ощущение беззащитности. Доверие – роскошь, дарующая слабость, которой мог воспользоваться тот, кому было подарено это самое
доверие. Замкнутый круг.
Однако что-то, не поддающееся его пониманию, подсказывало ему, что Гриффиндор никогда этого не сделает. Не станет манипулировать, выдвигать условия, занижать его авторитет. Не обернётся против него.
Умом он просчитывал все нюансы и выгоды из их тандема, в то время как глупое сердце волновалось каждый раз, как зеленоглазый Лорд улыбался ему или прикасался – нарочно ли, случайно. Том получал истинное удовольствие, обсуждая с ним те или иные вопросы, выходящие за рамки школьных материалов. Ему нравилось спорить с ним, а особенно поддразнивать и наблюдать, как живые изумруды загораются ещё ярче, на щеках вспыхивает румянец, превращая того в сущего мальчишку. И сам же ощущал себя обычным юношей в суете школьных передряг и любовных пересудов, хотя определение
обычный к нему никак не подходило.
А вот сегодня утром к сердцу присоединилось ещё и тело, отчего-то принявшее спящего под боком... такого очаровательно-трогательного... подложившего ладошки под щеку... молодого человека за подходящего партнёра. Уже не в первый раз: случай в ванной старост показал, что ласки и поцелуи с другим парнем вполне могут принести удовольствие. Вот только завести его, раззадорить настолько, что он терял самообладание, получалось лишь у Гриффиндора. Мерлин, он чувствовал себя юнцом в период полового созревания, когда о сексе думается чаще, чем о других повседневных заботах. Но предложение Гидеона посетить с ними заведение мадам Паддифут категорично отверг – в силу своей брезгливости к оказываемым в нём сомнительного рода услугам.
Интересно, возникали ли те же трудности у Гарри? Само собой, что он не распространялся о своей личной жизни, но поклонников у него было ничуть не меньше, чем у самого Реддла. На рождественском балу он продемонстрировал себя во всей красе, равнодушных в любом плане не осталось. Первое время казалось, что он слишком сблизился с маглорожденной ведьмой с Гриффиндора, и Том намеревался разрушить их отношения, потому что считал, что грязнокровка ему не пара. Их дружеские отношения раздражали безмерно, но приходилось мириться. Потом на горизонте замаячил Снейп – кандидатура более одиозная, кроме того, Гарри первым обратил на него внимание и окружил своей незримой поддержкой. Но и только. Их отношения выходили за рамки дружеских, однако полюбовными там и не пахло. Любовники на одну ночь... почему-то образ ловеласа упорно не хотел подходить Наследнику Основателя-воина, скорее уж, романтика-однолюба. Нет, в пределах Хогвартса у Тома определённо точно не было и не могло быть соперников – брат и сестра Амун не в счёт, Гарри воспринимал их не более, чем вынужденными компаньонами.
Оставалась лишь одна неизвестная переменная под названием «Тёмный Лорд Равновесия».
О его личности Том не имел ни малейшего представления, а Гриффиндор любые вопросы о нём сводил на нет. Защищал. Реддл предполагал, что Тёмный Лорд был значительно старше Светлого Лорда, и между ним и Гарри сохранялись тёплые отношения. А как ещё можно было объяснить грусть и тоску в зелёных глазах, когда речь заходила о нём. А ещё, возможно, имя
Салиан принадлежало ему. Имя, что Гарри неосознанно шептал во сне по ночам.
Но по каким-то обстоятельствам вместе они быть не могли.
И Реддл не собирался упускать представившийся шанс.
Тихий стук каблуков отвлёк молодого человека от его мыслей.
— Том, я, конечно, разделяю вашу любовь к книгам, и знаниям в целом, но я не могу допустить, чтобы вы ещё и ужин пропустили.
Увидь сейчас кто-нибудь мадам Пинс, ни за что бы не поверили, что эта строгая и в некотором роде суровая женщина может мягко улыбаться и при разговоре краснеть, как девчонка. Том огляделся по сторонам – в читальном зале никого, кроме него, не было, а песочные часы на тумбе отсчитывали минуты до начала ужина – и смущённо улыбнулся в ответ.
— Прошу прощения, мадам, я слегка увлёкся своими изысканиями. Благодарю, что напомнили мне о времени. Я верну книги на их места и...
— Не стоит, Том. Я сама этим займусь, а вам лучше поторопиться в Большой зал. В погоне за богатствами этого мира молодому организму нужно много сил, - заговорщически подмигнув, женщина взмахнула палочкой, стопки книг поднялись в воздух и поплыли следом за смотрительницей в сторону стройных рядов книжных стеллажей.
Маска вежливости не сходила с его лица вплоть до того момента, пока он не покинул Библиотеку. В коридорах было безлюдно, видимо, студенты ещё не вернулись из Хогсмита. Решив первым делом занести сумку со школьными принадлежностями в гостиную Слизерина, Том спешно направился в сторону центральной лестницы, как внезапно услышал за спиной быстрые шаги и окрик:
— Том Реддл!
Не успел он оглянуться и в следующий момент ощутил жёсткую хватку на шее сзади, после чего его со всей силы приложили виском о каменную стену. Последнее, что он услышал, прежде чем потерять сознание:
— Поквитаемся, ублюдок.
