Заблудшие в метели

      — Паймон, подай мне помаду, — поправляя укладку, произносит Люмин. Прошло чуть больше недели, наступили выходные. Сегодня девушке снова нужно было вжиться в роль девушки Тартальи.       — Держи! — восхищенно воскликнула маленькая подруга, осматривая образ Люмин. Сегодняшний вечер они должны были провести в кругу семьи Чайльда. У Тони сегодня день рождения, девушке исполнялось шестнадцать. Кажется только совсем недавно Люмин праздновала свое шестнадцатилетие вместе с братом. Хотя нет, это было настолько давно, что от того теплого дня остались только воспоминания, которые могли согреть душу. Допив горький отвар, девушка принялась красит губы. По словам Тартальи, сегодня нужно выглядеть более чем презентабельно, дом должны навестить важные гости. Кто именно парень не уточнил. Это было так глупо. После той ночи они не говорили о том, что происходит между ними. Даже Паймон заметила неладное, эти неловкие взгляды, смущение Люмин от касаний рыжего — все это было очень тяжело скрыть от глаз феечки. Компаньон пыталась хоть что-то узнать, но от одних только воспоминаний в компании Аякса девушку кидало в приятную дрожь, колени подкашивались, живот сводила сладкая истома, напоминая о прошедшей ночи, на нежных щеках расцветал яркий румянец. Ровняя контур губ, она оценила свое отражение, подмечая, что выглядит довольно недурно. Она так давно не красилась. Тактичный стук в дверь прервал милование собой в зеркале. Это был Дмитрий. О, Архонты! Интересно, слышал ли Дмитрий, стоя за дверью, все, что было между девушкой и его начальником? От этой мысли Люмин чувствовала невероятный стыд.       — Мисс Люмин, господин попросил Вас сопроводить. Появилось дело, не терпящее отлагательств, — приклонившись перед девушкой, произнес мужчина.       — Какое ещё дело? Паймон думала у нас выходной! — махая кулаками, начала возмущаться фея.       — Паймон, простите, но Предвестник сказал, что дело неотложное.       — Хорошо, — Люмин поднялась со стула и направилась в сторону шкафа, где висела их с Паймон верхняя одежда. Накинув поверх черного платья теплую шубу, девушка принялась помогать компаньону застёгивать пуговицы на теплом комбинезоне. Закончив, они удалились из комнаты, проследовав за слугой. Через какое-то время они оказались на первом этаже, недалеко от ворот в тюремную зону. От одного только взгляда на вход в холодные подземные коридоры путешественницу накрыла волна неприятных воспоминаний, она крепче вцепилась пальцами в воротник шубы. Дмитрий заприметил волнение девушки.       — Можно же к Вам обращаться просто по имени? — все с таким же почтением к блондинке обратился помощник. Девушка молча кивнула. — Люмин, не переживайте, Вас там ожидает господин Тарталья, с Вами я. Вам никто не навредит, я обещаю. Мужчина направился ко входу, давая понять, что нужно следовать за ним. Как только ворота перед ними открылись, по щекам ударил лютый мороз, обжигая, а до ушей донесся звук молящих стонов заключенных. Люди за решеткой пугали не только Паймон, но и саму девушку. Каждый из преступников был до ужаса истощен, каждый сидел в углу камеры, сжавшись в три погибели, в попытке сохранить хоть толику тепла, но это абсолютно не помогало согреться. Единственным источником света во мрачных лабиринтах коридоров были догорающие факелы. Некоторые из заключенных даже приблизились к решеткам, всматриваясь в проходящих мимо людей. Кто-то даже начинал шептаться, но этот шепот был настолько громким, что не составило труда понять, что они обсуждали.       — Это же та девушка! — прошептала какая-то женщина позади соседу через стену.       — Да, это же ее Предвестник выносил на руках. Эти глупые перешептывания ставили в крайне неловкое положение. Ну и почему Люмин не плевать, на то, что шепчут какие-то жалкие заключенные? Если бы она сама знала ответ. Рядом с Тартальей она стала уж слишком сентиментальной, она не была похожа на прежнюю себя. Раньше она была холодной, безразличной и редко когда могла проявлять эмоции. Но рядом с ним она вновь ощутила весь их спектр. И радость, и злость, страсть, даже грусть. В последний раз в ней так бушевали чувства, когда она потеряла брата у мировых врат в битве с неизвестной богиней. Но почему-то рядом с фатуйским Предвестником она чувствовала это все каждый день.       — О чем задумалась? — голос напарника прямо над ее ухом вырвал ее из собственных раздумий. Она настолько погрузилась в собственные мысли, что даже и не заметила, как оказалась у двери камеры, в которой недавно была заключена.       — Ни о чем, — раздраженно отвечает девушка, отодвигаясь от парня. Это место явно ее напрягало и доставляло жуткий дискомфорт.       — Дмитрий, возьми Паймон и ждите нас в саду.       — А? Почему это Паймон должна уйти?! — феечка подлетела к Предвестнику, чуть не ударившись с ним носами, и грозно уставилась на него.       — У нас с Люмин есть… — он запнулся, видимо, думал, что сказать, — дела, о которых тебе лучше не знать, — по его лицу расползлась невинная улыбка. Паймон окинула Тарталью грозным взглядом, после чего недовольно фыркнула и, демонстративно развернувшись, улетела вслед за Дмитрием. «Неужели он выбрал мою темницу, чтобы поговорить?» — спрятав свое лицо и недовольство под воротник, подумала девушка.       — Что за срочное дело, что пришлось отложить поездку к тебе домой? — все также пряча лицо в воротник, спрашивает девушка. Холод неприятно обжигал щеки, хотелось побыстрее разобраться с делом и выйти с этого жуткого и холодного места. Парень игриво улыбнулся на вопрос девушки. Крепко схватив ее за запястье, он потащил напарницу к решетчатой двери камеры. Толкнув ручку свободной рукой, он зашёл внутрь. Как только Люмин оказалась вместе с ним в камере, он захлопнул дверь. Замок защелкнулся. Девушка в недоумении смотрела на парня, который продолжал все также крепко сжимать ее запястье. Вырвать руку из его хватки оказалось большой ошибкой — в ответ на ее действие Аякс вжал ее в ближайший угол. Это выглядело будто лис спустя долгое время охоты все же загнал кролика в угол и сейчас вцепится в него своими когтями, чтобы потом съесть. Но вместо когтей в Люмин впился изучающий взгляд, то самый, которым он на нее смотрел в момент их близости. Девушка попыталась его от себя оттолкнуть, ей не нравилось то, как он себя ведёт. В ответ Тарталья лишь ещё больше прижался к ней, обжигая своим горячим дыханием ее левое ухо.       — Не будь такой злой, я всего лишь хотел сказать, что ты очень красиво выглядишь. Эти слова почему-то разозлили девушку. Она думала, что парень устроил весь этот цирк, чтобы поговорить о чем-то важном. Но нет, он просто хотел сделать ей комплимент. Глупый богатенький рыжий придурок — правильно говорила Паймон. Сильная мужская ладонь нежно коснулась подбородка девушки, приподнимая ее голову вверх. Их взгляд встретился. Снова она видит в его глазах это дикое желание и эту страсть, которая так сильно манит. Ухмыльнувшись, парень произносит: — Красивая помада. Тебе очень идет этот цвет, идеально подчеркивает твои губы, — после чего его губы внаглую вжимаются в ее. На долю секунды девушка поддалась слабости, которую не могла контролировать. Она точно была добычей для этого хитрого лиса. Одумавшись, девушка отстраняет парня от себя звонкой пощечиной. Удар пришелся по правой щеке. Аякс от неожиданности повел головой. На его губах виднелся отпечаток красной помады. Кажется, это действие его разозлило. Девушка уставилась на него, не понимая, что натворила. Хотелось извинится, но и в тоже время влепить вторую пощечину. Эмоция на лице парня резко сменилась. Он медленно облизнул губы, чтобы стереть с них помаду. Тарталья будто наслаждался послевкусием помады и вкуса губ девушки. После он довольно усмехнулся, давая понять, что не злится.       — Удар слишком слабый, ты растеряла хватку, — игриво прошептал он ей на ухо. Его шепот обжёг кожу, хотелось прибить его. Он такой наглый, самодовольный и делает что хочет. Это ее так раздражало. Наверное, раздражало. Хаос, который сеял парень одновременно отталкивал и привлекал внимание Люмин. Кажется парень бы ещё что-то добавил, но его перебил уже знакомый смех из камеры напротив. Это был Скарамучча.       — Уж лучше бы пришла Коломбина, чем наблюдать за вами. Фу, мерзость, — все также смеясь, с ноткой недовольства, произносит юноша из камеры напротив. Сжав скулы, Тарталья сглотнул ком. Он резко переменился в лице. Игривые эмоции сменились на холодную серьёзность, присущую напарнику только во время работы. Достав из кармана ключи, он открыл камеру.       — Скажи «спасибо», что я тебя до сих пор не убил, — убирая очередной ключ из связки, произносит Предвестник. Достав нужный, он открыл камеру, где находился Сказитель. В углу маленькой комнатушки, на сене, укрывшись шубой, сидел Скарамуш: — Пришел меня наведать? — его слова прозвучали как насмешка. Прикрыв рот ладонью, парень попытался скрыть свой кашель. Он явно был серьёзно болен, его кашель звучал намного ужаснее чем тот, от которого только недавно избавилась путешественница. Оно и не удивительно, он находился здесь так долго. Поразительным было то, как он до сих пор не умер от холода, голода или же других причин. Эта камера ничем не отличалась от той, в которой недавно была девушка. Несмотря на ужасные поступки Скарамуша, по телу девушки пробежали мурашки от его больного вида, ей было его жаль. Если уж он и был преступником заслуживающим казни, стоило казнить его, а не мучать в столь диких условиях. Она понимала его, ведь сама провела в этом месте трое суток, а он тут чуть меньше месяца. Сняв шубу, Тарталья вложил ее в руки Люмин. Схватив Сказителя за волосы, Чайльд вжал его голову в стену. Бывший Предвестник скривил лицо, кажется, его болезнь дала о себе знать, с него снова вырвался кашель, а обмерзшие руки задрожали.       — Только благодаря мне и Коломбине ты ешь и пьешь в этой темнице, — его рука сжалась сильнее. Скарамучче стало больно, об этом дал понять тихий скрежет зуб парнишки. — На твоём бы месте я был благодарен. Чайльд отстранил голову парня от стены, не отпуская темных локонов, натянул кожу головы и ударил парня лбом о стену. Издав подобие кашля, парень засмеялся: — Ты так разозлился из-за моих слов? Неудивительно. Ты стал такой неженкой. Снова удар головы об стену. На затылке открылась рана, из нее начала сочится кровь. Видимо удар нанес Скарамучче сотрясение.       — Нет, мне нужно Сердце Бога, которое ты так отлично спрятал, — Предвестник отстранил свои пальцы от локонов парня. Скарамуш наклонил голову к правому плечу, в попытке расслабиться и уменьшить боль. Он был слишком слаб.       — Хах, — парень провел ладонью по затылку. На руке отпечатались собственная кровь. — Оно на столь видном месте, а ты до сих пор его не нашел. Слова бывшего коллеги разозлили Чайльда. Сжав кулак, он нанес удар в челюсть парниши. Вместо ответа он снова услышал смех. Несмотря на свою слабость, Скарамучча не собирался умолять Чайльда о пощаде. Если ему было суждено умереть, он бы гордо принял свою смерть. Снова Чайльд наносит удар по слабому телу. Если с уст Скарамуччи сорвётся хоть ещё одно слово, Тарталья не сможет себя сдержать. Да, он поставил себе цель узнать, где хитрец спрятал Сердце Бога, но он уж точно не желал избивать мальца. Несмотря на его поступки, Тарталья понимал его, в какой-то мере ему даже было жаль его. Как он и сказал, если бы не он и Коломбина, предатель бы и вовсе не ел. Предвестники в тайне от всех подкармливали парнишу, иногда Коломбина лично посещала камеру, читала нотации для бывшего друга, кормила и уходила. Шмыгнув носом в попытке остановить кровь он глянул на Люмин, стоящую за спиной Предвестника. Лицо девушки выражало только шок и страх, она явно хотела вмешаться.       — Я вижу, — он сглотнул слюну в попытке остановить наступающий кашель, — ты, все-таки… — не получилось, кашель все же вырвался из парня. Прокашлявшись, он продолжил свою речь, — ты даже свою метку оставил на Путешественнице. Скарамучча указал головой в сторону девушки. После того как Тарталья зачинил свою игру с ней в камере, она вовсе и не заметила как открылась ее шея. Его метку она всегда старалась спрятать, только Паймон и сам напарник видели ее. В девушке начали играть непонятные эмоции, было тяжело понять смущена она или злится. Сжав губы, Тарталья посмотрел на напарницу, чтобы понять, не задело ли это её.       — Собачка, — с насмешкой произнес заключенный. Несмотря на свое положение, он все продолжал быть столь гордым и бестактным. В ту же секунду голова Скарамуччи с треском ударилась о стену. Волна ударов по лицу накрыла его. Тарталья был зол. Никто не смел обходиться так с Люмин. Было страшно наблюдать за таким Аяксом. Она знала, что он может быть таким, но никогда этого не видела. Даже во время их битвы в Золотой Палате или в битве со Сказителем он не показывал такую жесткость. Тем более против беззащитного заключенного. Тело покрыли мурашки, в горле встал тяжёлый ком.       — Хватит! — воскликнула девушка. Бросив белую шубу на пол, она оттолкнула напарника от бедолаги. Упав рядом с парнишей на колени, она развернула его окровавленное лицо к себе. Его вид ее пугал. Тарталья бил по незажившим ранам, а пыльная шуба Скарамуша была вся в крови. От таких действий Люмин Тарталья был несколько секунд в шоке. Засмотревшись на окровавленный кулак и сбитые костяшки, он поник, а после выдал:       — Что ты творишь?! Обхватив лицо парниши двумя руками, Люмин принялась вытирать собственным нарядом его кровь. Девушка полностью игнорировала парня, в попытке оказать первую помощь. Его крепкая ладонь ухватилась за ее плечо. Почувствовав прикосновение Чайльда, девушка повела плечом: — Не трогай меня! — она все также старательно пыталась вытереть кровь с лица парня. — Лучше бы врача позвал.       — Люмин? — он нахмурил брови в недопонимании. Почему девушка столь добра к своему врагу? Или она вовсе забыла, как тот ее чуть вовсе не убил? — Ты забыла, что он сделал с тобой, а с жителями Мондштата? Не прекращая обматывать голову Сказителя куском своего платья, Люмин прошептала: — Я знаю, что такое жалость и могу ее чувствовать, а он нет. От полученных травм и сотрясения Скарамуш мало что мог сейчас понимать. Единственное, что он видел — это лицо Люмин через размытую рамку. Было так странно, что о нем заботился человек, которому он нанес вред. Сжав челюсть, Тарталья вышел из камеры. Неужели он и вправду показал свою худшую сторону перед девушкой? Хотя нет, больше всего его удивляла ее доброта. Даже к своему врагу она была милосердна.       — Господин? — из собственных мыслей парня вырвал Дмитрий. Предвестник тяжело вздохнул в попытке успокоится: — Чего тебе? Почему не на улице с Паймон?       — Простите, — помощник залез рукой под шубу и достал флягу с посланием. — Вам срочное письмо из Ли Юэ, только что доставили. Вырвав флягу из рук, он нервно открутил крышку и достал письмо.

«Путешественница, Предвестник, Здравствуйте, это Господин Чжун Ли. Слава о вашем поединке со Сказителям достигла не только Ли Юэ, но и всех континентов, Инадзуму в том числе. Ко мне в дипломатичных целях обратилась жрица храма Наруками — госпожа Яэ Мико. С воли электро Архонта они ищут проводника в переговорах. В знак моего почтения и дружбы я согласился. Электро Архонту все равно на гнозис, по ее словам, она в нем не нуждается, если Царица преследует благую цель, то пусть оставит себе. Но Скарамучча должен быть доставлен в Инадзуму. Суд над ним проведет сам Архонт. Совсем скоро я прибуду в Снежную для переговоров, прошу вас не наносить вред мальцу, ведь от этого зависит, оставит ли Вельзевул Сердце Бога Царице.

С почтением, ваш друг Чжун Ли, до встречи».

От письма бывшего Архонта глаза полезли на лоб. Зачем Электро Архонту сдался этот мелкий предатель? Неужели сама хочет его казнить?       — Пьеро знает? — сжав скулы, парень убирает письмо обратно во флягу.       — Нет, это письмо было приказано передать лично Вам. Протянув флягу с посланием, Тарталья надел свою шубу и поправил воротник: — Передай письмо первому Предвестнику, пусть он решает, что делать.       — Будет сделано! — снова спрятав послание в шубу, выкрикнул помощник в ожидании следующего указания. Чайльд мельком заглянул в камеру. Люмин все также пыталась помочь мальцу. Переборов себя и сжав зубы, он выдал: — Позови лекаря, пусть подлечит шляпника.

______________________________

Всю дорогу они молчали. Девушка не проронила ни слова, также как и парень. Оба злились друг на друга, оба не могли понять поступки друг друга. Кроме недопонимания, они ещё и задержались. Люмин как минимум нужно было переодеться, не ехать же в разодранном платье. Паймон лишь пыталась узнать, что произошло, пока она отсутствовала, но даже Дмитрий не мог дать внятный ответ. Троица переступила порог дома. В столовой уже сидела толпа людей, видимо, ожидая их, ведь тарелки и бокалы были пусты.       — Ну наконец-то! — из комнаты выглянула Наталка. Вытирая полотенцем руки, женщина направилась встречать гостей. Вся злость и серьёзность Тартальи сразу же улетучилась от приближения матушки. Лицо озарила улыбка до ушей, а руки потянулись для объятия матери.       — Простите, мама, работа, — виновато, сквозь натянутую улыбку, произносит парень.       — Ничего, милый, — встряхнув с его шиворота снег, произносит Наталка. — Люмин, — радостно произносит женщина, — милая, здравствуй! Паймон, тебе тоже привет!       — Здравствуйте! — в один голос произносят путешественница и ее компаньон. Тарталья, как настоящий джентельмен, снял с Люмин шубу, взял вещи Паймон и отошёл, чтобы повесить верхнюю одежду.       — Где именинница? — держа в руках маленькую коробочку, восклицает Паймон. После вопроса феи мать семейства сразу же переминалась в лице: — Тоня, — она наклонилась к Люмин, чтобы прошептать. — Милая, можешь с ней поговорить? Она никого не хочет видеть. Девушка пораженным взглядом уставилась на лжезваную свекровь.       — Почему я? — также прошептала она в ответ.       — Просто если сын узнает причину, будет очень зол, мне кажется, ты сможешь ее успокоить. Нервно сглотнув, Люмин кивнула. Сунув Паймон свой подготовленный подарок, она направилась к лестнице.       — А? Паймон, куда она? — поправив непослушные локоны, в недоумении спросил Предвестник.       — Она поможет Тоне собраться! — натянув улыбку, произносит женщина. — Идёмте, вы, должно быть, проголодались! — толкая сына в спину в сторону стола, произнесла Наталка. На втором этаже было непривычно тихо и темно. Лишь возле комнаты Тони в углу горела свеча. Собрав всю силу духа, Люмин постучала в дверь девушки. В ответ лишь немое молчание. Снова девушка стучит, в этот раз настойчивее. Все же ее настойчивость дала о себе знать, в этот раз Тоня ответила: — Мам, я сказала тебе, что я не пойду вниз! Неужели Тоня поссорилась с кем-то из семьи? Возможно, Антон ее обидел? Это было ужасно неприлично, но все же Люмин дернула ручкой, чтобы проверить, закрыта ли комната. Дверь оказалась открытой. На кровати, поджав колени под себя, в полной темноте, спрятав лицо в подушку, сидела девушка. Заприметив силуэт Люмин в дверном проёме, она шмыгнула носом и принялась вытирать слезы с лица. Отвернув голову, она задала логичный вопрос: — Что ты здесь делаешь? Проклянув тысячу раз Аякса, она вошла в комнату и закрыла двери.       — Наталка попросила с тобой поговорить, — она ужасно стеснялась, ей было неловко. Они не были близки с сестрой Предвестника, казалось, что та её ненавидит.       — Не твое дело, Люмин, — огрызнулась она. — Уходи. Закатив глаза и тяжело вздохнув, Путешественница уселась рядом на кровать.       — Возможно, я не та девушка, которую ты хотела бы видеть со своим братом, но я не настолько плоха как ты считаешь. Тоня безразлично слушала. Ей было плевать, что там говорит Люмин.       — Вы с Аяксом очень похожи, он так же закрывается от меня, — после этих слов рыжеволосая девушка все же развернулась к лженевестке.       — Ты знаешь настоящее имя брата? — снова шмыгая носом, спрашивает Тоня.       — Да, — спрятав глаза вниз, произносит девушка. Почему-то стало так неловко. Но даже в лунном свете Тоня заметила румянец на её щеках.       — Значит, он точно тебя любит и доверяет тебе, — эти слова ещё больше вогнали ее в краску.       — Так! — воскликнула блондинка. — Мы говорим о тебе, а не обо мне! Такая реакция развеселила Тоню. Люмин не казалась столь стеснительной раньше.       — Мой парень не поздравил меня с днём рождения… — девчонка снова уткнулись носом в подушку.       — Милая, — пребывая в лёгком шоке Люмин начала действовать по наитию. Подсев ближе к имениннице, она взяла ее за ладонь. — Почему так произошло? — кажется, ей нужно было выговориться.       — Я не знаю, он должен был уже давно прийти, — по веснушчатым щекам покатились слезы. — Ну, тише, — Люмин начала гладить малышку по тыльной стороне ладони, чтобы успокоить. Тоня была настолько искренне влюблена в паренька. Это восхищало. Это была та первая и самая чистая любовь, которая делает больнее всего. Почему-то Люмин знала, что это и каково это, когда твое сердце разрывается от любви к кому-то, но почему? К Тарталье она чувствовала нечто иное. Похожее, но он точно был у нее не первым.       — Я не знаю твоего парня, но, возможно, у него была на то причина, мы не можем знать наверняка, почему он так поступил.       — Аякс бы так никогда не поступил со своей возлюбленной, — шмыгнув носом, произносит Тоня. Люмин закатила глаза. К сожалению, младшая сестра не знала всей сущности Тартальи. А, может быть, это Люмин его плохо знала?       — Почему ты вообще его полюбила? — резко подняв голову, спросила Тоня. Видимо, этот вопрос она хотела задать давно.       — А? — ошарашенная вопросом блондинка отстранила руку от девчонки и задумалась на пару секунд. Мозг не знал, что говорить, но, кажется, сердце уже знало, что сказать. — Глаза.       — Ты любишь моего брата за внешность? — нахмурив брови, возмутилась Тоня.       — Нет, что ты! — в смущении начала отмахиваться Путешественница. — Его глаза всегда говорят за него. Они очень глубокие и манящие, это первое, что я могу назвать. У твоего брата восхитительная улыбка, каждая означающая разную эмоцию. Иногда уголки его губ выражают счастье, а иногда игривость, — от последнего слова в голову полезли неприличные воспоминания. Об этом уж точно не нужно было знать Тоне. Ужасно покраснев и прикрыв рот ладонью, она прочистила горло.       — Не так важно, за что ты любишь человека, важно то, насколько ты его любишь. Готова ли ты бороться за отношения, за понимание и доверие между вами, сколько ты готова терпеть его ужасный характер и глупые шутки, — Люмин закатила глаза. Она полностью описала свои чувства к Тарталье. От этого Тоня пустила лёгкий смешок.       — Ты любишь моего брата даже таким? Снова вопрос Тони ставит в ее тупик. Она знала, что ответить Тоне, но что она ответит самой себе? — Да, — твердо и честно ответила она. Тактичный стук в дверь прервал их разговор.       — Тонь, это я, — открыв дверь, в комнату вошёл Чайльд. — Все хорошо? Вас долго нет. У Люмин полезли глаза на лоб. Голова смущённо опустилась вниз в попытке спрятать удивление. «Не дай Архонты он слышал, о чем мы говорили!» — сказала она сама себе.       — Люмин! — рука Предвестника коснулась ее плеча.       — А? — испугавшись, дернулась она.       — Ты идёшь? Мы с Тоней ждём тебя.       — Да, да конечно, — сглотнув смущенно, отвечает она, тая надежду, что Тарталья ничего не слышал.

______________________________

Семья уже принялась за трапезу. Несмотря на испорченное настроение, Тоня все же взяла себя в руки и спустилась к гостям. После разговора с Люмин, отношение младшей точно стало теплее. Девушки сидели рядом за столом и бурно обсуждали книгу, которую Люмин вручила в качестве подарка. Напротив же сидели столь «важные» гости, как их описал Тарталья. Сегодня путешественнице пришлось познакомиться с ещё одними родственниками Чайльда — старшим братом и сестрой. Старший брат Яр и сестра Астерия. Люмин уже не удивлялась, что братья и сестры столь похожи между собой. И все же, она не удостоилась чести познакомиться со старшим из детей семейства. Яр и Астерия были больше похожи на мать, в отличии от младших детей. Оно и не удивительно, ведь ребята были двойняшками. Все время Яр беседовал с отцом, а Астерия пыталась наладить контакт с невесткой и взбодрить Тоню. Лучшим проводником для общения стала выпивка. Да, Путешественница почти никогда не пила, но, кажется, семейство Предвестника неправильно бы ее поняло, да и грех отказываться от столь вкусного вина. Если бы Венти услышал, что она отказывается от вина с Винокурни, он бы пристрелил ее стрелой на месте. Не зря все-таки Дилюк подарил ей эту бутылочку вина. Так что, поедая по-немного рыбу, она дала знак Астерии, чтобы та подлила. Тарталья, который молча наблюдал за разговором брата и отца, также не отказывался от выпивки. Вместо вина он пил уже столь приевшуюся ему огненную воду.       — Как ваша лавка? — подсыпав немного картошки в тарелку Люмин, спрашивает Наталка у старших детей. — Давно я к вам не заходила. Да, как выяснилось, Яр и Астерия владели собственной рыбной лавкой в центре столицы. Из того, что запомнила Люмин, они промышляли этим бизнесом уже несколько лет, в начале им помогал отец, но сейчас они делают всё сами; раньше Яр лично вылавливал рыбу, сейчас он просто покупает ее у рыбаков; Астерия обслуживает людей, заказывает другие морские продукты в Инадзуме. Со временем ребята набили себе имя, у них появились постоянные клиенты, и зарабатывали они на этом деле немало.       — А что с налогами, проблем нет? — подливая себе, спрашивает отец. Заметив, что Аякс себе подлил, Люмин тоже не осталась в стороне, и уже сама наполнила свой бокал. Кажется, она выпила уже достаточно, от количества выпитого алкоголя щеки покраснели. Яр неловко кашлянул, видимо, обдумывая ответ: — Налоги опять подняли, практически половина заработанного идёт в казну, — это было явно сказано с недовольством, все же, мужчину было можно понять.       — Рыбаки тоже жаловались, я с ними согласен, зачем Предвестник Панталоне столь сильно поднимает налоги? — хмуро взглянув на среднего сына, произносит отец. — Сомневаюсь, что ее Величество в курсе всего этого. На лице Тартальи заиграли желваки, видимо он пытался скрыть наступающие эмоции. Его кулак сжался, ногти впились в грубую кожу ладони. Что Люмин, что сестры с матерью заметили то, как он напрягся. Люмин мало что понимала, так как не была посвящена в семейные проблемы парня, алкоголь слишком сильно бил в голову, чтобы быстро переваривать информацию, но все же она поняла, что стоит успокоит Чайльда. Ее рука аккуратно скользнула под столом и коснулась его бедра. От неожиданного прикосновения девушки Аякс вышел из своих мыслей, лицо расслабилось и он повернулся в сторону девушки. Ничего не говоря, она лишь слегка улыбнулась, в попытке успокоить его. Ему не нужно было даже слов, только ее улыбки хватило, чтобы утихомирить наступающую волну эмоций.       — Милый, мы не говорим за политику за столом! — неловко произносит Наталка, порицая мужа за высказывания. Мужчина стукнул кулаком об стол: — А что такое? Боишься обидеть сына? Пусть знает, что он и его дружки только вредят нашему народу! — понятно, что в отце говорил алкоголь и обида на сына. — Я корю себе за то, что отдал его в воспитанники Пульчинеллы.       — Юрий! — от официального произношения мурашки пробежали по коже. Голос Наталки был груб и серьёзен, она не желала слушать возмущения пьяного мужа.       — Что Юрий?! — возмущённо восклицает он. — Наш сын мог стать нормальным человеком, а по итогу стал убийцей, — последние слова он сказал с более четкой интонацией. Слова отца будто отрезвляюще ударили в голову. Отодвинув стул от стола, парень подрывается с места. Мать встревоженно подскакивает на ноги, подбегая к разъяренному сыну: — Милый, — в ответ Тарталья лишь отталкивает потянувшиеся к нему руки матери.       — Мы с Люмин и Паймон уходим, — твердо сказал он. Астерия убирает свой бокал в сторону, уставившись на брата: — Аякс, — ее брови грозно согнулись, — успокойся.       — Я предельно спокоен, — сжав скулы, произносит Предвестник. Обстановка жутко накалилась.       — Ну куда же вы поедете, поздно уже, — мать указала в сторону окна, обращая внимание на темное ночное небо. — Да и Люмин сейчас не в том состоянии, чтобы ехать во дворец, — мать кивнула головой в сторону полуспящей девушки. Она однозначно перепила.

______________________________

Только ради Люмин парень остался в родительском доме с ночёвкой. Поведение отца жутко бесило парня, а ещё больше его высказывания. Если бы не он, отец не смог позволить себе самые лучшие лекарства, матушка бы беспокоилась за какой счёт покупать теплую одежду, Тоня, Антон и Тевкр не могли бы позволить себе все, что они желают, а старшие брат и сестра не получили бы помещение для лавки. Он любил свою семью и делал все для их благополучия. А отец так ему отплачивал, называя убийцей. Отец был первым кто повесил на него это клеймо и заставил таковым стать. Он отрекся от сына как только тот достиг вершины, став Предвестником. Никто не мог достичь тех высот, которых достиг Аякс, да еще и в столь юном возрасте, но для отца он все равно оставался полным разочарованием. Об этом даже говорить не нужно было, отец каждый раз это выражал своим поведением и отношением. Уставившись в окно, Тарталья задумался. Все, чего он желал, чтобы лучик света в его жизни — Люмин, никогда не увидела той стороны, которую так боится его семья. Он был столь рад тому, что его сестры и напарница поладили. Укутавшись в одеяло, Чайльд продолжал рассматривать звёздное небо за окном. Что-то неразборчиво бормоча, из ванной комнаты выходит Люмин. Девушка была жутко пьяна. Причмокнув и закатив глаза, она тяжело вздохнула.       — Иди сюда, — Предвестник вылез из-под одеяла и уселся на краю кровати, похлопывая на место рядом, давая понять девушке, что она должна сесть. Девушка так и поступила. Подняв блондинистые локоны, сквозь лунный свет он нащупал узел на корсете. Медленно он принялся развязывать корсет, все же пьяной девушке в одиночку было тяжело это сделать.       — Спасибо, — прикрыв веки, произносит девушка. Вдруг, лопатки обожгли горячие губы Аякса. Развязав корсет девушки, он приспустил платье, спина Люмин полностью оголилась. Это было сделано в честь извинения и заботы к Люмин. Кажется, алкоголь придавал ей смелости, от этого действия она не засмущалась, нет, в ней заиграло нечто иное. Он положил свои ладони на хрупкие девичьи плечи и принялся их массировать. После давящего корсета и многочасового пребывания за столом, легкий массаж был весьма к месту. От его нежных касаний девушка изогнулась, настолько ей было приятно. Он явно знал, как сделать приятно.       — Я очень рад, что вы наконец поладили с Тоней, — сильнее нажав на ее лопатки, произносит Чайльд.       — Ты подслушивал? — устало протягивает она, не открывая глаз.       — Да, — без капли стыда также тихо отвечает он.       — Подслушивать плохо, ты знал? — в ответ парень лишь пустил смешок.       — Напиваться тоже не есть хорошо, ты знала? — она проигнорировала его упрек и задумчиво взглянула на него.       — Аякс, — пробормотала девушка.       — Да, Принцесса? — немного отстранив ладони, спрашивает ее парень.       — Я люблю тебя.