Кости

Союз уже дышал на ладан, а санитар Артем Долгих спокойно работал в больнице, заполнял документы, стерилизовал оборудование и скучал в ординаторской. Артем – худощавый мужчина лет сорока-тридцати пяти, но рано поседевшие волосы до мочки уха накидывают ему лишние годы. Сама прическа была не однородного цвета – бо́льшая часть прядей напоминала благородный цвет темного металла, лишь иногда мелькали пепельные разводы. Лицо его почти всегда имело спокойно-добродушное выражение, и немудрено – округлые серые глаза под тонкими дугами бровей, вечно оттененные кругами, смотрели спокойно, а тонкие губы были чуть-чуть приподняты. В прижатом ухе с недавнего времени появилась серьга. Человеком Артем был простым – учился в школе он средне, тройки-четверки. Ничем особым не выделялся: если били, бил в ответ, однако на рожон не лез никогда, в громких скандалах замечен не был. После девятого класса отправился в медучилище, которое закончил в середине семидесятых. Студенческая жизнь была в меру веселой, а после "боевого крещения" – когда молодого студиоза на ночь заперли в морге, Артем заслужил уважение. Но пролетели четыре года, и пришло время устраиваться на работу, делать карьеру, заводить семью и детей, в общем – жить долго и счастливо. Но не тут-то было. Долгих терпеть не мог чувствовать за собой относительно большую ответственность. Ехать в деревню, дабы становиться заслуженным фельдшером, отчаянно не хотелось – Артем чувствовал себя сыном провинциального города, такого несовершенного, с выбитыми окнами, дымящими заводами, ужасными дорогами и алкашами на лавочках. Как не сложно поверить, он действительно этот город любил.. по-своему, но любил. Так и появился в одной из горбольниц новый санитар Артем Долгих, молчаливый ценитель Rolling Stones и Владимира Высоцкого. В последствии место работы менялось ещё дважды, но везде этот сухопарый человек с жилистыми руками пользовался уважением у врачей и прочего персонала. С семьёй получилось вообще глупо. Не привлекали Артёма представительницы прекрасного пола. Ни совсем молодые девчонки, ни знойные красотки с пышными формами, ни представительные дамы преклонных лет. Все свои чувства мужчина испытывал к таким же, как и он мужчинам. Не к смазливым юнцам с цветными волосами и развязной манерой говорить, а.. он и сам не знал, как поточнее описать свой любимый типаж. Внешность была не особо важна,в отличие от маленьких и неброских деталей: сильных рук и ловких пальцев, ухоженных волос и твердости в глазах. Всего несколько таких людей встречал Долгих на своём жизненном пути, но никогда, никогда не получал взаимности, упиваясь своими чувствами в гордом одиночестве в запущенной двухкомнатной квартире. Девственником он не был, имея нескольких подруг, что вешались на мужчину от безысходности: мол, они некрасивы, принцев ждать уже поздно, а этот.. все лучше, чем ничего. И всё-таки, Артёма можно было бы считать обычным обывателем, со своими маленькими секретами, маленькими радостями и маленькими бедами, если бы не одна его особенность. И если бы кто-нибудь поговорил с ним по душам, кто-нибудь действительно понимающий, Артем предстал бы совсем с другой стороны, обнаружив в себе прекрасного собеседника. Но годами он молчал, храня свою самую сокровенную тайну для особого случая. А дело состояло в том, что с детства Долгих привлекали кости. Сначала он с интересом рассматривал мясные туши животных и птиц, любуясь легкими костями пернатых или мощными берцовыми коров. А увидев человеческий скелет в какой-то затрепанной книге по медицине, загорелся идеей увидеть сие вживую. Именно это желание, такое неуместное, даже отталкивающее, повлияло на выбор профессии. Кости привлекали какой-то своей, загадочной магией, гладкой поверхностью и пористыми срезами. Артем часами мог смотреть на них, любовно поглаживая. Это была настоящая страсть, словно у ярого поклонника эпохи Возрождения к картинам Леонардо или Рафаэля. Кости становились предметом поклонения и высшего искусства. Однако Долгих понимал, что для других его желания и робкие мечты могут показаться постыдными. Он замкнулся в себе, не изливая душу даже личному дневнику, день за днем заглядывая в анатомичку, где в растворах кости приобретали свой "фирменный" беловато-молочный цвет. Так и проходили годы: дом–работа, работа–дом. Люди вокруг не понимали его, а он не понимал их, стремящихся к наживе, ворующих с заводов и больниц, и пьющих втихую водку с соседом по площадке. Лишь однажды Артем сорвался – после первого или второго увольнения, когда главврач, полная женщина с колючими глазами, прилюдно орала на мужчину минут двадцать, называя его и психом, и алкашом, и повесой, и лентяем, и черт знает как ещё. И вот тогда он действительно запил. Чтобы наконец-то почувствовать себя "таким как все", даже проститутку заказывал. После нее осталось щемящее чувство обмана, горечь лжи на языке и смутная жалость к этой девушке, ещё совсем юной, но уже обреченной. Это только формально в СССР панельных девиц не было, а на самом деле.. были, еще как. Но неожиданно он ощутил, как зовут к себе кости, вспомнил мечтательное ощущение приятного материала под пальцами, и сказал себе: хватит. Пьянство может дурно сказаться на одной идее, которую Артем обдумывал на протяжении нескольких месяцев. Завязать оказалось значительно труднее, чем развязать – здоровье было подпорчено несильно, а вот психика.. Мученически переждав ломку и преодолев желание выпить, Долгих вновь устроился в ту же больницу. Начальницу к тому времени кто-то подсидел, а флегматичный тучный мужчина, не глядя на Долгих, сказал что тот принят. Через неделю Артем решился. Вечером зайдя в анатомичку с большой сумкой, он начал бегло осматриваться. Бухало в груди сердце, перекликаясь с далекими, приглушенными голосами. Артем покрутил головой, когда на глаза ему попалась горка костей, прикрытых белой тканью. Сначала он недоумевал – как они сюда попали? Потом дошло. Местное медучилище отправляло сюда студентов на практику. Поскольку при больнице был ещё и небольшой морг, здесь лежали и невостребованные тела, на которых ребята учились, в том числе и препарации. А кости сложили, как ненужные более отходы. Долгих присел на корточки, беря в руки человеческий скелет. Многие посчитали бы санитара некрофилом, но оказались бы чертовски неправы. Никакого возбуждения от костей Артем не испытывал, если не считать, конечно, эстетический экстаз. А уж о соитии со скелетом он даже не помышлял. Следовало торопиться: Долгих не хотел, чтобы уборщица застала его о таком виде. Санитар легонько погладил большеберцовую кость. То, что надо. У него будет время, чтобы придумать ей достойное применение, а пока – добро пожаловать в большую и удобную сумку. Уже дома, сильно волнуясь, мужчина положил свою находку на большой рабочий стол. Волосы падали на глаза, изредка приходилось отводить их за ухо. Артем целиком погрузился в работу, глаза его лихорадочно блестели. Прежде всего он тщательно отшлифовал кость. Для этого пришлось воспользоваться обычным мелкозернистой наждачной бумагой, стараясь не переусердствовать. После этого Долгих на некоторое время отставил работу. Спешка ни к чему, а он был ещё и новичком. Кость уже была немного обработана до него, но Долгих предпочел собственноручно проварить её в воде с аммиаком, затем начал обрабатывать будущий препарат своими растворами. Пользоваться приходилось своими познаниями в медицине и книгой по препарированию остеологического материала животных. Впереди оказался выходной, и Артем засел дома. Пришлось открыть окна, чтобы запах в квартире хоть немного ослаб, но мужчина все равно чувствовал его, даже через маску. Наконец, кость была торжественно покрыта лаком и водружена на полку, рядом с несколькими книгами и стопкой пластинок. Артём смотрел на свое творение не сразу понял, что ему режет глаз. Перестарался. Кость получилась слишком белой, слишком.. неестественной? Долгих в идеале хотелось получить чуть коричневатый, с прожилками экспонат, а не молочно-бледное нечто, сошедшее с анатомического атласа. Но, в любом случае, это был успех, и успех колоссальный. Мужчина гордо откинул волосы с лица, затем бросил взгляд на стол, напоминающий логово алхимика. Нужно это всё убрать, да.. и проветрить, черт возьми! Аммиак пахнет ну просто ужасно, а от маски скоро станет плохо. Ещё раз проверив, открыты ли окна, Артем прибрал все свои баночки-пузыречки в ящики стола, протер тряпкой со спиртом все поверхности. Затем достал пухлую тетрадь в самодельной обложке, кратко, по деловому описал весь процесс препарирования, добавил несколько замечаний и нарисовал маленькую кость. После, уже на полях, крупно написал: не доводить до предела !!! Раньше его почерк можно было даже посчитать красивым, но сейчас он стал абсолютно нечитаем. Но Долгих это не смущало, свои каракули он разбирал легко. Артём закрыл тетрадь. Внутри было как-то странно.. он не сразу осознал, что его руки непроизвольно дрожат, а спина липкая от пота. Рабочий экстаз прошёл, начинались побочные эффекты.. Санитар попытался усмехнуться. Получилось косо, заявило отражение в стареньком зеркале. Он с силой расцарапал руку, отметив совсем машинально, что ногти надо стричь. Напряжение ослабло до того, что он забрался в ванну, сел на ледяной хром, и включил душ. Итак, что же его так пугает? А все просто. За подобные фокусы легко загреметь в дурку. И никто не посмотрит, что кости от невостребованных, что всё равно отправились бы в отсек для отходов. А он был не слишком осторожен. Мужчина задумался, намыливая голову. Кто мог видеть его, идущего в анатомичку с сумкой? Заметил ли кто-нибудь то, что одной кости не хватает? Артём поморщился. Вероятность наследить была мала, и умом он это понимал, но подсознание упорно не хотело успокаиваться. Долгих вылез из душа, переоделся в чистое. После маленькой рюмки и выкуренной сигареты страх затаился где-то в глубине, больше не туманя сознания. До вечера Артём гулял по городу, иногда вспоминая про новое украшение своей квартиры. Всё-таки, не так уж плохо он и сработал... Пропажу кости не заметили, поэтому через пару недель санитар повторил свою вылазку. Добычей стала локтевая кость, с которой мужчина работал ещё старательнее, обваривал меньшее число времени, а от шлифовки почти отказался, счистив лишнее пинцетом и острием скальпеля. Он любовно поглаживал чуть теплый материал. Вместо лака решил покрыть светлой олифой, чтобы сохранить пористую поверхность. Готовый экспонат Артем повесил на стену, предварительно обвязав кожаным ремнём. Эта кость получилась явно лучше, Долгих смотрел на нее несколько минут, обходя со всех сторон. По телу разливалось успокоение, он улыбнулся себе. Новый тревожный сигнал настиг его уже на работе. "А это вообще нормально? Быть одержимым костями? Может, я действительно псих?" С подобными мыслями Артём чуть не скатился в запой опять. Тем более, что одержим он оказался даже не костями, а самим процессом обработки. Обварка, очистка... Жгуче хотелось начать работать опять. "Как наркоман или алкоголик" уныло подумалось ему. Но тут на глаза попалась новая порция невостребованных костей. И новая работа, в ожидании которой уже руки чесались. А потом дела резко пошли под откос. Предпосылки для этого начались уже давно, но в девяносто первом у всех словно сорвало крышу. Финансирование больницы резко прекратилось, зарплаты не выплачивали. Через месяц заявились серьезные бритоголовые ребята с кучей охраны, предлагали крышевать больничку. Но главврач, человек вообще-то неплохой, хорошо понимал, чем это чревато. Нарколабораторией в подвалах и лечением пострадавших в перестрелках бандитов. Он отказался. И очень скоро благополучно исчез в неизвестном направлении. Артёму было немного все равно на политические игры, но распад Союза он воспринял с болью. Всё-таки, Долгих оказался немного патриотом. Немного, зато честным. Была большая страна, большая идея.. а сейчас на улице царствуют уголовники с пушками. Во всеобщей вакханалии нашелся только один плюс. Про невостребованные тела все и думать забыли, так что он, совсем осмелев, стащил сразу несколько костей. Фрагмент позвоночника, ключицу и кисть. Вскоре на скромной плите в его кухне уже кипятилась кастрюля, где в растворе буры плавали кости. Когда положенное время истекло, препараты просохли, Артём решил немного разнообразить задачу. Достал из ящика стола краски и несколько кистей, разложил на стол перед собой трофеи. Начать решил с ключицы, покрывая её волнообразными узорами. С позвонками он боялся накосячить, поэтому просто покрыл поверхность лаком и оставил сушиться. *** Персонал спешно покидал больницу, увольнялся и уезжал, словно крысы с тонущего корабля. Долгих не хотелось сравнивать коллег с крысами, тем более что его "заявление по собственному" уже лежало на столе главврача, правда, подписывать его было некому – зам опять ушел в ларёк за сигаретами. Вообще решение уйти пришло спонтанно – Долгих не любил столь радикальных перемен. Но когда не выдали и вторую зарплату, серьезно задумался. И когда увидел в газете объявление, что в старое трупохранилище на отшибе требуется санитар, прямо нутром почуял – это его место.