***
Они спустились к морю, оно шумело навстречу, спокойное и вечное, внушая уверенность. Возможно ложную. Но сомневаться времени не осталось: Череп уже видел Наружних. Темная толпа, ощетинившаяся кастетами и цепями. Череп чувствовал своих, совсем других: разноцветных, разных, несущих тоже оружие, но иначе, с другой целью. Они сошлись не сразу — остановились словно у невидимой границы. Теперь Череп видел лица, ухмылки. У них тоже была уверенность, теперь уж точно — ложная. Наружние не понимали, с кем связались. Заметив Хромого, кто-то ткнул в него пальцем. Хромой только усмехнулся, слушая их глупые шутки о своем горбе. В бою у Хромого из него прорастали крылья. И все это знали. Он не был увечным, он был одним из лучших. И он шел за Че. За девочек. За весь их мир. Хромой не нападал, он защищал свой Дом. И ничто не мотивировало сильнее. Они не пройдут. «Только через мой труп.» Им казалось, что они могут обидеть, высмеивая их увечья… Как будто, что-то могло быть больнее того, что из-за этого от них уже отказались. Как будто для них в Доме имело значение это чужое мнение. Череп вскинул голову, выхватывая взглядом тех самых, кто тронул девочек. Сейчас не время было отвлекаться на Изнанку, и Череп решил довериться Мавру и остальным. Его тело напряглось, сердце ударилось в грудь почти восторгом. Пьяным и злым. Череп всем собой чувствовал незримую черту, за которой начнется драка. И чувствовал, как приближается время, и когда час пробил, он уверенно заступил за нее. Сегодня клич не был нужен, все они знали и помнили: зачем пришли и для чего это делают. Череп ударил первым.***
Хромой сплевывает сигарету под ноги, отставая от Черепа лишь на одно движение, на поворот корпуса, впечатывает себя в толпу. Его пальцы, окольцованные кастетами ноют, ожидая схватки, а сердце разгоняется. Брови сходятся к переносице: Хромой идет вперед и знает, что все они как один, и нет никаких различий. Сомнения в маврийцах отступили, стоило Че пересечь черту. Хромой чувствует Варвара плечом — если понадобится, то они и спина к спине станут. Кулак Хромого врезается в чью-то щеку, а рядом Варвар ломает кому-то нос, Хромой не видит, но слышит характерный хруст. «Это музыка, музыка этого боя, этого ночера» — понимает Хромой. Бросок — удар. В драке забывается, кто ты, остается только: что я делаю? Череп двигается. Теперь нет лиц, только тела, замахи, удары. Черепа отбрасывает на спину, он встает и начинает сначала. Сила Черепа — движение — он должен быть повсюду. Хромой не пытается уследить за Че, тот перемещается слишком быстро. Хромой просто бьет руками, ногами, лбом. И кровь кипит, не подпуская к нему даже отзвука боли. Не важно сколько ударов пропустишь — боли больше не существует. Не остается ничего кроме ярости к тварям, что пришли на их землю, вломились в их Дом, хотели увести их женщин. Хромой ненавидит так, как никогда в жизни. Если бы он мог успеть подумать, то вот сейчас понял бы, что ненависть к Мавру давно погасла. Обида, детская обида за страх на Изнанке еще живы, но ненависть отступила. Настоящие враги появились только теперь. Хромой и за людей их не считает. Он бьет и ненавидит, серьезный, жестокий, страшный. Варвар замечает и радуется, что им всем довелось знать Хромого другим — повезло. А потом тоже теряет все мысли, отдавая себя схватке. На Изнанке не видно моря, но слышно его шум, и можно почувствовать запах — сейчас оно пахнет кровью, если только в мире есть настолько густая, приторная кровь. Оказавшись на месте, Мавр позволяет себе проявиться на границе, посмотреть на них, углядеть Черепа. Выдохнуть — они только начинают, у них пока все под контролем… еще минуты, и схватка станет жестче, страшнее. «Пусть эти минуты для них тянутся много медленнее, и я все-все успею!» — думает Мавр. Череп отметает от Фроста второго противника, и тут узнает его. Это он уносил Ведьму. Череп ловит его за грудки, впечатывает колено в пах, мысленно кричит: «Сюда!» — и не слышит ответа — этого и боялся. Но ждать невозможно — Черепа снова захватывает бой. Он движется, отвлекает на себя самых рьяных. Он быстрее и ловчее. Мавр чувствует, как жжет запястье, а в следующее мгновение он словно слышит, слышит так, как будто ему в ухо сказали, слышит, как что-то в своем сознании, но не себя. — Да! — отзывается Мавр, он узнает голос. Ему самое место сейчас в голове Мавра. Путь — дорога. Мавр хочет понять, показалось ли, позвать, спросить… Но. Нельзя. Нельзя отвлекать Черепа. И пора переключиться на их бой. С себя и бездны своих чувств, туда. Проводник. Мавр никогда не мыслил о себе так, но он проводник. И это правильно, это никто не умеет лучше него. Стоять на границе. Быть на границе. Решать между мирами, выбирать, где реальность, а где отражение. — Я слышу тебя, — шепчет Мавр. И замолкает, чтобы не мешать. Мавр мгновенно размывает все, он уже в нигде, и тело его абсолютно, он забирает врага, швыряет его под ноги Седому и… вслушивается… Ведьма на мгновение поворачивается, рассматривая того, кого выбрал Мавр, и невольно отступает на шаг. Не сказать, что этот парень снится ей в кошмарах, но помнит она его отлично. И теперь он лежит на гальке согнувшись пополам и воет от боли. Седой наклоняется к нему и дергает за ворот борцовки чуть вверх, его губы шевелятся: — Обернись. И парень вздрагивает, поворачивает голову… То, что он видит пугает его достаточно — хотя это всего-навсего двойник Седого. Кардо опутывает парня золотой цепью, и отступает. Ведьма не улыбается, но чувствует облегчение — больше ей бояться нечего, и она возвращает свое внимание бою. Череп скользит между людьми, за ним почти невозможно уследить, и Ведьма пропускает металлический отблеск рядом с ним. А Череп пропускает первый удар. Нож… Нож! Проходится по боку, и Череп собирается, смотрит на этого конкретного. Его не отдаст. Череп отходит, оценивает, точным ударом ловит руку, заламывает за спину и роняет чужака на землю. Хотелось бы забрать трофей, но не до того. Точным ударом в висок Череп вырубает ублюдка и встречает следующего. Мавр вытаскивает к ним на Изнанку уже третью жертву, кретина с ножом-бабочкой на перевес. До ремня дело не доходит, Наружний, как Мавр и думал, роняет оружие, и Мавр отшвыривает его в сторону носком кеда, а потом бьет Наружнего прямо на подъеме коленом в живот, чуть отбрасывая прямо под ноги Седому. Боковым зрением Мавр смотрит на Шамана. Седой — прекрасный напарник, просто бомба. Мечта. Не нужно слов. Нет и бешеного страха за него. Так и должно быть. Важно, но не страшно. «Я никогда теперь не смогу… драться… плохое слово. Строить бой против тебя?» Почувствовав чью-то спину и опору так, в нее уже не ударить, даже чужими руками, — понимает Мавр, и это… Делает его слабее в Доме? Но сильнее сейчас. Что гораздо важнее. Мавр выбирает здесь и сейчас. И снова пытается смотреть за своими на пляже, замечать. И… слышать Черепа. Им нужна эта связь. Череп не считает ни падений, ни успехов. Углядывает ушлепка со свежим порезом — подарком Скопы — на щеке и с цепью, возле Харона, мысленно зовет к нему Мавра, пока Харон ловко ныряет вниз, заставляя Наружнего перекувырнуться через него. А Череп уже движется дальше, уверенный в Хароне и даже в Мавре. Черепу почти легко, почти весело: он не чувствует ударов, он проходится по всем стремительной рьяной волной. Его сила — скорость и ярость. Хромой поглощен схваткой, азарт, как всегда, подступает к нему — аппетит приходит во время еды. Хромой не мастер маневрирования, он уклоняется назад, влево, вправо, чуть сгибается, а в основном просто прет вперед, впечатывая кулаки, лоб, локти, колени и носки кедов в наружних гадов. И рядом с ним несколько человек, похожего борцовского стиля, они образуют что-то вроде боевого клина и буравят, буравят врага, продвигаясь вперед, сминая! Враги должны бежать! Хромому легко, азарт теперь берет новый виток, он переходит в простоту, ясность и чуткость, холодность. Чужие удары попадают в Хромого периодически, но ему просто пофиг, только к утру синяки и ссадины, наверное, вдруг заболят все разом, но будет не важно — они уже победят. Атакующему клину только вперед. Хромой и сам не ожидает, но вместе их оказывается достаточно для таких маневров. И… это все заслуга Че. Мавр видит бой и видит, как Хромого оттесняют от Варвара, тот… пытается прорваться к нему сквозь троих. Мавру не нравится Хромой, но… Он снова нигде и везде, граница зыбка и бесконечна — абсолютна, и Мавр на ее пике. Он отталкивает от Варвара одного, убирает от него второго — с заточкой, выбрасывает его на Изнанку. Достает ремень и раскручивает вокруг запястья. Ремень слушается, тонким змеем он бьет ошарашенного врага по руке железной главой, выбивая оружие. Мавр пинает врага, не глядя — Шаман и Двойня, разберутся дальше. Сомнут, парализуют. А Варвар, оглушая единственного противника, прорывается к Хромому. — Получается! — выдает Мавр с почти детским восторгом. Мавр зря думает, что этого никто не замечает, но Ведьма знает. Она видела и уже благодарна Мавру. Хотя плохо понимает почему, но рада, и дышится легче. Ведьма снова смотрит за Черепом. Хотя следить за ним сложно и даже немного страшно. Чужие удары часто оказываются к нему слишком близко. Секунда и… Разве можно что-то успеть? Но Череп успевает сам. И остается только восхищаться. Злость ещё заводит и держит, но Череп знает: долго он не продержится. Но долго и не надо, надо достаточно. Порез от ножа — самая серьёзная из его ран, уже саднит и тянет, а футболка над ним пропиталась кровью и одеревенела. И момент, когда Череп действительно почувствует всю боль, приближается. Череп снова пропускает удар, какой-то верзила отбрасывает его так, что Череп едва не падает, но Наружнего тут же принимает на себя Лис. Череп быстро оглядывается: он пока не нашёл того, что был возле Двойни — и вдруг он ловит удар в плечо. Со спины. Тяжелый, усиленный цепью: Череп чувствует ее звенья через ткань футболки. Джинсовку пришлось оставить в чужих руках ещё в самом начале. Куртка давала защиту, но убавляла маневренность. Череп чуть наклоняется вперёд, уходя от полноты удара, слышит грубый смех: противник поверил, что Череп сейчас упадёт. Но Череп, не разгибаясь, разворачивается на пятках и бодает врага в живот. И вот тот не справляется — заваливается на спину. Череп смотрит в его лицо и улыбается — его-то Череп и искал. Чужак ловко вскакивает, но Череп встречает его ударом в подбородок и для верности добавляет локтем в живот. Чужак падает снова, а Череп пытается подумать о Мавре, позвать, показать. «Забирай». Череп надеется, что сработает. Времени ждать у него по-прежнему нет — вокруг кипит. Мавр слышит Че. Это важно, это много. Он снова размазывает себя и оказывается к Черепу так близко, видит на секунду его лицо. Злое, усталое и… неясно какое еще, но сразу понятно, что это за ним все идут. Мавр тоже узнает, он хватает лежащего чуть быстрее, чем того бы затоптали и втягивает за собой на Изнанку. Теперь в самом Мавре злости еще больше. Он ненавидит всех наружних. Пламя выходит из-под контроля. Мавр бьет этого, даже не пришедшего в себя, коленом, а потом в висок, откидывая, как куклу, отбивая вперед, как мячик, Седому в сплетение странных нитей Двойни, что оживают вспыхивают и становятся жестче и крепче, напитываясь кровью чужаков. Это могло бы быть страшно, но Мавр улыбается. Он смотрит за боем, держит себя на кромке, и его сердце словно стучит и там, и там… Мавр не замечает, как оно уже болит. Не замечает ничего, отсекая один только бой и людей в нем. Своих. И чужих, Наружних. Их можно видеть, как волны, встречающиеся в разбеге, но Мавр видит точечно, он видит тех, кто бросает себя вперед, или наоборот обводит вокруг пальца, оказывается сзади. Он почти не смотрит, что на Изнанке, что там у них. У них все под контролем, надо только верить. Седой почти не дерется, но когда он бьет, удары его сильны и отчаянны — на поражение. Они сминают врагов, разрывая грудь, заставляя их захлебнуться то ли воздухом, то ли кровью, и топят, толкают в паутину Бешеной, пока Ведьма старается оставаться с Мавром. У нее нет шанса дать ему сил, но она хотя бы с ним вместе, держит для него реальность и переход, и ее сердце стучит в унисон, чувствуя все то, что пропускает Мавр: ему нужна передышка, но она лишь может дать ему время, дополнительную руку и глаза. Ведьма не сомневается — Мавр выдержит и защитит. Она помнит о Черепе, но ее взгляд снова невольно смещается к Хромому. Хромой впечатывает дерьму, с пудовым кастетом на пальцах, пяткой в колено и чувак рушится, чуть не мешая им двигаться вперед, но они все наготове, кто перепрыгивает, кто переступает через и атакуют снова. Хромой улыбается стремно, во весь рот, и удары его становятся точнее и яростнее. Он беспокоится только за Че, не все время, лишь когда снова видит своего друга, своего — блядь, да, с гордостью думает Хромой — вожака! Череп мелькает, движется вместе и не вместе с клином, словно все время стоит на линии наступления и раздвигает всех, точечно вырубает, обезоруживает, при удаче нокаутирует. Мавр делает вдох-выдох с усилием, останавливает себя и снова размывает, распыляет себя — сейчас это… вдруг так трудно. Но Мавр справляется, он снова становится всем и сразу, он чувствует собой и там, и там — стоит на границе. Оглядывает, ищет самых бойких своих. Находит, среди них Хромой и ДваМетра. Мавр находит взглядом Черепа, тот справляется хорошо, но Мавру все равно не нравится, что против Черепа несколько. Он забирает того, кто сзади Че, надеясь, что тот просто не заметит. Хромой снова кричит, обозначая Черепу, что он рядом, все они рядом, все они за ним и с ним! И замечает, как из-за спины Че вдруг исчезает противник. Но не успевает удивиться или подумать, хотя знает — это Мавр. А потом новый противник напротив него достает бабочку, щелкает лезвием. Очень внезапно, Хромой едва успевает уклониться, податься назад — за ним же люди и нормально не отступить. — Блядь! — Мавр! — Ведьма вскрикивает и сама тянет руку к Хромому, хотя достать никак не может. Она усиливает связь Мавра с реальностью, она зовет и даже просит его, не произнося ни звука, так глупо надеется, не в силах подчинить себе больное сердце Мавра, но веря, что его болезнь «здесь» не властна над ним. Ведьма лишь касается рукой его плеча, передавая ему хоть немного сил. Мавр слышит ее и и успевает за секунду. Лезвие ножа проходит по воздуху — Мавра ведь нет. Он двигается на Изнанке, поэтому быстрее, чем в наружности, гораздо быстрее. И заполняя не совсем реальным собой пространство между Хромым и врагом… Именно так. Хромым и врагом. И эти понятия не равны? Мавр подумал бы и дальше, но он узнает этого парня тоже. Мавр улыбается страшно… И легко помогает, не окольно, просто забирает противника от Хромого, хватает суку реальными пальцами за ворот. И на секунду всего, но Хромой словно замечает его, отвлекается… Его интуиция и чуйка феноменальны, хотя Хромой даже не прыгает… Хромой усмехается. Наружний впереди… словно становится на цыпочки, а потом его отрывает от земли совсем, и он исчезает. От него остается только «бабочка», отлетающая под ноги по инерции, наверное, он роняет ее от удивления. — За Черепом, — сквозь зубы бросает Мавр и позволяет себе этого вырубить самому, впечатать колено в его грудь, и в лицо, отшвыривая как жалкий манекен. Двойня ловит его, не бьет, но роняет в недра своей паутины. А Ведьма выдыхает с облегчением и благодарностью и, касаясь плеча Мавра, дает ему еще немного сил. Осознанно, он бы не взял, но сейчас у него нет выбора, и он принимает поток силы, что вбрасывает в него еще немного жизни. Быть между мирами — это не просто, как бы ни казалось со стороны. Хромой снова идет в бой, снова ищет глазами Че. Только думает, что кажется… пора… отпускать старые обиды? Мавр что… спас его? «Меня?!» Хромой знает и не сомневается в реальности, но решает, что эти думы не своевременны и смещает свою часть клина вбок, в сторону Че. Они уже почти не защищаются, в основном, нападают, значит… Значит они теснят врагов! Череп чувствует, как все меняется. Как Наружние начинают медленно отступать, как свои перестают быть разрозненными островами драки и медленно стекаются друг к другу, словно соединяются в общую… нерушимую стену. Еще не конец, но все уже решено. Череп снова улыбается, ныряет под чью-то руку, оказывается сзади, заломив ее. Слышит резкое: — Че! — но не оборачивается, и того, кого он не видит, сбивает с ног Хромой. Лучший друг, ему даже не нужно стоять спина к спине, чтобы оказаться рядом так вовремя. Сознание чуть-чуть плывет. Череп резко толкает вперед свою жертву, парень не удерживает равновесия, валится носом в землю, под ноги своим, один из них спотыкается. Череп подмигивает Хромому. — Не надо так нервничать, я и не сомневался, что ты успеешь. Череп рисуется, но сейчас это его способ держаться. И бороться. Они должны видеть его таким: словно он неуязвим. Мавр уже не очень торопится и почти не переживает. Исход драки ему виден даже раньше, чем всем, кто внутри. Если получится сделать так, что они побегут — больше не вернутся. Череп дерется красиво, словно он тоже немного на Изнанке. Может так и есть, просто он сам не понимает этого? Словно он забрал с собой изнаночное время. Это потрясающе. Отвлекшись, Мавр пропускает опасность для него, чертыхается, но ситуация решается добром. «Не зря спасал Хромого,» — понимает Мавр удовлетворенно. Неожиданно рядом оказываются Двойня. То стояли возле Ведьмы, то пропали на несколько секунд из поля зрения, и вот замерли перед Мавром. Длинные волосы легко поднимают хрупкое тело — чтобы лицом к лицу, чтобы в глаза посмотреть. Но Бешеная вместо того, накрывает глаза Мавра ладонями. — Смотри. Она раздвигает пальцы, между которыми тонкая, словно мыльная пленка. — Смотри. Это похоже на вышивку, с одной стороны. На карту созвездий, с одной стороны. На плетеный гобелен, с одной стороны. На паутину, с одной стороны. На клубок греющихся змей, с одной стороны. — Смотри. Они сегодня — все вместе, одно и разное, вместе и врозь, и если дернуть за одну нитку, порвется целый участок звездной паутины, плетеного неба. Мавр сегодня — нож, который отводит другой нож. Угрозы полотну больше не будет. Ведь оно должно быть таким, цельным, только так и правильно. — Смотри! Но как еще объяснить ему, что птица в клетке, которую видит Тихоня, для Бешеной — тот нож, что рвал это сотканное полотно? «Вот почему я тебя не любила, Мавр, — молчит Бешеная. — Ты — нож, ты режешь, и рвешь, и ранишь, и когда нет другого ножа, как Наружние — ты же рвешь все полотно-паутину, вот что! Ножу всегда нужны хорошие ножны. Такие ножны, что опаснее самого ножа. Ты же нашел свои, ну. Так признай это.» Мавр не пугается ее странной формы выражения. Он даже не против, она была среди тех, кто дарил ему уверенность сегодня, кто был боевым и непреклонным тылом. Но, когда она касается его, он удивлен ее рукам… Он даже не успевает понять, не успевает оттолкнуть, крикнуть «Не смей! Не трогай!», как ее ладони уже накрывают глаза. Такого Мавр никогда никому не позволял. Хотя никто и не рисковал пытаться. Мавр глядит на их общую реальность сквозь ее пальцы. Немеет и падает, падает, падает туда. Он словно слышит песню? Сказку? Правду? И он горит внутри этой песни. «Ненормальная девчонка.» Мавр плохо умеет доверять, но просто ждет, надеясь, что на него, как озарение снизойдет понимание. Пока же он просто… Видит. Сердце стучит, высверкивая паутину, каждую звезду на небе, грани узора в полотне. И Мавр любуется, завороженный. Страха нет, только восторг. Бешеная словно выворачивает все наизнанку, даже саму Изнанку, и Мавра немного трясет. Так удивительно то, что он сейчас видит. Так словно это нельзя разрушить. И Мавр не может думать, планировать, даже контролировать. «Что же мне делать?» Но он слышит ее голос, глубокий. И просто… смотрит. В этом так много. Мавр дышит приоткрытым ртом. Он не хочет ничего знать и не знает, но он видит. И не сможет забыть. Пусть и не понимает, что делать. А ярче всего среди вывернутой реальности — Череп. И ему не уступить, не отдать власти. Не оказаться под ним. Противостоянию нет конца, но сейчас… его словно просто нет. И его, и Черепа люди… Их люди идут вместе и побеждают страстно, оглушительно. Этого тоже не разрушить. Да Мавр и не хочет, он просто любуется. В груди щемит, трепещет… Ему кажется, что сейчас он потеряется и выпадет наружу. Он выдавливает тихо: — Хватит, я понял. Хотя он не знает точно, но… он не перестает теперь видеть, даже когда она убирает руки. — Ты не понял. Но начинаешь понимать, — неожиданно мягко говорит Бешеная. — Запомни это. Запомни. И приходи послушать сказки Тихони. Они тебе понадобятся, если ты хочешь… понять. Бешеная медленно отводит руки. Звездное полотно, узорная паутина и не думают исчезать. — Все ошибаются. Нет непогрешимых. Важно только то, сможешь ли ты исправить ошибку. Мавр хотел бы ее не слышать, он пытается поднять руки, чтобы закрыть ими уши, но они не слушаются. И Мавр только вздыхает. Он не уверен, что хочет понимать то, что видит. А видит он, как став целым единым морем огненных звезд, соединенным тысячей паутин и нитей, их с Черепом люди гонят врага, наступают, наваливаются. Этого еще не случилось, но Мавр знает, сейчас, еще немного, и Наружние побегут. Значит придет победа. Безоговорочная. Их… Мавру все же становится страшно, он чувствует себя лишним сейчас, когда они все идут за Черепом. Лишним, ненужным и одиноким. Ему страшно, он задыхается, хоть и не так, как в Доме, и велит себе стоять, держаться, он не отступит, он не даст себя раздавить или с собой не считаться. И что-то внутри него самого говорит ему: — Смотри, идет победа! Это же здорово! Мавр машет головой, отгоняя свои собственные чувства. Теперь Череп внезапно окружен только своими, чужаки близко, но их задние уже потихоньку расползаются в темноту. — Поднажмем, — объявляет Череп и выступает вперед. Еще немного, и Наружние развернутся и побегут. Хромой слышит клич вожака и встает уже рядом с ним. С одной стороны Че, с другой Варвар. Они кричат: — Вперед! И все, кто за спиной, тоже часть этого крика. Хромого охватывает радость и предвкушение. Чувак перед ним пятится… Заставляя отклоняться тех, кто сзади, откатиться, а потом и отступить. Это случается. Справа от Черепа Хромой, слева Лис. Тот, что напротив Черепа отступает первым, словно не от ударов, а от взгляда. Бежит. Выглядит все равно внезапно. Люди Мавра никогда не отступали так, но и они никогда не ненавидели так. Не били в полную силу. Не на жизнь, а на смерть. Как не били и их. Они наступают еще немного. Наружних сбивает… Это даже не волна, которая откатывается от твердого берега, это просто странные, чужие, слабые люди, которые думали, что им можно все. По праву силы. Но на каждую силу найдется свое противодействие. «Мы справились,» — думает Череп. И шлет Мавру свое восхищение. Если бы он не сказал своим, если бы не умел так убеждать — вышло бы хуже. Если вообще вышло. В азарте несколько ребят выбегают дальше, желая преследовать, и Череп вскидывает вверх руку, останавливая их. — Граница! — кричит он. Ушедшие вперед останавливаются, тяжело дыша. Наружние все дальше. Череп проходит последние шаги, кладет руку на плечо Мая. Он не хотел бы, чтобы им пришлось разворачиваться и возвращаться. Они начали вместе. Вместе и закончат. Бешеная качает головой, приподнимается на кончиках волос — и легко касается лба Мавра губами, отпуская окончательно. — Гони своих змей прочь, — говорит она. — Спроси потом своих, если не веришь мне, и они тебе скажут, как важен ты был. Но на твоем месте я бы поверила и мне. Когда еще череписты такое скажут? Она хихикает и оседает пыльным паутинным клоком под ноги Мавру, исчезая — чтобы подняться невдалеке, в другой части своей паутины. Мавр не понимает, что происходит, так его не целовала даже мама. Видимо зря, от этого приходит тоска. И что-то теплое и дурманящее, что-то нежное и горькое. И очень болезненное. Мавр не может сказать, что не понимает ее слов, но он не может поверить, он сам… Сам себе настолько не нужен? Он не знал, что оценивает себя так, только все время хотел быть важным, нужным, иметь власть, и он все время отвоевывает это место и держит в кулаке… все? И себя заодно. Реальность подступает, и Мавр любуется ею, любуется Черепом. Вокруг одуряюще пахнет Морем и Лесом. Мавра ведет. Но все внимание он обращает к бегущим. Они и правда уже бегут? Словно отлив, а потом каждый сам по себе, спотыкаясь, путаясь в ногах. — Ура? — уточняет внутри голос девятилетнего мальчика, не верящего, ни в искренность, ни в честность, ни в правду. Его семья учила его другому. — Ура, — соглашается Мавр уверенно. Череп поворачивается к Наружности спиной и кричит: — С победой! В ответ на вдох и крик, порез расходится, но Череп не замечает. Потом. Все потом. Сейчас только победа. Череп кричит задорно, звонко, и Мавру кажется, словно Череп… думает о нем. Но это все фантазии, конечно. Этого нет! Но Мавр не выдерживает, он не понимает, как это получилось, но он кричит будто везде. От такого крика, его сердце могло бы и встать. — С победой! — вторит он Черепу в голос. Его слышно повсюду. На берегу и на Изнанке.