Слишком серьёзный бизнес

21.12.1993 — Я была так глупа… Я была так глупа, что отпустила тебя. Прости… прости… На всю палату раздаются писки медицинского прибора. Это стабильное сердцебиение. Маленькая шатенка в чёрной косухе сидела перед кроватью, на которой и лежал пациент, к которому она пришла. Стояла зима 1993 года, скоро 1994ый. Для неё эта дата не имела значения; только лишь немой вопрос — когда её любимый наконец-то окажется в сознании и сможет обратиться к ней на милом её сердцу русском; когда в его руке очнётся жизнь и они смогут снова взяться за руки; когда очнутся старые чувства, сгинет несчастье, и она наконец-то сможет взглянуть в его серо-зелёные глаза, а он — в её тёмно-тёмно карие. Николай Анохин слёг в самую премиальную японскую больницу с очень страшным отравлением в конце 1992 года. Всё произошло после того, как он отправился на переговоры с американцами. Те не стали терять возможности избавиться от конкурента и атаковали его при помощи яда VX, после чего он оказался в реанимации в состоянии глубокой комы. В тот же вечер она, не желая более страданий, отправила самый большой танкер с оружием в Далянь, откуда он переправился в Хабаровск, чтобы Владимир больше ничего от них не просил. Оружия там было достаточно для третьей мировой войны, что там переворота в Москве. Врачи усиленно боролись за жизнь пациента, обнаружив причину недугов совсем незадолго до того, как стало бы поздно. Ещё никогда в истории VX не применяли, как яд, но в этой палате собирались лучшие врачи, что могли что-то придумать. От недосыпов и истерик девушке пришлось передать место генерального директора её представителю, который и так выполнял немало её поручений раньше. Её личные активы уходили на то, чтобы со всей Японии собирались лучшие хирурги, онкологи, иммунологи, и даже шаманы и представители нетрадиционной медицины. Если бы можно было, она бы провела в этом месте каждый миг до момента, пока «Коля» не откроет глаза. Вот уже весь год он в коме, так как яд серьёзным образом подкосил организм, почти что как выстрелом в упор. И каждый день она мечтала, что однажды ей удастся высказать, что она реально к нему чувствует. Надо же: столько раз он спасал её, рисковал… а она отпустила его, одного (!) на съедение Штатам. Да, они своего добились… — …В ходе бунта во Владивостоке было захвачено здание Временного правительства. Несмотря на содействие вооружённых сил США, местное население осадило правительственные учреждения. Вооружившись, недовольные захватили здания, зверским путём совершил самосуд над рядом правительственных деятелей. Самолёт, эвакуировавший президента Ельцина, премьера Черномырдина и Гайдара, был сбит под Южно-Сахалинском истребителем, запущенным, предположительно, из Якутска. Все находившиеся на борту погибли. Временное представительство Верховного Совета СССР также официально объявило о восстановлении контроля над рядом социалистических республик за несколько недель боевых действий… Новости свидетельствовали, что Россия бушует в пламени гражданской войны. Туда, куда приходят Соединённые Штаты, кажется, никогда не бывает хорошо. Очередная братоубийственная война, в которой бои идут в основном за Сибирь, может действительно перерасти в мировую. «И зачем, зачем мы согласились на эту сделку?» — думает Кагомэ Ивамура, вспоминая, что именно действия русских позволили оказаться на этом треклятом месте генерального директора Кобаяши Корпорейшн. Теперь она миллиардер с кучей активов, счетов и десятками собственностей по всему Токио и Киото… но стоило ли оно того? Стоила ли игра свеч, если в итоге он не может больше быть рядом? Она невольно вспоминает, как он пытался отговорить её от похищения Эли. Этой несчастной дурочки, которая стала пешкой в игре корпоративных монстров. Как она, ранее бывшая безэмоциональной, разрыдалась прямо перед ним в цеху там, в заброшенной промзоне. Потому что если на человека долго и нудно давить, то возможно это лишь до того, как он сам не решится давить в ответ. И она это знает. Но тогда этого, увы, никто понять не хотел. Кроме него. В итоге это именно она постоянно подводила его доверие. Совершала импульсивные поступки, отдавала всё на самотёк или в его ответственность, не желала помогать или становиться как-то ближе, не отдавая всей гаммы чувств, что имела к нему, начиная с самого 87-го. Он всегда спасал её. А она всегда отвечала ему почти так же, как тогда, в первый раз, когда он вмазал тому хулигану, что уже много месяцев, а то и лет лежит в сырой земле в той промзоне. «Драки на территории школы запрещены.» Конечно, за те полгода всё изменилось. Она стала дружелюбнее к нему, стала проявлять к нему любовь. Но этого было недостаточно. В день, когда он убил державшего в заложниках свою же внучку Кобаяши Джуна, он сломал два ребра, а ещё получил кучу ран и ушибов, из-за чего лежал в больнице две недели, ожидая сращивания костей и заживления ран от осколков. Даже так она врала ему о том, как они познакомились, и сделала слишком мало для него… а потом отпустила его туда, где он потом и отравился. В тот поганый ресторан в центре. Шансов было почти ноль, с учетом его образа жизни. Но призрачная надежда витала в воздухе. Давая Кагомэ повод жить дальше, вместе с жаждой лютой мести каждому, кто в ответе за его отравление. — …Мы прерываемся для объявления чрезвычайных новостей. Только что произошёл рекордный обвал Нью-Йоркской фондовой биржи. Обвал биржи связывают с рядом поражений США на мировой арене, в частности, в России и Югославии. Также, по некоторым данным, вооружённые группы правительства Верховного совета перескли границы Польской Республики. Их намерения на данный момент неизвестны… Мир скатывался в бездну от действий одного единственного человека. Она знала имена и фамилии каждого клиента, их цели, интересы и тех, с кем они сражаются. Винтовка всегда шла туда, куда надо; и, кажется, сделала своё дело. Другой вопрос, что если японское правительство не сделает ничего путного, то обвал Нью-Йоркской фондовой биржи приведёт к обвалу Токийской… Алкоголик, что изменил мир… смешно звучит. Это как-то сказал Кёске, приходящий раз в неделю с Саей. «Вот у них же как-то получилось!» — маячило у неё в голове. Да, ведь они почти не рисковали и жили размеренной жизнью, получая немалые доходы за свою работу. Идиллия: свобода, взаимная любовь и роскошь. То, чего в общем и целом хотела Кагомэ, но так и не добилась. Глядя на Николая, она всё же думала, что он, вполне вероятно, человек с устоявшейся и великой целью. Но даже если нет, то свой след он оставил. И услыхав новости по телевизору, он, лёжа в кислородной маске без намёка на сознание, улыбнулся. Впервые за год. Это заставило улыбнуться и её. Очень крепко и искренне. И запомнить, что прежде, чем попытаться всё исправить, она должна наказать тех, кто ввёл его в такое положение. Каждому из них.