Нормальный

      Нужно было спрятать диск. Куда? Где его точно не смогут найти? Мужчина метался по квартире, выискивая новый тайник. Нужно было место, где не шарилась бы ни единая живая душа, кроме него самого.       А ещё Рома раздумывал над тем, чтобы и вовсе выбросить поганую улику его однодневной слабости. Наконец-то избавиться и не вспоминать больше о её существовании. Но решиться на такое тоже было сложно. Порой мужчине даже нравилось заниматься самобичеванием, это отрезвляло разум и возвращало понимание реальности.       Не так давно, три года назад, когда мама скончалась и жизнь его превратилась в унылую пустоту без единого дня счастья, Рома решил, что способен на самоубийство. Подобно арестантам при смертном приговоре он решил устроить себе последний ужин и тихо уйти.       Деньги у мужчины водились всегда, и от их недостатка он не страдал, поэтому мог позволить себе довольного многое. Но, не привыкшему разбрасываться деньгами, человеку сложно решиться на большие траты, поэтому Рома, недолго думая, организовал себе ужин без изысков: простую курицу, салат и бутылку коньяка.       В свой последний вечер он надел любимый костюм тройку, выглаженный когда-то ещё его матерью, тёмно-синий, с бордовой окантовкой по краю пиджака. Хотелось чувствовать себя уверенно. После выключил всю электронику в доме и сел за заранее накрытый стол.       Он автоматически пережёвывал пищу, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. В голове было пусто. После открыл не начатую бутылку крепкого коньяка. Жидкость обожгла рот, но от неё внутри разливалось тепло. Рома всё пил, и пил, не замечая, как быстро та кончается. Последняя стопка дала ему удовлетворённость. Наконец-то он был готов.       Взяв верёвку, которую купил недавно в строительном магазине, мужчина начал вязать висельную петлю. На удивление голова работала хорошо, как и руки. Привязав её на люстерный крюк и принеся табурет, Рома уже готов был сделать свой последний шаг, но неожиданно для себя расчувствовался. То ли это алкоголь так повлиял на него, то ли очередная жалость к себе, но было принято решение записать видео. Для кого? Он и сам не знал. Просто, чтобы было. Хотелось поделиться наболевшим, чтобы хоть что-то осталось от его существования.       Подключив камеру, настроив ракурс на себя и включив запись, мужчина сел в старое потрёпанное кресло. Сначала он просто смотрел в одну точку, думая, что может сказать. В голове метались тысячи мыслей, одна за одной, выстраиваясь в его последний монолог.       Рома начал рассказывать про себя всё, даже то, что старался не вспоминать обычно вообще. О страхах и боли, о пустоте прожитой жизни. Тени прошлого давили на него, но выпустить эмоции наружу возможности никогда не было. Мальчики ведь должны быть сильными.       Рассуждая, спрашивал, почему он тот, кто он есть, почему не сделал больше и почему никогда не любил по-настоящему. Вспоминал своего отца-пьяницу, которого ненавидел всей душой, когда тот был жив, и как рыдал на его похоронах, хотя думал, что не проронит и слезинки. Он спрашивал у себя, почему родился таким неправильным, с мерзкими наклонностями. Рома знал, что в его век подобные вещи осуждались уже меньше, но принять такую часть себя было сложно. Для советского воспитания такое неприемлемо.       Развязанный коньяком и ощущением вседозволенности, разум неожиданно подкинул страшную идею. Если это его последний раз, то почему бы не решиться? Пусть все видят, какой он, пусть все знают.       Сайт с жиголо найти было несложно. Город большой, возможностей тоже много. Мужчины все были как на подбор: с идеальными телами — кто-то тонкий как лоза, кто-то раскаченный, с сильными большими руками. Кого конкретно выбрать Рома не знал, поэтому доверился судьбе и вызвал первого, кто внешне его зацепил.       Молодой парень, лет двадцати пяти, судя по анкете, был и правда очень красив. Пепельные локоны, молочная кожа, длинное гибкое тело. Рома позвонил ему, голос мальчика оказался приятным: не мужественным, басистым или манерным, а вкрадчивым и мягким. Обозначив свой адрес и договорившись о цене, он стал ждать.       Через час в дверь позвонили. Мальчик и в реальности был прекрасен. Немного пообщавшись, они приступили к делу. Камера была направлена на разложенный диван, верёвку заранее убрал, было как-то неловко.       Жиголо оказался опытным. Рома плохо помнил, что с ним происходило тогда. Он чувствовал руки на своих груди и бёдрах, мокрые поцелуи и острое возбуждение. Тёплые волны ласкали его. Он никогда не испытывал такого, ему было одновременно стыдно и хорошо. Если бы за эти ощущения нужно было отдать душу, то он без раздумий сделал бы это.       Ещё запах. Ему так нравился запах их разгорячённых тел! Он вдыхал его полной грудью, как будто старался запечатлеть в памяти. Каждый вздох это стон. Раз за разом, толчок за толчком.       Касание кожи об кожу очищали его мысли от скверны, это было похоже на что-то божественное, такое сладкое!       В ту ночь Рома плакал, а после заснул впервые за, кажется, всю жизнь абсолютно счастливым. Тот день не стал его последним.       Любовник тихо ушёл, забрав деньги с тумбочки.       Проснулся мужчина с ужасной головной болью. Камера перестала записывать где-то посреди ночи, но момент соития на ней был. Все произошедшие события отдавались сладкой истомой в паху, только чувство вины не давало расслабиться и принять этот момент как должное. Какую же мерзость он себе позволил, какой грех он совершил.