***
Череп курил, сидя на крыльце. Сегодня почти никто не пошел на пляж, чем они весьма озадачили воспитателей. Ральф начал было что-то чуять, но мальки вдруг затеяли странную возню вокруг своих сокровищ, что достаточно забило мозги даже Ральфу. Теперь он коршуном следил за ними. Череп усмехался и был благодарен. Дом-на-море дышал ожиданием, не тревожным, но уверенным, ровным… такое бывало и перед их «обычными» драками. Затишье. В такие дни их с Мавром люди даже становились дружелюбнее друг другу. Но не сейчас. Сейчас они не собирались сводить счеты друг с другом. Но и сплоченности от них ждать не приходилось? Череп отлично понимал, что можно идти к одной цели, но мешать друг другу: как сейчас Морква и Ботва пытались забить мяч в воображаемые ворота, которые защищал Кабан, постоянно этот мяч друг у друга отбирая. Череп боялся, что в драке случится похожее. Естественно, не между Морквой и Ботвой. Там они будут угадывать маневр друг друга за секунду до его выполнения и подставлять друг другу плечо. У Мавра не было не то, что зама, никого, кто бы до конца представлял, как эта драка выглядит со стороны. Как в ней есть что-то больше, чем ты и тот, с кем ты дерешься… Кому Мавр отдаст руководство? Лис отлично дерется и хитер, но слишком легко его отвлечь на себя. Кулака и Варвара даже отвлекать не надо: они не видят дальше следующего удара противника… Перебирать в голове остальных — охоты не было. Дрались они хорошо, но они лишь исполняли чужие приказы. Мавр не мог позволить себе иметь соперника в своей стае. Череп ждал назначенного часа. Назначенного Мавром, пока это было важнее того, что случится после заката. И час настал: от столовой потянулась вереница довольных мальков. Череп спрыгнул на крыльцо, и направился в Дом, чтобы найти укромное место для ухода. На Изнанке было пасмурно и безветренно. Череп не без удивления отметил, что его никто не ждет. Что же, пусть будет разнообразие. Череп прислонился спиной к дубу, чувствуя его живую силу. Через время кто-то, возможно, подумает, что они изуродовали дуб надписями Дома, но Череп знал: дуб так и так часть Дома, он тоже останется, как и последняя стена.***
Мавр весь день был взведен, как курок, и собран, он находился в состоянии ожидания, но со стороны казалось, что ничто его не тревожило. Казалось… Его и правда больше не беспокоили ни жара, ни тяжесть в теле, ни пот, ни неповоротливость — он сам не замечал, но все меньше пользовался помощью, хотя специально никого не останавливал и не отсылал. Мавр готовился выстрелить. Засадные полки всегда спасали ситуацию, кардинально меняя исход сражения. Мавр и Седой будут в засаде, какая разница, где именно. И кровь играла, она бурлила так, как бурлила только раньше, давно, несколько лет назад, когда стаи еще только образовывались, когда Домовцы метались и выбирали своего вожака, а они с Черепом были детьми. Потом такого жара и запала уже не было, и травм таких, как в тринадцать и четырнадцать тоже, обычно обходилось даже без Могильника, справлялись своими силами, тайком друг от друга зализывая раны. Перед обедом Мавр провел разъяснительную и вводную: сказал, что будет бой, бой с Наружними врагами, теми самыми. Привычно — стенка на стенку, но придется драться бок о бок с черепистами. Мавр строго-настрого велел своим собраться: черепистов не задирать, на мелочи не реагировать. «Со всеми недоразумениями разберемся потом, когда враг будет повержен.» Его слушали и кивали. Мавр акцентировал их на своих девочках, что это, прежде всего, их обидели, что было значительным аргументом и будило в бойцах азарт и волю к победе, а еще… Ненависть. Прежде всего ее. После Мавр велел им отдыхать, набираться сил и, конечно, готовиться к бою. Новый сбор он назначил после ужина, перед тем как выступать. Мавр говорил так, словно не сомневался — он сам поведет их, сам будет руководить, как всегда. И им не стоило сомневаться тоже. После Мавр позволил дню течь своим чередом, хотя на самом деле все было словно не по-настоящему: настоящее ждало его там, ждало на Изнанке. О первой части, о встрече с Черепом переживать не стоило, но Мавр почему-то волновался, даже сильнее, чем когда думал о вечере и битве. Волновался и трогал подарок Седого, кругляшки пирсинга, а еще чаще — зажигалку Черепа. Мавр ушел из пустой комнаты, уже с Изнанки посмотрел в зеркало, умылся, плеснул водой на майку, в ней опять оказалось множество живописных дыр. Вода охладила и взбодрила, Мавр собрал волосы в хвост, длины волос не хватало и передние пряди выпали. Несколько минут Мавр изучал свое лицо, потом живот под майкой и ноги. Здесь это всегда наполняло его уверенностью. «Это я, я смогу, у меня все получится, — убеждал себя Мавр. — У всех получается.» Мавр постарался проскочить мысль, о том, что ему целых шестнадцать, а он не умеет драться, и это — пиздец… А учиться у Черепа будет, конечно, не просто. Мавр был слишком умен, чтоб не предвидеть серьезный удар по самолюбию, но… у кого еще? Кому еще вообще можно было помыслить в таком признаться? Череп же уже знал, значит более унизительно, чем в первый раз, быть не могло, и это слабо, но утешало. И сулило Мавру возможность научиться и больше не скрывать и не тревожиться, что кто-то узнает.***
Мавр идет к дубу, видит Черепа и лишь усилием воли не ускоряет шаг: нечего выдавать волнение и ожидание. Лучше обставить все так, будто Черепу это нужнее. Мавр закуривает и зажигалку не убирает, незаметно гладит ее пальцами. Так и подходит, не здороваясь. Череп прищуривается, глядя на Мавра, стараясь не смотреть на уже не свою зажигалку. Это просто вещь, памятная, но вещь. А того, от кого она досталась Черепу, все равно больше нет. Череп встает. В такие моменты вроде жмут друг другу руки, но только не они. — Ты, смотрю, вошел в вкус? — Череп усмехается, сжимает невольно зубы. — Докуривай. С сигаретой в зубах драться неудобно. Мавр едва не вздрагивает: Череп просто и тоже без приветствий переходит к делу, словно они делали это много раз. Голос у Черепа странный, от него обидно, хотя ничего обидного сказано не было. И взгляд на зажигалку Мавр замечает, ему кажется, что от него даже кровь приливает к лицу. Он забрал что-то ценное у Черепа, важное ему. Это хорошо, это повод радоваться, но Мавру почему-то тошно настолько, что даже и правда подташнивает. Снаружи ветра нет, но у него внутри разгорается огонь, он жжет самого Мавра, тот словно не понимает, что делать с этим пламенем. — Давай уйдем… дальше. Слишком близко к Дому, а все уже знают, им неспокойно, вдруг кто прыгнет. Мавр не продолжает, объяснять тут нечего, и так все ясно. Он прячет зажигалку, чтобы не нервировать Черепа, но теперь она горит и жжется в кармане… «Словно своровал, честное слово,» — злится Мавр. Череп кивает, шагает вперед, в его представлении это по дороге к пляжу. Лучше тренироваться там, чтобы Мавр понял, как можно использовать или не использовать местность. Галька ненадежное покрытие, но и ее можно обернуть в свою сторону. Мавру не нравится идти следом, и он чуть ускоряется, чтобы идти рядом, но не слишком близко, хочется покурить еще, но Мавр решает пока поговорить о чем-нибудь полезном: — Я подумал… Если кто-то будет слишком буйный, опасный, с оружием, не отвлекайтесь на него, пинай его в границу, я заберу, и мы с Седым выплюнем его к вам уже не таким борзым. И не… не нужно рисковать, пользуйся этим в полную силу, чтобы из наших в этой битве никто серьезно не пострадал. Мавр не спрашивает, но смотрит вопросительно. Череп даже останавливается. — Мавр… — Череп давит возглас: Ты совсем что ли? — Ты знаешь, как можно обезоружить человека с ножом? Череп понимает, что Мавр предлагает из желания помочь и проявить себя, но Черепа крючит от этих мыслей. О том, что кто-то сверкнет ножом в драке, и о том, что этот кто-то окажется рядом с Мавром и Седым. Они, конечно, мощны на Изнанке, но нож — это просто нож. Только идиот выхватит его в драке, не умея применить сразу и по адресу. — Знаю, он от удивления его просто выронит, от перемещения тоже. Тут не сразу очухиваются даже прыгуны, что взять с Наружних? — Мавр чуть усмехается. — Да и ты же сейчас меня научишь… В любом случае — это будет гораздо лучше, чем если он станет махать перышком в толпе, даже не умеючи, порежет кого-нибудь. Я же видел, как это работает со стороны… А если ты, как всегда, будешь пытаться взять все трудности на себя, ты ляжешь, и что… дальше? Давай не будем экспериментировать. Геройствовать можно и потом, когда мы вернемся к нашим разборкам. Эти слова такие… странные. Мавр произносит их, а на языке остается вдруг горечь. Череп дышит, глубоко и медленно. Ему не нравится, что Мавр прав. Опять. Череп никогда не думал, что геройствует в драке. Драка это же просто… Как когда плывешь, есть твое тело, его привычные движения, есть волна от другого, ты ловишь ее, используя во благо или во вред, по ситуации. Черт, этому и правда можно научить? Он сам собрался этому учить? — Тогда просто отработаем этот прием. На всякий. Вдруг не выронит. Мы достаточно далеко? Мавр выдыхает. — Договорились, мы отработаем все, что скажешь. Я буду… делать то, что ты скажешь, — с усилием выговаривает Мавр. Глупо же попросить, а потом включить заднюю. — Здесь хорошо, что мне делать? Мавр заметно нервничает, заламывает пальцы левой руки, щелкая ими, они послушно хрустят. Череп отходит на шаг, встает, чуть расставив ноги, уверенно, но открыто. — А теперь попробуй меня ударить, — говорит он просто. Мавр выше среднего, и фигура его внушает. Если он научится бить, эффект будет что надо. Мавр обозревает Черепа из-под белесых ресниц, как-то… трудно ударить человека, который вот так… открыт. Черт, это же Череп, Мавр же мечтает ему двинуть! Мавр прикрывает глаза и пытается забыть о ситуации, но в голову лезет странное, вроде: «Он поведет людей, а я разобью ему лицо?» Несолидно как-то перед Наружними. Блядь, да что такое?! Мавр закрывает глаза еще раз… «Я не буду по лицу,» — убеждает он себя, а потом пытается представить Дом, ту реальность, а не эту. То, как он грузно восседает в коляске и смотрит на Черепа, который сейчас будет играть в волейбол. Как легко Череп взлетает над сеткой, как сильно подает, как в какой-то момент снимает майку, и его сильные плечи отливают бронзой, как на него смотрят девочки, даже его, Мавра, девчонки! Как насмешливо Череп глядит, когда Мавр проезжает мимо, насмешливо или недобро. Огонь внутри немного сходит с ума, и Мавр бьет, едва открыв глаза, чтобы все не исчезло, бьет сильно. Кажется, что лучше он просто никогда и не сможет. Удар внезапно достигает цели — не в лицо, в грудь с правой стороны — Мавр не ожидал, он смотрит на Черепа, и его зрачки расширяются то ли от ужаса, то ли просто от удивления. Череп не уклоняется и не закрывается, чтобы увидеть удар Мавра, почувствовать, как это будет, в полную силу, с отдачей. Он видит даже, как Мавр пытается себя накрутить… Словно ему жалко бить Черепа? Ересь. Просто сложно бить того, кто открыт и ждет этого? Но они же договорились… Мальчишками они тренировались, конечно, и друг на друге… Но не Мавр. Естественно. Удар приходится под ключицу, неприятно, но даже недостаточно больно. С такой техникой не свалить даже внезапно обездвиженного хрупкого Седого. Как вообще так можно бить при таком-то теле? На Изнанке отлично становится понятно, что Мавр выше и плечистее многих, сравним, пожалуй, с Лисом. А Лис — его лучший боец. Но это, положим, не просто фигура, но и тренировки, а Мавр не пробовал, но… Он же видел. Он всегда смотрел на их драки и словно играл в шахматы: умело переставляя своих бойцов так, чтобы вклиниваться в слабые места. Череп решает зайти с другой стороны: — Хорошо, все хорошо, — говорит он. — А теперь я ударю, уклоняйся. Мавр еще осмысляет: Череп от удара даже не ойкнул и практически не пошатнулся, железный он что ли? Мавр вот даже отдачу почувствовал — в локоть. Мавру не кажется, что у него вышло хорошо, но он не спорит. Встает поустойчивее. Как уклоняться он не понимает совсем — это еще хуже, чем бить. Поэтому он просто смотрит на Черепа во все глаза. И это неприятно, сразу вспоминается тот его удар в нос, но Мавр стоит и притворяется смелым. Череп же не станет всерьез его бить сейчас? Или станет? В голове мелькает: «Череп на самом деле, наверное, может вырубить меня с одного удара, а потом убить и все, конец. Мой отец обязательно так и сделал бы. Я подставился.» У Мавра в ушах уже заранее шумит, он слышит, как течет кровь в висках. И снова закрывает глаза, чтобы хотя бы позорно не сбежать сейчас. Череп озадаченно смотрит на Мавра, старается звучать без насмешки, потому что ему совсем не смешно, но все же ситуация забавная: — Мавр… если ты не будешь смотреть, то уклониться никак не получится. Я бы точно не смог. Если ты будешь бояться — ничего не выйдет. Ты должен… рисковать. Будет больно, но от боли не умирают… По крайней мере, Тут ты не умрешь. Череп вдруг понимает, что это бешеная удача, что в первый раз им удалось отбить девчонок от этих утырков. И ведь тогда Мавр не испугался. Не усомнился даже, что сможет. — Мавр! — настойчиво зовет Череп, — ты ведь хочешь вмазать… — Череп задумывается и называет, — мне… Не только уклоняйся, делай, что хочешь, дай отпор! Череп, конечно, прав: не умрешь, не бояться… Мавр Черепа и не боится, он боится боли, очень. Но… даже нос болел не сильнее, чем иногда сердце. Не думать, не бояться, смотреть, просто ответить. Мавр теперь смотрит на Черепа, он надеется, что что-нибудь получится у него инстинктивно, есть же такие инстинкты, верно? — Давай, — говорит Мавр, сжимая зубы. От напряжения и ожидания по лбу стекает пот. Череп еще раньше, чем все случается, понимает, что оборонительная тактика Мавру, кажется, совсем не подходит. Он с таким трудом дожидается удара, что будь у него здесь больное сердце, наверное, случился бы приступ. Череп не хочет ни оскорбить, ни унизить, поэтому бьет не в полную силу, и приблизительно туда же, куда бил сам Мавр: хорошее место, безопасное, не очень болезненное. Череп не замахивается даже, просто короткий удар. Мавр угадывает, куда придется удар, но поздно, он успевает лишь немного отшатнуться корпусом, а ноги словно немые, даже не отступают ни на шаг. Зато внезапно за событиями почти успевают руки: они пытаются ударить Черепа в ответ, одной рукой Мавру даже удается схватить Черепа за запястье, неожиданно тонкое. Мавр взрыкивает от боли, хотя та невелика, а Череп сразу примирительно отступает, и Мавр отпускает его запястье. Дышит. Посмотреть на Черепа страшно, вдруг он смеется? Ведь получается плохо, Мавр же не идиот, он понимает… Череп никак не может уловить драмы, а внутри Мавра явно кипит какая-то глубокая внутренняя жизнь. — Так уже гораздо лучше, — честно говорит Череп, — я все понял! Мавр поразительно не маневренен, что ожидаемо в общем-то при его росте и размахе плеч. Корпусом назад, вправо-влево, меняя точку удара — уже предел. Зато силища там в потенциале немереная. Значит, нужно брать тактику Хромого: активное и напористое нападение в слабые места врага, тот не выдержит силы и напора, а Мавр не будет стоять в ужасе в ожидании удара, подставляясь. — Расслабься, обсудим, — Череп почти улыбается. — Уклоняйся корпусом, старайся, чтобы удары приходились в плечи или в верхнюю часть ног, не в живот и не в голову, и колени береги. Не жди удара: как только враг перед тобой, не думай вообще, забудь обо всем, просто бей, бей со всей силы. Черепу внезапно становится даже весело. — Стоишь ты хорошо, а вот руки держишь отвратительно: одна болтается как плеть, а рука — это часть тела, а не бесполезная чужая конечность, Мавр. Череп говорит все жестче. — Крепко сжимаешь кулак и всю руку, чуть сгибая ее в локте. Локти подбери, прижми к телу. Пока бей только так, а то половина твоей силы калечит тебя самого отдачей. Ногами бей по коленям: сзади, спереди — не важно. Руками меть в голову. Ударами снизу в челюсть, чтобы запрокинуть голову, как Лис любит, видел же? Так и нокаутировать можно. И не выбрасывай руку вперед, не мячик же метаешь… Череп отходит чуть-чуть и показывает: как кулак становится продолжением плеча. — В нос, в глаз, в висок. Понял? Мавр рад обсудить, говорить гораздо привычнее, он кивает и даже немного расслабляется. Пока Череп объясняет, Мавр слушает его, постепенно все больше восхищаясь, ловит каждое слово. Хрень про руку вообще невероятная, Мавр и не думал, что это важно! Он пробует изменить удар, вступая в схватку лишь с воздухом, и почти сразу понимает, почему ему самому раньше было больно бить, почему его удар по Черепу получился таким слабым. Мавр смотрит за Черепом, запоминает движения. Когда тот показывает удар, то вся его рука напряжена и играет мускулами, но Мавру вдруг не завидно. Он просто смотрит, запечатляет. И закуривает. — Я понял, ты очень понятно говоришь, — отвечает Мавр Черепу и протягивает тому пачку и даже Черепову же зажигалку. Понимает, что сделал, но отступать поздно… Мавр мог бы повторить, куда бить, но вообще-то слова Черепа и так сразу превращаются в картинки: Мавр видит на границе сознания наружнего гада и представляет, как бьет его, это приятно, очень. Особенно в челюсть, так что голова запрокидывается, или в нос, когда враг заливается кровью. Череп вздыхает. Курить хочется, и он благодарно принимает и сигареты, и зажигалку. Ее металлическая прохлада в руке… Череп отдает ее обратно, почти резко. «Это просто вещь, — напоминает он себе. — Это честно» Череп выпускает дым и продолжает инструктаж: — Ничего не бойся и не останавливайся. Если вдруг что: у тебя руки сильные, оттопыриваешь большой палец и бьешь открытой ладонью в шею, тоже снизу вверх, бьешь и сразу душишь… Череп вспоминает следы на шее Ведьмы, и добавляет: — Как он с Ведьмой… Только ты быстрее и сильнее. Так даже можно повалить… И если это получится: садись сверху, держи коленями и бей по голове… Или его головой об гальку, пока не достигнешь желаемого результата. Дым улетает вверх, откуда-то приходит знакомый азарт. Череп почти рад той драке, что будет у скал. — Когда дерешься, знай — ты победишь, — Череп ловит взгляд Мавра. Как это странно… Сейчас он открывает свой единственный, свой главный секрет своему заклятому врагу: — Будь абсолютно уверен, понял? Череп снова затягивается: — Сейчас потренируем это, а потом перейдем к ножам, хорошо? Я все понятно объяснил? Мавр рад, что Череп берет сигарету, и не рад, что снова они сталкиваются об зажигалку. Но он пропускает это и слушает дальше. Череп говорит азартно, открыто, честно, это даже в голосе слышно, говорит так… Словно и правда забывает, кого он учит. И Мавр поражен почти по-детски, ему хочется внезапно замереть и смотреть дальше, и слушать. Чтобы ответить, он даже немного встряхивает головой, от чего из хвоста выпадает еще пару прядей: — Да, более чем, — благодарно говорит Мавр, — я готов. — Хорошо, — Череп тушит окурок пальцами и прячет в карман. — Действуй. Так, как обговорили. И не жалей… — Череп ухмыляется. — Такой подвижной цели у тебя не будет, так что не жалей сил. Руки должны привыкнуть. Череп не боится. Это просто азы, чтобы драться с ним, Мавру нужны тренировки, тренировки и еще раз тренировки. Силы мало, нужна и скорость, и ловкость. Но этим наружним гадам, обескураженным переходом, достанется сполна. Мавр отлично понимает всю ущербность своих ударов. Признаться, ему не очень-то хочется бить Черепа, но тот прав… Мавр почти не ждет, они стоят друг напротив друга, и Мавр наступает, он старается все время помнить о руках, о том, что кулак — продолжение плеча. Именно это — самое трудное, самое сложное. Мавр бьет и со всей силы, и с максимальной для себя сейчас скоростью, ему самому больше почти не отдает, и он попадает, но не туда куда метил, Череп очень быстр и ловок. Но все же Мавр вдруг попадает в цель, и его захлестывает странное ощущение. Такое сумасшедшее, такое сладкое, с легким головокружением и остротой всех чувств, ему хочется кричать, но он только сдавленно рычит, он представляет не Черепа, а тех гадов. Мавр знает, понимает, что Череп только уворачивается, он вообще не бьет в ответ, только блокирует удары. И Мавр благодарен, ему так ярко и так много, он наступает, теснит уже, он бьет все быстрее, руки теперь держат удар сами. Мавр задыхается восторгом! Он бьет еще раз, коротко, снизу, бьет в челюсть, а попадает в горло, и Череп вдруг падает, но дергает за собой, и Мавр падает на него сверху, стискивает его коленями, как сам Череп и научил, а потом вдруг… видит Черепа под собой, и дыхание сбивается, голова кружится сильнее, удар замирает без всяких слов Черепа. Мавр дышит тяжело, а костер внутри него разгорается сильнее и жарит, Мавр кажется готов в нем сгореть, он не может ничего сказать, он просто смотрит в глаза напротив, голубые как небо, и на то, как вокруг Черепа, кажется, прорастает трава. Мавр не помнит, как дышать, но ему и не хочется. Череп кашляет, смотрит на Мавра. Мавр мог бы и продолжить… это ведь просто. Это то, о чем думал Мавр, когда закрывал глаза? — Отлично у тебя вышло, — объявляет Череп. Удар и в правду удался. Череп действительно его пропустил… Странно даже. Под спиной галька, а Мавр, надо сказать, тяжелый. А Череп уже очень давно в драке не оказывался под кем-то… Успех Мавра радует Черепа, как и то, что тот остановился сам. Доверие растет, и это стоит дорого. А взгляд у Мавра такой… странный. Горячий. Череп улыбается в ответ на него бездумно. А потом мысли о деле снова возвращаются. — Перейдем к ножам? — Череп снова кашляет, упирается рукой Мавру в грудь, обозначая, что пора его освобождать. Мавр слышит как из-под воды, голос Черепа, такой, такой… Мавр снова встряхивает головой, и резинка совсем падает, волосы рассыпаются, частично скрывая пылающее лицо. Мавр вскакивает резко и, не успевая задуматься, протягивает Черепу руку: — Давай к ножам, — глухо говорит Мавр, с трудом находя голос. Радость от того, что все же у него получилось, получилось хорошо, медленно подступает и начинает ползти вверх, словно те лесные травы. Травы вообще уже заметно пробились сквозь гальку, и это красиво. Череп уверенно берется за протянутую ладонь и поднимает себя. Щурится и ухмыляется. И правда: получилось. Вспоминая несчастливую девятку: все они поменьше Мавра, значит сработает. Череп кивает на колченогий топчан: сидеть на гальке то еще удовольствие. Мавру нравится, что Череп опирается на него, нравится чувствовать, как он стоит рядом, Мавр ничего больше не понимает, но ему нравится… Он смотрит на улыбку Черепа и улыбается в ответ совершенно бессознательно и соглашается, конечно. Они садятся рядом и Мавр снова достает покурить, он и правда очень вошел во вкус. Он заказывает те же сигареты, что курит Череп. Мавр протягивает и пачку, и зажигалку и опускает голову ниже, а потом вдруг говорит: — Череп, она тебе… дорога? Мне она очень нравится, но ты возьми обратно, если хочешь. «Что я несу?» — думает Мавр, а следом что-то внутри подсказывает, что все правильно — так и должно быть. Мавру мучительно жалко расставаться с прекрасной и редкой вещью, но ему хочется перестать уже чувствовать этот стыд и неловкость. Хочется, чтобы просто. Он не знает, как будет дальше без ее приятной горячей тяжести, но… Что именно «но», Мавр не знает, он затягивается, а волосы почти полностью скрывают его лицо. А Череп такой близкий, и под его ногами вьются травы. Мавр хотел бы частичку Черепа себе, но еще больше хотел бы, чтобы Черепу не было неприятно с ним. Здесь, это просто здесь, а не там. То, как учит Череп — безумно, он и правда отдает все, что знает… И Мавр доверяет в ответ, хотя не признается. Череп прикрывает глаза. Странно. «Странный воздух, странный день… В пустоту из пустоты…» — это чужие слова, но Череп откуда-то вспоминает их. Череп прикуривает и смотрит на Море. Интересно, видно ли его Мавру? Череп помнит, как в тринадцать недоумевал, почему пляж упирается в… ну не в море в общем, хотя продолжает им пахнуть. А позже понял. От предложения Мавра что-то щемит в груди, перед глазами снова Индиго в тот последний день: «Держи, малек. На счастье». А потом… Череп снова сжимает веки. — Это зажигалка Инди, — объясняет он. Мавр и сам знает, о ком Череп. Они все помнят прошлый выпуск и прошлого вожака. — У тебя на нее столько же прав, сколько у меня… Череп не думает так, но думать так честно. И честно не забирать зажигалку, Череп отдал ее не просто так. — Итак, нож… Мавр кивает, вот теперь все честно, теперь он не взял, не купил — Череп ему ее…подарил. И Мавр улыбается в ответ, только глазами, но это больше всех других улыбок. — Спасибо, — говорит он в ответ и бережно убирает подарок. — Ножи, я весь во внимании. Нужно заламывать руку, чтобы… — размышляет Мавр вслух. — Нет! — вздрагивает Череп, потом поправляется, — то есть, не надо, пожалуйста, так рисковать и приближаться к кому-то с ножом, если ты без ножа. Череп морщится. — Даже если с ножом, но не умеешь им пользоваться — тоже не надо. Если кто-то достал нож, неважно умеет он или нет: твоя сила — расстояние. Черепа осеняет, недаром, видно, прожигал Мавра взглядом, когда тот бесновался над мальками: — Тут в ход пойдет твое любимое оружие… ремень. Возьми его с собой и с пряжкой побольше. Свернешь вдвое вокруг руки и будешь крутить как можно быстрее… Так ты не подпустишь его к себе — уже полдела. А если попадешь по ножу или руке — выбьешь. И тогда — просто бей! Как сейчас… Мавр кивает, это оказывается поразительно логично и просто, вот только сам он никогда бы не додумался… Череп выдыхает. Научить большему за один раз просто невозможно. Он устал и уверен, что Мавр устал тоже. Пора отдыхать им обоим. — Ну как-то так, — резюмирует Череп, — и договоримся: я тебе поставляю опасных врагов, а ты не рискуешь и не подпускаешь их близко ни к себе, ни к Седому. — Я понял, я все сделаю и буду осторожен. Мавр слышит Черепа, слышит, его тревогу и внезапно — заботу. Она дрожит на какой-то границе и безумно веет теплом, укутывает. Дом — это… Дом — это дом? И у Мавра нет другого? И нет другой семьи? Это больно и остро, и Мавр спешно переключается. Он обещает искренне, тем более, что он не против ума и осторожности, это ему понятно и близко, как и ремень. Все ясно, осталось только исполнить — Мавр и правда потренируется в Доме. И ремень возьмет другой, не тот, что для мальков использует, у него есть совсем новый с огромной пряжкой, длинный, чтобы на нем сходился. Мавр их не носит в Доме, но отец все равно их присылает, дорогие, кожаные, фирменные… хоть сгодятся на дело. Вроде бы все уже обсуждено и пора расходиться, но Мавра что-то держит. Что-то огромное, что сегодня привязало его к Черепу. Череп не убил его, он не убил Черепа. Череп даже не ударил его ни разу всерьез, хотя мог бы. Просто… Просто, чтобы показать свою власть, но он не бил. Вот и все. Нет реальных сомнений и нет преград. Мавр и правда устал, но это не повод. Он думает о том, что Череп просто охуенно дерется, прекрасно объясняет и отлично понимает все про драку. Как изнутри, так и снаружи. И про то, как стоит рисковать, а где не стоит. Если кто-то и может повести людей в драку на Наружних — это Череп. Отлично? Как бы не так! Невозможно… Мавр молчит, Мавр решается. Он знает, что выхода лучше нет, но как его озвучить? И как быть, если им понравится? Мавр верит вдруг в Черепа даже больше, чем в своих людей: Череп будет честен, как сегодня, он сделает все максимально и ничего не попытается отнять. А Мавр считал, что таких не бывает. Значит Черепа не бывает? Но он есть, такой живой и горячий, и он так близко. Все это время Мавр буравит Черепа взглядом, периодически отдыхая под ресницами. — Вот и хорошо, — выдыхает Череп с дымом сигареты. — Я надеюсь, этого хватит на сегодня. А если нет… Череп верит, что он почувствует, но он просит Мавра: — Позови. Мы должны победить. Это как победить Наружность в одном локальном моменте и месте, но тогда знать: они смогут. Смогут, когда понадобится… Мавр кивает, он и правда согласен. Вот и не нужно оказывается ни о чем Черепа предупреждать, объяснять, искать слова… Если что-то пойдет не так у них с Седым, то… Мавр позовет — не станет рисковать. Так же как Мавр верит, что Череп отдаст сложных противников, не станет сам махаться с ними в буче. Но Мавр не благодарит — потом разберутся. Он снова и снова задает себе вопрос: кто поведет моих людей? Никто из них никогда не руководил, не смотрел со стороны, не видел общего рисунка. Они классные бойцы, но никто из них не понимает, как быть вместе, это Мавр делает их целыми. Череписты давно уже поняли и без команд, поэтому Череп и бросается так глупо вперед, а значит если… если его притормозить, заставить снова быть больше их полководцем, чем бойцом, то… Он будет осмотрительнее? — Наши люди пойдут вместе. — Мавр говорит уверенно и быстро, словно спешит сказать все и сразу, пока не передумал, — Я велел им не задирать и не отвлекаться на внутренние конфликты, но этого мало. Им нужен вожак, а это я. Им нужен тот, кто понимает и поведет их. Я расскажу им, что стану смотреть с Изнанки, и что… у нас есть связь Ходоков. Они поверят, они верят в чудеса. Их поведешь ты, — Мавр не спрашивает, — я скажу, что ты говоришь, то, что сказал бы я, и они пойдут за тобой. Я приведу их… К тебе, к твоим комнатам, когда скажешь, чтобы вы наступали все вместе, и уйду у всех на глазах, для убедительности. Один раз, — выдыхает Мавр и нервно чиркает зажигалкой. Она успокаивает и греет руку мягким теплом, огонь внутри Мавра отзывается. «Это подарок,» — думает Череп. Он нужен им обоим, но что тут спорить? — Спасибо, — говорит Череп сухо, что тут еще скажешь? Он понимает, чего боится Мавр. И это глупо и смешно: Черепу не нужна ни власть, ни сила. Лишь свобода. Догадайся Мавр годы назад об этом — было бы так просто… Но, увы. Это внезапно отзывается почти болью. Череп вдруг думает: «Им понравится. Понравится быть целым и защищать друг друга.» И это может подорвать власть Мавра. Но Череп не понимает, как что-то можно изменить. Если бы он был на месте Мавра — сделал бы так же. — Веди их, и пусть все получится… у нас. No pasarán! — говорит Мавр, он не задумывается о том, что это клич Черепа. И Че Гевары — команданте, легенда. Череп тоже станет, уже стал, пусть и в масштабах Дома. А Мавр — антагонист героя. Он чуть усмехается своим мыслям, но не сдает назад. Мавр знает больше, чем можно подумать. Ему почти не важно, что дальше. Есть только здесь и сейчас. Есть Череп, есть смысл и цель, есть Ведьма и месть. И «они не пройдут». Сдержанностью Черепа можно разбивать скалы, это почти оскорбительно, может даже обидно, но отчего-то бесит настолько же, насколько восхищает. Огонь внутри горит ярче, он и ранит, и согревает. Трава снова живет своей жизнью, она приближается, больше не свивает ноги в оковы, но, когда касается руки, трещат искры, Мавр завороженно смотрит. Ждет. Трава доползает чуть выше запястья и вдруг рисует там какой-то знак, это немного больно и подозрительно приятно, словно его касаются чьи-то пальцы. Трава… Та же, что выползает из-под ноги Черепа. Та же, что стекает и ветвится от его татуировок невиданной красы. Череп носит с собой Лес, Мавр чувствует этот Лес, но совершенно не думает о нем. Только о здесь и сейчас. Мавр живет, а не ожидает жить, жизнь не ускользает, она бьется внутри, наполняет и отдает искрами в кончиках пальцев. Впервые Мавр думает, что, если потом ему придется умереть, это не будет страшно. — Venceremos, — отвечает Череп без запинки. «Мы победим». Череп не сомневается. Это то, что Мавр никак не понимал раньше: когда защищаешь что-то больше, чем себя самого — невозможно не справиться. Мавр заставляет себя идти, хотя ему не хочется на самом деле. Но причин задержаться больше нет. Он сошел с ума, он выбрал. Пусть так. Зато все получится, зато они победят Наружних. А потом… если кто-то захочет уйти… «Тогда и посмотрим,» — устало решает Мавр. Он вспоминает, как это: дышать, жить, бить, как это: говорить и слышать, как это: смотреть Черепу в глаза и чувствовать его. «Псих,» — думает о себе Мавр, но больше мыслей нет. Он не задумывается, не сосредотачивается, не решает, он выходит с Изнанки точно рядом с коляской, он просто… стоит. Это тяжело, это клокочет в горле, криком, которому не выйти. Он просто стоит между кроватью и коляской, в шаге от обеих. И всем сразу становится виден его рост. Мавр выше их всех. Стоять трудно, Мавр дышит. Ему даже ухватиться не за что. Голова кружится сильнее, дыхание становится жестче, прерывается. «Лекарство,» — думает Мавр, но продолжает стоять и оглядывает своих людей с высоты собственного роста. Он чувствует сразу восторг и ужас и не может пошевелиться. Череп снова думает о том, как это странно: бояться потерять власть. Но Мавру кажется, что он и есть та власть? Череп смотрит, как Мавр выходит. Являет себя своим во всем своем росте. «Дурак, — думает Череп, — они и без того знали, насколько ты выше». И продолжает смотреть, готовый помочь. Хотя этой-то помощи Мавр и не простит. «Если позовешь, я приду» — обещает Череп молча. Придет время — они сочтутся?