Ева
Сказать, что я удивлена, пожалуй, не сказать ничего. Я все могу понять, но не предупредить меня о том, что придет его отец… Ох уж этот Егор! Боже, я ещё и в таком ужасно вызывающем виде, что же он обо мне подумает? — Сергей Борисович, — обратилась к мужчине, — вам сделать кофе? Или вы, может, завтракать хотите? — Не отказался бы, спасибо, — мужчина мне улыбался и заметно при этом разглядывал. Он выглядел очень хорошо. Я дала бы ему не больше сорока, но ему явно больше. Егору двадцать восемь. Высокий, статный, с курчавыми смолистыми волосами и глазами цвета кварца. В уголках глаз небольшие морщинки, а на одной из рук не хватало пальца. Случайно заметила, когда он сложил руки в замок. Я принялась готовить завтрак, как раз в тот момент, когда пришел Егор, сильно удивившись. Сам не ждал отца? Интересно. — Чего папкаешь? Сам же пригласил две недели назад, чтобы отпраздновать день рождения завтраком, потому что я уезжаю вечером. — Точно, забыл, — Широков почесал затылок. — Вы уже познакомились? Мы кивнули одновременно. Мужчины сидели за столом и о чем-то бурно беседовали, пока я продолжала готовить. Егор все порывался помочь мне, но я не пустила. Пусть общается с отцом. Когда все было готово, присоединилась к их компании. — Значит, ты та самая Ева, которая отходила моего непутёвого сына по лицу букетом пионов? — я усмехнулась, кивнув. А он мне уже нравится. — Правильно сделала, ему иногда это просто необходимо. — Согласна с вами, — поймала на себе обеспокоенный взгляд Егора. — Но все же он у вас очень хороший, и я очень даже рада, что мы с ним имеем возможность быть вместе. Сдаваться — точно не про вашего сына. Мне кажется, он меня бы из-под земли достал, если бы я ему отказывала до своей смерти. — Это он умеет, — поддержал Сергей Борисович, — но я рад, что вижу его сегодня в таком замечательном расположении духа, хоть и не особо довольного тем, что он стал предметом нашего обсуждения. — Не думаю, что он злится. И для успокоения души Егора положила свою ладонь на его, нежно погладив костяшки пальцев. Он улыбнулся, и мне стало спокойнее. Никогда бы не подумала, что буду сидеть на кухне Егора с его отцом и обсуждать характер человека, с которым с сегодняшнего дня я официально встречаюсь. Жизнь удивительна. — У вас, Ева, — когда мы закончили трапезу, переместились в гостиную и, включив музыку в телевизоре, принялись разговаривать обо всем подряд. Сергей Борисович в основном интересовался моей жизнью, что понятно. Он беспокоился о своем сыне. — Егор рассказывал, есть дочь. Сколько малышке? — Семь, восемь будет в мае, — улыбнулась своим мыслям. — Да, я очень рано ее родила. Там вышла совсем нехорошая история, но все в прошлом, и Сонечка — сущий ангелок. Егора она обожает, как и он ее. — Тебе она понравится, пап, — вступился за меня Егор. — Когда мы с Евой официально узаконим отношения, я бы хотел оформить над ней отцовство. — Ты уже решил, что мы их официально узаконим? Склонила голову набок, прищурившись, чем поставила Егора в неловкое положение перед отцом. Я не специально, правда. Просто вот что он за меня решает? Бесит в такие моменты. Больше всего на свете ненавижу, когда меня лишают свободы выбора и пытаются принять какое-то решение, не спросив меня. Пусть это даже простейшее предположение, если оно касается меня, то я должна сама об этом думать. — Я надеюсь, — беспомощно ответил Широков, положив свою ладонь мне на колено, после чего шепнул в ухо. — Прошу тебя, поддержи меня. — Егор, ты чего свою даму заставляешь так поспешно принимать настолько важные и сложные решения? Пускай все идет своим чередом, потом решите. Уверен, если все у вас будет хорошо, то и принимать решений не придется. — Согласна с Сергеем Борисовичем, — удобно расположила голову на плече Егора, нежно поцеловав его в щеку. — Не торопись, все будет, если будешь вести себя хорошо. — Я помню, — чуть спокойнее произнес он. Мы проговорили еще несколько часов. Оказалось, отец Егора работает бизнес-аналитиком в одной из IT-фирм, а сегодня вечером он улетает в Санкт-Петербург на пару недель, у него там возникла какая-то работа. В целом, мужчина мне понравился, и я видела, что это взаимно. По крайней мере, он точно не был против наших с Егором отношений и наличия у меня дочери, а когда я показала ему фотографии Сонечки, пришел в восторг. Малышка всегда вызывает у всех именно это чувство. Она чудесная и на фотографиях выходит такой милашкой, что невозможно удержаться даже самому черствому человеку. Распрощавшись, условились устроить через два месяца общий совместный ужин и с моими родителями, и с отцом Егора. Семейный. Настоящий.***
Когда мы прощались тогда с отцом Егора, я не думала, что ужин наступит настолько рано. Господи, уже два месяца пролетело… Успело произойти так много, что я иногда думаю, словно все нереально. Начну с малого. Наша танцевальная команда прошла в третий этап соревнований, и сейчас мы занимались разработкой новой программы. На работе все уже давно догадались, что мы с Егором вместе, и стали отпускать шуточки, когда мы немного забывали, где находились, и, как дети, попадали в плен друг друга, переходя на поцелуи. Первоначально я раздражалась, что ребята так делали, а теперь привыкла и даже смеюсь с ними. Стало проще воспринимать реальность. Егор многому научил. В первую очередь, иногда смеяться над собой и сдерживать свой гнев. Новый год мы отметили вместе. Я, Сонечка и Егор. Широков помог мне с праздничным ужином, взяв на себя большую часть обязанностей, а дочурка наряжала елочку и квартиру. Под зеленой красавицей в новогоднюю ночь ее ждало целых два подарка: от меня — планшет со стилусом и с установленной на нем программой для рисования, а от Егора — мольберт, несколько холстов разного размера и профессиональные краски. В общем, мы полностью укомплектовали ребенка в художественную школу, в которую она ходит уже почти две недели. Что же касается наших друг другу подарков, то договорились, что дарить ничего не будем, однако Широков все же нарушил договоренность и одарил меня бриллиантами, точнее — серьгами в виде знака бесконечности с несколькими бриллиантами. Я сначала его отругала, потому что сама не подготовила подарка, но потом быстро простила. Потому что и Егор, и украшение были замечательны. Ему я потом подарок сделала… В виде себя несколько раз, он этому был даже больше рад, чем каким-то материальным вещам. Жили мы пока раздельно, потому что, я считаю, рано было еще съезжаться. Егор и так ночевал у меня почти каждый день, поэтому можно считать, что практически жил с нами. Я, конечно, не против. За эти два месяца разглядела в нем намного больше, чем за предыдущие четыре с половиной. Он оказался очень чутким и заботливым, умел развеселить в любой ситуации, а еще, что, пожалуй, нравится мне в нем чуть ли не больше всего, — он любил мою дочь, как свою. И он правда искренне хотел, чтобы мы стали одной большой семьей, и я медленно, но верно сдаюсь под этим натиском. Потому что и сама его уже люблю. Действительно люблю. — Мам, а почему мы не живем тут? — Сонечка ходила по квартире Егора, с огромным интересом рассматривая ее. Решили, что для семейного ужина нужна квартира больше, чем наша с Сонечкой, поэтому мы сегодня перекочевали на одну ночь к Егору. И пока Егор застилал для Сони постель, чтобы она, как только устанет, смогла прилечь даже во время ужина, мы ходили по комнатам. Сонечке нравилось все, и она с огромным удовольствием рассматривала картины в спальне Егора. — Потому что… Ну, не время еще, — потрепала ее по голове. — А когда будет то время? И когда мне можно будет называть Егора своим папой? Вы же любите друг друга, значит, я могу, — она присела на кровать, требовательно вперив в меня два своих голубых огонька. Боже, какие она иногда задавала сложные вопросы. Я не знала ответа на них. В теории, конечно, она могла бы называть Егора папой уже хоть сейчас, но это только в теории. Практика может показать куда более трагичные варианты развития, и я бы не хотела в таком случае, чтобы Сонечка привыкла, а потом все пропало. — Когда оно наступит, я тебе скажу, ладно? А про называть папой… Я не знаю, милая, — села перед ней на корточки. — Все очень сложно. Я не против, если бы ты так называла Егора, но я боюсь, что может что-нибудь произойти, и тогда Егор исчезнет из нашей жизни, а ты, привыкнув, сильно расстроишься. — А я уверена, что он никуда не пропадет! — воскликнула дочурка, при этом так мило улыбнувшись, что я не сдержала и своей улыбки. — Он же так сильно любит и тебя, и меня, что он, наверное, мне так кажется, будет очень сильно рад, когда я скажу ему так. А еще… Я видела, видела, как он выбирал тебе кольцо! Он хочет, чтобы ты поженилась на нем. Боже, этого еще не хватало… И вот куда он торопится? — Я не думаю, что Егор обрадуется, когда узнает о том, что ты распространяешь его секреты мне, — строго посмотрела на дочь. — Что за секреты? Неожиданно вернулся Егор, остановившись позади меня и приобняв за талию. Мазнул носом по шее и оставил поцелуй на щеке. Я любила его нежности, они всегда были так вовремя и так необходимы, что я порой удивлялась, как это ему удается меня постоянно угадывать. И успокаивать. Нежности влияли чаще всего как успокоительное, замены которому не было. И как я раньше отказывалась от столь действенного препарата, отдавая предпочтение обыкновенным таблеткам или выплескиванию агрессии на окружающих? — Никаких секретов, — развернулась к нему лицом. — Мы будем готовить ужин самостоятельно или закажем из ресторана? — Думаю, приготовим самостоятельно, и Сонечка нам поможет, правда? — Да! — малышка захлопала в ладоши и первой выбежала на кухню, оставив нас с Егором вдвоем. Пришлось его задержать, слегка взяв за локоть. Он, ничего не подозревая, сразу полез целоваться. Гаденыш! Вечно меня поцелует, а я сразу передумываю ругаться, пользуется приемом. Разорвала наш поцелуй, одарив Егора строгим взглядом. Он непонимающе свел брови к переносице, а когда я закатила глаза, тяжело вздохнул. — Что снова сподвигло тебя на злость ко мне, м? Или этот взгляд значит что-то другое? — Какого черта ты собрался делать? — Я все еще не понимаю, о чем ты, — странно посмотрел на меня, как на полоумную. — Какое предложение, Широков? Мы два месяца в отношениях! — активно жестикулировала руками и чуть ли не кричала на него. — Мелкая предательница, — проворчал он. — Успокойся, колючка, я Сонечке сказал так, потому что она считает, что если мужчина дарит женщине кольцо, то обязательно собирается на ней жениться. Я просто купил тебе кольцо. Но что-то мне подсказывало, что это все не так просто, однако пришлось ему поверить. Надеюсь, никаких сюрпризов на ужине не преподнесет мне в виде прилюдного предложения за столом, где будут мои родители и отец Егора, иначе как я там смогу отказать? Не то чтобы я отказывать хотела, нет, просто не так ведь рано, мы еще не пригляделись к друг другу. Мы даже не живем вместе!!! Всего два месяца отношений, два! С приготовлением ужина было закончено через полтора часа, и я, позволив Егору помочь Сонечке нарядиться, пошла переодеваться самостоятельно. Не стала выряжаться, поэтому выбрала легкое платье белого цвета в черный горошек. Классика всегда в моде, а мне эта классика очень даже к лицу. — Шикарно выглядишь, — отражение Егора в зеркале заговорило, а потом и сам Егор оставил на моей шее несколько нежных поцелуев. — Будешь смеяться, но Сонечка попросила меня помочь ей надеть ее черное платье в белый горошек. Вкусы, я смотрю, у вас совпадают, да и мысли тоже. — Мы с ней синхронизировались через родственную связь, — нанесла последний штрих в виде алой помады. — Ты переодеваться собираешься? Или будешь в этих своих спортивках моих родителей встречать? — Ну-у-у-у, если честно, я не хотел надевать костюм, — он почесал затылок, задумавшись. — Может, просто джинсы и белую рубашку? — Тогда лучше черную рубашку, черный тебе к лицу, — нашла в его шкафу ту, что нравится мне больше всего. Хотела помочь надеть, только приступила к расстегиванию пуговиц, как поняла, что их нет. — Ой, это та, ну… — Ага, которую ты на мне разорвала в порыве страсти. Я другую черную надену, а эта пусть на память останется. Василевская, ты ведешь себя так по-женски! Черт возьми, когда я стала разрывать рубашки в порыве страсти на Егоре? Когда стала такой нежной? Эта любовь творит такие необъяснимые вещи… Я становлюсь настоящей женщиной и смотрю на мир уже совершенно по-другому. Наверное, если бы Егор все-таки сделал мне когда-нибудь предложение, я бы его приняла. Однако торопить события пока не будем, пусть он самостоятельно принимает решение. Ужин протекал в теплой обстановке. Мы все были одной большой семьей. Мои родители быстро нашли общий язык с отцом Егора, а Егор развлекал нас всех своим чувством юмора. Говорили много и обо всем. Выяснилось, что наши с Егором отцы когда-то давно вместе играли за одну сборную по баскетболу в старшей школе, только моему папе было тогда на два года меньше, чем Широкову. Сонечка не отходила от родителей, соскучилась, оно и понятно, жила с ними столько лет и любит безумно. Вечер практически закончился, когда Егор, в очередной раз подняв бокал, загадочно посмотрел на меня. Мне стало дурно от этого взгляда… Он явно задумал что-то не то, что-то, что мне совершенно не понравится. Я хотела было его остановить, ударить ногой под столом или просто грозно посмотреть, но он, казалось, слишком хотел осуществить то, что задумал, поэтому не собирался останавливаться. Поднялся из-за стола и заговорил, а я молилась всем Богам, чтобы он не делал мне предложение прямо сейчас. Это все испортит, мы успеем миллион раз поссориться прежде, чем пожениться. И расстанемся, в конечном счете, чего бы мне совершенно не хотелось. Я уже привыкла к нему, и Сонечка мечтает, чтобы именно Егор был ее отцом. А желание ребенка в таких вещах чуть ли не закон. Глубоко вдохнув и пропустив сквозь ноздри аромат запеченной курицы, я вновь взглянула на Широкова. Он улыбался. Хитро, как мартовский кот, и смотрел мне прямо в глаза. — У вас замечательная дочь, — он обратился к мои родителям, и они улыбнулись ему широко, кивнув. Родители считали меня замечательной, не смотря на то количество неудобств, которое я причинила им в свое время. — Я влюбился в нее чуть ли не с первого взгляда, хотя, признаюсь честно, понял, что действительно люблю, когда она отходила меня букетом по лицу. Это было…неожиданно, и что-то сломало во мне. В общем, не стану ходить вокруг да около, мы встречаемся еще не так долго, чтобы я имел право принимать такого рода решения, но я все же попробую. Нет, он точно собирается сделать мне предложение. Черт, да как же его остановить? Почему? Почему он не посоветовался со мной прежде, чем принять это чертово решение? Как же хочется ему врезать! — Я не собираюсь выходить за тебя замуж, — отрезала я, заметив, как Егор непонимающе склонил голову. Я, что, неправильно его поняла? Боже… Стыдно-то как! И вот что мне теперь делать? — Сейчас не собираюсь, но позже я бы очень этого хотела, — попыталась выкрутиться из ситуации, пока мои родители и его отец не решили, что я сумасшедшая. — Я польщен тем, что ты подумала о том, что я собираюсь делать тебе предложение. Но я слишком хорошо тебя изучил и понял, что с этим придется повременить, — ухмыльнулся. — Однако на слове я тебя ловлю, в следующий раз отказать не получится. А сегодня я хотел предложить тебе съехаться, если ты, конечно, не против. — Господи, — выдохнула с облегчением, вызвав смех у отца Егора. — Впервые вижу девушку, с облегчением вздыхающую потому, что ей не сделали предложение. — О да, в этом вся наша Ева, — подхватил за отцом Егора смех и мой папа. Дальше уже засмеялась мама, а потом и мы с Егором, решив, что окончание ситуации таким комичным образом — лучшее, что могло произойти. Когда все закончили смеяться, требовательный взор глаз Егора был обращен на меня. Все ждали ответа. — Ты согласна жить со мной? — Мы с мамой согласны, — ответила за меня Сонечка. — Ты выделишь мне самую красивую комнату? — Самую лучшую, — Егор потрепал малышку по голове. Я одними губами произнесла «Да», и Широков спокойно выдохнул. Правда, мне теперь было страшно, что в процессе совместного проживания я просто-напросто его прибью. Боже, дай мне сил его не убить, и пусть у нас все получится!