Вечер трудного дня

Мавр размышлял о вчерашнем. Вспоминал… опушку? Мавр никогда не бывал так близко ни к Лесу, ни к Морю, наверное, всему виной стало то, что все они сошлись там. Или не все, но… Череп, сам не зная, прихватил Мавра с собой, открывая тому неведомые, недоступные для него пути? Как раз на что-то такое и рассчитывал Мавр. Он ждал, планировал и надеялся, что вот так… Однажды… Долгожданно и загадано настанет момент, когда Ведьма или кто-то другой, кто знает дорогу, проведет его. Мавр мог утащить неХодячих на Изнанку, значит другие Ходоки могли открыть ему Лес. Вчера было не до того, но Мавр помнил, как Лес пах, как он шумел, Мавр видел его, и это было… Так важно, так восхитительно, так нужно. А он?! Он вообще об этом не подумал, только о Ведьме и… Черепе, и все! Ну что за дурак?! Все чертов Череп! Это ведь он привел Мавра на границу. Ходок, помеченный самим Лесом, блядь. Мавр не сердился на себя слишком, зато завидовал Черепу в полную силу и, подстегиваемый этой злостью, этой несправедливостью, спешил, летел как на крыльях, повторяя свой вчерашний путь… и видел, видел внутренним взором и опушку, и Лес за ней, а где-то там еще шумело Море. Мавр вдыхал листья, втаптывал траву в землю… «Неужели я смогу?» Мавр торопится, он усиливает Изнанку, растворяет себя в ней… И вот уже гнев тает, оставляя лишь предвкушение и мечту впереди, такую осязаемую. Дай, дай, дай, дай! «Дай, пожалуйста!» — Мавр готов просить Лес, готов обещать. Да что угодно, только бы Лес остался с ним! Впустил его. И шелест листьев, и скрип ветвей словно наполняют Мавра чем-то, странной силой, незнакомой ему до этого полнотой. Мавру становится легче и в тот же миг тяжелее. И ноги тяжелые, и руки… Нет! Нет, не надо! Мавр ужасно боится глядеть на себя, ему кажется, что его жуткое тело подбирается к нему. Там в Лесу… Что он там, в Лесу? Не иначе спрут? Гадкая склизкая огромная медуза… Мавр сглотнул, теперь он с трудом переставлял ноги, но не останавливался. Каждый шаг сбивал дыхание. Нет! Блядь! Мавр все же посмотрел на свои ноги сверху вниз. Длинные, стройные, сильные, под джинсой угадывались мышцы — все как раньше… И пальцы не припухшие. Мавр коснулся лица — не отекшее. Все выглядело как надо, только вот тело было тяжелое и непослушное, чужое прямо как в Доме. Но Мавр шел. Шел вопреки тому, что знал — Черепу все это дается легко! «Я что могу так? Даже когда так тяжело? Я не задыхаюсь?» На самом деле он задыхался, но больше не боялся и не останавливался. Пот стекал ручьями по волосам, скатывался по голове, к ушам, шее, к спине, бежал по позвонкам. Но Мавр все шел. Лес был так близко, как не был никогда, и в нем ощущалось столько силы, Мавр грезил о нем и потому мог продолжать идти. Мавр устал, так сильно, что тряслись колени, он теперь видел, слышал, чувствовал, он знал где… Только вот не мог войти. Снова ходил кругами. Мавр упал на колени приблизительно там, где вчера схватил Черепа за майку. Где поймал его у пропасти. «Я бы хотел ловить детей над пропастью во ржи» — вспомнилось Мавру некстати. Кто сможет поймать его? Мавру казалось, что даже трава примята, в том месте, где он вчера стоял. А от Черепа нет и следа. Мавр кусает губы и сдерживает слезы, они подступают, но не текут. Он ругается, выдавая весь запас матерных слов, что знает, комкает в пальцах траву. «Так вот… тут я и сдохну в ожидании его милости, » — понимает Мавр. Ни хрена! Мавр поднимается, не отряхивается даже и возвращается в Дом. Зная, что попробует еще. Его тело все такое же тяжелое, но оно становится легче, отдаляясь от Леса. И вот Мавр уже дышит ровно, видит свой трон и его тошнит… Необъяснимо и сильно, выворачивает дорогущей колбасой прямо на трон. Мавру хватило усилия только на то, чтобы выйти не в испорченную постель, а на пол. Теперь тело ощущалось в разы тяжелее, чем Там, но… Мавр привык к темноте и посмотрел на свою коляску. Она стояла совсем близко, но казалась далекой. «Можно ли мне? Смогу ли я? Может, я от этого умру?» Мавр дотянулся, потянул коляску к себе, нашел стопер, перевел его в блокирующее положение, а потом огромным, нечеловеческим усилием попытался сесть в коляску. Это оказалось слишком сложно. Коляска норовила уйти из-под рук, казалась узкой и недостаточно было просто подтянуться, нужно было гораздо больше. Кровать Мавра была вся в блевотине, и Мавр выбрал соседнюю с другой стороны — кровать Варвара. Сесть на кровать ведь легче, чем в коляску? Мавр оперся руками и попытался заставить себя привстать на непослушные жирные, слишком слабые для такого тела ноги. Сердце стучит, пот течет, Мавр молчит и кусает губы. Точнее он немного стонет, но не желает знать об этом. Нижняя губа измочаливается в лохмотья и кровит. А все делают вид, что спят — таковы правила их стаи. Мавр не бывает слабым, это не обсуждают, об этом не говорят, этого никогда не видят. И того, кто увидит, Мавр может убрать со своих глаз долой. Так далеко, что не сыщешь. Последний раз был давно, но память у всех хорошая. Поэтому они умеют не видеть, не слышать, не знать. Они проснутся лишь по его велению. Стоит ему позвать, как подскочат, обступят, начнут мельтешить. «Станут ли они защищать меня, если я не прикажу?» Сейчас Мавру перестало быть важно и это. Он хотел справиться сам и старался, он и не помнил, что в комнате есть кто-то кроме него. У него, наконец, получилось. Мавр, судорожно дыша, оперся руками о проседающий матрас, удерживая себя вертикально, надеясь, что его сердце все же не остановится. И оно смогло, словно напитанное новыми силами и возможностями. Мавр совладал и с одышкой тоже.

***

Мавр не спал и пока даже не пытался уйти на Изнанку. Время еще было… В общем-то у него было до хрена времени, ведь они с Черепом о нем не условились. Последние подвиги вымотали Мавра настолько, что он провалился в странный полусон, как в черную дыру, но удерживал реальность на грани сознания. В этой реальности его состайники отмерли и снова зажили своей жизнью. Они старались быть тише, чтобы не тревожить вожака. Мавру же внутри темноты под веками было красиво… И странно. Мавр почти ничего не хотел, голода не чувствовал, только думал о Лесе… То место снова манило, но теперь еще и пугало его. Той слабостью, что он почувствовал там. Следом пришли мысли о Черепе. Они быстро вытеснили весь покой, и Мавр понял, что будь он в своем Изнаночном теле, его бы уже сдернуло с места и понесло под дуб. Мавр открыл глаза, непривычно тихий и молчаливый. По его же собственному плану как раз настал черед мытья. В комнате собрались купальщицы, и Мавр решил планов не менять. Мылся Мавр в белье, а помогали ему, конечно девушки. Не пацанам же это делать? Кулак погрузил его в ванну. Мавр подумал и попросил девушек уйти. Мыться сам Мавр не умел. Это было очередное его открытие о себе. Что-то у него получилось, конечно, хотя далеко не все. Закончив, он покликал Кулака и позволил себя достать, обосновался на кровати, повелел: — На сегодня все свободны. Мавр прикрыл глаза, дыша размеренно, а потом открыл их и посмотрел сквозь… Ну, сквозь все. И комната изменилась, становясь… настоящей? Именно так Мавр и думал: что это Здесь все настоящее. Именно тут настоящий он. Умываясь перед сном, Череп с точностью ощутил, что пришло время. Может быть Мавр даже уже ждал его. Впрочем, Мавр с Изнанки по своей воле не вылезал бы, как Харон из воды, так что переживать за опоздание смысла не было. Череп закрыл глаза, повернулся на пятках, думая об Изнанке. На мгновение ему вдруг стало страшно: а вдруг не выйдет? Странно, конечно, тем более, что вышло. Череп прошелся по дороге, на ходу достал сигареты и закурил. Вообще-то Дуб остался расти перед крыльцом обычного Дома, но каким-то неведомым образом его изнаночный образ перемещался вместе с ними сюда. Было даже обидно, что море такого свойства не имеет. Дуб был примерно там, где и всегда. Посреди поля, что раскинулось метрах в ста от шоссе. Все вокруг него было другим, но сам дуб обычным. Череп присел на траву, скрестив ноги по-турецки. И стал ждать. Перед своим Изнаночным зеркалом Мавр зачем-то поправил волосы и одежду. Дырок на футболке было так много, что они висели на широких плечах, даже живот здесь казался впалым, он просвечивал через дыры, а джинсы норовили упасть. Довольный Мавр двинул к Дубу и, еще не дойдя, не видя, понял, учуял, что Череп — там. А с ним запах Леса, как и с Ведьмой. Череп наблюдал, как Мавр подходит. Все же лицезреть его в таком выдающемся рванье было забавно. Череп-то думал, что Мавр предпочитает шелковые рубашки и запонки, или что там описывают в книжках про джентльменов? Мавр шел нарочито медленно, а Череп сидел и курил. Блядь, ну что ж такое! Мавр рассерженно и обиженно притопнул ногой, сам не замечая. Встал напротив Черепа, глядя сверху вниз, перекатываясь с пятки на носок. Хотелось приказать: «Не смей курить при мне, сволочь!» — но Мавр не был уверен, что их беседа должна начаться столь одиозно. И тем более с раскрытия его слабостей… Мавр остановился и посмотрел на Черепа так, словно отравился. Череп недоуменно выгнул брови — не сказал же еще ничего — а потом затянулся. Мавр, кажется, позеленел. «Точно, — вспомнил Череп. — Никто из них при нем не курит. Даже руки моют после». Череп зажал сигарету губами, залез в задний карман шорт за пачкой. — Будешь? — Череп поднял руку вверх, он хотел бы, чтобы Мавр сел, а не ему пришлось вставать. В следующее мгновение он вдруг понял, что это долбанная трубка мира. «Е-мое, Череп, совсем ты двинулся.» Захотелось стукнуть себя ладонью по лбу, но Череп держал в ней пачку. Мавр, остолбенев, смотрел на Черепа, который протягивал ему сигареты. Рука потянулась навстречу почти сама, помимо воли и разума, но… «Я ненавижу сигареты, ненавижу, ненавижу!» — Ты издеваешься! — выдал Мавр свою душевную борьбу. — Мне же нельзя! — голос его зазвенел обидой, и даже чем-то похожим на горе. Мавр тут же прикусил язык, сдерживая крик внезапной боли, и просто прикрыл глаза, чтобы не видеть. Он напоминал себе дышать, пусть он не задыхался, но дыхание все равно всегда помогало… Череп вздохнул, последнее время в дрожь начинало бросать от того, что думают о нем окружающие. — Нет, — Череп опустил руку. — Здесь ты наверняка делаешь много чего, чего не делаешь в Доме… Ну и… Череп все же встал, он был готов даже потушить сигарету, если Мавр не решится. Мавр слушал Черепа. Мавр и правда делал здесь много прекрасных недоступных ему больше нигде вещей. Как странно… Мавр не пробовал, например мыться на Изнанке, хотя это… просто глупо. Зато после неудачного опыта в Доме, он почти сразу решил Здесь заняться сексом. Получилось, понравилось, он повторил. И не однажды. Не то что не умер от напряжения, но даже не приболел, наоборот — стало легче. Мавр открыл глаза, а Череп уже стоял рядом, вот расторопный! Или Мавра настолько поглотили собственные чувства? Мавр взял сигарету и теперь держал ее в руке и смотрел, попросить Черепа он не мог. Мавра снова посетила мысль, что Череп просто издевается, хотя по его лицу такого было не сказать. Мавр втянул через нос запах сигарет Черепа. Приятный, чертовски, охренительно классный. От него закружилась голова, совсем-совсем немного… Череп убрал пачку, достал зажигалку и щелкнул ею… Мавр вставил сигарету в рот, наклонился к огню, пробуя прикурить. Он затянулся очень осторожно, недостаточно, чтобы сигарета разгорелась. Мавр упрямо повторил чуть увереннее, но снова не вышло. Череп оставался поразительно спокойным, и Мавр решился на третий раз. Он втянул воздух мощно, почти изо всех сил, несколько секунд он надеялся, что все получилось, а потом начал кашлять. Громко и по-детски. Зато огонек на кончике сигареты загорелся. Мавр держал ее в руке, кашлял, но хотел вдохнуть еще. Во рту вроде чувствовалась горечь, вроде… но очень-очень вкусная. Теперь Мавр надеялся только, что Череп смолчит. Хотя терпение у него и правда было железное… Череп очень старался не заржать, Мавр точно понял бы его неправильно. — У всех в первый раз так… Даже не знаю, зачем мы начинали. Череп затянулся сам, запрокинул голову и посмотрел в небо. Потом снова перевел взгляд на Мавра: — Пройдемся? Мавр откашлялся и вдохнул еще, стараясь найти какой-то умеренно глубокий вдох. Получилось. Мавр чувствовал, как выдыхает дым, и даже как дым клубится теперь в его голове, это было хорошо, очень хорошо, спокойнее и лучше и при этом словно… Бодрило? Запутываясь в своих ощущениях, Мавр отдался им. Череп курил очень красиво, но Мавр уже решил: сначала просто вдыхать нормально, а потом уж он натренируется! Будет не хуже! Он не ответил на замечание Черепа, хотя хотелось сказать: «Потому что это вкусно, я всегда мечтал!» Но Мавр знал, что есть вещи, которые говорить не стоит. А вот ходить он любил, не так часто у него появлялась такая возможность, так что предложению Черепа он почти обрадовался: — Пройдемся, — согласился Мавр сквозь очередную затяжку. Голова закружилась чуть сильнее. Череп кивнул, и они пошли… Ну… куда-то. У Черепа даже появилось чувство, что кто-то словно стелет им дорогу. Они шли рядом, споро и как-то очень просто и естественно. Мавр уже мечтал, как Череп отвлечется, забудется и может быть… Может, он случайно приведет его в Лес? Дорога открылась будто сама, и Мавр ее узнал: она вела туда, в то проклятое место. Стало неспокойно, но ведь это был не повод останавливаться… Мавр жалел только, что сигарета сейчас закончится. — Что рассказала тебе Трель? — спросил вдруг Череп. Мавр усмехнулся: — А ты потом ответишь на мои вопрос? — Отвечу, — так же усмехнулся Череп. — Это старая игра. Один мой вопрос — один твой? — Отлично, — согласился Мавр. — Трель сказала мне, что немного призрачный пес твоего щенка покусал Лиса, защищая Харона… Ну и тебя. Она не то имела ввиду, но сказала именно эти слова, — Мавру сделалось смешно. Слова Трель можно было прикольно использовать, с пользой. Мавр постарался скрыть улыбку и вышла капризная усмешка: — Я верю Трель, но я не уверен, что стоит верить Харону. Я бы послушал твою версию… Что случилось на самом деле? — эта формулировка пришла к Мавру сама, — и тогда, и потом с Ведьмой и Седым? Сигарета все же закончилась, и Мавр спрятал руки в карманы, но пальцы все равно вытарчивали в верхнюю дырку… Мавр знал, что это уже два вопроса, но вдруг прокатит? Ведь если воспринимать все так, как сказала Трель, то выходят хорроры покруче, чем у Лавкрафта. — На самом деле… — Череп задумчиво посмотрел на небо. — Ну, как понял я: Харон при переходе обретает… Близнеца что ли? Они могут говорить, спорить и делать разную хрень помимо друг друга. Знаешь, как если бы ты сейчас и ты в коляске могли поболтать… У Седого тоже подобная сущность имеется… А у тебя? Череп вопросы не считал: какая разница? На самом деле если бы ему не захотелось, он бы Мавру не ответил. Они же не друзья. А Трель выходит передала Мавру не все, что сказал Харон? Чудно. — На самом деле, Харон сказал ей… А потом мне, что Тень не может перейти границу сам, только ходок может его выпустить… Череп вздохнул. Ходоков у них было немного, и все они друг друга знали. — А про Седого… Он просто потерялся… — «Когда искал Раххати» умолчал Череп, — а Ведьма пришла на его зов. А потом что-то пошло не так… Мавр слушал Черепа, и уже почти не удивлялся. Череп определенно был больным. Самоубийцей? Ну… зачем же так честно? Может, Череп не умел говорить неправду? Мавр представил, как бы он поболтал с собой тем, из Дома. Во-первых — это же он. А если представить, что не он, то лучше и не представлять. — Нет, — честно и с облегчением, видимо, заразившись безумием Черепа, ответил Мавр. — У меня, к счастью, нет никого ни фантомного ни настоящего, ни близнецов, ни даже собак. — Мавр хмыкнул, — Если бы был кто-то, кого я не контролирую, то я не был бы вожаком. У меня есть только то, о чем ты сказал — я тот, что в Доме. Но… Мы отличаемся только внешне, внутри мы — это просто я. А у тебя? Мавр знал, что можно ухватится за этого «Ходока», который мог бы что-то там призвать, приказать, сделать вместе с Хароном, но он помнил Черепа тогда у зеркала… И упоминание Седого только усилило… Тот страх, воспоминание, когда Череп не отзывался. И Мавр решил замять для ясности. — Почему ты решил, что тебя предали? — вместо всего прочего спросил Мавр. — И что мы можем сделать, чтобы этот некто, связанный с Хароном, начал быть… управляемым? Последний вопрос был самым важным, а Мавр уже почти убедился, что Череп не считает и ответит на все. Тем более, что Мавр не пытался вывернуть ситуацию в свою пользу и заполучить ни дурака Харона, ни честного Черепа. А если Череп снова попытается подохнуть в компании Мавра — это будет плохо, это отразится на Седом, а потом и на Ведьме. Если все они умрут, то ничего не выйдет. Мавр вовсе не хотел смерти Ходоков… Это не говоря о том, как поведет себя ненормальный Хромой! Череп остановился, чтобы затушить сигарету о кед и спрятать окурок в карман. Подумал, что ему нужна вторая. Достал пачку и снова сначала протянул ее Мавру. Они оказались там, где вчера, но все изменилось: больше не было странного провала, зато Лес и Море ощущались еще ближе, они… словно уже были здесь. Череп смотрел на Мавра — тот не видел. Хотя воздух пропитался этим: чудом и запахом костра. А смирная обычно трава вела себя странно: она подобралась к ногам Мавра и начала лезть вверх, подозрительно утолщаясь и давая сочные побеги. Они то ли связывали, то ли укореняли Мавра в земле. Мавр приоткрыл рот от удивления, попробовал скинуть лиану, но она от этого только поползла быстрее. Бороться с травой было глупо, и Мавр решил все оставить как есть, тем более, что неприятно не было, скорее наоборот… Трава пульсировала, грела, но не отбирала, а скорее делилась с ним чем-то. Через дыры на джинсах Мавр чувствовал ее кожей. А она добралась уже до спины, обвила его за талию, словно обнимая, и полезла дальше. Мавр больше не чувствовал себя плохо, наоборот, он ощущал всю легкость этого места и при этом странную силу в руках и ногах. Как же хорошо! Что это? Отвлекшись от странного зрелища, Мавр взял сигарету из протянутой пачки, словно ничего странного не происходило, и стал ждать огня. И ответов. Череп прикурил сначала Мавру, потом себе, захлопнул зажигалку, потянулся. Снова с любопытством посмотрел на траву. Его весьма интересовало, что это Лес имеет в виду? Череп знал, что это его штучки. — У меня… — Череп хмыкнул и посмотрел на Мавра исподлобья, — Ну, у меня есть такие состояния духа… — «Как, когда я тебе врезал, » — но этого Череп говорить не собирался. — В общем-то — нет, я это просто я. Я даже не такой симпатичный, как ты. Череп вздохнул. Один из вопросов ему не нравился. — Я поговорил с Хароном. Он и… Они постараются больше так не заводиться. Седой обещал ему помочь… Лис вроде здоров, а нападений больше не было. В расчете? Череп внимательно смотрел на Мавра. Тот мог не согласиться. Даже скорее всего так он и сделает. И это… честно говоря, будет дерьмово. Но Череп был готов, он же для этого пришел. Череп сомневался и вот теперь говорил не все, но Мавра устраивало и это. Значит даже Череп оценил, какой Мавр на самом деле? А трава явно чего-то хотела, она продолжала свой путь, но не оплетала Мавра, она просто поднималась, нежно обхватила грудную клетку, пустила побег… Теперь один из них остался на груди, а второй пополз дальше по шее, аккуратно словно ласковые пальцы, немного щекотно… Мавр изо всех сил не пугался, потому что странно было бояться травы на глазах у Черепа. Ничего же с Мавром страшного не происходило… Череп вообще реагировал так, словно трава всегда так себя ведет. Хотя может, в присутствии Черепа это с ней и раньше случалось? Мавр курил и думал: насчет Лиса они, конечно, могли и не спорить. По-деловому: Лис напал на Щенка и накостылял ему на глазах вожаков. Щенок разозлился и ответил не на глазах вожаков. Ничего им обоим не сделалось. Конечно, они в расчете. Но можно было и поторговаться, раз Череп не ответил на главное. А Мавр ненавидел что-то не контролировать. — Мы в расчете, если… Если ты ответишь, что дальше. Я не люблю, когда кто-то неконтролируемый близко к моим людям. Если все так и останется, то не в расчете. Ты вроде как у моря мне пообещал, что это конец… Верно? А Харон продо… Мавр вдруг замолчал, потому что трава теперь оплела его запястья. Натянулась, Крепко удерживая, не шелохнуться. Травинка взметнулась с шеи, острая, как игла и ткнулась Мавру в мочку уха… Это не было уже бережным и нежным, скорее реальным уколом: боль была секундной, но ухо вспыхнуло. Второй же побег выгнулся змеей и проткнул кожу над ключицей — Здесь эта самая ключица даже угадывалась по очертаниям. А потом вдруг побеги разом отпустили Мавра и аккуратно уползли вниз, сворачиваясь кольцами у его ног. — Блядь, что это? Мавр почувствовал странную слабость и желание присесть. Места проколов болели. Мавр не решился их коснуться. А в его пальцах тлела сигарета. Мавр поднес ее к губам и вдохнул посильнее. Боль медленно стихала, а Мавр затягивался снова и снова. «Трава меня отравила? Трава меня забрала? Трава меня наказала? Или наградила? За что? А что Череп?» И Мавр не замечал, но смотрел на Черепа, скользил взглядом от носков его кедов к упрямому подбородку и никак не мог добраться до глаз. Череп проводил побеги взглядом, потом усмехнулся. — Это метки, — объяснил Череп недоумевающему Мавру. — Мне оставляют татуировки, тебе похоже проколы… Череп отметил, что Лес оставил Мавру и лабреты. Видимо, подарок от мастера. Это было ревниво, но не слишком. Череп посмотрел в ту сторону, где должно было быть Море, и вдруг снова со всей ясностью почувствовал, как все они хотят сюда… А он бы… Он бы хотел, как Лось, просто жить в Доме. Не становясь ни наружним, ни изнаночным. Череп смотрел на ствол одинокой сосны вдалеке, чувствовал запах Моря — в груди защемило. — Я пообещал, Мавр, да. А Харон отомстил. Так и есть. А что дальше — я не знаю. Череп затянулся и сел на землю, предупредил Мавра: — Тут нельзя просто бросить окурок. Отдай мне, я потушу. Мавр выдохнул и позволил себе сесть на землю, следом за Черепом. Рядом с ним. Так стало лучше, в голове прояснялось: Лес? Его пометил Лес? Но он же еще нет… Или уже немножко да? Мавр поднял руку и ощупал сначала ухо: там что-то осталось, круглые какие-то шарики. Они стояли плотно, не двигались от прикосновения, словно вросли, шевелить их было больно. «У меня пирсинг?» — подумал Мавр с ужасом, плавно перетекающим в восторг. Он снова повернулся к Черепу. Тот оказался так близко, что они почти соприкасались коленями. И Череп снова был расстроен, почти как тогда у зеркала, и Мавр вдруг, почувствовал, что сердце в ответ тоже начало волноваться и биться. — Череп, ты… тупой? — вдруг выдал Мавр, теребя немного свою новую серьгу в мочке. — Проблема в том, что это нужно остановить. И я предлагаю тебе сделать это, не трогая твоего щенка. Если я буду в курсе и тоже в теме. Тоже пойму. Мы будем обладать равной информацией и равно принимать решения, все как ты любишь, верно? Это такая уж трагедия со мной столько всего разделить? Мавру стало обидно, и обида эта просвечивала и в голосе, и в самом вопросе. Мавр докурил, веря Черепу, не стал бросать окурок, но и отдать его не смог, так и держал в руках за самый кончик, надеясь, что тот погаснет, пока огонек проберется по фильтру вверх. — Он не погаснет, — покачал головой Череп и просто забрал окурок у Мавра. Реакция у Мавра была ни к черту. Смочив слюной пальцы, Череп затушил по очереди свой и Мавра окурки, спрятал оба в карман. — Тупой, — согласился Череп и, не выдержав, засмеялся. — Мавр, за эти дни мне столько раз сказали, что я не пойму, что… Смех лился из него, истеричный и обреченный. — Я рассказал тебе все, что узнал. Седой сделает все, чтобы это можно было контролировать. Я все сказал Харону. Что я могу отдать еще? Череп забрал окурок внезапно, прямо из пальцев, в самый тот момент, когда им стало уже очень-очень горячо. Что за самоуправство? Мавр уже собирался наорать, но, увидев, как Череп пальцами тушит окурки, а потом отправляет их прямиком в карманы, сглотнул и не сказал ничего. Что тут скажешь? Мавр бы тоже хотел так! Но в этом он даже себе не рисковал признаться. — Ты расстроен, — тихо произнес Мавр. «Я прямо капитан-очевидность. Я что должен утешить Черепа? Я и себя-то не могу. Господи, за что мне это?» — Череп, я верю. Я предлагаю тебе верить мне тоже. — «Здесь, не там, » — чуть не пояснил Мавр. — Верить мне и держать в курсе, чтобы, если что-то произойдет, мы оба оказались в курсе и оба включились. Просто обмен информацией, согласен? Встречаемся под Дубом… «Ну, или я специально найду тебя, » — не добавил Мавр вслух… А потом не выдержал: — Череп, отдай мне сигареты и зажигалку, — он не просил, он требовал нагло и безаппеляционно, он знал, как вести дела правильно. — А я к тебе пришлю Скопу, и она отдаст тебе втройне, — закончил Мавр с достоинством. — Не нужна мне твоя Скопа, — улыбнулся Череп, — берет втридорога. Она хороша, чтобы колеса добыть, а в остальном Харон… лучше. «Хотя наверно, для своих она помилосерднее будет, » — подумал Череп, но говорить не стал. Все это было ерундой, другие вопросы казались поважнее. Информация для Мавра… Дешево отделался, признаем, так что спорить не стоило. — Согласен на обмен. А сигареты… Пачку Череп отдал без раздумий и сожаления, а зажигалку задержал в руке. Ее было жалко, но это же не человек. Просто железка, хоть и любимая. И Череп протянул ее Мавру. — Скопу я тебе и не предлагал, — сказал Мавр серьезно, — хрен тебе… Это с твоих она берет в тридорога, молодец, делает бизнес, а со своих нормально, особенно с меня. Так что возьмешь, никуда не денешься, я не остаюсь в долгу! Череп согласился на все, и Мавр видел, что жальче всего ему оказалось зажигалку. Хотя Мавр ничего такого не имел ввиду. — Значит, договорились, ты знаешь, где меня искать, — Мавр прикурил сам, у него получилось почти хорошо, почти без кашля, а потом протянул сигарету Черепу. Сам даже не зная, зачем это делает. Но… Череп же с ним делился? — Не возьму, — ответил Череп, хотя прикуренную сигарету все же взял, зажал между пальцев, потом посмотрел на Мавра. Обычный такой был Мавр: в Доме никто бы не назвал его красивым, но в остальном… Его внимательный и цепкий взгляд, его жесты, его привычки. — Расходимся, Мавр. Череп встал первым и пошел, так и зажимая прикуренную сигарету между пальцев. Он не оглядывался. Сегодня Мавр победил. Ничего, бывает. Потери оказались невелики… Мавр смотрел в спину Черепа, тот был только в шортах, и Мавр видел перед собой его спину, совершенную в гладком загаре и пронизанную позвонками. И почему-то это отзывалось невыносимой болезненностью внутри. Мавр отвел взгляд и раскурил сигарету для себя. Ему не нравилось смотреть, как от него уходят. Однако, Мавр выиграл и получил, что хотел — этого не отнять. Он предложил, а Череп почему-то не отказался… Согласился, и сигарету взял, хотя не закурил. А Мавр прикурил у него и не раз. Домой Мавр не собирался, можно было и еще погулять, хоть час! Он скурил почти все сигареты, понимая, что «там» их может и не оказаться, хотя Мавр умел таскать туда и оттуда даже людей, но в сигаретах засомневался. Мавр вернулся с Изнанки под утро. Лег в свою давно уже прибранную постель, потом ощупал карманы огромных шортов на резинке, ниже колен. И… пачка лежала там, а в ней две сигареты и зажигалка. Сердце сжалось, разжалось, но не сорвало ритм. Мавр подумал, что благородно было бы вернуть огниво, но… Теперь Мавр владел тем, чем дорожил Череп, так зачем возвращать? Мавр хотел бы собрать у себя все, все что нравится Черепу. И победить… Зажигалка словно горела, жгла ладонь, и Мавр усмирял ее, рассматривал, любовался… Мавр почти влюблялся в нее. Засыпая, он сжимал зажигалку в кармане, планируя утром отправить Гвоздя к Скопе и взять через нее три пачки, нет лучше блок, а может два (нужно же носить в кармане курево) и три зажигалки. А потом Гвоздь сам и передаст три пачки и три зажигалки Черепу. Лучше так. Гвоздь не сболтнет, а Скопа не пойдет в лапы вражеского вожака. План был отличный, и Мавр улыбался. Он видел сон о звездах, и одна из них улыбалась… совсем как Череп.