—
Нам стали известны до абсурдного странные мотивы нашумевшей группировки. По их словам, в большинстве случаев в своей смерти виноваты сами жертвы. Один из задержанных фанатиков неуклонно твердил, что жизнь простолюдинов не имеет смысла, а сам мир должен быть очищен от безродных людей. — Статично проинформировал сидящий неподалеку от Осаму, поправляя блеснувшие очки с круглой оправой. Это был довольно высокий мужчина с короткими темного оттенка волосами.
—
Анго, что за чушь ты несешь? И почему именно сегодня мы должны это обсуждать? Пришлось оставить моего излюбленного на растерзание светским зверям. — Недовольно пробубнил Дадзай, выказывая выражением лица самое большое сожаление, а руки тут же фривольно приобняли плечи для необходимой театральной фикции.
—
Уж прости за несвоевременность, но откладывать более нельзя, иначе многие наши подчиненные исчезнут без следа. Такую потерю допустить только из-за отрешения - расточительство. — Утвердительно проговорил слегка импозантный молодой человек с коротко стриженными волосами, выкрашенными в ржаво-красный цвет, и янтарными глазами.
—
Мичизу прав, это коснется каждого без отсутствия принятия оборонительных мер. — Подытожив, хмыкнула единственная женщина среди присутствующих. Он была невысокого роста, а волосы по обыкновению она собирала в пучок, даже в праздничные дни. Также отличительным от остальных являлась принадлежность к слабому полу.
—
Что предлагаешь ты, Ичиё? У тебя за спиной отсутствует известный род, в отличие от остальных. Беспокоилась бы за свою голову. — Пренебрежительно добавил Мори, допивая остаток коньяка в своем стакане.
После этой фразы все осуждающие взгляды стали обращены только на Хигучи, кроме одного. Разумом Дадзай пребывал явно не в этой комнате, не собираясь реагировать на низменное невежество. Он и сам не был потомком знатного рода, прячась за спиной известной личности. Осаму мог раскрыть сей аспект в любой момент, вот только надобный смысл заведомо отсутствовал.
—
А где же пресловутый Господин Юкичи? Неужели ему плевать на собственного подчиненного? Бедный парнишка валяется в больнице уже год. — Ехидно усмехнулся Мотоджиро. Прилично высокий мужчина худощавого телосложения с короткими, каштановые волосами. Всем своим существом он ненавидел добросовестного Фукудзаву, ни толики не пытаясь это скрыть. Вот только он никак не мог представить, что фразы укоризненно кольнут, заставляя сжать губы от саднящей неприязни присутствующего Мори.
—
Не нужно кидать камни в наш огород. Господин Фукудзава занятой человек, вместо того, чтобы тратить время на пустой треп, он всерьез взял ситуацию в свои руки. И вообще, неужели уже забыли про сбежавшую мисс Озаки? — Иронически проговорил светловолосый мужчина, будто оправдывая своего руководителя. Ведь только ему он был неизгладимо предан, не позволяя посторонним осуждать. При нем всегда был блокнот, в котором он делал всяческие несвоевременные пометки. Осаму часто беспритязательным образом пускал шутки о записях на будущее осуществление мести, исходя из скверных напоминаний на страницах.
—
Куникида верно подметил, в своих рядах вы прорехи не заметили. Вся ситуация предельно понятна. Я могу назвать как подельников, так и их местоположение. — Складывая руки в форме бабочки, скучающе вынес вердикт коротковолосый парень, выглядящий моложе, чем есть на самом деле. Рост его вписывался в показатель ниже среднего уровня, что только наталкивало других воспринимать парня без надлежащей серьезности.
—
Так поделись с нами своими догадками! — Настоятельно выкинул Сакагучи, откидывая официозное обращение в дальний ящик.
—
Ни за что, у меня нет желания раскрывать вам глаза на столь дешевые уловки. К тому же мне пора, иначе моя собачка загрустит от одиночества.
С этими словами Эдогава поднялся со своего места, удаляясь к выходу. Боковой взгляд подметил фигуру, идущую следом.
—
Все еще не отучился от привычки называть так Эдгара?
— Так намного веселее. Ах, да, немного неуместно, но прими и мои поздравления со свадьбой. И еще, на твоем месте я бы побеспокоился о второй половинке. — Потворствуя, выкинул Ранпо, помахав тыльной стороной ладони на прощание. —
Увидимся.
В голове Осаму тут же всплыла, вталкивающая в омут размышлений, динамичная мысль: что он имел ввиду?
Фразу Эдогавы с легкостью можно было списать на обыкновенное ребячество, взимая в расчет присущий ему неординарный характер. Дадзая насторожил сам тон сказанных слов. Однако времени на пустословные раздумья не имелось вовсе.
—
Господа! — Недовольным тоном Осаму прервал вздорные распри присутствующих, обращая внимание на себя, —
и дама, конечно же. Я все еще не понимаю, почему должен участвовать в этом наигранном перфомансе. В своей безопасности могу быть уверен, до остальных мне дела нет. Прошу вас закончить бессмысленный спор с обвинением друг друга и с благими намерениями вернуться в гостевой зал.
— Уверен, говоришь… А что насчет омеги, взятой под крыло? Большинство осведомлено о его прошлом, не думаю, что подобная скандальная информация обойдет уши группировки. — Точно подначивая, произнес Каджи, тотчас подмечая несколько одобрительных взглядов в сторону сказанного собой.
Осаму встал перед скудоумным выбором, промолчать, означало присоединение к всеобщему безрассудству, рассказать завзятую правду о супруге - только подлить горячего масла в опальный огонь. Мать Накахары действительно могла стать главным обсуждаемым объектом, взимая в расчет изначальный накал. Исходя из двух предоставленных вариантов выбрать третий не составило труда.
—
О какой скандальной информации ты говоришь? Мой Чуя единственный наследник знатной семьи. Его родословная не имеет ни единого изъяна, неужели кто-то из вас считал, что я решу продолжить род, пятная собственный? — Уверенно проговорил Осаму, уставляя осаждающий взгляд на провокатора. Толика феромон просочилась сквозь звенящую ауру, выливаясь извне. Все бесцельные разговоры на некоторое время стали прекращены, как и склочные мысли присутствующих. Только после этого он продолжил, —
а теперь все же попрошу Вас переместиться в общий зал и продолжить торжество.
Все сидящие последовали настоятельным указаниям, наскоро покидая комнату. Лишь один юноша расталкивал всех на своем пути в попытке проскользнуть внутрь.
—
Я не ошибся, это точно Вы!
— Тоже пришел поздравить? — Хмыкнул Дадзай, вливая в себя остаток в стакане. —
Давно не виделись, Аку, рад тебя видеть.
— Рады?! Давно не виделись?! Вы хоть можете себе представить, как долго я искал Вас?!
— Не горячись ты так, присядь.
— Скажите наконец, Вы признаете меня?!
— Тебе это необходимо?
Вопрос по-настоящему загнал Рюноскэ в небывалый тупик. Все это мучительное время он думал лишь о том, как найти учителя, но никак не предполагал, как именно пройдет разговор, и каким боком развернется к нему ситуация. Слова, издавна вертящиеся в голове по неизведанной причине не могли быть проиграны вслух, заставляя беспомощно потупить взгляд.
—
Если я скажу «да» тебе станет легче? Подожди секунду.
С этой фразой Осаму отошел в сторону, оставляя собеседника в бездне удручающих сомнений. Он сделал только один звонок и тут же вернулся на место. Звенящая тишина продолжалась до тех пор, пока во входной двери не появилась пара фигур.
—
Можешь идти, Наоми.
Танизаки послушно кивнула, бросая парню поблизости пару успокаивающих фраз на прощание.
—
Это Накаджима Ацуши, отдаю его под твое распоряжение. Можешь делать с ним что угодно. Говорю сразу - убивать его нельзя. — Убедительно проинформировал Осаму, тотчас подмечая потухший огонек в глазах напротив. —
Я хочу, чтобы ты защитил его.
— Защитил?
— Если после всей заварушки Ацуши не пострадает, подумаю над ответом на твой вопрос.
Осаму ни в коем образе не был глуп, хотя и знал о пущей неубедительности озвученной просьбы. Акутагава давно был признан, но никогда не слышал об это лично. Теория Фукудзавы действительно показалась Дадзаю занятной, поэтому он решил проверить ее повторно на постороннем человеке.
—
Пора вернуться к моему Чу-у-е, — довольно протянул Дадзай, покидая комнату, но на этот раз выйти ему не удалось.
—
Как можно было забыть пригласить родного дедушку на собственную свадьбу? — Недовольно хмыкнул пожилой мужчина, ткнув своей тростью в живот Осаму. После чего он тут же снял шляпу, вручая ее названному внуку. На самом же деле их единственной общей схожестью была постоянная носка перчаток вне дома. —
Попрошу Вас освободить комнату. — Высокомерно проговорил старик, обращая внимание парочки неподалеку на себя. Именно этот человек был тем, кто воспитал Дадзая, даря ему искру надежды на смутное будущее.
Акутагава не испытывал и толики положительной эмоции от подобного стечения обстоятельств, однако, даже малейшего выбора ему не оставили. Грубо схватив Накаджиму за рукав, он наскоро потащил его прочь, не только из комнаты, а из комплекса в целом.
—
Прошу прощения, Господин Нацумэ. Я считал, что Вы не придете, даже если получите приглашение.
— Что еще за Господин? Ты мой внук, родной или нет - никакой роли не играет, однако, я никогда не считал тебя посторонним. Раз с этим разобрались, послушаю тебя.
— Да, дедушка, — сквозь зубы процедил прозвище Осаму, начиная рассказ от начала их прошлого прощания и заканчивая нынешним временем.
***
—
Вот как, значит у тебя все хорошо. Рад это слышать, покажешь избранника то? В дальнейшем буду не прочь посмотреть и на внуков, кхе-кхем… — Неловко кашлянул в кулак Сосэки, будто затмевая последнюю сказанную фразу.
—
С кем угодно, но с тобой знакомить его точно не буду, — наигранно хохотнул Дадзай, прикидывая встречу в голове. Мотивы Нацумэ заведомо были непроглядными потемками, по течению совместного проживания Осаму черпал черты характера именно от него. Знакомство могло как оправдать себя, так и усугубить ситуацию до нельзя. Без единой частички уверенности допустить встречу являлось удручающим фактом.
—
Обидно, знаешь ли. Ну-с, в таком случае жди в гости, приеду непременно.
***
Только теперь Дадзай смог выдохнуть с облегчением, послабляя стискивание ненавистного атрибута одежды на шее. Галстук он надевал исключительно по веским поводам, таким, как сегодняшний. Озвученная Эдогавой фраза никак не могла покинуть дремучесть разума. Однако пугающим аспектом для Осаму являлось искреннее желание увидеть небесно-голубые стеклышки. Списать сей факт с мелкой мнимостью можно было на неразрывную новообразовавшуюся связь. Принять искренность чувства привязанности он категорически отказывался, аргументируя возмутительным безрассудством. Заложенные в черепную коробку убеждения о том, что без единого исключения все отношения недолговечны, через неопределенный промежуток времени приходится отпускать человека, являли собой залог существования Дадзая. По неизведанной причине именно с этим человеком мир стал рисоваться в проблесках ослепительных цветов. Но он был непомерно слеп, чтобы разглядеть эзотерическое пламя, принимая за ординарный вымысел.
Доселе существующее желание защитить стало неустанно граничить с намерением спрятать от посторонних взглядов, выказывающим себя только как непомерная алчность, затмевающая душевные терзания и обнажающая подлинность заложенных инстинктов.
Осаму посмотрел на часы, что обозначили полночь. К этому времени большинство гостей разошлись, оставляя только истинных утопающих в хмельном бреду. Для собственного успокоения он также просмотрел связанное с подаренным ошейником приложение. Первоначально перед покупкой Дадзай удостоверился в надежности подарка, а именно в нескольких его функциях. Встроенный в ошейник датчик значился в приложении красным цветом, что заставило Осаму неимоверно напрячься. Проанализировав показатели, он понял насколько просчитался, оставляя рыжеволосого одного. Более не думая ни о чем постороннем, Дадзай выбежал из комплекса, усаживаясь на водительское сидение своего автомобиля.
Как бы он не желал избавиться от разъедающих черепную коробку мыслей, они ни в коей мере не хотели того же. Неустанно вертящаяся на повторе пластинка отголосков прошлого, будто итожила полноценную картину. Только одно слово без устали опрокидывало в небывалую доселе ностальгию: Обещаешь?
От пребывания в растяжении между бушующими эмоциями Осаму с тупым звуком ударил руль, тут же выкручивая его, дабы подстроиться под очередной поворот. Ответная фраза бесконтрольно слетела с губ сама по себе:
—
Обещаю!
И вот он снова выкинут в прогулку по прошедшему детству. Дворовые мальчишки вновь накинулись на подходящий вариант для своих «свершений».
—
А ну-ка перестаньте! Прочь! — Гневно выкрикнул, появившийся из ниоткуда, уже знакомый для Осаму, мальчик.
—
Нам и вправду пора! — нервно выкинул один из толпы, утаскивая за собой остальных, —
Вы знаете, кто его мама? Если узнает, головы нам оторвет, — прошептал он, одному из товарищей, убеждая уйти.
—
С тобой все в порядке? — Из чистой вежливости побеспокоился рыжеволосый мальчик, протягивая ладонь, чтобы помочь пострадавшему подняться. Небесно-голубой отблеск лазури осветил собой промозглый вечер ранней весны. Огненные кучерявые пряди спали на лицо, заграждая собой ямочки на зардевших щеках, неосознанно появившиеся от искренней улыбки.
—
Не пристало молодому господину марать руки об дворового мальчишку. — Недовольно фыркнул Осаму, самостоятельно поднимаясь на ноги и тут же стряхивая пыль со штанов.
—
И кто же, если не я? Сам то ты себя защитить не в силах, как я погляжу. — Мягко хмыкнул Накахара, складывая руки в форме бабочки, будто выказывая пренебрежение.
—
Тебя самого должны защищать.
— Вот как, не побоишься взять эту роль на себя?
— Вовсе нет, вот увидишь.
— Обещаешь? — Довольно рассмеялся рыжеволосый мальчик, скидывая накопившееся доселе негодование.
Не успел он услышать ответ, как крик неподалеку разрушил невольно повисшую паузу:
—
Молодой Господин! Сколько можно убегать? Ваша мать крайне раздосадована Вашим поведением.
***
Более всего остального претила мысль о собственном поступке. Осаму безудержно ехал, ничуть не сбавляя скорости, точно ординарный умалишенный. Он пропускал все встречающиеся светофоры на своем пути, искусно маневрируя между машинами, едущими навстречу.
Постепенно дорога превратилась в россыпь крутых поворотов. Дадзай успел зацепиться лишь за панель, когда автомобиль, коснулся гравелитной насыпи, едва вписываясь в текущий поворот.
Освещенная яркими фонарями дорога изгибалась с излишком, а скорость была чересчур велика. Автомобиль неуклонно заскользил по гравелиту, тут же вылетая с шоссе, словно невесомый пух. Корявые ветки кустарников наскоро расцарапали один из бортов автомобиля. Осаму отчетливо расслышал противный скрежет и звук бьющегося стекла. Капот смялся, точно бумажный лист. Дадзая по инерции толкнуло вперед, будто весомым пинком. Только теперь, когда он смог встать на землю ногами, он осознал насколько никчемен.
Из-под капота автомобиля повалил клубочный дым, упрямо растворяющийся на просторах безлюдного пустыря. Все еще работающий мотор издавал низкое рычание, ставшее непреодолимо громким, сквозь дотошный звон в ушах. В глазах Осаму все близлежащее начало неумолимо плыть, он тут же решил протереть веки, поднимая одну из кистей выше. Неожиданно для себя рука наткнулась на инородный предмет — громоздкий кусок стекла, накрепко вонзившийся в живот. Ни минуты не раздумывая, он с омерзительным хлюпом извлек ненужный элемент из тела, провоцируя тем самым обильный выплеск крови.
Ночь неуклонно наполнилась претящим запахом паленины. За небольшой промежуток времени Осаму успел добраться до злополучного поворота, усаживаясь и облокотившись о дорожный знак.
—
Черт! Почему все пошло наперекосяк?! — Нервно выругался Осаму, с усилием отбросив, впечатавшийся в ладонь, извлеченный кусок стекла прочь. Тот со звоном приземлился на гравелит, пачкая алой жидкостью близлежащие придорожные камни.
Звенящее пространство до сих пор двоилось, вызывая очередной приступ тошноты. Осаму отплевался, пытаясь избавиться от истошного привкуса горького железа во рту, после решая подняться на ноги. Именно это стало фатальной ошибкой, еле теплящееся сознание преднамеренно покинуло тело, опрокидывая его вновь на промозглую землю. В последний момент сознательного пребывания в, и без того кажущимся омерзительным, мире перед глазами нарисовались черты, присущие исключительно одному человеку в его жизни, непроизвольно наталкивающие на невесомую улыбку.
