Вечер трудного дня

Че говорил хорошо. Просто, близко и понятно, и во всеобщем молчании — даже Детка поразительно тихо сидела в клетке и взирала на происходящее без комментариев — Хромой решился быть первым. Он шагнул вперед, пересекая невидимую черту — границу между стаями — и оказался лицом к лицу с Варваром. Неизменным его соперником на сходках. Хромой не пытался быть особо дружелюбным, он посмотрел на Варвара из-под бровей и предложил: — Мы часто… были противниками, будем в четверке? К Варвару приблизился Кулак, и Хромой по привычке чуть не принял боевую стойку. — И я с вами, — серьезно сказал Кулак и сунул кулачищи в карманы. Хромой почувствовал плечом ДваМетра, тот вырос рядом с ним, хотя еще недавно стоял в стороне. — Тогда только меня и не хватает, — ДваМетра развел руками, — но сначала покурим? Варвар с Кулаком кивнули, все вместе они отошли в сторонку, доставая сигареты. Хромой еще раз, последний перед тренировкой, посмотрел на Мавра и Черепа. Мавр все стоял, а до того он шел. Сам… Блядь, сам! Да где это видано? А потом еще и руку Черепу протянул — Хромому до сих пор хотелось себя ущипнуть. Он подумал о том, что они все проглядели в Мавре. Что-то пропустили, не заметили. Может просто то, как Мавр вырос? А потом взгляд Хромого невольно переместился к Ведьме. Ведьма следовала за Мавром, и это ясно говорило о том, что она тоже… Будет участвовать. Там — на другой стороне реальности, ведь махаться с пацанами она не станет. Снова будет возле Мавра, и это вдруг до обидного задело, хотя за её безопасность так приходилось опасаться меньше. Хромой затянулся поглубже и решительно отвел глаза. Сейчас следовало больше думать о деле, а не о девчонках. Но Ведьма странным образом занимала его мысли. Не только сейчас, когда она так откровенно приковывала к себе взгляды — единственная девчонка среди пацанов — но и всегда. Как постоянный фон, немного тревожный, но до странности приятный, воодушевляющий. «Так Ведьма же», — попытался оправдаться перед собой Хромой. И не стал отмахиваться от этого факта, осознавая, что это правда аргумент, но все же негромко заговорил с Варваром. — Мы же в первой линии пойдем? Варвар с Кулаком кивнули, между ними завязалась осторожная и негромкая беседа. Когда Череп убрал руку, Мавр ощутил почти… обиду? Странный холод пробежался по телу, тревожа, побуждая куда-то идти, может даже… Бежать? Но Мавр остановил себя, вдохнул и лишь переступил с ноги на ногу, чувствуя, как непрочно он стоит на земле. Стоять без опоры оказалось не так-то просто — напряжение было огромным. Оно колебалось волнами, давило на плечи, пригибая к земле или шатая равновесие. Не только физическое, но и душевное. Так много пришлось сделать за последнее время, а столько еще осталось! Самое важное ждало их всех впереди. Мавр был уверен: он выстоит, будет стоять столько, сколько потребуется. Он ничем не хуже Черепа! Череп сразу перешел к сути, он не давил, но возражать ему и не хотелось… Почему-то. А предложение покурить было как нельзя кстати: Череп приглашал поговорить, а еще давал возможность не торчать истуканом посреди двора. — Покурим, — легко согласился Мавр и подумал, что гордость не позволит ему предложить Черепу присесть, хотя следовало. Мавр внезапно понял, что поговорить, наверное, не получится — перекур, и Череп пойдет к ним, он всегда среди людей. Всегда с ними… В этом же их с Мавром разница. И ведь не поспоришь, не предъявишь. Мавру останется только смотреть на него и на них. И лучше не вмешиваться — Череп должен полностью взять управление. — А ты разве не пойдешь тренироваться со всеми? — уточнил Мавр, готовя себя к одинокому молчанию под дубом. Сейчас Мавр не чувствовал зависти к Черепу, даже вдруг осмыслил, как тот рискует. Как легко в этой драке, во всеобщем замесе, где все смотрят только на чужаков, Черепа, не ждущего удара в спину, открытого для своих, честного… Мог достать кто угодно из маврийцев. И люди Мавра должны были увидеть согласие вожаков сейчас, чтобы не оглядываться на Мавра в ожидании дополнений или возражений. Никакой коррекции, словно у них есть только Череп, и ему сегодня идти вперед, ему гореть в полную силу на два лагеря. Сложно… Как применить волю, чтобы не применять волю, как отпустить неизменный контроль? «Справлюсь… — пообещал себе Мавр. — Что не сделаешь ради… победы.» Конечно, победы над Наружними. Череп глянул на ребят: они медленно сходились, объединялись маленькими группами. Хромой стоял рядом с ДваМетра напротив Кулака и Варвара, уже окутанный клубами дыма. Эта завеса наползала на всю четверку, превращая их во что-то странно цельное. Пацаны не смеялись так, как обычно, бывало между своими, но осторожно покашливали, маскируя скупые смешки. Череп снова посмотрел на Мавра: он, конечно, впечатлял — Череп был ему примерно по нос или чуть ниже. Никогда Череп не комплексовал о своем росте, но сейчас почувствовал себя странно. Он шагнул к Мавру ближе, так, чтобы его только он и мог услышать, спросил: — Ты как? Дойдешь до лавки у стены или лучше мне тебя подвезти? Мавр вздернул подбородок и болезненно дернул углом рта, кривя губы. В вопросе Черепа было что-то… Внезапное, точно небезразличное. Но от мысли, что Череп повезет его на коляске, хотелось немедленно выпасть на Изнанку и протаранить Черепа в грудь, чтобы он… вспомнил, какой Мавр на самом деле, чтоб не задумывался о том, что Мавр гадкая синюшная неповоротливая развалина. Ведь так много уже получается, так почему же?! «Череп просто наблюдателен и правдив, — горько признал Мавр. — Какая нахрен битва, он бы мог прибить меня прямо сейчас. Позорно повалить на землю. Или просто подождать, пока я упаду сам.» Мавр сквозь горечь усмехнулся такому исходу. И, конечно, он мог в любой момент уйти на Изнанку, но… это был бы позор. Мавр закусил губу. — Я могу все сам, — высокомерно изрек он. — Я не инвалид. И не настолько немощен. Череп только вздохнул: никогда нельзя было угадать, на что Мавр обидится. Ведь Череп как лучше хотел. Двойня же не обиделись, когда им дали в провожатые прекрасного маврийского рыцаря. — Сам так сам. Идем. Если предположение Черепа о том, что Мавр не дойдет до лавки оскорбляло, то предложение присесть — радовало. Череп не собирался заставлять его стоять. Хотя мог бы. Но великодушно прощал слабости… Сука! — Если надо, то постоим. Я просто… раньше. «Не пробовал» звучало невероятно стыдно, щекам стало горячо, и Мавр порадовался, что не склонен краснеть. — Раньше я чувствовал себя хуже, — это даже не было враньем, Мавру именно так и казалось. Череп кивнул и шагнул вперед, и Мавр пошел с ним. За ним, стараясь поспевать. Он намеренно отодвинулся подальше в сторону, но… хотелось, чтобы Череп снова подошел ближе и дал опереться. Только кто ж в таком признается? «Мне не нужна помощь,» — уговаривал себя Мавр. Он снова вернулся к вопросу: зачем все это, если сейчас Череп свалит тренироваться? Хочет усадить его, чтобы не развалился? Ну, спасибо, конечно. Хотя за то, что Череп приноровил свой быстрый шаг к его, был действительно благодарен. — Ты же пойдешь к ним? Можешь сразу идти, я дойду до лавки, — выдал Мавр, и тон у него сделался поистине королевский. «Чего ты дуешься?» — чуть не спросил Череп. Его покинул давешний нервный смех и напряжение, пришла веселая злость. Легкая, словно толкающая его вперед и вверх, та самая, которая приходила к нему перед схватками с маврийцами. Двор кишел разноцветьем и разнообразием Домовцев. Такие разные, они понемногу перемешивались, и становилось заметно насколько они на самом деле похожи. Хотя кому-то было сложнее: Гвоздь как-то очень быстро оказался в стороне ото всех, так же как Лис и Харон. Главным противником Лиса был сам Череп, и Лис даже невольно посмотрел на него вопросительно, но Череп был сосредоточен на Мавре и не заметил. Лис перевел взгляд на Харона: это было чертовски привлекательно, но, конечно, несерьезно, да и обещал же не задирать. Лис нахмурился, и тут заметил Якудзу, что, во всю жестикулируя своими ассасинскими знаками, беззвучно подзывал его. Возле Якудзы курили Кабан и Шалтай. «Годно,» — решил Лис и двинул к ним. Раххати чуть растерялся, он не совсем понимал, кого выбрать — никогда достаточно не интересовался у Харона другими людьми, а сам тот болтал только о друзьях, а не о противниках. Пока он сомневался, многие уже нашли себе партнеров, а Раххати все стоял и уже чувствовал себя идиотом, начиная сердиться. Жизнь его к такому не готовила, а оставаться один он не собирался. Вдруг кто-то коснулся его плеча: за спиной оказался Май. Тощий и красивый, как девчонка, он улыбнулся. Раххати инстинктивно дернул плечом, сбрасывая чужую руку, но Май словно не заметил: — Пойдем, — позвал он, — Фрост говорит, что мы со Светляком слишком дохлые, так что двое ему, а тебе — Шут. И не будем убеждать его, что он придурок и нас недооценивает, пусть сам увидит, — Май наклонил голову, а в глазах его мелькнул задорный огонек. Раххати ответил недоверчивым взглядом, собирая из своих воспоминаний этого парня. В общем-то ничего особенного там не находилось. Парень и парень, не близкий, не чужой: и куревом делился, и в драке прикрывал, над Хароном почти никогда не ржал, дорогу не переходил. Раххати кивнул, расправляя плечи, оценивая уже Шута. Тот был невысокий и тонкий, Раххати хмыкнул, по всему выходило, что он не уступит и не окажется слабаком с таким партнером. Шут в драке был хитрым, а Раххати любил напор и ярость. И, наконец, у него были все права это выразить. Пусть не сейчас, но с Наружними точно. И стоило как-то так настроить Шута, чтобы Раххати был движущей силой, а смекалистый Шут прикрывал ему спину? Раххати уже представлял себе эту картину, и довольная улыбка наползала на его лицо. Ведьма наблюдала за социальными явлениями с любопытством, сама она просто подошла к Седому и протянула ему пачку сигарет. Им не требовалось ни разговаривать, ни тренироваться быть в связке. Гвоздь сделал пару шагов в их сторону — ему явно было неловко и одиноко. Гвоздь умел, но не особенно любил драться. И гением сближения он не был. Ведьма переглянулась с Седым: стоило ли им вмешаться? Вроде как кардиналам, пока короли беседуют. Мысль была смешной и, кажется, синхронной: во всяком случае Седой усмехнулся ей и покачал головой. Гвоздя, тем временем, похоже, выбрали: к их компании неумолимо двигались Морква и Ботва. Зрелище они представляли впечатляющее: волосы Морквы, короткие и ощипанные, горели рыжим, а шевелюра Ботвы бросала всем вызов своей зеленцой, и футболки на них были в тон волос с разными надписями, собственноручно сделанными маркерами. Морква и Ботва не были родственниками по крови, но все давно уже об этом забыли. — Привет, — подкатил Ботва, пристраиваясь рядом с Гвоздем. — Седой, мы украдем партнера для спарринга? Или ты сам претендуешь? — Морква рассмеялся своей шутке. Ботва придвинулся к Гвоздю поближе, дружелюбно улыбаясь. Морква и Ботва были парни простые и веселые и точно знали, кто им нужен. И боец неплохой, и всегда при Мавре и… заметно растерялся: напряжение его чувствовалось за версту, а у Седого с Ведьмой явно был свой междусобойчик, и Гвоздя они не приглашали, не знали, как его применить к делу. А Гвоздь был очень интересный. У Мавра не было замов, но Гвоздь был Мавру левой рукой, и не зря он занимал это место, ребята были уверены. Левая сторона башки и тела, она отвечала за дела душевые и творческий подход. Ботва был левшой и от того очень интересовался, и почитывал всякое о правых и левых полушариях. Левое всегда нравилось ему больше. А Лис и Гвоздь, как правый и левый, подтверждали его, Ботвы, безусловную логику и правоту его выводов. Спарринг спаррингом, а налаживать межстайные связи — важнее. Есть одно общее дело, найдется и другое… Морква и Ботва вообще были против войны. За диалог. Просто раньше момента подходящего не было. Гвоздь коротко скользнул взглядом по лицам парней и привычно опустил взгляд. Будто этой секунды хватило, чтобы рассмотреть их как следует. Седой усмехнулся. — Пожалуйста. Полагаю, ты о Гвозде? Или… — Седой выразительно покосился на Ведьму, а она засмеялась. Морква задумчиво провел ладонью по своей башке, потом посмотрел на Гвоздя и улыбнулся: — Ну их, этих волшебников, пошли с нами? Драться не драться, а покурить дело хорошее. Гвоздь согласно качнул головой и дёрнул уголком губ, что в его исполнении было почти полноценной улыбкой. Череп, усевшись на лавку по-турецки, достал сигареты. Прикурил две, одну отдал Мавру, затянулся и задумчиво посмотрел на площадку, а потом на Мавра. — Надеюсь, что не пойду, — Череп сощурился и хитро улыбнулся. — Я же уже подрался с тобой. Ты же не думаешь, что… — Череп запнулся, Мавр, наверное, правда думал, что можно вот так вот, за один раз, научиться драться в паре. — Это не для того, чтобы они научились чему-то новому, а просто, чтобы потренировались вместе. Так сказать — сработались, почувствовали, что это вообще возможно. Драться лучше они не начнут, а вот относится друг к другу иначе — да… «И это останется с ними после сегодня», — подумал Череп, но вслух не сказал. Мавр и сам бы догадался, а после и заволновался об этом. Мавр с радостью взял сигарету и затянулся, полностью, не в пол силы, не чуть, а по-настоящему. Стоило сесть, как сразу стало легче, теперь он был рад, что Череп не стал развивать тему его ходьбы и немощности. В ответ же на нынешние речи Мавр улыбнулся. — Оказывается, это был хитрый ход. Умно. «И правильно, — подумал Мавр. — Только это и нужно. Они должны не остерегаться друг друга. Сегодня…» Девчонки и всегда не очень-то стереглись, и ничего, не рвались заделаться черепистками. «А вдруг им понравится? Быть вместе, бить за одно, идти за Черепом? Что тогда?» — спросил противный внутренний голос. «Об этом я подумаю завтра, » — отрезал Мавр. Он посмотрел на ребят, те сходились все ближе и говорили все раскованнее: фигню, подколы, шутки, но… это было много. Даже Гвоздя череписты завлекли, и он, не спеша, тащился с ними под баскетбольное кольцо. Гвоздь пошел с ними, и Морква решил завязать беседу: — Мавр у вас последнее время прям… — Морква задумался на секунду, — поднялся… Вышло хорошо — и в прямом и в переносном смысле. — Круто сегодня пришел, мы офигели, — честно признался Ботва, решив, что с такими, как Гвоздь, хорошо быть прямым и открытым. — Вы не дрейфьте, Че никогда не предаст. Вы для него на эту битву свои будете. Ты ж куришь, да? — уточнил Морква на всякий случай. А Ботва продолжил: — Говорят у Мавра курить нельзя, и вы шаритесь по углам, но сейчас вон все уже… начали, а Мавр-то всё видит, но молчит. Парни говорили активно, быстро, с неприкрытым интересом и без всякой злобы или насмешки. Просто интересовались жизнью с Мавром. — Я не курю, — отозвался Гвоздь, — Не потому что нельзя. Просто не люблю… просто не пробовал. И голос его — не полушёпот, именно голос — вдруг прорезался. Мягкий и тёплый, будто только-только пробудился от сладкого сна. Такое с ним бывало лишь в волнительные моменты. Хотя, чем сейчас не волнительный? Но парни Гвоздя даже веселили. Он редко улыбался, слишком редко. Но их разговор был хороший повод начать делать это чаще. — Ого! — Морква присвистнул, — Надо же… Ой! Ботва ткнул Моркву в бок локтем. — Смотри, все врали, Мавр курит, дымит, как паровоз! — Морква ткнул пальцем в сторону Мавра и Черепа. — Круто… — констатировал Ботва. — Всегда слухи все преувеличивают, Мавр-то нормальный, вроде. — А у вас чего про Че говорят? — поинтересовался Морква. — Наверняка тоже несут ересь всякую… — Прям как мы про Мавра, — закончил фразу Ботва. Он достал из кармана пачку сигарет, но вытянул из нее самокрутку: — Гвоздь, ты не хочешь немного, для драйву? Они мягкие. Хорошая трава, легко пойдет, приятнее курева… Парни поглядели на Гвоздя с любопытством и ожиданием. — Верно, болтают всякое, такие же преувеличенные слухи. Я не вслушиваюсь, — покачал головой Гвоздь, как бы извиняясь. — Много что за Черепа говорят. Да только слушать ничего не хочется. Лучше узнавать самому. Гвоздь посмотрел на самокрутку с недоверием и спрятал синий взгляд, тушуясь. Было стремно пробовать что-то новое, да еще и брать от черепистов. Совсем удивительно. Но вдруг череписты приняли бы это за куда более серьёзный отказ? Гвоздь, поджав губы, взял из рук Морквы самокрутку. Зажал в зубах и чуть наклонился, прося огня. Морква и Ботва были не дураки, они сразу оценили ответ. Такой человек и должен был быть близко к вожаку. Не сплетнями полнится, а сам думает. Морква тут же чиркнул зажигалкой. — Ты только осторожно, сначала мягко тяни, не в затяг, а то кашлять будешь. Они сладенькие, вкусные и никакой химии, гарантия качества! — объяснил Ботва. И прикурил свою такую же, осторожно потянул, показывая, как надо, без всякого апломба. Гвоздь пацанам нравился все больше. А ходили слухи, что он немой — врут всегда, преувеличивают. Молчаливый просто, задумчивый, что ж… какой от этого вред? Главное ж пообщаться с человеком, узнать… — Ты крут. Ближе тебя к Мавру нет. Ты не думай чего, мы не доносчики! Череп — он клевый, надежный, честный. Он будет за…эм… нас всех. Он не умеет иначе, вот увидишь, — в голос пообещали Ботва и Морква, не сговариваясь. Вот и раскурили они «трубочку». Это хороший знак, вырисовывался диалог. Мавр все же решил, что должен напомнить Черепу о расстановке сил и их уговоре: — Ты пойдешь с ними в бой, — не спросил, констатировал Мавр. — Ты обещал передавать мне всех, кто будет мешать. С этими тварями не нужно — один против нескольких. Это глупо. Ты должен дотянуть до конца в добром здравии. Мавр посмотрел на Черепа: — Их некому повести кроме тебя. Мои пойдут за тобой. Но… Если ты не сможешь идти вперед, они не пойдут за твоим Хромым. А у меня… Лис не в лучшей форме. А Гвоздь — не лидер. Поэтому, не рискуй собой зря, — Мавр надеялся, что звучит сухо, по-деловому. Череп снова затянулся, выпустил дым вверх, посмотрел на него. — Если припомнишь, Мавр, я ни в одной драке не пострадал серьезно. Говорить об этом оказалось неприятно, Череп не любил драться именно поэтому: когда стенка на стенку невозможно контролировать, защищать, надо всегда помнить о цели, и цель важнее. — Это не довод, — возразил Мавр. — Ты с нашими дрался, а не с Наружними. Отморозки даже на девчонок не постыдились поднять руку. Раз уж мы… действуем сообща, и я отдал тебе своих, то… ты мне должен. И я хочу быть не менее активным участником событий. Я знаю, что в схватке трудно отслеживать и всех врагов, и своих бойцов, и… собственную безопасность. Мавр выразительно посмотрел на Черепа, и ясно увидел по ярости во встречном взгляде — Черепу нечего возразить. — Ведьма пойдет со мной и Седым, она сможет… Мавр запнулся на мгновение «присматривать за тобой» — звучало реалистично, но опасно. — Изнанка дезориентирует чужих. А я буду там с Седым. Это гораздо безопаснее, чем ваше месилово. Ты и сам это понимаешь, а я… не хочу отсиживаться в тени. Ведьма поможет мне ничего не упустить и проконтролировать ситуацию, если она станет критической, — закончил Мавр, подобрав наиболее нейтральные и логичные слова, подходящие моменту. Он надеялся, что Череп не станет поминать, что раньше Мавр как бы так и делал — просиживал задницу в кресле. Мавр был стратегически прав и тогда, и сейчас: Черепа нужно было страховать, а Ведьме хватило бы и сил, и понимания ситуации. Она станет глазами и ушами Мавра, его вниманием и памятью, его связной с реальностью. Она не будет крысить за Черепом и мелочиться, а сбережет его, позовет Мавра на помощь, и ей не понадобится дополнительных уговоров и лишних доводов. Признавать это все перед Черепом было неприятно и стремно, может глупо, но… в бою все имело значение, и Череп должен был знать. Он должен был согласиться и не мешать Ведьме страховать их. Череп не сдержал усмешки. — А я уж было подумал, что ты стал нормальным. Но рад видеть, что твои истинные ценности все еще с тобой. Должен, говоришь… Ну, значит верну сторицей. И для начала: на Изнанке будет Ведьма? Череп не сомневался в этом и раньше, но сейчас было совершенно необходимо, чтобы это озвучил Мавр. Око за око, зуб за зуб. Если можно Ведьме, можно и Двойне. Ничего личного от Черепа Мавру, просто у девчонок свои дела. Особенно если внезапно одна из них станет контролировать Черепа. Мать твою. Последнее, в чем Череп нуждался, это нянька. Мавр мог думать о себе и о драке, что угодно. Череп точно знал, как и что делать. И кого перебрасывать, кого нет. И как драться, и даже как побеждать. Череп резко затянулся. Череп злился, и Мавр разозлился тоже. Не подумав, выдал: — Блядь… Ведьма будет, она заслужила! Она должна видеть. Это что проблема? Потом затормозил и все же подумал: — Я… «Доверяю тебе, » — звучало жутко. — Я знаю, что в замесе легко не заметить третьего, пятого, седьмого. Легко пропустить что-то и будет ранение. Это реальность, это опыт. Ты тоже это знаешь. Никто не будет следить за тобой или контролировать. Делай, что хочешь. Просто… Черт… Просто ты будешь в схватке. И мы с Седым тоже, хоть и в другой. Можно позвать, но… ты позовешь, только когда заметишь, возможно, поздно. А Ведьма сможет смотреть за боем, за всеми в бою и давать знать, если у кого-то много противников, если у кого-то из Наружних оружие. Это общая безопасность. Это разумно. И да, твоя безопасность тоже, Череп. Я… сказал своим, что ты сегодня — это я. А за мной всегда… присматривают, — Мавр усмехнулся. — А мне Там будет гораздо проще вырубить врага и вернуться к нему потом, заняться новым. Ты… должен согласиться. Я говорю прямо, открыто. И я не могу пообещать, что, если ты скажешь сейчас «нет», я откажусь от своего плана. В груди у Мавра ходило ходуном, воздух вибрировал и дрожал в легких. «Смотри же, смотри! Я говорю столько правды.» Он вдруг понял, что сейчас он совершенно один, ни бойцов за спиной, ни охраны, ни друга. Никого. И Череп может… все. Мавр снова затянулся, страшно не было. Было скорее свободно и очень ярко, сердце билось часто, сильно, но ровно, гнало кровь, и она как будто бурлила. Это оказалось хорошо. — Не проблема, — Череп говорил зло, отрывисто. Внезапно вся магия их договоров исчезла. Просто Мавр, и снова он хочет знать, контролировать, мочь. При том, что Череп не увидит Изнанки, не узнает и не почувствует главного. — Примерно из тех же соображений с вами будет и Двойня. Два короля и две королевы, как в сказках. На языке крутилось много обидного, колкого, но Череп выбрал простое: — Знаешь, я все же пойду. Им будет полезно посмотреть, как я это делаю. — Ты сейчас точно, как я, когда… ты предложил повезти меня, — горько бросил Мавр. — Но… «Но» не работало. Мавр не знал, как объяснить иначе. — Я не хотел быть хуже тебя, — признал Мавр. Лицо его было серьезным и очень бледным, и его все явственнее заливало синевой, словно Мавр замерзал и очень давно. А внутри него бился огонь, и он рвался наружу, выжигая все, обращая чувства в пепел. До Мавра не могли дойти сейчас слова Черепа о Двойне, другое было важнее. — Я хочу помочь. Я могу помочь. Хорошо? — Мавр замер, он не задумывался об этом, но все удерживал Черепа рядом, продлевая их разговор. Череп промолчал, он встал, отвернулся, но шагу не сделал. — Стой, — попросил Мавр и тоже поднялся, резко, слишком быстро, с таким усилием, что даже покачнулся, а потом подумал, что уже второй раз Череп хочет уйти, а Мавр… просит остаться. — Я не хотел… Оскорбить тебя. Если ты против, то я не буду. Мавр сдавался стремительно. Он знал, что хочет правильного, хорошего для всех, в кои-то веки! Но их размолвка сейчас била. Хлестала обидно и горько по щекам. Мавр моргнул. Он мог бы сказать Черепу «извини», но не знал этого слова. Вдруг очень захотелось боли внутри, огромной и горячей, сжимающей грудь, выжимающей дух. И она пришла. Она пришла, и Мавр почувствовал тяжесть во всем теле. Он не мог пошевелиться. Не мог вдохнуть больше, было просто больно. Таблетки лежали в кармане, но Мавр не мог их достать. И не мог ничего сказать. Только синел сильнее. Он не должен был умирать так, умирать тут. Он мог еще поймать Изнанку и уйти, но почему-то это не было тем, чего он хотел. Хотя помогло бы не смотреть в спину Черепа. «Сейчас он уйдет, и я упаду, — понял Мавр безнадежно. — Вот и все. Это не очередное усилие, не ходьба, не удар. Не даром я всегда держался от него подальше. Мне просто нельзя говорить с ним. Я и не помнил, что это так больно.» Сердце билось, словно зажатое в кулак, и кулак этот сплющивал его, сминал ударной волной. «Я должен сказать…» Но вышел только совсем тихий хрип. Череп резко развернулся на звук, он не успел толком испугаться, зато перехватил руку Мавра и сжал ее в своей: — Мавр! Ты что удумал?! — Череп чуть толкнул его, заставляя вернуться на лавку. — Сядь и дыши! У Черепа в стае «порочных» не было, и он понятия не имел, что там они должны иметь при себе. Вот тонкий и нежный Май носил в кармане конфеты, а в холодильнике в кофейнике хранил свои инсулины. И все они знали, что надо делать, если. — Таблетки у тебя есть или что? — требовательно спросил Череп. — Мавр, ну же… Череп был почти готов закричать, но Мавр вдруг затих. Сел, замер. Череп развернулся, коснулся, и Мавр просто велел себе перестать. Велел сердцу слушаться, биться тише. Мавр слышал плохо, словно сквозь шум водопада. «Это все кровь, кровь шумит, » — знал он. Он сидел, и ему становилось легче, теперь Череп держал его за руку, и боль медленно отступала. Сердце, словно птицу, выпустили из жесткой хватки, оно трепетало, но восстанавливалось. И было не до того, чтобы пытаться перетерпеть. Мавр бы хотел, но он плохо умел терпеть. — В кармане… Та… «Таблетки, » — было слишком длинное и сложное слово сейчас. Хотя Мавр подумал, что еще несколько минут и само пройдет. Раз не нужно смотреть Черепу в спину, наблюдая как движутся под майкой его совершенные, блядь, лопатки. Мавр изо всех сил старался дышать и не чувствовать боль, уговаривая себя: «Не болит, не болит». Он уже и забыл, как сам звал эту боль. Череп выудил из кармана Мавра блистер с мелкими белыми колесами, оставался вопрос — сколько надо? Череп выдавил одну, протянул на ладони Мавру: — Вода нужна? Мавр мотнул головой и не с первого раза попал рукой в рот. Таблетку было даже круче рассасывать. Он затолкал ее под язык и вцепился в руку Черепа, сам того не понимая, не отпуская. — Ты такой трудный, — изрек Череп, тоже садясь. — Ну как Ведьма сможет понять? Она же… Мавр, она, конечно… Ведьма, но это же драка, она никогда… Череп вздохнул. — С ы с о жный, — парировал Мавр невнятно, что внутри него звучало, как «сам ты сложный!» Становилось легче. Словно не от таблетки, а от руки Черепа. От его внезапно цепких пальцев, Череп держал крепко, возвращая Мавра в здесь и сейчас. Мавр даже постарался подумать о том, о чем говорил Череп, потому что понял — нет — не умрет. Морква и Ботва курили, то и дело поглядывая в сторону вожаков. Никто не подглядывал, не следил, но все же вожаки невольно приковывали к себе внимание. А что касалось Морква и Ботвы — они были рады, что Череп говорит с Мавром. Гвоздь сделал первую затяжку. Медленно и осторожно, зеркально повторяя движения Ботвы. Выдохнул. И вправду — сладко. — Гвоздь, ты как думаешь, может Черепу и Мавру тоже наших самокруток подогнать? Или одну на двоих, чтобы с настроя боевого не сбивать? — на полном серьезе спросил Морква и посмотрел на Гвоздя, словно тот настоящий эксперт по Мавру. Гвоздь покосился на Мавра, будто в самом деле задумался. — Можно, наверное. Я не знал, что Мавр любит курить, — Гвоздь пожал плечами, выдыхая ещё одну струю дыма. Стало слаще. Сердце стукнуло прямо в ухо, но не заболело. И даже не кольнуло. Зато земля под ногами будто трещинами пошла. Почти невидимыми, тонкими, угловатыми змейками. Гвоздь сделал маленький шаг назад, со стороны почти и не заметно. Равновесие вернулось, и Гвоздь пошире расставил ноги. Становилось легко и приятно. Гвоздь сделал еще пару затяжек. Трава и правда шла хорошо, Гвоздь не мог понять, что происходит. Он только моргнул, как дыхание сбилось. Ноги загудели, теряя опору… А голова наполнилась дымом и легкостью. Морква и Ботва почти решили, что нужно все-таки пойти и предложить. Вожаки всегда могли отказаться, а Че не стал бы серчать. Хотя сейчас лица Черепа и Мавра выглядели странно: Мавр был синим-синим, а Череп очень белым. — Чего это они? — успел спросить Ботва и перевел взгляд на Гвоздя. Гвоздь исчезал, он истаивал на глазах, и Морква и Ботва вытаращились на него. С ними такого от самокруток не случалось. Но… Левая рука — ближняя к сердцу. — Э… ты куда? — протянули Морква и Ботва в унисон и потянули к Гвоздю руки. А у Гвоздя, может, и не из-за самокруток? Еще пять минут назад внутри всё резало и кипело, до невозможности. Слишком много волнений за один день, Гвоздь не понимал, как себя чувствует. С одной стороны, Наружность. И неизвестность. Они пугали. А те воспоминания, которые у него остались оттуда, пугали ещё больше. С другой стороны, Мавр. Гвоздь не должен был бояться и показывать сомнения и страх перед своим вожаком. Теперь он лишь помнил об этом, но все тревоги отступили, Гвоздя заполняла легкость. Он посмотрел на Моркву и Ботву, что так просто и без затей говорили с ним и улыбнулся. Улыбка брала свое, заполняя лицо от уха до уха. Гвоздь сам себя не узнавал, но не то, чтобы хотел откатить. Это были секунды, но Гвоздю казалось, что реальность ускользает медленно, даже что он сам, своим решением отпускает ее. Гвоздь дёрнулся без энтузиазма, по привычке, сделал резкий вдох, выронив из пальцев трубку мира. Он упал на колени, но больно не было, только трещины перед глазами стали чётче. Они не настораживали и не побуждали остановиться, они таили за собой какой-то новый мир, прекрасный и удивительный. Морква и Ботва точно знали, что это не просто курево. Все с их куревом было хорошо, они не хотели травить Гвоздя, только познакомиться поближе, может… наладить контакт? Но Гвоздю явно было хреново, и сейчас все начнут на них оглядываться и таращиться… — Ты побудь с ним, — велел Морква Ботве, и сорвался с места. Теперь уж было не справится без вожака. Морква знал: Че не убьет, максимум даст по лицу, но это ничего, нормально. Подбегая к вожакам, Морква понял, что с Мавром тоже не все ладно и притормозил. Черепа от Мавра отвлекать не стоило. Тем более, что кроме Черепа и вот Морквы никто небесной синевы Мавра сейчас не видел. Цвет был красивым, но любоваться не было времени. Морква сосредоточенно думал, пытаясь отделить укуренные мысли от здравых. Мор? Неведанный Мор решил напасть на Маврийцев. — Бляха муха! — выругался Морква себе под нос, не привлекая внимание, и уже медленнее двинул к Черепу, орать не хотелось, отвлекать Черепа тоже. Но Гвоздь — это было пипец важно. Да и жалко его, хороший был парень… Гвоздь смотрел на свои руки. Они казались прозрачными. Сквозь них проступал разбитый асфальт. Его было видно… Или не видно. Что там с его глазами? Неужели, такие же синие? Синие. По-другому только. То, как море были, а сейчас как небо ночное, луной освещённое. Вроде, время не позднее, откуда звёзды тогда пляшут перед нечетким взглядом? Теперь Гвоздь видел словно в три раза больше, мог охватить своим вниманием то, что спереди и даже то, что позади. Он ошарашенно-увлеченно оглядывался по сторонам. Мавр присел и перестал синеть, а Череп загородил его собой, и Морква ускорился. Подумал, что хорошо бы, чтоб никто ничего не понял и не заметил, то есть — кто-нибудь затеял заварушку, чтобы отвлечь внимание от всего этого… странного. Вот уж, кто ж знал-то? Его стая словно прочитала эти мысли. Они же все были друзья, все как один. Стая откликнулась! Хромой, конечно. Он вдруг вскричал: — Стенка на стенку, но вперемешку, ай-даааа! И его задорный голос всех захлестнул, увлек за собой. Они зашептались, потом загомонили и начали делиться не так, как обычно. Теперь Вепрь стоял с Хромым плечо к плечу, а Якудза с другой стороны. Напротив подпирали Май, Фрост и ДваМетра. Они улыбались задорно. — Уф, — выдохнул Морква, он почти добежал и тихо-тихо изрек Черепу в спину: — Там… это… Там Гвоздь, исчезает. Исчез… Уже. Че, это не мы, это он сам! Мы хорошо говорили… Морква был готов к любому исходу. «Господи, боже святый, пусть мы не уморим ни Мавра, ни Гвоздя, » — мысленно повторял Морква, не зная к кому еще обратиться, кроме как к Черепу и высшим силам, а то ж стыдоба… И конец. Но Морква был оптимист, он о таком старался не думать и беспросветное не загадывал. А Гвоздь уже совсем завалился. Гвоздь попробовал подняться на ноги. Кеды скользнули по трещине в длинной узкой дороге и зацепились за что-то. — Мав… — Выдохнул Гвоздь не своим голосом и зажмурился. Если не видеть — это исчезнет. Детская правда. Гвоздь всегда ей верил. Череп повернулся и поднял взгляд на Моркву. — Вы без меня уморили любимца Мавра? — спросил он, чтобы не молчать по-пустому. — Блин, ну как так-то? Череп оглянулся на Мавра, тот, кажется, отходил, медленно обретая почти нормальный цвет лица, потом снова глянул на Моркву. — Усадите Гвоздя, аккуратно, чтобы казалось, что притомился и сел отдохнуть, но близко к нему никого не подпускайте. Череп повернулся к Мавру, тот почти пришел в себя и заговорил: — Я сейчас. Верну его, там мне будет только лучше. Только… жди меня здесь. Я быстро. Говорил Мавр по-прежнему не очень внятно, но чувствовал себя гораздо лучше. И верил, что Череп поймет. Пусть, пусть теперь Череп его дожидается! «Ай да Гвоздь, нашел время!» — Мавр плохо понимал, чего в нем больше: досады или внезапного воодушевления. И растаял. Быстро, легко, словно и не было никакого приступа. Морква с благоговением глядел, как Мавр, что-то сказав на непонятном языке, явно только для Черепа, испарился. — Че, эт не мы, зуб даю, — оттарабанил Морква. Череп тяжело вздохнул, глядя на Моркву: — Иди уже. Череп развернулся, загораживая место, где должен был быть Мавр. Исчез тот эффектно, словно и не было ему минуту назад плохо. — Любишь ты широкие жесты, — снова вздохнул Череп, его сигарета истлела, и Череп прикурил новую. Ну что может быть лучше, чем исчезнуть с лавочки на глазах изумленной публики? Хотя Череп отчего-то не сердился, и за Гвоздя теперь не особо волновался. Мавр найдет и вернется. На Изнанке равных Мавру не было. Череп курил и смотрел на махач, который инициировал кто-то… Судя по возмущенным крикам Детки — Хромой. И думал, что счастье, если Мавр не начнет проводить параллели… Череп знал, что Морква с Ботвой хотели, как лучше, но… Долбанное «но», все время заставляло оказываться должным Мавру… И, стоило признать: пока Мавр демонстрировал удивительное благородство. — Все будет ок, Мавр вписался, — успокоил Морква Ботву, когда они аккуратно пристроили Гвоздя к турнику, никто не обратил на них внимания. — Пойдем. Тревога требовала выхода, и они влились в общий почти веселый, азартный махач. И не поняли как так вышло, что они одновременно ржут и бьют. Но было офигенно! Варвар и Хромой сошлись вместе и так круто сработались, что словно стали одним целым и дрались, раскидывая всех приближающихся, не размыкая спин. Морква и Ботва хмыкнули, но разделяться не стали, следуя примеру бывших соперников и своей всегдашней привычке. У остальных так слаженно не выходило, но получалось тоже хорошо. И все старались найти свою пару, среди чужих, чтобы вышло так же классно. Это заставляло их снова и снова пробовать быть вместе, забывая в запале шуточной драки обо всех разногласиях. И, кажется, Май и Рябой почти справились тоже. Как и ДваМетра с Якудзой. И сейчас все они переживали это. Как просто не ждать, не угадывать удар, не готовиться к атаке, а просто быть вместе, словно нет между ними никакой разницы. Граница всегда была и утомляла, а теперь… стоило бы нервничать перед битвой, а было хорошо, легко, очень уверенно. Разве могли они вместе проиграть? Проиграть, когда не нужно больше ждать удара, когда Череп и Мавр договорились и курили на лавке, как старые знакомые? И было в этом что-то расслабляющее. Словно можно подойти теперь к любому и заговорить, обсудить, посудачить? Так ведь и было, верно?