***
Станислав Владимирович делает очередной компресс королевичу. Вчерашний разговор с королём чётко дал понять, что все горы будут свёрнуты, а звёзды спущены на землю, лишь бы только Антон остался жив. А также было понятно, кому не сносить головы, если вдруг что-то пойдет не так. Однако, такие громкие угрозы со стороны правителя южных земель маг успокоил всего лишь двумя фразами: — Вы чувствуете запах, Арсений Сергеевич, а значит, что Антон Андреевич жив. И я сделаю всё для того, чтобы он пришёл в себя. Однако, ни утро восьмого дня, ни обед не принесли хороших новостей. Всё было по-прежнему стабильно-печально, от чего даже самому волшебнику хотелось на стены лезть. Что бы он не перепробовал, что бы не проверял, исход по-прежнему не менялся. И это было странно, потому что сам король, например, после тяжелейшего ранения, не был в бессознательности так долго. А у него проблема была явно посерьёзнее, если, конечно, они не знают о каких-то внутренних ранах и кровотечениях королевича. Поэтому вот и сейчас уже почти ночь, кажется, не собирается их радовать чем-то хорошим. Хотя, кто знает, возможно, находись Арсений с супругом чаще, всё было бы куда быстрее. Потому что Антон, в отличие от него, оказался очень своенравным и упрямым — попросту вытребовал себе возможность видеть супруга ежедневно. Но винить правителя в чём-то было нельзя. Ему тоже приходится несладко, ведь с новорожденной девочкой куча проблем, которые обычно отцы не решают, а он самоотверженно во всём пытается разобраться. Компресс изживает своё и поэтому Станислав быстро его меняет, не замечая как пару остывших капель попадают на лицо юноши. Ему ведь важно совсем иное. Сейчас он полностью осмотрит его напоследок и можно будет идти ложиться спать…***
Холодно. Ну, не то что бы прям совсем, однако прохладно точно. Словно он попал под дождь и пара капель успела попасть на лицо. А ещё болит голова. Прям раскалывается, если быть точнее. Но ни одна рука не слушается, поэтому дотронуться до лба не выходит. А хотелось бы, вдруг температура, сейчас же как раз осень и заболеть проще простого. Тяжело открывает глаза и смотрит в каменный потолок, совершенно не понимая, где оказался. Ясно только то, что он лежит. Слышится слабый треск дров в камине. Но что происходит — неясно совершенно. И так дело точно не пойдет. Надо бы понять: что он, где он и как он. Вот только как, если сил еле хватило на то, чтобы разлепить глаза. С губ срывается тихое: — Арсений… Но никто рядом не появляется. Никто, кажется, даже и не услышал этого слабого выдоха. Он зажмуривает глаза, чтобы было легче перетерпеть резкую вспышку боли в голове и тихо кряхтит. Пару минут отходит от неё, набираясь с силами, а потом чуть громче повторяет: — Арсений… Рядом кто-то возится и непонятно, почему он не слышал этого раньше. Шумит вода, шелестят по полу шаги, выжимаются тряпки. Что вообще происходит? Почему ему на помощь так никто и не пришел? Ну и самое важное: где же супруг?***
— Арсений, — слышится Стасу. Он складывает тряпку и оборачивается на лежащего на ложе королевича. Думал, что почудилось, но нет! Прямо сейчас юноша пытается повернуть голову в его сторону, тяжело моргая и медленно шевеля губами. — Антон, слышишь меня? — строго произносит маг, подходя ближе и кладет на лоб руку. — Чувствуешь? Моргни два раза, если да. — Арсений, — лишь вновь срывается с сухих губ. — Где же ты, Арсений? — Ясно, не реагируешь, — вздыхает мужчина и отходит к дверям. — Позовите Его Величество, — велит он ближайшему стражнику. — Так ночь же, — вмиг теряется альфа, — Его Величество, наверняка принцессу укладывает. — Значит, действуй осторожно, — равнодушно отвечает Станислав Владимирович и смотрит как-то очень строго. — Но король должен увидеть это первым. — Будет сделано, — кивает головой стражник. Он сам лично спешит в королевские покои, оставляя своего товарища по службе одного, ведь искать слугу сейчас идея так себе. Замок потихоньку засыпает, а, судя по взгляду мага, дело важное и отлагательств и мешканья не потерпит. Совсем быстро добирается до нужных покоев и негромко осведомляется о том, здесь ли правитель. Когда в ответ получает то, что хотел, тихо стучит. Арсений дёргается и устало разлепляет глаза. Он и не заметил, как заснул у люльки, укачивая свою малышку. На часах почти двенадцать, а за окном, очевидно, собирается ещё одна гроза. Король сонно трёт рукой лицо и уже думает тушить свечи, как слышит тихий стук. Приходится встать и пройти к двери. — Чего тебе? — тихо спрашивает Арс, то и дело косясь на спящую дочку. — Ваше Величество, Станислав Владимирович срочно зовёт вас в каминную залу, — от этой фразы по спине бегут мурашки. Потому что предвещать она может как плохое, так и хорошее. — Сказал, что вы первым должны это увидеть. Сердце уходит в пятки. Северянин кивает и просит позвать Андрея, чтобы он просидел у покоев и, если что вдруг, смог успокоить принцессу. А сам накидывает на плечи теплый мягкий халат и спешит в каминную залу. В голове зарождается табун самых разных мыслей, однако во что-то логичное он совершенно не строится. В нужном месте правитель южных земель оказывается за считанные секунды. Слегка тормозит перед дверью, но потом решает, что не ему стучать. Речи о каком-либо неприличии просто не может быть в данной ситуации. Поэтому собирается морально с духом, глубоко вдыхает и открывает дверь. Проникает в тепло комнаты и застывает на месте от увиденного. — Арсений, — лишь с неким удивлением шепчет приведённый в полусидячее положение Антон. На это моментально реагирует Станислав. Он оборачивается к дверям и замечает как раз того, кого так настырно звал королевич. — Пройдите ближе, Ваше Величество, — негромко говорит он. — Антон Андреевич вас ждал. — Арсений! — чуть громче обычного восклицает юноша и пытается подорваться навстречу супругу. — Ты что! — словно оживает Арсений и моментально оказывается рядом, ловя любимого в крепкие объятия. — Антон, любовь моя, сиди, не надо. — Арсений, — тихо плачет королевич, беспрестанно шепча одно лишь это слово. — Арсений. — Ну что ты, миленький, — утирает солёные капли Арс, а сам улыбается со слезами на глазах. — Я здесь, я рядом, любовь моя. Всё хорошо. Всё хорошо. — Арсений, — будто не существует в мире слов, повторяет Антон. — А дочь? Дочь. Девочка. Омега. — Кьяра, — ещё шире улыбается мужчина, понимая, что муж всё помнит. — Её зовут Кьяра. Вес три кило, а рост пятьдесят сантиметров. Наша маленькая принцесса. — Нормальная? — тяжело дыша интересуется он, глотая непрекращающиеся слёзы. — Самая лучшая девочка-омега на свете! — смеётся Арсений и целует его в лоб. Ну надо же. Первый вопрос и такой. Что же в этой уставшей головушке творится? — Как и папа её самый лучший. — Покажи, — просит Тоша, хватая вдруг супруга за руки. — Покажи. Но король теряется, крепче сжимает тонкие руки мужа в своих и лишь переводит взгляд на наблюдающего за всем происходящим мага. Тот кивает и говорит: — Не вижу смысла, оставлять его одного здесь, — вздыхает и принимается за уборку всяких там трав. — От болей в голове настойку я ему дал. А на родных перинах и спать приятнее. Поэтому можете перенести его в свои покои. Уже утром он сможет встать на ноги. Но будьте рядом, а то с непривычки и сами знаете… И сердца обоих заходятся в быстром стуке. По всему телу разливаются тепло и радость. У Антона от того, что он вернётся в родную обстановку и наконец увидит свою дочь. А у Арсения от того, что всё страшное прошло. От того, что любимый супруг сейчас в его руках и никакая опасность ему не грозит. Ещё чуть-чуть и всё точно станет хорошо и спокойно. Не без помощи и указаний Стаса правитель доносит Антона на руках до спальни. Радостный Андрей говорит, что принцесса спала спокойно и делится восторгом со своим главным хозяином. А тот в ответ лишь ласково улыбается и отправляет слугу спать. Потому что ночь поздняя, негоже так долго засиживаться, с малышкой они, если что, и сами справятся. — Сегодня никуда не ходить и не вставать, — раздает последние указания маг, выкладывая под спиной сидящего на постели королевича подушки. — И ещё. Арсений Сергеевич, по-прежнему корми принцессу с сосок и пипеток. Антону сейчас не желательно по состоянию здоровья, да и в целом запрещено обычаями. Король убеждает Станислава Владимировича в том, что они прекрасно его поняли и обязательно последуют всем его советам и указам, и выпроваживает его за дверь. Выдыхает и оборачивается на мужа. А тому словно на месте не сидится! Антон осторожно приподнялся с обустроенного места и вытянул голову, заглядывая в маленькую люльку в попытках разглядеть свою дочь. — Показать? — усмехается Арсений, забывая о каком-либо возмущении, когда видит сколько в зелёных глазах нежности. — Не стоит её будить, — улыбается омега, даже не пытаясь усесться обратно. Но вдруг оборачивается и довольно шепчет: — Арсений, она такая красивая. — У неё определённо твой курносый нос, — тепло улыбается в ответ северянин и подсаживается рядом. — Но глаза пока серые. — Значит, потом точно станут голубыми, — не может нарадоваться своему счастью Антон, осторожно проведя большим пальцем по маленькой розовой щёчке. — И будет у нас красавица с твоими глазами. Прямо как я и мечтал. — Твоя мама сказала, что ты тоже родился с серыми, — усмехается с такого заявления Арс и ласково целует супруга в плечо. — Даже слегка голубоватыми. И где же сейчас этот цвет? Я тону в буйстве зелени. — Тогда бы на одну семью нас было бы слишком много голубоглазых, — прыскает в ответ Тоша и наконец садится обратно, облокачиваясь на грудь мужа. — Поэтому я разумно решил, что мне и зелёных хватит. Как раз мой любимый цвет. В комнате воцаряется блаженная тишина. Лишь изредка за окном бушует ветер, но внутри ничего не мешает им просто сидеть и наслаждаться моментом. Наслаждаться друг другом. Арсению кажется, что он больше ни на шаг от Антона не отойдёт, что бы ни случилось. И сейчас не сильно-то готов его отпустить. Ещё пару дней назад грозный северянин, великий воин (коим его всегда называли на юге) боялся навсегда остаться без своего драгоценного супруга. И кажется, что эта неделя разлуки длилась целую вечность. Да и сам Антон вылезать из тёплых объятий мужа не спешит. Ему кажется, что день без сознания — это очень много и очень долго. И совершенно не знает, что пробыл в таком состоянии далеко не день и не два, а почти девять. Наверное, если бы знал, то вообще бы прирос к Арсению целиком и полностью без шансов на расставание. Поэтому, может, и к лучшему. Лежит себе спокойно, слушает как бьётся дорогое собственному сердцу сердце и подставляется под все бабочки-поцелуи, которыми Арсений его задаривает. — Поверить не могу, что ты рядом, — тихо сознается альфа и в очередной раз целует. Кажется сейчас куда-то за ухом. — И что эти девять дней прошли. — Девять дней… — лишь также тихо повторяет за мужем королевич. — Подожди! — восклицает шепотом и резко садится, на что супруг испуганно хватает его, чтобы он не завалился. — Как девять? Я же… Я же всего сутки… Ты же… — Ч-ш-ш, — Арс тоже садится и вновь ловит любимого в свои объятия. — Ну ладно, не девять, а восемь. Почти девять. — Не может быть, — округляет глаза Антон. Он же не мог быть без сознания так долго, верно? — Арсений, какое сегодня число? Кьяра десятого родилась? — Да. Любовь моя… — День я пробыл в бессознательном состоянии, — перебивает супруг, ведя вслух какие-то свои подсчёты. — Сегодня должно быть только двенадцатое. А завтра день рождение Серёжи. — Любовь моя, уже девятнадцатое наступило, — тихо вставляет Арсений, когда появляется такая возможность. — Ну, пришел в себя ты ещё восемнадцатого. Но там пока одно, пока второе и вон, — качает головой в сторону часов, на которых можно замерить как маленькая стрелка зависла на единице, а большая близится к двенадцати. — Уже целый час как девятнадцатое. Омега ничего не отвечает. Он лишь вслед за мужем смотрит на часы. Потом вновь на него, а после переводит взгляд на мирно спящую дочку и словно застывает. Зелёные глаза вмиг становятся какими-то стеклянными, а дыхание резко учащается. — Тоша, — встревоженно зовет король. — Любовь моя, всё хорошо? А Антон же в ответ лишь снова поворачивается лицом к супругу. Несколько секунд смотрит, испуганно бегая по нему взглядом, а потом утыкается ему в грудь и заходится в судорожном плаче. — Миленький, ты чего? — испуганно шепчет Арсений, не зная, что ему делать, и нежно гладит любимого по спине. — Антош, что случилось? Почему ты плачешь? — Девять дней, Арсений, — лишь судорожно отвечает королевич. — Девять д-дней. Она попросту не знает, что я есть. — Знает, я приносил её к тебе, — пытается хоть как-то успокоить его северянин. — Меня к тебе не пускали совершенно. А я должен был тебя увидеть, понять как ты. И на четвертые сутки у меня кончилось терпение. Кьяра очень мало спала и очень много плакала с самого своего рождения. Не подпускала к себе никого, кроме меня. Даже кормилиц в твоих одеждах не принимала. А я без тебя не могу. Но и Кьяру оставить одну я тоже не могу. Везде с собой ношу, даже на завтрак, обед и ужин. И тогда я посреди ночи ушёл в каминную залу. Она спала, а я разговаривал с тобой. Потом проснулась, стала плакать и мне казалось, что я сойду с ума, — все эти воспоминания даются ему очень тяжело. Но Антон вроде слушает, а, значит, отвлекается. — Не знаю как, но я додумался положить её тебе на грудь. Знаешь, как после родов ребёнка сразу кладут, чтобы он признал родителя? Вот так и я сделал. А она взяла и успокоилась. Признала. Стас сказал, что это хорошо и правильно, она теперь чувствует обоих родителей. Спать даже лучше стала. Но к себе по-прежнему только меня подпускает. И Андрея иногда. — И вы так девять дней мучаетесь? — кажется, что на мужа это всё воспроизвело ещё большее впечатление, чем требовалось. — И всё из-за меня. И ты, и Кьяра так страдаете… — Ты что! — вновь поражается словам любимого Арсений. — Миленький, не вини себя ни в чём. Такое могло случиться с каждым. Я вон тоже лежал без сознания несколько суток. — Но тебя тогда смертельно ранили! — возмущается в ответ Тоша, за что сразу получает многозначительный взгляд. Нельзя разбудить принцессу. — А я что? Я даже родить нормально не смог. И всё потому что я неправильный… — Не смей так говорить, — строго просит вдруг король. — Ты сделал самое сложное. Ты родил Кьяру. Нашу прекрасную принцессу, — и снова принимается утирать горькие слёзы. — Ты знаешь, я тоже поначалу всех винил. И лекарей, и себя, и Серёжу — потому что он не праздновал свой день рождения, словно мы в трауре. И даже Кьяру. Потому что ради её жизни ты сам чуть не потерял свою. Но с каждым днём я понимал, что это всё бессмысленно. Что такова судьба, и не всегда мы можем ею управлять. Да и Кьяра просто чудо. Вспоминаю, как злился на неё за твоё состояние и стыдно становится. Она самая солнечная девочка на свете. Я безумно её люблю. Потому что она наша. Твоя и моя. И на душе так противно от того, что я вообще мог винить её в чём-то… — и снова рассказывает тяжелые воспоминания. Но становится легче. Вот так выговариваешь всё, что наболело, и словно камень с плеч. — Я же кормлю её, спать укладываю, играю, пеленаю. Я всё для неё делаю. Как я могу не любить и не ценить то, что далось тебе таким большим трудом?.. — Ты такой хороший, Арсений, — в очередной раз всхлипывая, прижимается к супругу Антоша. — Я так тебя люблю. — Я тоже тебя люблю, — и вновь поцелуи-бабочки разлетаются по всему лицу королевича. — Прекращай плакать, любовь моя. Я не могу смотреть на твои слёзы. Арсений прижимается губами к родному влажному лбу и застывает. Кажется, он ещё долго будет привыкать к тому, что любимый наконец-то рядом. Потому что за эти восемь страшных дней уже успел отвыкнуть от его смеха, тепла и зелёных глаз, посвятив себя их же дочке. Кстати, о принцессе. Пока родители сидят в объятиях друг друга и успокаиваются, малышка что-то крякает, потягивается и коротко хныкает, смешно фыркая носиком. Сразу же над ней склоняется отец и что-то ласково лепечет о том, что она проснулась на кормёжку словно по расписанию. Бережно достаёт из люльки и пару раз качает, гримасничая, чтобы девочка расслабилась после долгого сна. — Что случилось? — испуганно шепчет Антон, наблюдая за всем этим. — Я её разбудил? — Нам пора кушать, — лишь усмехается Арс и садится рядом. — Смотри. И вдруг на руках у него оказывается его же дочка. Такая маленькая, такая тёпленькая и улыбчивая, что даже забываешь как дышать. Юноша за секунду расслабляется и облокачивается спиной на деревянную спинку кровати. Супруг помогает правильно подложить руку под маленькую головку и отходит к столу, чтобы подготовить ночной перекус. А Антон смотрит на это чудо и улыбается ей в ответ. И сердце нереально щемит. Он держит на руках свою малышку. Что может быть прекраснее? Замечает как девочка к нему принюхивается и забавно фыркает носиком. Смешно открывает рот как рыбка и потерянно вертит головой, осматривая всё вокруг большими серыми глазками. И вправду, такими серыми, словно облака перед дождем. — А почему она рот открывает? — усмехается южанин и даёт малышке свой палец, который она тут же тянет к губам. — Это она так пипетку ищет, — даже не оборачиваясь, отвечает муж. — Обычная процедура каждый приём пищи. — Почему ты не позвал кормилицу? — удивляется юноша, пытаясь проследить за всеми сложными махинациями Арса, но при этом не отвлекаясь от ребёнка на своих руках. — Она до сих пор не берёт чужую грудь и мы совсем не знаем почему, — тяжело вздыхает Арсений и подходит к супругу поближе. — Давай её мне. — И это она все девять дней ест так? — пуще прежнего поражается Антон, наблюдая за тем, как быстро малышка высасывает сцеженное молоко из пипетки, спокойно лежа на отцовских руках. — Да, — вновь вздыхает северянин и возвращает девочку обратно в другие руки. — Только днём кормлю её сосками. Это более энергозатратное дело, а ночью нужно быстро есть. И вновь подходит к столу, чтобы заполнить опустевшую пипетку. А Кьяра продолжает растерянно глазками хлопать и рот смешно открывать. Словно ищет им что-то. Пытается кусаться и всё сильнее принюхивается к папе. Что-то явно не так… — И сколько пипеток за один приём пищи? — задумываясь, спрашивает вдруг Тоша. — Не считал никогда, кормлю до первых недовольных «у», — пожимает плечами Арс и вдруг громко выдыхает. — Подержи ещё немного, я молоко пролил. — Да, конечно, — тихо отзывается юноша, продолжая изучать поведение дочки. Кажется, что ищет она далеко не пипетку. Она что-то чувствует. И тянется… к нему? Вряд ли, она же привыкла к Арсению. Однако, словно в доказательство обратного, Кьяра вдруг хватает ртом кусок ночной рубахи папы. И Антон застывает. Так может, она ищет грудь? Девочка уже девятый день ест какими-то странными способами, отказываясь от кормилиц. Конечно ей хочется поесть нормально! Но ему нельзя же. Хотя… какое нельзя? Она же так просит! — Подожди, кажется, я тебя понял, — тихо-тихо шепчет дочурке королевич и осторожно укладывает её у себя на коленях. Она на это недовольно морщится, внимательно наблюдая за тем, как тонкие пальцы ловко расстёгивают маленькие пуговички. А уже потом, через несколько секунд, вновь оказывается в заботливых папиных руках. Антон подминает край рубахи в сторону и поудобнее перекладывает малышку, придерживая ещё слабую головку. И девочке хватает пары секунд, чтобы снова принюхаться, а потом, словно слепой котёнок, припасть к небольшой груди. Юноша шипит, испытывая новые ощущения, но всё равно ласково улыбается. Потому что его грудь дочь взяла. Потому что сейчас она наконец-то спокойно ест. И это не может не радовать. Времени думать о каких-то запретах тоже нет. Какие здесь могут быть запреты, если его ребёнок ежедневно мучается, пытаясь наесться всякими сосками и пипетками? Всё вообще становится не важно, когда Кьяра с таким удовольствием присасывается, получая долгожданное молоко. — Давай её мне, — негромко просит Арсений, оборачиваясь. А Антон лишь поднимает на супруга восторженный взгляд. Она ест! Наконец-то нормально ест! Ну разве это не чудо? И король так и замирает посреди комнаты, совершенно не зная, что ему говорить. — Антон, тебе нельзя, — пытается сделать строгий вид мужчина. — Но она просила! — Антон, у тебя здоровье… — Арс, — и это короткое твёрдое слово из трёх букв вновь режет слух. — Она хочет нормально поесть. Я не могу не дать ей этого. — Но тебе нельзя! — вновь возмущается он, подходя ближе и внимательно наблюдая за тем, с каким удовольствием малышка кушает. — Королевские особы не вскармливают детей самостоятельно. Они могут сцеживать своё молоко для ребёнка, но кормить… — Но кормить её так, как это делаешь ты, мы больше не будем, — строго парирует Антон, помогая дочке вновь найти грудь. — Это моя дочь и моё тело. И мне решать, как я буду её кормить. Все эти королевские обычаи и традиции пусть существуют отдельно от меня. Если мой ребёнок хочет мою грудь, то я ему её дам, — поднимает на мужа такой же строгий взгляд зелёных глаз и чуть тише добавляет: — А ещё ты не знаешь, каково это, когда груди наливаются молоком. Не знаешь, как это тяжело и неприятно. И раз Кьяра ест только у меня, то только я её и буду кормить. — Но Станислав Владимирович и Егор Васильевич… — Мне всё равно, Арс, — в последний раз строго отзывается юноша. — Сейчас меня интересует только Кьяра…***
Три года спустя
— Кьяра! — восклицает Андрей, выбегая из покоев. — Кьяра, ну-ка быстро вернись! Слуга тяжело вздыхает и крутит головой в разные стороны. Эта несносная девчонка решила устроить побег! И как ведь только додумалась, ей же всего три! Но размышлять об этом времени нет. Малышка уже час как должна спать. И если Антон Андреевич узнает, что дочь в это время бегает по замку, прячась от надоедливого слуги, то ему мало не покажется. Зато Кьяра тем временем совершенно не задумывается о последствиях своих действий. Она тихо смеётся, когда замечает, что Андрей идёт в совершенно другую сторону, тем самым освобождая ей путь на волю. Ждёт пару минут и стремглав бросается к лестнице на первый этаж. Спать девчушке не хочется абсолютно. Вы вообще представляете, как можно хотеть спать, когда у твоего папы день рождения? Это же ещё лучше, чем собственный праздник! Потому что её имел ограничений больше, чем день рождения того же дяди Серёжи, который они праздновали три дня спустя. И маленький ум, взвесив все обстоятельства, решил, что это нечестно. Антон тяжело вздыхает и обращает взгляд на большие двери. Кто вообще оставил их приоткрытыми? Ведь сегодня в большой зале очень шумно, а на верхнем этаже сейчас спит Кьяра, и этот шум может ей помешать. Он переводит взгляд на радостного мужа, и его губ касается лёгкая улыбка. За последние три года северянин ничуть не изменился. Даже, стал только краше. Реже пользовался своей тростью, кажется, стал чуть шире в плечах. Даже отпустил бороду чего Антон искренне не понимал. Супругу всего лишь исполняется двадцать шесть лет. Ну куда борода так рано? — Что-то не так, любовь моя? — ласково спрашивает Арсений, ловя на себе взгляд драгоценных зелёных глаз, и тем самым прерывает мысленные рассуждения королевича. — Нет, всё так, — лишь шире улыбается Антон и слегка смущенно отводит взгляд. Его заметили за разглядыванием собственного мужа! Какое же это бесстыдство для родителей одной чудесной девочки. — Просто ты очень красивый. — Но ты всё равно красивее, — ворует у супруга кроткий поцелуй король, лукаво улыбаясь. — Была б моя воля, я бы всех разогнал и спрятался с тобой в наших покоях. — Да? — усмехается Тоша, подыгрывая игривым интонациям и отдаваясь в тёплые объятия. — И что бы мы с тобой делали? Думаю, моих знаний и способностей не хватило бы на то, чтобы развлекать тебя целый день. — Я готов по сотне раз на дню слушать о звёздах, даже если ты будешь говорить об одних и тех же, — прижимаясь ближе шепчет Арсений и касается кончиком своего носа маленькой родинки на кончике носа напротив. — Но я точно знаю, что некоторые другие твои умения никогда не оставят меня равнодушным. После этих слов Антон, сильно краснея, прячет пунцовые щёки в складках парадной рубахи супруга. Жаль, что острые кончики ушей не спрятать, чтобы они не выдавали состояние своего хозяина. И благо, что все гости увлечены едой, музыкой и танцами, совсем не обращая внимания на двух влюбленных друг в друга по самые уши эльфов. А они могут тихо перешёптываться о чём-то своём, выхватывая такие редкие совместные минуты спокойствия. — Да? — лишь вновь усмехается Тоша, облизывает сухие губы и отводит взгляд. — И какие же мои умения тебя волнуют большего всего? — Не хочу говорить о том, что мы не можем с тобой сейчас сделать, — жарко шепчет король и осторожно прикусывает мочку остренького ушка напротив. — А вот через пару часов я бы с удовольствием попросил тебя показать все-все твои умения, чтобы выбрать самое впечатляющее. — Арсений, — сбивчиво шепчет в ответ юноша, когда юркий язык вдруг легонько мажет за ухом и быстро ведёт небольшую полоску до линии скул. — Если ты не прекратишь, то я просто сгорю со стыда. — Мне кажется, что никому нет до нас дела, — лишь сладко тянет в ответ правитель, но смущающие действия не прекращает, рассыпая теперь по лицу любимого маленькие бабочки-поцелуи. — И мы даже можем сбежать… — Папа! — слышится звонкий девичий голосок, и супруги резко друг от друга отстраняются. Оба удивленно вертят головами во все стороны, пытаясь понять откуда же идёт звук. Антон даже встаёт со своего места и заглядывает за спинку стула, как тут же из-под стола высовывается темноволосая макушка. А уже через секунду на этот самый свободный папин стул взбирается обладательница того самого звонкого голоса, радостно сверкая большими зелеными глазками. — Кьяра? — удивляются родители в один голос. — Ты что тут делаешь? — вмиг возмущается королевич, недовольно хмуря брови. — Ты уже полтора часа, как должна спать. — Я обманула Андрея и сбежала к папе, — лишь с серьёзным видом заявляет девчушка, даже не оборачиваясь на стоящего за спиной родителя, и обращается к отцу: — Можно на ручки? — Да, конечно, — растерянно отвечает Арсений, но быстро перехватывает дочь на руки, освобождая тем самым стул для супруга. — Кьяра, ты же знаешь, что нельзя никого обманывать, — по-прежнему недовольно говорит Антон, строго смотря на мужа. — Можно, если для важного дела, — обнимая мужчину, спокойно отвечает девочка. — А я хочу увидеть папу. Это важно. — Почему ты вообще не спишь? — ещё больше начинает злиться Антон, понимая, что ребёнок у него совсем неуправляемый. — Тош… — Потому что Андрей читал мне скучную сказку, — тоже вдруг недовольно говорит Кьяра. — Но я предложил эту сказку тебе сегодня вечером, и ты согласилась! — Антон… — Но она оказалась скучной! — дует губы ребёнок и тоже хмурит бровки. — Я не виновата, что ты не умеешь выбирать сказки! — Кьяра! — пытается строго воскликнуть королевич, но получается потерянно и даже как-то… обижено? — Пап, можно я посижу с тобой? — уже не обращая никакого внимания на недовольство папы, спрашивает девочка, строя щенячий взгляд перед отцом. — Да, конечно, — спокойно повторяет один и тот же ответ Арс, бегая взглядом по столу, думая, чтобы такого предложить дочке. — Арсений! — а вот имя мужа строго растянуть у него получается хорошо. — Антош, любовь моя, ничего страшного, — ласково улыбается король, но сталкивается с потемневшим взглядом зелёных глаз. — Пусть посидит немного с нами. — Арс, ей давно пора спать, — злобно чеканит Антон. — Ну, она посидит с нами немного и сразу пойдёт спать, — пытается сгладить обстановку мужчина. Уж если супруг назвал его кратким именем, то точно назревает скандал. — Так ведь, солнышко? — Да, — кивает головой Кьяра и неумело отламывает вилкой большой кусок от торта, что лежит в отцовской тарелке. — Ты же уложишь меня спать? — Кьяра! — вдруг слышится громкий возглас Андрея. — Ах ты, маленькая проказница! Ты что тут делаешь? — Андрей, почему она до сих пор не спит? — находит на кого выплеснуть своё недовольство королевич. — Я отправлял вас спать почти два часа назад! — Ваше Величество, я честно укладывал её спать, — говорит слуга как есть, понимая, что выдумывать ни к чему. — И она даже, вроде бы, уснула! Но стоило мне на пару минут выйти из её покоев, чтобы отдать прачке платье, как в комнате стало пусто! — Я только прит… привтор… — хотела заявить малышка, но вдруг запнулась на последнем слове. — Я только привторилась! На самом деле я хотела к папе! — Правильно «притворилась», — усмехается на ухо дочурке Арсений, удивляясь её находчивости. — Правильно сейчас лежать в кровати и видеть десятый сон! — услышав усмешку супруга, возмущается Антон. — Кьяра, быстро спать! — Нет! — недовольно тянет принцесса. — Я не хочу спать! Я хочу быть с папой! — Кьяра, детям нельзя не спать ночью, — говорит хоть что-то юноша, пытаясь справиться с ребенком. — Поэтому ты сейчас встанешь и пойдешь спать. — Тебе надо, ты и иди спать! — вдруг в сердцах восклицает девочка, от чего оба родителя застывают в шоке. — А я буду с папой. — Арсений! — строго восклицает Антон, и супруг замечает как прерывисто он начинает дышать. — Кьяра, послушай, тебе правда пора спать, — растерянно говорит Арс, всё-таки вставая на сторону мужа. — Не хочу! — скрещивает руки на груди девочка и недовольно машет головой. — Это «пора» только папе надо. А раз ему надо, то он пусть и идёт спать. — Я так больше не могу, — поджимая губы, вздыхает Антон. — Тош! — вскакивает со своего места Арсений, поудобнее перехватывая малышку. — Не хочу ничего слышать! — не оборачиваясь отмахивается от всего происходящего королевич и двигается в сторону дверей. — Пойду лучше спать, раз мне надо! Андрей растерянно замирает между поссорившимися супругами, не зная, что ему делать. Бежать вслед за хозяином — не самая лучшая мысль, ведь он виноват в том, что принцесса сейчас не в постели. Остаться здесь — можно, но вдруг и король будет ругаться? Кьяра явно не собирается отлипать от отца, чтобы отправиться вместе с ней в покои. Но тут Арсений Сергеевич поддерживающе кивает головой, говорит, чтобы подготовил снова кровать ко сну и обращается к дочке: — Ну и что ты тут устроила? — Я просто хотела к тебе, — лишь невинно хлопает глазками девчушка…***
— То-о-ош, — негромко тянет имя супруга Арс, заходя в королевские покои. Но встречает его сплошная темнота и легкий стук капель за окном. В комнате тихо-тихо — даже камин не горит. Но в тусклом свете, который пробивается с улицы, видно, что под одеялом всё-таки кто-то лежит. И этот кто-то сейчас является самым обиженным на свете эльфом. Арсений уверен в этом также сильно как в том, что он очень любит этого самого обиженного на свете эльфа. Поэтому осторожно подсаживается на кровать с его края и ласково проводит пальцами по лежащей поверх одеяла руке. Муж даже не притворяется, что уснул. Просто смотрит в окно. — Тош, — вновь тянет король, незаметно придвигаясь чуть ближе. — Не трогай меня, — недовольно бурчит в ответ омега и переворачивается на другой бок, оказываясь спиной к супругу. — Ложись спать. — Ну, То-о-ош, — горячо шепчет где-то над ухом Арс и в нос бьет насыщенный снежно-еловый аромат. — Ну ты серьёзно обиделся? — Да, я серьёзно обиделся, — строго отвечает Антон и отодвигается. — Спокойной ночи, Арс. — А как же твоё обещание показать все-все свои умения? — мужчина проводит носом по белоснежной шее, огибая им контур по-прежнему заметной метки. — Это было твоё предложение, а не моё обещание, — не реагирует на жесты ласки королевич. — Да и у меня уже нет никакого настроения на это. — Ну она же ещё совсем маленькая, — понимая, что разговора о поведении дочери не избежать, наигранно хнычет Арсений. — Вот именно, Арс, — неоднозначно реагирует юноша и резко принимает сидячее положение. — Ей всего три года. Но ты уже успел её избаловать! — Я успел её избаловать? — в момент удивляется король и принимает серьёзный вид. — Ну уж, извините. Это же я, наверное, с самого начала всё ей разрешал. И даже грудью кормил, а потом ревел, когда наши матери были этим недовольны. — То, что я сам её выкормил, никак не связанно с её избалованностью! — громко возражает Антон. И всё-таки скандалу быть. — Кьяра слушается только тебя, потому что ты всегда и всё ей разрешаешь! А ко мне как к пустому месту относится! Я же только ругаю и запрещаю! — Ты знаешь, что это не так… — Не так?! — вспыхивает королевич. — Ты слышал, что она сегодня говорила? Я не виновата, что ты выбираешь скучные сказки! — вскакивает с постели и начинает цитировать дочь, нервно размахивая длинными руками. — Тебе надо ты и спи! Обманывать можно, если для важного дела! — Антон, успокойся, — холодно просит Арс, понимая, что излишняя эмоциональность делу не поможет, да и у них для этого уже есть сам Тоша. — Кьяра просто ещё маленькая и не понимает, что говорит. — Она всё прекрасно понимает! — продолжает стоять на своём юноша. Ох, горели бы сейчас свечи, видел бы супруг насколько он раскраснелся от злости. — Если уж она додумалась, как обмануть Андрея, то значение своих же слов ей и подавно известно. — Антон, прошу тебя, сядь, — просит Арсений, легонько прихлопывая по месту рядом с собой. — Я понял тебя. Проведу с ней воспитательную беседу. Только прошу, любовь моя, давай без скандалов. Я же уже всё-таки немолодой. — Тебе всего двадцать шесть, — Антон вроде как покорно садится рядом, но в то же время скрещивает на груди и демонстративно отворачивается. — Не такой уж ты и старый, — отводит взгляд в пол и пытается сдержать добрую улыбку, ведь такие шутки ему всегда нравились. — Но с Кьярой поговори обязательно. Я же хочу как лучше. А получается, что я для неё враг номер один, а ты самый лучший на свете. — Ничего такого не происходит, она просто ещё не понимает последствий своих слов и поступков, — Арс незаметно расслаблено выдыхает — то ли у мужа нет желания ссориться вдрызг посреди ночи, то ли он так умело сглаживает углы. — И вообще-то, даже если я не такой уж и старый, то муж у меня точно молодой, — усмехается своим мыслям, обнимая омегу со спины. — А ещё невероятно красивый, — поцелуй куда-то в шею, — умный, — в щёку, — чудесный, — за ухом, — самый лучший. Как это на тебя до сих пор никто не позарился? — Спрос на парней-омег нынче низок, вот тебе и повезло, — тоже расслабленно усмехается в ответ Тоша, обвивая своими руками руки супруга и подставляется под нежные ласки. — Но ты мне очень сильно льстишь. — Ничего подобного, — поворачивая мужа к себе лицом, фыркает король. — Я говорю чистую правду. И вновь по всему лицу королевича разлетаются маленькие бабочки-поцелуи. Нахмуренные брови выпрямляются, морщины на лбу выравниваются, а пухлые губы трогает улыбка. Вот всё-таки Арсений — хитрый лис. Знает что и когда надо сказать и сделать, чтобы поднять настроение своему супругу. Поцелуи продолжают порхать и пару раз превращаются в затяжные и томные, а после вообще перебираются ниже, спускаясь по шее и задевая кадык. — Всё, Арсений, прекращай, — хихикает Антон, когда горячее дыхание начинает щекотать солнечное сплетение. — Ты не хочешь? — в момент сникает супруг и отстраняется. — Прости, но сегодня точно нет, — качает головой омега и подсаживается ближе, чтобы покрепче его обнять. — Разговор с Кьярой меня очень огорчил. — Ну ладно, — слегка разочарованно вздыхает Арсений, но настаивать не собирается. Они укладываются в постели поудобнее, подбирают просящегося в объятия Зефира (ему бы былые времена, сам бы запрыгивал и ещё успевал каждого измазать своими слюнями) и уже практически засыпают. Антон как всегда положил голову на грудь своего супруга, а Арс по привычке гладил его плечо. Но тут вдруг его голову словно стрелой пронзает одна мысль. И альфа тихо шепчет: — То-о-ош, а ты мне кое-что обещал. — Что? — устало спрашивает юноша, задирая голову и даже не подозревая, что муж имеет в виду. — Что через год станешь моим мужем, — усмехается правитель Меркатора. — Арсений, мы с тобой вместе почти шесть лет, — вздыхает Антон, — я давно уже твой муж. — Но я сделал тебе четыре года назад предложение, — поправляет его Арсений. — Чтобы всё было серьёзней некуда. И ты сказал «да». — Ты серьёзно вспомнил об этом сейчас? — Да. Потому что я хочу, чтобы ты стал моим мужем. — Хорошо. — Хорошо? — насмешливо фыркает Арс. — Хорошо, Арсений, я стану твоим мужем, — усмехается Тоша и закатывает глаза. — Этим летом. — Я запомнил. — Я тоже…***
Антон громко выдыхает и поправляет белое блио. Смотрит на себя в зеркало. Дует на выпавшую из уложенной чёлки кудряшку. Сюда бы Катю… чтобы поддержала, чтобы успокоила. Просто чтобы была рядом. Но знает, что не выйдет. Потому что королева Санитатема поглощена материнскими хлопотами. И он не в обиде, всё прекрасно понимает. Но лучшей подруги не хватает. Парню попросту не верится. Свадьба. Сегодня. Серьёзно. Как он мечтал. С букетом, венками, гостями и пышным столом. И с самым лучшим на свете женихом. Потому что лучше Арсения он точно никого и никогда бы не нашёл. В голове проносятся воспоминания их первой встречи, и к щекам подступает стыдливая краснота. Что один, что другой вели себя настолько ужасно. А сейчас и дня прожить друг без друга не могут. И зачем только вредничали, спрашивается? Что было бы, сложись их жизнь по-другому? Были бы они вообще счастливы? Потому что сейчас Антон счастлив. Точно счастлив. Потому что у него великолепный муж, чудесная (пусть и жутко вредная) дочка. Отличные друзья, слуги. И вообще жизнь лучше некуда. Чего бы не быть счастливым? — Готов? — негромко спрашивает Дмитрий, опасаясь нарушить тишину комнаты. Антон оборачивается. В дверях, солнечно улыбаясь, стоит лучший друг. Уголки губ ответно дёргаются вверх, выдавая слегка кривоватую улыбку. Хотелось бы быть поспокойнее, но не выходит. Сегодня самый нервный день в его жизни. Хоть бы он поскорее закончился. — Ваше Величество, венка и букета нигде нет! — сталкиваясь с правителем соседнего государства в проходе, запыхано восклицает Андрей. — Я чуть ли не перевернул покои вверх дном, но ничего! — Смотрел в тронном зале? — спрашивает Дима. — Вдруг слуги по ошибке принесли туда. — Там нет, — качает головой юноша. — Арсений Сергеевич уже сам лично стал искать, но они словно сквозь землю провалились. — Кажется, я знаю, где они могут быть, — устало выдыхает вдруг королевич и нервно стаскивает со своих рук кольца. В его голове моментально рисуется образ дочки, которой сегодня утром как раз приглянулись красивые цветочки. И, которой, конечно же, совершенно безразлично, что эти цветочки не ей. — Ваше Величество! — вдруг восклицает Андрей и хватает хозяина за руку. — Нельзя, чтобы вас увидел Его Величество! — Не увидит, — сухо отрезает омега. И спешно покидает каминную залу, спеша отыскать своего ребёнка. Он точно знает, что она где-то поблизости должна играть с Робертом и Софией, родители которых смогли выбраться на столь торжественное мероприятие. И что-то подсказывает, что игра не обошлась без свадебных букета и венка, которые тронули детское сердечко своей красотой. Но на втором этаже малышка не находится. И тогда Антон уже начинает злиться. Ну что ж у него всё не как у всех? Казалось бы, вот уже всё! Всё! Есть муж, есть ребёнок, сейчас будет свадьба, о которой он так мечтал. Но что-то обязательно идёт не по плану. Например, вредность Кьяры. Которая, вроде как, была заранее учтена обоими родителями перед столь знаменательным событием. Но, видимо, не до конца. Уже спускаясь по лестнице он слышит громкий топот и звонкий детский смех. Ну да, конечно. Кьяра не играет в тихие игры. Она только бегает, прыгает, прячется и чуть ли не ходит по потолку. Спокойствие — это вообще не её случай. Хотя девочке только три года и она, ради приличия, могла бы вести себя соответственно своему возрасту. Вот зря он сказал, что его ребёнок сначала научится бегать и только потом пойдёт. Потому что так и случилось. У девчушки словно было шило в одном месте. — Кьяра, подойди ко мне! — ещё с лестницы начинает звать ребёнка Антон. — Я занята! — прилетает в ответ из дальнего угла и слышится очередной взрыв смеха. — Кьяра. Немедленно подойди ко мне, — стараясь держать себя в руках, чеканит каждое слово папа. — Не могу! — проносится мимо девчушка, да так шустро, что перед глазами лишь мелькают два тёмных хвостика. — Иначе меня Софа запятает. — Правильно говорить запятнает! — восклицает бегущая вслед за его дочкой принцесса. В момент нагоняет и касается плеча. — Поймала! Поймала! Поймала! — Так, девчонки, ну-ка тише, — просит Андрей, понимая, что их голоса отлетают от стен коридоров диким эхом. — Кьяра, где мои венок и букет? — строго спрашивает королевич, скрещивая руки на груди. София в момент отводит взгляд и прячет руки за спину. А дочка вопроса, кажется, не слышит. — Кьяра, я спрашиваю ещё раз, — терпение Антона подходит к концу. Ещё немного и случится катастрофа. — Где мои венок и букет? — Я с ними играла, — наконец сознаётся принцесса, даже не глядя на папу, а поправляя платье после бега. — Я понял это и без тебя, — говорит омега. — Где они? — Они остались лежать на полу в библиотеке… — тихо-тихо сознаётся вдруг Софи, когда ответа от маленькой подружки не слышится. — Мы просто играли, но венок почему-то распался. — Что?! — испуганно восклицает слуга. — Как распался! Что с ним? — Мы не поделили, на чьей голове он должен был лежать… — Да, и именно поэтому без свадебного венка останусь теперь я! — недовольно восклицает Антон и обезнадёженно дёргает руками. — Нет, ну вот хоть что-нибудь у меня может быть нормально? Как у всех! — Антон, прости, пожалуйста, — со слезами на глазах бежит обниматься западная принцесса. — Я просто… Просто… Кьяра принесла их, мы решили сыграть и… Прости, мы не знали, что так получится. — Не вижу проблемы, — заумно изрекает вдруг Кьяра, что идёт в разрез с поведением подруги. — Ты можешь попросить сделать себе новый. — Нет, не могу! — возмущается в ответ папа, выставляя руку перед Софией в знак того, что у него настроение явно не для объятий. — Потому что эти цветы были специально для этого дня выращены по всем свадебным традициям! — И что? — Как и что? — вспыхивает за пару секунд Антон. — Теперь мы с твоим отцом можем не играть свадьбу! Потому что тебе просто захотелось поиграть с волшебными цветами! — Антон, прости, пожалуйста! — слёзно восклицает Софи, пока Кьяра совершенно не реагирует на происходящее. — Спасибо тебе, любимая доченька, что снова меня не послушалась! — не может найти себе места юноша, от чего мельтешит из стороны в сторону. — Спасибо, что взяла вещи, которые трогать не надо было! Просто большое эльфийское спасибо! — Пожалуйста, — хмыкает в ответ девочка, как воспитанный ребёнок. — Так, что за шум, а драки нет? — слышится неподалёку голос Арсения. — Любовь моя, что ты тут делаешь? — Ваше Величество, вам нельзя видеть Антона Андреевича! — звучит испуганный возглас Андрея. — Арсений, прости, мы испортили вам свадьбу! — бежит и навстречу другу и плачется принцесса Софи (вопреки всем опасениям и нагнетаниям от старшего брата, они подружились с мужем своего взрослого друга Тоши). — Мы не хотели, так вышло случайно! — Так вот из-за кого венок валяется растрёпанный в библиотеке, — тяжело вздыхает Арс, понимая, почему его супруг рвёт и мечет. Ободряюще сжимает девочку в своих объятиях и почти сразу же переключается на проблему. — Но я нашел букет. Он в целости и сохранности. — Какое дело теперь до букета, — полыхает Антон, не в силах стоять на одном месте от рвущихся наружу эмоций, — если у меня нет зачарованного венка? — Нам он так нужен? — строит опечаленную гримасу король, ловя любимого в объятия. — Не обнимай меня, мне жарко, — кривится Тоша и выпутывается из мягкой хватки рук. — Да. Нужен. У тебя будет твой зачарованный венок. А у меня? Это традиция! — На что влияет этот твой венок? — вновь тяжело вздыхает Арсений и начинает разбираться в деле. Краем глаза видит, как дочка решает улизнуть, ведь ей происходящее совсем неинтересно. — Кьяра, стоять. — Я же солнышко! — возмущается девчушка, когда отец не зовёт её ласково. — Нет, ты маленькая вредина! — восклицает в ответ королевич, а потом обращается к мужу: — Венки зачарованы на то, чтобы сделать брак венчающихся счастливым и крепким. — Я не вредина! — моментально дуется маленькая омежка, скрещивая руки на груди. — Папа говорит, что я солнышко! — А сейчас наш брак не счастливый и крепкий? — устало спрашивает альфа. — Да, он такой, но магия — это обычай. И я предпочту его не нарушать, — недовольно всплескивает руками Антон. Не сдерживается и поворачивается к ребенку: — Видимо папа ошибся. Он назвал солнышком милую прекрасную девочку! А получилась из неё маленькая жуть! Арсений и Андрей растерянно наблюдают за ссорой папы и дочки. Юная принцесса Агрикола не выдержала напряженной обстановки и сбежала. Но оно и правильно, чего ей слушать чужие скандалы. Она и так разволновалась из-за испорченного венка. Хватит с неё сегодня потрясений. Однако в жизни короля, по мнению судьбы, потрясений маловато. Потому что Арс становится свидетелем этой ссоры. И, что самое противное, даже не знает, что сделать, чтобы её прекратить. Вокруг творится самый настоящий балаган: ни одна из сторон не хочет друг друга слушать. Они только стоят на своём, возмущаются и спорят, совершенно игнорируя и приближающееся венчание, и двух стоящих рядом эльфов. — Тогда и с тобой папа ошибся! — слёзно восклицает малышка, ведь такие слова трогают её до глубины души. — Ты не самый милый и добрый! Ты самый злой! — Да, я злой! — злобно соглашается омега. А внутри плакать хочется от того, как он разговаривает с дочкой. И от того, как она ему отвечает. — А ты вредная! Бедный наш папа! Какие плохие эльфы его окружают! — Я не плохая! — истошно вопит девчушка и из чудесных зелёных глазок начинают сыпаться слёзки. — Я не буду рассыпать тебе лепестки! Сам рассыпай! Я вообще больше ничего не буду делать! — Кьяра, что ты такое говоришь? — давится воздухом Арсений. Кажется, они оба сейчас сведут его с ума. Это всё нужно заканчивать, пока не пришлось выбирать какую-либо сторону. — Отлично, тогда можешь подняться наверх и сидеть в своих покоях! — громко восклицает Антон и дёргает рукой в сторону лестницы. — Тебе больше нет смысла их покидать, если ты решила ничего больше не делать! И девчонка срывается с места, убегая ровно туда, куда только что показывал папа. Арсений, громко выдыхая, просит Андрея, чтобы король Дмитрий что-то придумал и отложил начало венчания. Подбегает к супругу, обнимает, несмотря на вялые сопротивления, целует в лоб и негромко выдыхает: — Я скоро вернусь, любовь моя. Надо её успокоить. — Да, — слабо отвечает Антон и облокачивается спиной о стену, задирая голову к потолку, чтобы сдержать слёзы. — Прости, я не хотел, чтобы она плакала. Я люблю её, правда. — Знаю, Тош, знаю, — сочувственно кивает головой Арс и осыпает лицо мужа маленькими поцелуями. — И она тебя любит. Всё будет хорошо. Не плачь. — Ага, — хоть что-то отвечает королевич. И Арсений тут же спешит вслед за шустрой дочкой, которая уже точно успела напугать своим поведением стражу и слуг. Ну, конечно, кого не напугает ревущая принцесса, несущаяся в свои покои и никого не желающая слушать? Тем более в такой-то день. С девочкой и так немало хлопот, а сегодня это просто будет сверх возможного количества проблем на бедные головы обитателей замка. Антон же почти моментально оседает на пол, сползая по стене и злобно отгоняя от себя взволнованного прислужника. На душе противно настолько, что аж тошно. И больно. Сердце щемяще сжимается и дышать тяжело. Он ужасный папа. Потому что сначала он не может правильно воспитать своего ребёнка, а потом кричит на него за плохое поведение. Если бы существовало место, где наказывали ужасных родителей, ему был бы избран самый строгий приговор, омега уверен. Потому что его крики просто непростительны. Со стороны вообще может показаться, что он не любит дочку, раз так себя ведёт. Но он любит. Правда любит. Больше, чем кого-либо ещё на этом белом свете. Просто, почему-то, не может справиться со своими эмоциями. И это пугает. Антон не хочет, чтобы его считали плохим отцом. И в первую очередь не хочет, чтобы его таким считала родная дочь…***
— Всё, договорились? — ласково спрашивает Арсений, поглаживая дочку по макушке. — Д-да, — слегка заикаясь, тихо отвечает Кьяра, сильнее прижимаясь к отцовской груди. — Ну всё, давай успокаивайся, — мужчина утирает влажные от слёз щёчки большими пальцами, — умывайся. А то посмотри на себя: носик красный, глазки красные, губки дрожат. Заикаешься как папа. — Папа тоже заик-кается, когда плачет? — удивляется малышка и послушно бежит к тазу с водой. — Только вы вдвоём умеете плакать так сильно и так горько, чтобы после этого заикаться, — лишь по-доброму усмехается король и подхватывает ребёнка на руки, утирая мягким полотенцем маленькое личико. — Всё, больше не плачем? — получает в ответ пару положительных кивков. — Значит сейчас идём вниз ко всем, ты берешь корзинку и просишь у папы прощения. — Хорошо, — снова кивает головой дочка. — А папа правда меня любит даже после того, что я ему сказала? — Да, — уверенно заявляет Арсений и выходит из детских покоев. — Знала бы ты, чего стоила нашему папе. После такого нельзя тебя не любить, — опускает принцессу на пол и они вместе шагают к лестнице. — Но мы с тобой договорились, что впредь ты с папой разговариваешь хорошо и всегда его слушаешься, да? — Да, если он не будет ругаться, — соглашается девчушка и подбегает к первым ступенькам. — И будет мне как ты всё разрешать. — Солнышко, папа не всё тебе запрещает, — вздыхает устало мужчина, ведь, казалось бы, они уже обсудили этот момент. Почему речь об этом снова пошла? — Папа хочет для тебя как лучше. Это я не особо знаю, как растить принцессу. Но только потому что я хорошо знаю, как править королевством. А папа знает. Поэтому я просто чаще говорю тебе «да», на то, на что говорить не стоит. — Тогда пусть папа тебя научит, как воспитывать принцессу, — предлагает Кьяра, хватаясь за руку и осторожно спускаясь. — А ты научи его быть добрее. — Кьяра, честно, твой папа самый добрый эльф на свете, — усмехается Арсений с таких предложений. — Просто ты с ним плохо общаешься. Вот не будешь вести себя как раньше и сама всё увидишь. — Ладно, — тяжко вздыхает малышка и послушно следует за отцом. До тронного зала они добираются в полной тишине. Это там сейчас шумно и многолюдно. А здесь, в коридорах, на удивление, царит приятное спокойствие. И только в каминной зале присутствует некое напряжение. Потому что именно там Антон ждёт своего супруга. И совсем скоро король там появляется. Кьяре вручают красивую плетеную корзинку с бело-фиолетовыми лепестками незабудок, и Андрей быстро уводит её в то место, откуда она начнёт свой ход. Даже не даёт поговорить с папой, хотя она честно хотела. Дима протягивает Арсению новый венок, на что мужчина удивляется. У них же должны быть венки из их цветов. — Мы тут своими силами сплели вам новые, — поясняет король восточных земель. — По цветку от каждого члена каждой королевской семьи. И вложили в них всю свою любовь к вам и вашей семье. Пусть у ваших венков будет такая магия. — Замечательно, — улыбается Арс, замечая, что супруг вроде как спокоен и не выглядит так взволнованно, как ещё несколько минут назад. — Нам пора? — Пора, — кивает головой Тоша. — Иди. И Арсений уходит. Он проникает в тронный зал через потайную дверь и становится у красивой цветочной арки. Смотрит на убранство помещения и от его красоты перехватывает дух. Под потолком растянуты цветочные гирлянды и светлые ленты. У окон стоит множество свечей, освещая каждый закуток большого зала. А на месте, где обычно стоят подданные или министры, сейчас установлено множество лавочек, на которых сидят гости. Вот, например, мама и королева Майя. Рядом с ними сидит Оксана, балуя своего принца разными играми. Мальчишка заметно вырос с их последней встречи. Ему уже целых девять и он растёт славным наследником своего дедушки. А сам дедушка приехать не смог. Всё-таки королевские заботы не позволили. Да и что с него взять? Не любит он мероприятия подобного рода. Рядом с золовкой сидит Серёжа. Слегка располневший, отпустивший небольшую бородку и ставший будто более добрым и весёлым. Но по-прежнему одинокий. А по левую сторону от него сидит Катерина, держа на руках свою маленькую принцессу — Савину. Девчушка родилась на свет почти ровно через год после Кьяры и была удивительно похожей на обоих своих родителей. Потому что Кьяра, например, была лишь чисто его копией. Складывалось ощущение, будто Антон вообще не при делах и малышка явно не его дочь. Благо цвет глаз от папы переняла, чтобы уж хоть чем-то быть похожей. На соседней лавочке, со стороны всех министров, расположилась чета западных правителей. Павел и Ляйсан с большим удовольствием согласились приехать сюда в такой день. И даже, как по-тихому призналась женщина, очень ждали этого момента. Потому что «вы созданы друг для друга, это было видно с первого взгляда» — прямая её цитата, если что. Рядом с мамой нашлась грустная Софи. Хоть бы девочка не винила себя в плохом настроении лучшего друга. Да, произошедшее было неприятным, но не таким уж и ужасным. Просто навалилось так не вовремя и стало последней каплей в море терпения. Там же сидел и Роберт. От бывшего маленького задиры не осталось и следа. Теперь это был худой и высокий подросток, так похожий на своего отца. И он даже подружился с Арсением, найдя в нём хорошего друга. С ним всегда было интересно обсудить какие-то свои королевские моменты. Например, как он обмундировал недавно армию или с кем выгоднее всего заключить сделки за морем. От былой нелюбви к этому самому «другу-супругу» не осталось ровным счетом ничего. А вон там у дверей крутилась как раз та, чьё поведение денно и нощно занимало мысли родителей. Кьяра поправляла великолепное белое платьице, которое Антон пошил самостоятельно и специально для неё (и даже узнал, что у него, оказывается страсть к нелюбимому когда-то в детстве занятию), и ждала указаний от Андрея. Она знала, что как только слуга скажет ей идти, за ней в этот зал зайдёт папа под руку с дядей Димой. И Арсений очень надеялся, что это случится с секунды на секунду. Потому что затягивать с главным моментом дня еще больше попросту неприлично. Мужчина тяжело вздыхает и растягивает губы в блаженной улыбке. Кто бы мог подумать. Ещё каких-то лет шесть назад его раздражала буйность красок и манера проведения всех важных южных мероприятий. А сейчас он сам руководил организацией городских гуляний в честь свадьбы двух королей. Чтобы всё точно было ярко, весело и шумно. Скажи бы кто-нибудь самолюбивому заносчивому юноше, что он по итогу так влюбится в смешного лопоухого южного принца, никогда бы не поверил. Да и, напомни кто, какие речи он толкал тогда, сейчас точно отшутился и сказал бы, что никогда не мог назвать своего великолепного Антона всего лишь красивым дополнением к трону. Это был лучший эльф в его жизни. Вдруг звучат фанфары и гости замирают. Вот. Настал тот самый момент. Кьяра испуганно делает первые шаги и разбрасывает в разные стороны яркие лепестки. Количество гостей заставляет девочку поначалу нахмуриться. Но улыбающийся в самом конце отец слегка разбавляет тревогу в маленьком детском сердечке. Ей надо просто дойти к нему, делов-то. Фанфары громко звучат второй раз и в распахнутые стражей большие двери входит Антон под руку с Димой. В этот знаменательный день именно лучший друг удостоился подобной чести. Был бы здесь сейчас король Андрей, он бы точно был рад это увидеть. Потому что именно Дмитрий всегда был его сыну чуть ли не старшим братом. А после его смерти стал самым настоящим помощником и родителем, ведь был куда собраннее и ответственнее, несмотря на равный возраст. И всегда во всём поддерживал, волнуясь, как за родного. Антон осторожно ступает вперёд и ловит на себе множество взглядов. Никто не сможет поспорить с тем, что сегодня здесь самый красивый именно он. Ведь на нём венок от лучших друзей, сделанный с любовью. Чудесное белое блио с золотой вышивкой на рукавах, над которой мама трудилась несколько дней. А в руках маленький милый букет из незабудок двух видов — олицетворением их самих. На безымянном пальце нет кольца, но он знает, что совсем скоро супруг вернёт туда прежнее серебряное колечко, расставаться с которым Антон по-прежнему отказался. Эти кольца — самый настоящий символ их любви. Он ни за что от них не откажется. Даже под предлогом смертной казни. Потому что тонкое колечко, словно стебель какого-то растения, и толстое, словно осколки какой-нибудь глыбы льда — самый первый и самый ценный подарок ему от Арсения (не считая, конечно, любимой дочки). Королевичу почему-то всегда казалось, что путь до арки очень долог. Но сейчас они с Димой очень быстро доходят до Арсения. Друг по-доброму насмешливо улыбается, негромко говоря шутку не для лишних ушей. Антон цокает, Арс тихо смеётся, а он лишь делает строгий вид и «многозначительно» кивает головой. А после садится на своё место и принимается наблюдать церемонию. Всё-таки ради этого он сюда приехал. А она, как назло, оказывается очень быстрой. Станислав, который по-прежнему остаётся единственным, кто может официально заверить брак между двумя правителями, (потому что старшего короля у них нет) быстро читает какую-то древнеэльфийскую молитву, омывает будущих супругов волшебной водой, которую принято считать за живую, и предлагает брачующимся обмен клятвами. Тут, конечно, весь процесс немного затягивается, ведь каждому нужно собраться с мыслями и выдать длинные тексты, посвященные друг другу. Но и с ними даже взволнованный Антон с испорченным настроением справляется на ура. Потому что они друг друга любят. А всё остальное совсем неважно. Ни чужие взгляды, ни количество гостей — ничего. Главное, что они есть друг у друга. Стоят тут, смущенно улыбаются. И весь мир вокруг замирает, когда Арсений уносится вглубь чудесных зелёных глаз, как в густой лес. Прячется там и остаётся навсегда, создавая свой особенный мир, подчиняющийся собственным странным правилам. Потому что знает, что там ему ничего не грозит. Пусть хоть конец света настанет — его не коснётся. Когда Антон тонет в лазурном море, не желая бороться за жизнь и искать сушу. Потому что знает, что самое ценное сокровище спрятано в глубине, там, где темно и страшно, но только если бояться и ничего не делать. И пусть это море сколько угодно штормит и затягивается льдом. Он обязательно одарит его любовью, раскрасит и заставит сиять под солнечными лучами. И пусть весь мир подождёт, когда они наслаждаются друг другом… — Отныне вы вместе от этой минуты и до конца своих дней, — торжественно объявляет Станислав, стягивая с переплетённых пальцев ту самую белую широкую ленту, на которой шесть лет назад вышивала древние руны королева Майя для помолвки. — Вы супруги в мире живом и мёртвом. И не существует для вас других эльфов, — замечает, что никакой реакции на его слова не следует и тихо-тихо усмехается: — Арсений Сергеевич, можешь поцеловать своего ненаглядного. И они оба в момент оживают, тушуются и отводят взгляды в сторону. В зале слышатся добрые смешки, ведь не этим двоим смущаться. Но волшебство момента никто не рушит. Не решается. — Люблю тебя больше всех на свете, — в один голос выдыхают эльфы и тихо смеются этому совпадению. — Ты моё исцеление, — ещё тише блаженно шепчет Арсений и накрывает пухлые губы своими. И вот теперь точно весь мир вокруг замирает в сладостном предвкушении чего-то необычного. Единение двух сердец — это всегда прекрасно. Но когда единятся такие сердца, то момент особенно волшебен. Через столько преград, ударов судьбы и лет они наконец-то вместе. Истинные души. Предназначенные друг другу с самого рождения. Эльфы, которые бы точно друг без друга погибли… Правители нехотя разрывают поцелуй и тяжело дышат. Кажется, он затянулся и продлился чуть дольше, чем планировался. Но как только он заканчивается, сразу слышится какой-то странный хлопок и с потолка на всех в этом зале сыплются мягкие маленькие лепестки незабудок. Двуцветные. Их. Все вокруг начинают громко хлопать и что-то одобрительно шуметь. А у новоиспечённых супругов по-прежнему нет желания отвлекаться на что-то ещё. Смотрели бы друг другу в глаза до конца жизни. — Папа! — визжит растроганная церемонией Кьяра и влетает в родителей с объятиями. — Папочка! — Что такое? — ласково растягивает Арсений, поднимая плачущую дочку на руки. — Что случилось, солнышко? — обеспокоено спрашивает Антон, прижимаясь ближе к супругу и дочке, которая тянется захватить в объятия и его. — Я вас так люблю! — лишь надрывно плачет малышка, пока родители пытаются утереть столь горячие слёзки. — Очень люблю! — Мы тебя тоже, цветочек, — усмехаются в один голос родители с такой картины. — Папа! Папа! — Кьяра перебирается на руки к королевичу и крепко обхватывает его маленькими ручками. — Прости меня, пожалуйста! Я не хотела! П-правда не хотела! Я очень тебя люблю! — И я тебя люблю, солнышко, — кажется, теперь слёзы надо утирать и Тоше. Ведь слова и поведение дочки трогают его до глубины души. — Я тоже не хотел, чтобы ты плакала! Прости, прости меня! — рассыпает на маленьком личике ласковые бабочки-поцелуи. — Я больше никогда не буду повышать на тебя голос, прости меня, милая! — Я больше никогда не буду тебя обижать! — лишь сильнее заходится слезами принцесса, явно не слыша, что ей говорят. — Только прости меня, пожалуйста, папочка! — Ну вы чего-о-о, — жалобно усмехается Арсений, обращая на себя внимание плачущих. — Перестаньте плакать! Сегодня такой день. — Ты не понимаешь! — в один голос хнычут папа и дочка. И почти сразу все трое взрываются смехом. Ну и кто там говорил, что Кьяра на Антона не похожа? Похожа больше, чем вам всем кажется! — Любимые мои, переставайте плакать, — всё-таки забирая девочку обратно к себе на руки просит король. — Сегодня мы с вами будем только улыбаться. А всё остальное пусть остаётся в прошлом. Мы начинаем новую жизнь. — Новую жизнь? — удивляется маленькая омежка, по-прежнему прижимаясь носиком к антоновой шее. — Да, правильную, — усмехается сам Антон, быстро стирая с щёк влажные дорожки. — Чтобы всё как надо. — А как надо? — любопытствует малышка. — А вот… Как дальше будет, так и надо! — находится Арс и смеётся. — Главное, что все вместе. — И всё обязательно будет хорошо? — И всё обязательно будет хорошо, — в один голос соглашаются родители и одновременно дарят дочке по поцелую в щёку…