***
»…в целом, всё не так плохо, как могло бы быть. У нас сейчас затишье. Волноваться не о чем. Поэтому не нервничайте с королевой там лишний раз. Думаю, скоро мы сможем вернуться домой…»
— Серёженька пишет? — вздыхает королева Майя, ласково наглаживая, сидящего на коленях Зефира. — Да, просит не волноваться, — слегка нервно откладывая лист в сторону, кивает Антон. — С папой всё хорошо. Жив-здоров, на рожон не лезет. — Ой, ну хоть что-то хорошее, — мягко улыбается эльфийка и бегает взглядом по лицу сына. — А Арсений как? — Не знаю, — бормочет Тоша и сильнее кутается в плед. — Тебе не кажется, что погода слишком не летняя? — пытается перевести тему. В последние недели две в южной части континента что-то и вправду случилось с погодой. Вопреки приближающейся середине лета на Меркатор один за другим обрушиваются ливни. Даже порт встал — штормы такие сильные, что моряки отказываются выходить в море даже на чуть-чуть. И это, конечно же, не радует, особенно, если учитывать происходящие события. Всё не радует. Поэтому вот такие вот тихие вечера в библиотеке у камина стали чем-то привычным. В замке воцарилась тишина как только король и его будущий зять покинули свои владения. Стало даже как-то пусто. Не обсудишь с Катей всё на свете. Не посмеёшься с очередных очень смешных шуток Серёжи. Не посмотришь как красиво Арсений владеет всеми видами существующего оружия… Не то, что бы Антон прям смотрел и это было прям красиво. Просто… Иногда подглядывал. Да всё-таки, чего греха таить, Арсений в бою был похож на самое настоящее божество. Весь изящный, сильный, смелый. Прям сошедший с гобеленов настоящий заморский бог войны… — А Катенька как? — не отступает от своего королева. — Тем более не знаю, — фыркает Антон. — Нам с ней больше разговаривать не о чем. — А Арсений не пишет? — лишь сочувствующее спрашивает мать. — Не пишет, — вторит ей Тоша. — Он мне ничего не обещал. А я ему ничего не должен. Мы равны друг перед другом. — Написал бы сам, — вздыхает королева Майя, понимая вдруг какой же её ребёнок всё же упрямый. — Он всё-таки не в игрушки играет, не может писать тебе каждые пять минут. Проявил бы сам внимание и заботу. — Мама, — хмурится Антон и зелёные глаза чуть ли не в самом деле приобретают какой-то тёмный оттенок. Спокойный до этого Зефир вскакивает с королевских коленей и подбегает к противоположному креслу, где сидит хозяин. — Вы с отцом уже сделали всё, что от вас зависело. Жениха мне выбрали. А дальше давайте мы с ним сами определимся, как нам друг к другу относиться. Нам вполне себе хорошо вот так друг с другом общаться. — Хотя бы сделал вид, что ты о нём переживаешь! — цокает женщина и недовольно поджимает губы. — Вон Катя! Она не просто волнуется за Диму. Она всё бросила и уехала, чтобы рядом быть, если вдруг что! Могла бы и я так поступить — непременно отправилась бы вслед за твоим отцом. А ты? — А что я? Я не Катя и не ты! — так же недовольно восклицает Тоша и вскакивает со своего места. — И вообще, откуда ты про неё знаешь? — А то ж я слепая, Антош, — качает головой королева Майя. — С Катей и Димой давно всё было понятно, — её губы даже трогает лёгкая улыбка при упоминании этих двоих. Но быстро исчезает, и ей на смену приходит строгость. — Но мы сейчас говорим не о них. Ты жених Арсению или не жених? — Жених, — понуро отвечает эльф после затянувшегося молчания, теряя весь свой запал. Если уж даже мама дошла до строгости, то отпираться и возмущаться точно не стоит. — Ну так пойди и напиши ему! — королева тоже встаёт со своего места и кутается в плед поплотнее. — Арсений здесь совсем чужой, понимаешь? Он один в чужом королевстве. И пытается сейчас всех спасти. Но ради чего? Ради чужих подданных, которые по сути не его ещё? Или ради бездушного тебя, который даже письма написать ему не может? — Хорошо, мама, я тебя понял, — покорно вздыхает Антон и берёт на руки Зефира. — Я напишу Арсению. Ты права. Ещё раз как-то ну очень отягощено вздохнув, юный принц покидает библиотеку. Королева Майя зовёт слугу, просит, чтобы камин потушили, и довольно улыбается. Всё-таки, она ещё имеет перед сыном хоть какой-то авторитет. Он прислушался к ней и пошёл писать письмо супругу (а если и не пишет сейчас, то точно напишет потом, как с мыслями соберётся). Это радует…***
Тем временем на фронте дела обстояли не сильно лучше. Затишье продлевалось ещё на пару дней точно. Как минимум потому что сегодня между двумя сторонами состоятся переговоры. Юг, взявший шефство над всей кампанией пострадавших, встретится с севером, начавшим вообще это противостояние. На переговоры, как изначально и планировал Арсений, идёт именно он. От Серёжи ему отвертеться не удалось — друг навязался, сказав, что их двоих Алексей точно не тронет. Дима тоже много бубнил по этому поводу, но все его затеи с лекарственными отварами быстро отметались в сторону (ну зачем им с собой флакон с быстродействующим заживляющим лекарством?). — Катя, ты обещала, — тихо, но строго шепчет юный принц, когда друзья провожают его на переговоры. — Я признаюсь, честно, — опечалено поджимает губы Катерина. — Я просто боюсь… — Ты на войну отправилась вслед за ним, — подметил Арсений, — а это куда страшнее обычного признания, — эльфийка хотела было ещё что-то сказать, но он строго её перебил: — Чтобы когда я вернулся вы уже были парой. — Хорошо, — отводит взгляд в сторону служанка и скрещивает пальцы за спиной. Ну не готова она признаваться. Не готова! — Пожалуйста, будьте предельно осторожны, — читает нотации Дима. — Если вдруг почувствуете себя нехорошо — закругляйте этот свой кружок переговоров. Мало ли, что может случиться. — Дим, ну он что по-твоему воздух отравит? — усмехается Сергей с излишних переживаний нового товарища. — У тебя есть аллергия на какое-нибудь цветение? — серьёзно спрашивает юный король и складывает руки на груди. — Нет, наверное, — хмыкает северянин и пожимает плечами. — Не знаю. Да и какая разница? — В южном замке у вас есть живой пример аллергии на лаванду, — победно отвечает Дмитрий. — Антону просто противопоказанно дышать этим цветком. Даже чуть-чуть. А иначе он весь опухнет и умрёт в считанные секунды. — Антон не говорил, что у него аллергия, — вдруг удивляется Арсений. — Потому что в замке ему ничего не угрожает, — мимолётом отвечает на реакцию альфы восточный король. — Но ваша проблема в том, что вы можете не знать об аллергии на какое-нибудь цветущее растение. Да на обычную гортензию. Поэтому рисковать здоровьем вам не стоит. — Хорошо, Дим, мы всё учли, — пока Серёжа не перебил целителя очередным глупым выводом или вопросом, сказал Арсений, часто кивая головой и привлекая внимание. — Как только почувствуем себя плохо — сразу к тебе, чтобы ты разобрался в чем дело. — Именно, — довольно кивнул головой Дмитрий. Хотя бы один из северных эльфов усвоил нужную информацию. — Мне говорить про Антона, наверное, нет смысла, да? — его взгляд вмиг становится каким-то понурым. — Я обещаю не творить ничего такого, — беззлобно усмехается Арсений, покорно прикрывая глаза. — Чтобы вернуться к Антону целым и невредимым. Это вводит всех присутствующих в недоумение. Арсений же ничего не обещал Антону. А Антон ничего не должен Арсению. С чего бы вдруг такие фразы? Катя, Дима и Серёжа непонятливо переглядываются, на что северный принц лишь сильнее усмехается. — Я ничего не обещал ему, но это же не значит, что я не могу пообещать чего-то вам, — он пожимает плечами, забавляясь с реакции товарищей. — По крайней мере могу точно сказать — с переговоров я вернусь целым и невредимым. Обещаю. Арсений разворачивается и делает шаг в сторону нейтральной территории. Матвиенко вовремя опоминается и быстро догоняет лучшего друга. Алексея они встречают в раскинутом на той самой нейтральной территории шатре. Он заявился чуть раньше, но, в отличие от брата, не взял никого с собой. Это не настораживает, а только даёт лишнюю возможность убедиться в самоуверенности новоиспечённого северного короля. Кроме двух сторон переговоров в шатре находится лишь один воин, который был и надзиратель, и свидетель. Главное условие, с которым Алексей был согласен на переговоры. — Я погляжу, ты всё ещё таскаешь этого за собой на каждом шагу, — едко усмехается старший брат вместо приветствия. — В отличие от тебя я знаю, что такое дружба, — не менее ядовито усмехается в ответ Арсений. — Я не таскаю Серёжу везде с собой. Он, как лучший мой друг, сам принимает решение быть со мной везде. — У меня тоже есть друзья, — скалится Лёша, прекрасно понимая, что на самом деле друзей у него куда больше, чем у младшего брата. — Зачем переговоры просил? — Давай закончим войну, — тоже переходит сразу к делу будущий правитель южных земель. — Юг, восток и запад значительно слабее севера, ты прекрасно об этом осведомлён. Я не хочу напрасных смертей. — А я не хочу править одним лишь Милесом, — равнодушно усмехается старший брат, невинно пожимая плечами. — На то и был расчёт, мой глупый братец. Я легко вас сражу, а после стану единственным правителем континента. — Но зачем тебе это? — поражается хладнокровию северного короля Арсений. — Разве тебе мало быть королём Милеса? — Арсений-Арсений, — продолжает ядовито улыбаться Лёша. — Какой же ты глупенький у нас. Разве ты не понимаешь? Зачем править одним лишь Милесом и вечно вести какие-то отношения с югом, востоком и западом, если можно сделать это всё одним государством? — Но ты же понимаешь, что маги из центра тебе этого сделать не дадут? — хмурится Серёжа, решаясь вступить в этот диалог. — А кто спросит маленькую семейку изгоев из центра? — недовольно фыркает Алексей. — Мне нет дела до их мнения. Да и заключённые Милеса не просто так держат центр в своих руках. — Так, выходит, их побег был запланированным? — доходит до Матвиенко. — Ну, конечно, Серёженька, — насмешливо растягивает буквы в словах северный король. — У меня всё везде схвачено. — Что тебе нужно? — вдруг задаёт свой главный вопрос Арсений. — Ты ещё не понял? — этот разговор начинает значительно раздражать Алексея. — Я хочу, чтобы все четыре народа подчинялись мне одному. Я хочу, чтобы все четыре короны были мои! Я хочу, чтобы всё было моим… — он ядовито усмехается и как-то небрежно добавляет: — Даже твой красавец-жених. Да… — подходит к младшему брату и довольно скалится, пристально наблюдая за его реакцией. — Пожалуй, он будет единственным выродком всех тех эльфов, что зовут себя королями, которому я сохраню жизнь. — У тебя есть Оксана! — возмущается Сергей. — По законам Милеса ты не можешь иметь больше, чем одного супруга. — Оксана-Оксана, — закатывает глаза северянин. — На этой вашей Оксане свет клином не сошёлся! Да и что мне законы Милеса? Я теперь король. Введу себе гарем на манер заморских государей. — Ты не получишь ничего из этого, — в край злится Арсений. — Тебе ничего не достанется! Я пришёл предложить тебе мир! Хотел обсудить его условия! Но теперь я уверен — войне быть… — Ну и ладно, — равнодушно усмехается старший брат. — Я всё равно её выиграю. — Это мы ещё посмотрим, — злостно шипит Арсений и осматривает Лёшу разъяренным взглядом. — И заруби себе на носу: Антон не игрушка, чтобы принадлежать кому-то. — Так, значит, он и тебе не принадлежит? — находится с колким ответом старший брат. — Вот это да. Твой жених на самом-то деле и не твой, выходит. Как же так, братец? А вот Арсений не находит, что ответить на настолько едкое замечание. Поэтому резко разворачивается и шагает из шатра прочь. Серёжа задерживается на пару секунд дольше. Выдерживает злобный и многозначительный (по его мнению) взгляд, а потом присоединяется к другу. — Отставить, — усмехается Алексей и отменяет приказ, замечая как дёрнулся его воин-надзиратель. — Можно их не трогать. В любом случае им осталось недолго…***
Дорогой Арсений…
— Нет, не так… — злобно комкает очередной лист после очередной попытки Антон.Арсений! Хочу узнать как твои дела…
— Тоже не то… — берёт новый, выбрасывая этот в сторону.Здравствуй, Арсений…
— О, так, кажется, лучше, — наконец удовлетворенно хмыкает Антон.…Пишу тебе, чтобы узнать как твои дела…
— Это ужас! — недовольно и очень громко восклицает принц и, хныкая, роняет голову на стол. — Я так никогда не напишу ему! Удивительно, но всё же — поздно вечером после разговора с мамой на повышенных тонах Антон сел писать письмо своему жениху. И, к сожалению, как он ни мучился, слова совершенно не хотели складываться в предложения. Точнее как, в предложения-то складывались, вот только в не очень хорошие. Как будто бы Антон не умел писать и читать, и был в край необразованным. По полу были разбросаны смятые желтые пергаменты — все его неудачные попытки. И, если так приглядеться, становится видно, что проблема сильная. Писать Арсению некрасиво он не хочет, как надо не может, а как душа велит ещё не пробовал. Поэтому, подсобравшись с мыслями, он мнёт очередной лист и откидывает в сторону. Достаёт новый и пишет следующее: «Здравствуй, Арсений. Прости, что не писал тебе так долго. Не подумай, что ты совсем мне противен, вовсе нет. Я просто долго не мог решиться, а как решился — сотню раз, не меньше, — всё переписывал. Я, если честно, и сейчас не сильно знаю, что писать, но пишу от души. Со мной всё хорошо, с мамой тоже. Зефир растёт не по дням, а по часам. Теперь его не назовёшь Зефиркой, он стал явно больше. Однако, по нему как в первые дни видно, что он очень скучает по тебе… И я, признаться честно, тоже очень скучаю. Без вас всех в замке стало как-то тихо и серо. Но без тебя в особенности. Правильно говорят, что начинаешь ценить что-то, когда это потеряешь. Я очень скучаю за нашими разговорами обо всём на свете. И очень скучаю по тебе самому… Я надеюсь, что война совсем скоро закончится и мы снова увидимся. Я знаю, что ситуация у вас там сложная, но я очень сильно надеюсь, что скоро всё изменится к лучшему. Ты же самый умный. Ты точно что-нибудь придумаешь и обязательно всё решишь. По-другому и быть не может. И, пожалуйста, будь осторожен, прошу. Я очень сильно тебя жду…Твой Антон»
Перечитав написанное ещё несколько раз Антон всё-таки решается оставить всё так, как есть. Да, возможно, это будет не самое красивое письмо в жизни северного принца. Но зато оно будет явно очень трогательное и душевное. Тоша бережно сворачивает лист в конверт. Хочет было поставить привычную печать с гербом королевского семейства, но вдруг понимает, что это как-то неуместно. Всё-таки, письмо от него к Арсению. Смысл государственной печати? Это же не поручение какое. Поэтому откладывает эту затею на потом. Антон знает, что мама ставит свою собственную печать на письмах, которые пишет для папы. И это кажется ему правильным. Личная печать добавляет в обычную переписку какой-то нежности и интимности. Сразу даёт понять, что это только их разговор и ничей больше. Завтра он заберёт из отцовского кабинета свою личную печать принца и тогда уже зальёт края воском. Так будет намного лучше, чем ставить наспех печать сейчас. С этими мыслями Антон и засыпает, сидя прямо за столом…***
Как и предполагалось, после переговоров затишье продлилось недолго. Уже на следующий день ближе к полудню две вражеские армии вновь сошлись в ожесточённой битве. И картинка из этого всего складывалась, понятное дело, так себе. Правитель восточных земель, как оказалось, всё ещё был не готов к таким зрелищам. Нет, кровь он видел, и видел не раз, всё-таки целитель. Однако, он привык к тому, что может помочь всем тем людям, что попадают к нему. А здесь воины всех четырёх государств получают ранения несовместимые с жизнью. И большинству уже ничем нельзя помочь. Вот к этому психика юного правителя готова не была. Но его никто и не винит. Наоборот, все проявляют к нему сочувствие в той степени, в которой могут это сделать. Всё-таки юноша стал королём в семнадцать лет не по собственному желанию, а вынужденно, из-за сложившихся обстоятельств. Поэтому Дмитрий отсиживался в палатке старших королей и их генералов, в которой они обсуждали свои планы и стратегии. Она была выставлена на холме и передние полы её были подняты, тем самым делая из неё больше какую-то комнату с навесом, чем палатку. Здесь же свой день начинает и Екатерина. Она вообще попала на эту войну непонятным образом (король Сергей даже до сих пор зол на сына за то, что тот притащил с собой свою служанку без всяких объяснений), отчего было решено, что её максимум здесь — помогать целителям в лечебном пункте, раскинутом чуть подальше, в более безопасном месте. Поэтому через полчаса она будет отправлена туда. Лишь один Арсений рвался в бой. И в самом деле, будь бы он здесь главный, давно бы вскочил на коня, достал меч из ножен и повёл бы войско за собой… Но не он здесь главный, поэтому приходится покорно слушаться старших королей. Они запретили ему, как будущему правителю Меркатора и надежде южного государства рисковать своей единственной жизнью. Да ещё и Серёжа вечно недовольно бубнил на этот счёт, прося друга не терять голову. Ему же всего двадцать лет! Будет очень печально, если столь юный и подающий большие надежды парень просто-напросто погибнет в такой глупой войне. Поэтому Арсений тяжело вздыхал, но всё-таки всех слушался. Однако, когда приходит время Кате следовать в раскинутую в палатках фронтовую лечебницу, неожиданно принимается ещё одно решение. Чтобы эта четверка не мешалась под ногами, но в то же время и делом была занята неопасным, парни отправляются вслед за служанкой — принимать раненных с поля боя из рук приносящих их эльфов-санитаров. И ведь, казалось бы, дело простое — принимай бойцов из рук в руки, грузи на носилки, да неси в палатки к целителям. Но не может же всё у этих четверых обойтись просто так, верно? Верно. Поэтому, случается непредвиденное — на глазах юного короля восточных земель один из санитаров падает замертво, сражённый вражеской стрелой. Его товарищ, с которым они вместе тащили раненного, бросается к нему, но осознаёт, что другу не помочь. А тем временем оставшегося живым эльфа-санитара и порученного ему бойца окружает какая-то четвёрка северян. И непонятно совсем для чего они это делают. Обезоруженные эльфы, один из которых ещё и ранен, совсем не опасны. Но у них словно зуб наточен на бедняг. Поэтому, недолго думая (а если быть точнее, то совсем не думая), Дима, который это и заметил, бросается в сторону своих, на автомате выхватывая меч из ножен. — Дима! — восклицает Катя и уже было дёргается в его сторону, как её за руку хватает Арсений. — Стой здесь! — рявкает он и отталкивает служанку в сторону Серёжи, а сам мчится вслед за товарищем. — Арс! — пытается ринутся вслед за ним Матвиенко. — Останься с ней! — приказывает Арсений. — Мы с Димкой разберёмся! Катерина инстинктивно хватает Сергея за руку и крепко сжимает. Но на них рявкает один из санитаров, который вместе с товарищем доставил нового раненного: — Эй, вы! — свистит он, чтобы привлечь к себе внимание. — Руки в ноги и вперёд! Отвлекаясь на новоприбывшего бойца, оба упускают из вида ожесточенную схватку. Пока Катя и Серёжа перетаскивают бойца в лечебную точку Арсений и Дима успешно сражают двоих из той самой четвёрки. Северный принц приступает к третьему, а четвёртый как-то теряется из виду, поэтому восточный король начинает прикрывать санитара, чтобы тот смог вытащить раненного из горячей точки. Вот только, юный правитель даже не догадывается, что четвёртый противник решает «тактично» напасть на него со спины. К его счастью, это замечает Арсений, который удачно разделывается со своим эльфом, оставляя того обезоруженного и раненого. Однако, замечать-то замечает, но сделать что-то существенное совсем не успевает. По всей безопасной зоне союзных королевств проносится истошный крик… — Арсений! — визжит Катя, бежавшая на место приёмки бойцов. — Арсений! — ругается Дмитрий, подхватывая товарища на руки. — Арс! — также истошно кричит Матвиенко и кидается на помощь друзьям, выхватывая свой меч из ножен. Пока вовремя подбежавший санитар и юный король выносят тело раненного принца с поля боя, Сергей бессознательно прикрывает их, без каких-либо зазрений совести вонзая меч в спину того самого четвёртого противника. Ровно так же, как он собирался напасть несколько секунд назад на правителя восточных земель. Серёжа что-то злобно кричит ему, намеренно два раза наносит удары в живот и, совсем остервенев, безжалостно сносит северянину голову с плеч. Моральную битву с самим собой Сергей проигрывает. По факту, он убивает эльфа своей крови. Но этот самый земляк только что совершил покушение на собственного принца. Какая к черту мораль в данной ситуации? Продолжая выкрикивать что-то гневное в сторону своих соотечественников, он уже без сомнений бросается в бой. Но его вовремя ловят другие бойцы и лично выхватывает из дальнейших передряг сам бывший король Милеса. — Арсений! — падает на колени перед обездвиженным хозяином Екатерина и тормошит его за плечи. Горькие слёзы градом сыпятся из глаз, а перед глазами всё плывёт. — Арсений, очнись! Слышишь?! Очнись, пожалуйста! — Хватит! — ловит её Дима, но она продолжает вырываться. — Прекрати! Ты ему ничем не поможешь! — А кто ему поможет? — она рвётся вслед за санитарами, укладывающими принца на носилки. — Он же проткнул его насквозь! Что ему поможет, Дима? — Ты здесь явно бессильна! — рычит альфа и наконец побеждает в этой неравной схватке, крепко сжимая служанку в своих объятиях. — Скажи вообще спасибо, что удар пришёлся в живот, а не в сердце! — Отпустите! — вырывается где-то рядом из крепкой мужской хватки Серёжа, тоже пытаясь убежать вслед за исчезающим из поля зрения другом. — Отпустите меня! — Немедленно в нашу палатку, — слышится за спиной строгий голос короля западных земель…***
— Поверьте мне, у нас есть шансы! — расхаживая перед удрученными друзьями, машет руками Дмитрий. — Как только война началась, лучшие целители со всего королевства отправились на фронт! Лишь бы только избежать большого количества потерь. Я уверен, ему точно помогут! — А если этот идиот задел ему жизненно важные органы? — недовольно и тихо возмущается в ответ Серёжа, уткнув взгляд в пол палатки. — Если ему уже не помочь! Дима быстро теряет весь свой запал и замолкает. Пессимистичный настрой Сергея и молчаливость Кати всё-таки и его приводит в удрученное состояние. Поэтому он садится между ними и тяжело вздыхает. Их снова собрали в палатке старших либо чтобы не совались под руку, либо чтобы отчитать. Но что-то никто не приходил их ругать, а передние полы палатки вновь закрыли. Поэтому всё-таки первый вариант был более вероятен. — Отставить печальные мысли! — заходит внутрь Павел и оглядывает оставшуюся троицу. — Ну что там? — Как Арсений? — Павел Алексеевич, там что-то страшное, да? — Тихо, — спокойно, но при этом довольно строго просит король Агрикола. — Я привёл к вам эльфа, который прояснит ситуацию. Сидите молча и слушаете внимательно. Только тогда, когда эти трое затихают в палатку входит какой-то грузный и хмурый мужчина в тяжелых одеяниях. Он осматривает юных эльфов тяжёлым взглядом, а потом представляется: — Меня зовут Станислав, — он кротко кивает в сторону Димы. Очевидно осведомлён о том, что перед ним всё-таки стоит король. — Я маг из центра. Я здесь, чтобы помочь. — Но семейство магов ведь сейчас под контролем сбежавших милеских разбойников, — осмеливается заговорить Матвиенко. — Верно, — спокойно кивает мужчина. — Однако, когда семью мою окружили, не было меня с ними. Я — старший ребёнок семейства и находился в странствии по континенту, когда узнал столь печальную весть. — Но чем вы нам можете помочь? — тихо спрашивает Катенька. — Я уже вам немного помог, — как-то довольно хмыкает этот Станислав (ну или так только кажется). — Арсению рано умирать. Это была случайность судьбы. Поэтому я здесь, чтобы спасти его. — Вы всё предвидели, да? — наконец-то голос подаёт и Дмитрий. — Верно, — вновь очень спокойно кивает эльф. — Вся моя семья предвидела это событие. Однако, скажу ещё раз, это ошибка судьбы. Арсения ждут великие свершения. Поэтому я здесь. — Нужно, чтобы один из вас написал под диктовку Станислава письмо королеве, — понимая, что разъяснения идут по второму кругу, говорит вдруг король Павел. — А другой должен оповестить Антона о случившемся. — Я напишу Антону, — тихо говорит Катя. — Я была ему ближе всех до всего случившегося. Я смогу подобрать верные слова. — Тогда я напишу королеве, — предлагает себя Дима. — Под личной печатью короля письмо доставят быстрее. Ещё и сделаю пометку лично в руки и срочно к прочтению. — Хорошо, — удовлетворённо кивает головой Павел. — Станислав, приступайте…***
Просыпается Антон довольно поздно даже для себя самого. И сразу ощущает на себе всю прелесть сна за столом. Кости болят, а мышцы затекли от неудобной позы. Поэтому он разминается и решает прогуляться на первый этаж замка. Всё равно ему нужно в кабинет отца. Так что можно пойти и длинным путём, при этом получится удачно размять затёкшие конечности. И день начинается вроде как и всегда. Даже солнце до сих пор скрывается за тучами. Вот только, чем ниже он спускается, тем шумнее становится. Вся прислуга как-то взволнованно мечется по замку, совсем не замечая своего принца. А на первом этаже Антон даже встречает маму, которая выглядит не лучше остальных. — Ну наконец-то ты проснулся, Тошенька, — тихо говорит она, вот только губы не растягиваются в улыбке, как это обычно бывает. — Что-то случилось? — теряется со всего происходящего юный принц. — Да, просили передать лично в руки, — королева протягивает своему ребёнку слегка смятый конверт. — Гонец сказал, что велели прочитать как только получишь. — Там плохие новости? — вдруг как-то удрученно спрашивает Тоша, надеясь совсем на обратное. Но королева Майя ничего не отвечает. А, как известно, молчание — знак согласия. Она отводит взгляд в пол и отходит, оставляя сына одного. А для него вмиг перестаёт существовать всё вокруг, кроме жёлтой бумажки с личной печатью Сергея Матвиенко. Антон отходит в сторону, забредает в привычно темный коридор, садится на подоконник и разворачивает конверт, на автомате срывая печать. Начинает быстро вчитываться в аккуратные строчки, слишком не похожие на почерк друга: «Вопреки всем ожиданиям сегодня тебе пишу я. Катя… Сразу прошу, Антон, прости меня, пожалуйста, за всё. За всё, что между нами было плохого; за всё, что я тогда наговорила тебе в тот злополучный день. И прости за всё то, что я тебе ещё скажу… Мы все понимали, что никто другой не найдёт нужных слов для того, чтобы сказать тебе об этом. Поэтому я, забыв все обиды и недопонимания, с большим прискорбием хочу тебе сообщить, что Арсений был тяжело ранен в бою. Он доблестно сражался за честь раненного бойца и прикрыл собой совсем не ожидавшего удара со спины Диму. Я не знаю, когда это письмо дойдёт до тебя, однако, когда я это пишу, Арсений всё ещё находится в бессознательном состоянии. Мы все сожалеем о случившемся и передаём тебе свои искренние соболезнования. Да, это ничем не сможет тебе помочь, но я знаю, что на самом деле твоё доброе сердце сейчас точно нуждается в поддержке, ведь тебе далеко не всё равно. Тело Арсения было отправлено в столицу. Должно прийти вечером двадцатого числа. Королева предупреждена и готовит покои для дальнейшего лечения принца.Прости за всё… Твоя всё ещё самая верная подруга Катя»
Письмо выпадает из рук, а дышать становится тяжело. Антон словно в тумане встаёт со своего места и бредёт туда, где ещё недавно разговаривал с мамой. Однако, не находит её там же. И, кажется, даже не доходит, потому что сердце предательски больно сжимается, в глазах темнеет, а голова становится совсем лёгкой…***
— Антошенька! — радостно восклицает мама, целуя руки сына. — Мама? Что случилось? — Антон смутно осматривается и понимает, что лежит на постели в своих покоях. — Мам, ты чего? — Ты почти целый день провёл в обмороке, — всхлипывает королева и только сейчас Антон замечает скопившиеся слёзы в уголках глаз. — Я так и знала, что тебе нельзя одному читать это письмо. Но не хотела на тебя давить… — Арсений, — совсем не слушая женский лепет, вдруг вспоминает вчерашние события юноша. — Он здесь? — Здесь, — кивает королева Майя, заботливо прижимая родную руку к своим щекам. — Всё хорошо, милый. Арсений в порядке. — Что с ним? — лишь безжизненно спрашивает Тоша, а стеклянный взгляд так и продолжает буравить каменные своды потолка. — Не знаю, Тошенька, не знаю, — качает головой мама. — Но он всё ещё не приходил в сознание. — Мне надо к нему. — Но ты ещё очень слаб! — возмущается эльфийка и хватает сына за плечи. — Нельзя, Антошенька, нельзя. — Но мне надо… — Завтра сходишь, — королева остаётся непреклонной. — Тебе самому надо отдохнуть. Иначе не хватит даже сил дойти. — Но, мама… — Лежи, — она вновь качает головой. — Не смей. Я сейчас прикажу принести тебе еду. Но прошу, — женщина встаёт и идёт в сторону двери, — лежи. Тебе не стоит сейчас вставать. Юноша нехотя кивает головой, якобы соглашаясь. Только после этого королева Майя оставляет его одного. Однако, Антон совсем не притрагивается к принесенной служанкой еде. Он даже не пьёт свой любимый чай. Лишь тоскливо смотрит в окно, да выжидает наступление вечера. Как и ожидалось мама заходит к нему перед сном, чтобы проверить его самочувствие. Но Антон не в настроении с кем-либо разговаривать. Он сухо и односложно отвечает на заданные вопросы. Даже не желает спокойной ночи в ответ. Лишь прислушивается к стихающим шагам и, когда сам по себе решает, что мама уже точно далеко, вскакивает с постели. О совершённом поступке он сразу же жалеет, хватаясь за деревянное изножье кровати. Благо, то оказывается крепким и спокойно выдерживает его вес. Осторожно, по стеночке, добирается до двери и тихо стучит. С первого раза его не слышат, а со второго дверь открывается и в комнату заглядывает удивлённый слуга. — Что-то случилось, Ваше Высочество? — учтиво спрашивает он, осматривая совсем непримечательный внешний вид хозяина. — Отведи меня к принцу Арсению, — тихо приказывает Антон только лишь потому что не имеет сил приказать громче. — Не могу, — отрицательно качает головой слуга. — Королева строго-настрого запретила. — Если не отведёшь, я завтра же прикажу тебя высечь самыми тонкими розгами, — угрожает юноша. На раздумья молодому слуге много времени не требуется. Решая, что королева всё равно ничего не узнает, если их никто не заметит (а никто и не заметит, ведь уже практически глубокая ночь), а быть высеченным розгами не хочется от слова совсем, он всё-таки кивает головой и подаёт хозяину руку. — Только прошу, будьте очень тихим. Антон беспрекословно повинуется. Молча идёт по пятам, удивляясь тому, что принц, почему-то расположен совсем не в своих покоях. И ещё больше удивляется, когда перед ним появляются широкие двери малой гостиной. Слуга осторожно их приоткрывает, чтобы они не скрипели, и помогает проникнуть внутрь. — Оставь нас, — моментально приказывает Антон. Двери закрываются и тишину теперь нарушает только лишь треск брёвен в камине. Посреди гостиной стоит большое ложе. А на нём располагается мертвенно-прекрасный Арсений. Он кажется ещё белее обычного на вид и куда холоднее обычного на прикосновения. Терпкого запаха металла и ели совсем нет. От него лишь слегка веет первым морозом (или так пахнет смерть, но подобные мысли эльф сразу отметает). Антон подходит ближе и касается бледной руки, лежащей поверх тёплого одеяла. Губы его принца какие-то фиолетовые, а синяки под глазами стали лишь больше и ярче. Он хватает большую подушку с ближайшего кресла, кидает на пол и усаживается рядом. Прислоняет ледяную руку к щеке и тихо шепчет: — Когда я просил тебя вернуться, я совсем не это имел в виду… По щекам моментально текут горькие слёзы, вот только лежащему на ложе Арсению теплее от этого не становится. Ни жар живого тела будущего жениха, ни горячие солоноватые капли не в состоянии отогреть ледяного северного принца…