***
Череп добрался до душевой уже после отбоя. Хотелось освежиться. До конца дня ему удалось не встретиться ни с кем, но ночь означала, что ему все же придётся вернуться в спальню. К Харону. А после услышанного на пляже это было практически невозможно. Ладонь сама сжалась в кулак. Харон и Трель были скрыты от Черепа углом стены, но он прекрасно их слышал. Как Харон мог? Как мог так подставить Черепа? Как?! Череп даже не слышал о тенях. Ничьих. И тем более не мог никого из них позвать. При мысли о Хароне хотелось повеситься. Так значит, это славный, преданный — злая ирония — малый, всего лишь хотел стравить их стаи? Развязать Мавру руки… Сначала якобы повелся на Лиса, чтобы Череп подставился тогда, а когда не вышло — натравил на Лиса Тень, а после «сдал» их Трель! Черт возьми, маврийке из ближней свиты! У Трель не было ни одной причины не рассказать Мавру. Собственно, скорее всего Мавр ее и послал! А Харон сказал ей, что виноват Череп, ну или Хромой, или еще кто-то. Неважно. Череп же в любом случае отвечает за всех. И теперь это Череп напал на человека Мавра. Без причины. Ну и для чего такое Харону? Это спровоцирует драку. А если дойдет до Лиса, тот не применёт использовать нож в этот раз. И единственной погибшей здесь шавкой станет Череп. Никогда ещё Череп не чувствовал себя так плохо. Никогда еще его не предавали. Череп со всей силы ударил по зеркалу. В руку отдало болью, а проклятое стекло треснуло с мелодичным звоном. — Сука, — ругнулся Череп непонятно на кого. И понял, что провалился. Ничего удивительного, учитывая, как он сейчас злился. Он замахнулся еще в Доме, но попал уже в изнаночное зеркало. Зеркала были поразительно статичны и полностью повторяли своих Домовских двойников. Теперь чуть повыше его головы по поверхности стекла расползалась звездочка. Изнаночное зеркало отличалось от обычного только тем, что в нем у Черепа появилась майка.***
К концу дня Мавр устал, и держать лицо не осталось сил. С одной стороны то, что разузнала Трель было великолепно, а с другой… Можно было предъявить это Черепу просто, не упоминая тени, но Мавр знал, что Изнанка такого неуважения не спустит. За призванную тень — чтобы это не значило — можно было спросить только с той стороны. А Череп на Изнанку не ходил. Осознанно и уверенно он от нее отказывался. Не красть же его людей, чтобы туда заманить? Не дети уже… И Мавр злился весь вечер: еда была невкусной, солнце слишком жарким, настолько, что Мавр уверял, что оно жжет ему плечи и через рубашку. Он постоянно хотел пить и гонял свою прогулочную свиту по чем зря. С девушками он был мягче всего, но к концу дня девчонки шепотом отправили прочь последнего малька, пальцы которого сделались красными, а в глазах стояли слезы. Мавр сделал вид, что не услышал, но потом не сдержался и нашипел на Серну, красочно и достоверно расписав ей, насколько она криворука, мол, даже малек резал хлеб потоньше. Мавр, конечно, отказался есть «эти плебейские коврижки», девчонка расплакалась. Мавр не хотел такого эффекта, поэтому он выбесил его дополнительно. И Мавр рассказал Серне, что ее бы следовало переименовать в Плаксу или Коврижку, и что он никому не позволит манипулировать им. Серна зарыдала сильнее, а остальные, явно растерянные, не решались к ней подойти. Их этот страх тоже взбесил Мавра. Мавр чувствовал, как с каждой секундой, его лицо наливается красным, как кровь приливает ко всему, что только можно, ее так много… И сердце словно захлебывается, так же, как сам Мавр начинает захлебываться воздухом. Мавр знал все это и не знал, как остановиться. «Что ж такое! Ненавижу! — подумал он, вспоминая все это уже в кровати. — Какого ж хрена все любят Черепа?» Даже его девчонки на самом деле косились на Черепа, просто он их не привечал, вот и все! Сука! Нужно было принять лекарство и перестать сердиться, а то он присоединится к Лису. Бриз, конечно, милашка, но не настолько, чтобы оставлять стаю обезглавленной. Мавр натянул неприятное колючее одеяло почти на голову, сунул под язык свою таблетку, а потом отпустил себя…***
Дыхание по-прежнему частое, и пульс все еще стучит повсюду, вот только… только это больше не мешает дышать, и Мавр дышит во все легкие, расправляет плечи. Сегодня он не в рубашке, а в футболке, словно исполосованной каким-то маньяком, ветер забирается под нее и ласкает тело, обдувает. Не жарко. За это чувство можно и убить, Мавр знает. И улыбается. Его красивые губы капризно изгибаются. А потом он слышит звук бьющегося стекла и глухих ударов. Мавр хмурится… И идет на звук. Любопытство сгубило кошку, но самоконтроль не конек Мавра. Особенно тут. «Я только посмотрю, никто не заметит, — думает Мавр. — Здесь мне ничего угрожать не может…» Его сердце отзывается, ускоряя бег и туманя разум. Все это ему доступно, как приятное чувство только на Изнанке. И Мавр кайфует с него сильнее, чем от любого допинга. Мавр заглядывает в странный дверной проем, непонятно куда, одним глазом. И видит… Черепа. Череп выглядит совершенно как Череп, только вот вовсе не спокойный и не сдержанный. Мавр приоткрывает рот, потому что Череп чем-то ужасно расстроен: он, похоже, разбил зеркало, и, судя по всему, ему этого мало. Мавр так увлекается, что не замечает, как почти полностью занимает проем двери. Он никогда не хотел, чтобы Череп увидел его на Изнанке, узнал какой он, а значит мог предугадать или защититься. Мавр никогда не хотел встречаться с Черепом на Изнанке, но похоже зря. Череп злится на себя: что подпустил кого-то слишком близко, а не стоило, наверное, даже Хромого, что говорить о других? Злится, что защищал предателя, что не умеет быть вожаком, не может добиться, чтобы его уважали, чтобы к нему пришли в такой ситуации, а не слили все вражескому лагерю! Злится, что позволил так себя обмануть… Щенок, как же… Череп гневно бьет ладонями о раковину, а потом снова смотрит в зеркало. И видит там Мавра. Он стоит у Черепа за спиной. Узнать его не слишком трудно: это без сомнения взгляд Мавра и волосы тоже. Только нет ни отеков, ни синюшности, ни коляски. Мавр высок и полон сил, и кажется совершенно здоров. Изнанка умеет заманивать… Череп бы даже посочувствовал, но ситуация не располагает. Он надеется, что сейчас моргнет, и Мавр просто исчезнет. Но, конечно, этого не происходит. Блядь, блядь, блядь! Мавр понимает, что Череп его заметил. Оглядел неверяще и… Прикрыл глаза. Мавр усмехается — он не собирался исчезать. Отступать и сбегать, исполняя желания соперника странно и глупо. Поэтому Мавр, наоборот, совсем выходит вперед, заполняя собой уже ванную, и приваливается к косяку плечом и виском, пихает руки в карманы. — Так вот, чем ты отличаешься… — Мавр и сам не понимает, что говорит вслух. Мавр подбавляет витков в шторм Черепа. Ярким росчерком мелькает: «Не Харон, это Мавр, конечно, Мавр, все подстроил. Сманил щенка, как он один умеет, и вот…» «Дурак, идиот, дебил, » — ругает себя Череп и делает шаг, а потом второй навстречу Мавру. — Скажи, это же ты? Ты его надоумил? Мавр моргает длинными белесыми ресницами, в его голове роятся миллион вопросов и ярость, раззадоренная посылом Черепа. Мавр не двигается с места, пусть Череп сам подходит, раз ему нужно. — Кого я надоумил? — спрашивает Мавр, растягивая гласные в последнем слове. — Харона, — просто отвечает Череп. — Он уже твой, верно? Это был просто спектакль — драка с Лисом… Я сдержался, и пришлось привлекать… тень. Ты-то наверняка, знаешь, как позвать тень! Череп кусает губы, кулаки сжимаются и разжимаются, он все ближе, между ним и Мавром шаг. — Как по нотам: он сдает меня Трель, ты возмущен. Я отвечаю перед Лисом, а этому только дай разрешение — и нож у меня под ребрами. Зрители аплодируют. Ты побеждаешь. Череп замирает. Смотрит Мавру в глаза. Выплевывает: — Честнее было бы сразу позвать меня сюда. Здесь мы вроде равны… Мавру бы нужно подумать, но он не может, он слышит Черепа и слова его тоже, как часть допинга, они бьются о черепную коробку Мавра, как птицы. Не зря он так бесился — еще недавно Трель отыграла преимущество для Мавра, но Череп прав. Прав, даже если это он призвал тень. Но это всего лишь слово против слова. Значит уже не важно. Мавру — шестнадцать, и его выносит, он фиксируется только на последних словах Черепа: «Здесь мы вроде равны…» «Как же равны!» — усмехается Мавр. Здесь он на полголовы выше Черепа и гораздо крупнее в плечах. У Черепа вон даже ключицы в вырезе торчат. Мавр почему-то злится от этого сильнее, его уносит странной шквальной волной, которую он до этого никогда не чувствовал, руки сами сжимаются в кулаки, он понимает только, что Череп обвиняет его глупо и несправедливо! «Сука», — думает Мавр и бьет без предупреждения, бьет неумело и странно. Мавр и правда силен, но не помнит, что никогда еще не дрался. Мавр не знает, как вложить в удар силу и куда бить. Он метит в глаз, но… Череп легко уклоняется. В драке он ставит на ловкость и скорость: он чуть меньше большинства, зато намного быстрее. Череп ныряет в сторону, оказываясь за Мавром. Даже ждет, пока тот повернется. Зачем торопиться? Да и бить в спину, Череп не любит. Череп, сука, ловкий, и ударить почему-то не получается, кулак разрезает воздух, распаляя Мавра сильнее. Он зол и обижен, на Изнанке у него всегда получается все! Мавр разворачивается, снова и снова пытается ударить, на это раз вообще не понимая куда, просто куда-то. Мавр бьет со всей силы, но кулак собран неправильно и локоть согнут непригодно для хорошего удара. Он попадает Черепу в живот сбоку, и в плечо, и странно чувствует болезненную отдачу от своих же собственных ударов. Но терпит, расходясь все сильнее. Замах у Мавра какой-то странный, и Череп никак не может понять, что означают все эти пассажи. Техника Мавра похожа… Да ни на что она не похожа! Череп чертыхается и уворачивается, полностью не получается, но удары Мавра приходятся в самые защищенные и безболезненные места, они больше похожи на неумелые тычки. А потом рефлексы и выучка срабатывают сами: Череп понимает, что его дело не уворачиваться и ждать момента — момент наступил, и вот он — прямо сейчас. И Череп бьет Мавра в переносицу, даже не надеясь попасть — этот удар чертовски эффективный, но его же все знают. Череп рассчитывает, что попадет хотя бы в скулу — уже хорошо! Мавр со странным удивлением и даже с обидой смотрит на летящий в лицо кулак. Он не успевает уйти от него, а защититься не умеет. Не здесь. Нигде? Удар Черепа достигает цели. У Мавра взрывается в голове и в носу, в глазах вспыхивают звезды, они затуманивают все, они колются разбиваются на осколки, падают. Кровь теплая и течет по лицу, капает на футболку, льется потоком, Мавр ничего не видит и пугается. Он вскрикивает почти по-детски: — Больно! Ты чего? Из глаз брызжут слезы, это даже не плач, просто физиологическая реакция. Мавр в миг перестает драться и зажимает нос рукой. Он не может подумать, ни о чем кроме: больно, горячо, почему я не вижу? Перед глазами красное марево, и все плывет, лицо полыхает, ноги становятся ватными. Мавр паникует и вытягивает вперед свободную руку, колени подгибаются, но Мавр, хоть и не чувствуя опоры, стоит из последних сил. Череп останавливается, смотрит глазам своим не веря, спрашивает: — Тебя что, не били никогда? Понятно, что в Доме Мавр всегда только наблюдал за драками, но здесь же… Он никогда не дрался? Череп ловит протянутую руку Мавра, помогает тому сесть на пол, сам опускается рядом. Хрень какая-то. Сюрреализм. Череп отодвигается на почтительное расстояние. Протянул бы платок, но у него такого не водится. — Мавр, ты идиот? Зачем полез драться, если не умеешь? Первое удивление проходит. И возвращаются давешние думы о заговоре. О Хароне. Череп сжимает челюсти и встает. Отходит к противоположной стене. Опирается спиной, скрещивает на груди руки. Драться Мавр не умеет, значит получить от него признание не будет стоить ничего. — Так, как ты переманил Харона? На что купил? Мавр радуется, когда его рука натыкается на ладонь… Пусть даже Черепа… Немного успокоившись, Мавр приходит в себя, уже понимая, где пол, где потолок, и позволяет себе сесть. Мавр не понимает осталось ли на лице целым хоть что-то, боль подозрительно не уходит, наоборот растекается по всему лицу, даже верхняя губа немеет, кровь все еще капает, дышать через нос невозможно, Мавр задыхается какое-то время, но все же догадывается просто открыть рот. Как дебил. Оторвать пальцы от носа чертовски страшно. Словно так вытечет не только кровь, но и он сам. Что это? Мавр не верит, что Череп остановится, но новых ударов нет. Только его этот вопрос… глупый. Мавр пытается его осмыслить, как и следующий. Говорить, когда рот полон крови не выходит и Мавр сплевывает куда-то вбок, надеется, что не на себя. Открывать глаза тоже страшно. Мавр переваривает первый вопрос и запоздало отвечает: — Конечно, нет! — Мавр и представить не может, что бы было с тем, кто поднял на него руку… Мавр растерян. Он был уверен, что драться — это просто, само выходит у тех, у кого здоровое сердце и крепкие ноги. Видимо… нет? Эта мысль ужасает! Как и правота Черепа. Просто Мавр был уверен, что этому учиться не надо. Ему бы еще ударить Черепа в ответ на это кошмарное понимание, смывая позор кровью врага, но Мавру слишком больно, и глаза он пока не решается открыть. И даже не хочет знать, что это просто стыд и смущение. Череп снова его обошел! Как теперь на него смотреть? Но против фактов не попрешь и Мавр осмысляет первый: Череп меня ударил. И следующий тоже — и остановился. Было бы круто ответить: «Я умею!», но Мавр молчит. Череп ведь тогда снова ударит, а Мавр не знает, как с этим быть. Он просто старается все же открыть глаза и переключится на поле разговоров, в этом он дока, но выходит только: — Я отвечу тебе, а ты… мне? — Мавр кашляет отплевывается и надеется, что Череп согласится. Он знает все про игры в слова. Он долго тренировался на предках. А Череп не бьет… Благородный, сука… — Отвечу, — бросает Череп, голос у него резкий, и какой-то… обреченный? В Доме такого не услышишь, там всегда прищур и голос ровный, всегда ровный и чуть звенящий сдерживаемым смехом. Мавр, наконец, открывает глаза и пытается сфокусироваться на Черепе. Это трудно, Череп пока весь в звездах и вспышках, плывет. В один момент Мавру мерещится, что их двое, что уже слишком. Мавр напоминает себе о логике. Мозги все же работают, хоть и медленно. — Тогда ты первый. Объясни, о чем спрашиваешь? Кто напал на Лиса? Почему тебя подставили? Кто? Мавр не упустит своего, он будет спрашивать, пока отвечают. Конечно, у Мавра уже есть свои ответы на каждый из этих вопросов, но вот у Черепа они оказывается другие. И признаться, Мавр верит Черепу больше, чем Харону. Это аномально — все же враги, и совершенно естественно — Череп всегда был у него за спиной. А Харон — темная лошадка. Он мог бы до сих пор считаться новичком, но и Череп, и Седой отчего-то его выбирали. Череп вот даже считает, что и Мавру он за каким-то чертом уперся. Мавр ничего не понимает. Но успешно делает вид, что это не так. Череп откидывается на стену. Ему надо поверить Мавру? Бред. Но свои же, как минимум один свой… — Лиса покусали, и как… — Череп теряет голос, кашляет, но находится. — Как я услышал сегодня: Харон уверил Трель, что это потому, что Я позвал его тень, а та натравила на твоего рыжего утырка собаку. Черепу больно, очень больно это говорить, лучше бы Мавр просто умел драться. — Но эту часть истории ты ведь уже знаешь… Может, даже знаешь, как эти долбанные тени вызывать? Череп отворачивается. Ему всего пятнадцать, мало кто обращает внимание, но Череп на несколько месяцев младше большинства своих и маврийцев, и ему сейчас больно, обидно, стыдно. А вот его опыт гораздо старше самого Черепа, настолько, что Череп научился бывать даже мудрым. Или казаться… — Впрочем, неважно. Я отвечу перед Лисом, когда он поправится. Сообщи потом день. Череп толкает себя от стены и идет к выходу. Партия разыграна. И не столь важно кем. Глупо мнить себя фигурой значительнее пешки. Череп не любит ни шахматы, ни карты… Ему бы что попроще, теннис, например. — Стой, — Мавр говорит по привычке властно, поэтому выходит приказ, но он быстро договаривает: — Я не обвиняю тебя, я понял… Мавр вдыхает и старается задышать: — День не нужен, я… верю… что ты не трогал Лиса. Давай разберемся. Мавр не хочет войны, кто бы что не думал. Он хочет Леса… Хочет, чтобы все проводники были его. Но говорить об этом сейчас — глупо. Мавр лелеет тихую надежду на то, чтобы заполучить и самого Черепа. Еще Мавр хочет знать и понимать. Он не умеет призывать никакие Тени, и это волнует его более, чем весьма. Потому что его бесит что-то не уметь. Потому что ему не нравится, когда есть что-то, известное какому-то тупому Харону, а ему Мавру — неведомое. А с Черепом они явно на какой-то одной стадии неведения, значит стоит разобраться. Чтобы неведомые и неуправляемые Тени не шлялись в Дом и не творили самосуд в обход решений вожаков. Вдруг у Лиса тоже есть такая пакость? — Лис сам нарвался. Я не подкупал твоего Щенка. Разберемся и решим тогда честно, идет? Улыбка Мавра болезненна. Он думает, что кто-то должен научить его драться. И пока не понимает, кто, как и когда… — Честно? — усмехается Череп, он не оборачивается, но останавливается, выталкивает слова из себя: — Где тут честь, Мавр? Лис не нападал на Харона, только спровоцировал. Харон не победил его в бою, зато отомстил. Через тень, что бы это ни значило. А после сказал Трель, что не виновен, а виновен один из стаи — значит, Череп. Череп опирается рукой о косяк, роняет лицо в сгиб локтя. — Я должен поверить тебе… После того, как свой меня тебе подставил. Идиотизм. Я пойду, Мавр. Извини. Соблазн потеряться тут на Изнанке велик. Никогда не был таким. Раз им он неугоден, то пусть? Мавр видит размыто, но ему не пропустить, что Череп подавлен. — Я не покупал твоего Щенка, это правда, — бросает Мавр Черепу в спину. Он не понимает почему все это так и зачем? И какого хрена Череп так все усложняет, играя в благородство? — Я бываю честным, — Мавр и сам поражается этому заявлению, но ему внезапно становится важно это. — Проверь, если сомневаешься! Мавр чувствует так много и ничего не может объяснить или описать, только голос звенит, только в груди ноет и болит, почти как в Доме… Мавр вовсе не хочет, чтобы бешеный Хромой остался вдруг без Черепа, вот тут-то он спустит всех с цепи и… Мавру этот исход не нравится. Он в отличие от Черепа уверен, что череписты за Черепа станут убивать. — Под большим дубом! — приказывает Мавр. Он не понимает, о чем договаривается и когда оно должно случиться. Просто каждый из них знает, где этот чертов дуб… Наверное, этого хватит. И Мавр дышит, ощупывая нос, подозрительно, удивительно целый… — Мы должны там встретиться? — хмыкает Череп. — Ну, давай. До смерти можно и подождать пару дней. Раз Мавр не покупал, то это просто игра Харона. Почему-то Черепу легко сейчас поверить Мавру, как раньше он поверил Харону. Мавр мог играть нечестно, но играл по правилам. — Скажи день. Я буду. — Сколько тебе нужно, чтобы проверить? — спрашивает Мавр, понимая, что контроль возвращается. Ему даже не нужен ответ. — Любой день, я буду под деревом в безвременье, Череп. Мавр знает, что говорит об абсолютном нуле, и не сомневается, что Череп поймет его. Мавр знает, что они встретятся не для драки. Сначала Мавр должен научиться… А пока, никто никого не тронет. Временное перемирие? Мавр знает, что многое может произойти потом, но пока… его план «здесь и сейчас». — Проверить что, Мавр? Черепа на несколько мгновений душит смех. — Мне нечего проверять… Я все понял. «Вам всем будет удобнее, чтобы я вернулся… И я вернусь для… Хромого? Ну что же, если кто и стоит, то он…» Череп смеется, а потом ложится на спину и лает этим смехом. Мавр молчит, и его собственная истерика стихает… Он, наконец, обретает привычный контроль. Трель в деталях передала ему разговор, но понять его суть не могла, Мавру это было на руку. Но и он понял только часть… Проклятые Тени… О таком он раньше не слышал и не встречал. Если только в сказках? Но в Доме к сказкам относились несерьезно только неразумные да недалекие. «Нужно спросить Ведьму, — думает Мавр. — А потом встретиться с Черепом.» Черепу тоже есть кого спросить, только что-то он… не в себе? Ситуация полна идиотизма. Череп мог бы убить его, но не делает этого. Мавр бы мог наговорить ему убийственных слов, соврать, что купил Щенка, пошатнуть его веру в своих, подавить его дух, но молчит… Мавр не находит объяснения ни одному из этих странных поступков. Ни своим, ни Череповым. Он просто заставляет себя подняться, наконец, с грязного пола и пройти к зеркалу. Оно хоть и битое, но показывает Мавру мечту. «Это я, » — знает Мавр. Он пьет воду из-под крана… Так лучше. Мавр помнит, что тут выходить нельзя и идет к выходу из ванной. — Вот что, Мавр, — вдруг выдыхает Череп потолку. — Просто не обижай никого из них… Я уступаю. Он закрывает глаза, надеясь, что, если все сделал верно, Мавр просто уйдет. И там у них снаружи расцветет единство. Похоже только Череп ему и мешает. Мавру вдруг становится так жутко, так неспокойно и даже на Изнанке от чего-то трудно дышать. Он не понимает, о чем эта тревога, но оборачивается к Черепу. Череп почему-то не исчезает. Он секунду назад стоял, но теперь лежит на полу, закрыв глаза, с улыбкой безумца. Мавр опускается рядом с ним на колено и просит про себя: «Перестань!» А потом зовет сильнее, кричит почти: — Перестань! Хватит! Дышать все также трудно… Мавр начинает хрипеть и тут и чувствовать странную здесь, но такую привычную боль. — Вернись! — орет Мавр и встряхивает Черепа за плечи. Но Череп не отзывается — его голова запрокидывается, а улыбка так и не сходит с лица… Мавр не может перестать ругаться. Костерит все вокруг последними словами и борется со страхом. Он не может даже выйти здесь в реальность! Мавр подхватывает Черепа подмышки и тащит. Это тяжело и трудно: Череп весь обмяк, и нисколько не помогает. Но Мавр видит цель: дальше, дальше, еще дальше. Мавр встает, ведь нет пути скорей, верно? Стирает пот с глаз. И выпадает вместе с Черепом, прямо в ординаторской. Он не в себе и кричит на Бриз. — Немедленно, скорее… Делайте уже что-нибудь! Он умирает? Здесь Мавр беспомощен, он не может даже приподняться. Он продолжает требовать, хотя ему становится все хуже. Голос срывается, а мир темнеет.