Words from the Heart

Она снилась мне. Я, блядь, видела сны о ней прошлой ночью. Мне приснилось, что Ванда обнимала меня, даря чувство безопасности в ее руках, пока мы смотрели фильм. Ее пальцы аккуратно перебирали мои волосы, почти убаюкивая меня в собственном чертовом сне. Но это было потрясающе. Я чувствовала, что погружаюсь в яму комфорта, и это было тем, чего раньше мне не доводилось испытывать с кем-либо. Даже с Марией. Но это был сон, в нем смешались разные факторы. А самое главное, что это было не по-настоящему. Это было нереально, никогда не было и не будет, и мне нужно было это принять. Хотя это заставило меня желать большего. Я просто хотела быть рядом с ней, не беспокоясь о том, что споткнусь о собственные ноги при разговоре с ней. Поэтому я решила отменить одно из своих занятий, чтобы посидеть на одной из лекций Ванды. Я просто хотела посмотреть, на что это похоже, поэтому нашла одну из ее лекций, чтобы посидеть, и отменила свою пару, чтобы иметь возможность уделить время занятию. Но я решила не говорить Елене, зная, что ей точно будет, что сказать по этому поводу, а мне не хотелось слушать ее так рано утром. Мы зашли за кофе, как делали это каждое утро, и она оставила меня в своем кабинете, чтобы я проставила оценки в тишине. Я подняла голову и увидела, как Ванда открывает дверь своего кабинета. Она быстро положила свои вещи на стол, прежде чем пройти через коридор в кабинет Елены. Я изо всех сил старалась подавить улыбку, которая расползалась по моему лицу. — Ну привет, незнакомка, — приветствовала она с нежной улыбкой. — Незнакомка? — спросила я, посылая ей взгляд. — Ну, я вижу тебя только утром и в обед. Моим вечерам тебя явно не хватает, — сказала она с небольшим смехом, подходя к стулу. — Ну, кто-то ведет вечерние занятия. Это не моя вина. Я забираю Елену каждый раз, — парировала я, внезапно сообразив, что, возможно, только что сказала Ванде, что оставляю стихи. — Ну, может быть, ты могла бы вместо этого прийти на одну и моих лекций как-нибудь. — Хах, хорошо, если я не смогу придумать ничего более… интересного, то обязательно сделаю это, — произнесла я, не желая показывать интерес к ее занятиям. — Ой. Ну, вечерний класс намного веселее, чем другие. Так что, возможно, увидимся. Если ты не сможешь найти что-то более интересное, — ответила она с натянутой улыбкой. — Да, конечно, может быть. Как прошел твой вечер? — О, это было скучно. Пришла домой и приготовила ужин, затем приехал мой брат, и мы просто поговорили, — пожала плечами Ванда. — Твой брат тоже работает здесь, правильно? — спросила я, словно не зная. — Да. Мы близнецы. Пьетро и я, — ответила она с гордой улыбкой. — Это очень круто. И действительно здорово, что вы работаете в одном и том же месте, — улыбнулась я. — Так и есть. Эм… у меня нет социальных сетей, но если ты поищешь его, то уверена, что сможешь легко найти. Он довольно милый, если тебе нравятся вещи такого рода, — сказала она, избегая меня взглядом. — Это ты так спрашиваешь, лесбиянка ли я? — уточнила я, чувствуя, как горят уши от смущения. — Может быть. Получу ли я ответ? — спросила она с улыбкой. — Я э-э, да, я лесбиянка. Я лесбиянка. Божечки, — ответила я со стоном. — Приятно знать, — улыбнулась Ванда, прежде чем встать со стула. — Наверное. — Я позволю тебе вернуться к проверке. Могу я принести тебе кофе, прежде чем ты уйдешь? Черный? — О Боже, пожалуйста, — я почти застонала, прежде чем закрыть рот. — Я… я принесу его тебе через час, — сказала Ванда, ее лицо заметно покраснело. Она вышла из кабинета с улыбкой, и я тут же уронила голову на руки. Я не могла поверить, что только что, блядь, застонала перед ней. Тем более из-за кофе! Она, наверное, думала, что я фрик. Да что уж там. Я думаю, что я фрик! Я буквально не могла нормально функционировать рядом с ней, и это становилось проблемой. Той, с которой мне нужно разобраться немедленно. Я вернулась к проверке, пытаясь забыть, что только что произошло, и, прежде чем успела заметить, Ванда снова оказалась у двери в руках с кофе и мафином. — Я не знала, какие маффины ты предпочитаешь, но предположила, что это черника. Ты просто не похожа на человека, который нормально завтракает, и, поскольку это вторая чашка кофе, я подумала, что немного чего-нибудь съедобного не повредит, — сказала Максимофф с легкой улыбкой. — Прошел уже час? И как выглядит тот, кто не завтракает качественно? — спросила я, нахмурившись. — Время летит, когда тебе весело? Но я не знаю. Ты просто кажешься мне человеком, который не завтракает должным образом. — О, это было невесело. Обещаю, — буркнула я, запихивая вещи в сумку. — Оу… — мягко сказала она, наблюдая, как я в панике двигаюсь. — Однако, спасибо. Ты спасительница, Ванда, — произнесла я, выхватывая из ее рук кофе и маффин. — Не за что, Нат. Хорошего дня. — Тебе тоже, Вандс! — крикнула я в ответ, выбегая из офиса. Предоставьте мне возможность потерять счет времени, и я опоздаю на занятие, которое не отменяла сегодня. К счастью, мои первые две пары пролетели незаметно, что, вероятно, было связано с тем, что я боялась присутствовать на одной из лекций Ванды. Обратной стороной было то, что мне пришлось брать с собой свой и Елены обед, потому что после окончания лекции мне нужно было идти прямо к ней в кабинет. Бег вверх по холму и обратно к зданию, которое я покинула несколько часов назад, был не таким, каким представлялся мне раньше, но я была готова сделать это для нее. Для женщины, которая даже не интересовалась мной. Боже, я была действительно жалкой. Я добралась до лекционного зала и наблюдала, как люди входили, убедившись, что выбрала место в дальнем углу, чтобы меня не заметили среди множества учеников. Я благодарила всех Богов, когда передо мной села группа говорящих студентов, позволяя мне ссутулиться и остаться незамеченной. Вошла Ванда, и аудитория мгновенно замолчала. Это было своего рода уважение к преподавателю, которое получали не все, хотя я не должна удивляться тому, что у нее оно было. Ванда позаботилась о том, чтобы все были в курсе и знали, о чем говорилось на прошлой лекции, прежде чем она начала говорить о сегодняшнем занятии. Она потягивала свой кофе, и я видела напряжение в ее глазах, мне хотелось знать, что его вызвало. Мне хотелось помочь ей с тем стрессом, который она испытывала, но я знала, что не смогу. Я даже не могла с ней нормально разговаривать, не говоря уже о том, чтобы помочь ей справиться со стрессом. Ее голос был похож на бархат, омывающий меня, и слушать ее было так успокаивающе. Ее голос действительно был моим любимым. Он полностью расслаблял, по крайней мере, меня. Но было похоже, что студентам Ванда нравилась, и они были искренне рады слушать, как она говорит о своем предмете. Это также могло быть из-за того, что она горячая, за это я точно не стану их винить. Она была буквально самым шикарным преподавателем в этом заведении, и я, вероятно, пошла бы на ее лекции, просто, чтобы увидеть и послушать. Боже, это звучит так жутко, но это правда. Я наблюдала, как Максимофф нервно заламывала пальцы, и задавалась вопросом, действительно ли ей так сильно не нравится говорить перед большой аудиторией. Это бы удивило меня, потому что Ванда в основном читала лекции для таких групп. Чем больше я слушала ее речь, тем больше этика становилась менее скучной для меня. Ванда говорила об этом с такой страстью, и это заставило меня задуматься, о чем она говорила. Что-то, чего я не ожидала. Максимофф была так великолепна в том, что делала, и это было хорошо, потому что она этим зарабатывала на жизнь, так что это было важно. Время от времени я замечала, что она терзает губу между зубами, и это не должно быть так жарко, как было. Она заставляла меня внутренне стонать, когда я смотрела на нее, и внезапно я стала молиться о том, чтобы занятие поскорее закончилось. Как в ответ на молитву, она распустила студентов и пошла забрать вещи со стола, где она их оставила. Я наблюдала за ней несколько секунд, прежде чем позволила себе затеряться в море людей, выходящих из аудитории. Мне пришлось быстро добраться до лестницы и бежать на первый этаж, прежде чем развернуться и отправиться обратно вверх по лестнице. Я улыбнулась про себя, когда увидела Ванду, ожидающую наверху лестницы, точно так же, как накануне. — Получается, увидимся сегодня вечером? — Прости? — спросила я в замешательстве, пытаясь отдышаться. — О, я думала, что Елена уже сказала тебе. Она пригласила меня на ужин, — улыбнулась Ванда. — О… Значит, меня вызовут готовить для тебя. Она мне об этом не говорила, — сказала я, посылая ей сжатую улыбку. — Оу… Эм… Я не хотела навязываться… — ответила она, слегка нахмурившись. — Нет, все в порядке. Если Ел пригласила тебя, в конце концов, она собиралась рассказать мне об этом, — произнесла я, чувствуя, как растет моя тревога. — Ты уверена? — спросила она, нахмурившись. — Уверена, Ванда. Я просто пойду, принесу гремлину обед и посмотрю, не было ли еще чего-нибудь, о чем я не была проинформирована, — ответила я, кивнув в сторону двери Елены. — Хорошо. Просто дай мне знать, если передумаешь. Все в порядке, — нежно сказала она, входя в свой кабинет. Я пробралась в офис Елены и сразу же послала ей взгляд. Она оторвалась от телефона, и ее глаза расширились. Сестра поняла, что натворила, и что я была в курсе ее действий, и я могла видеть нарастающую панику. — Прежде чем ты закричишь! Это хорошая идея! — Каким, блядь, образом это хорошая идея? — прошипела я, отдавая ей еду. — Таким! Теперь ты сможешь поговорить с ней вне работы! — пыталась Елена. — Сука. Ты просто невозможна! Ты понимаешь это, да? Я даже не могу с ней поговорить, а теперь ты пригласила ее к нам домой? И я должна готовить для нее? Хочешь добавить мне еще стресса? Или ты закончила? — Смотри! Мне жаль! Я подумала, что это хорошая идея! Вы могли бы провести с ней время в месте, которое не является работой, и, возможно, вы обе почувствовали себя более комфортно! Мне показалось, это хорошей идеей! – возразила она. — Сегодня она принесла мне кофе и маффин, Ел, — прошептала я. — Это потрясающе! Ты ей нравишься! — обрадовалась сестра. — Она не хочет, чтобы я умерла. Это не значит, что я ей нравлюсь, — сказала я со стоном. — О, да. Я чувствую это! — уверенно улыбнулась она. Я закатила глаза и начала есть. Я была расстроена и не хотела больше говорить с Еленой о гипотетическом, чего не произойдет. Я не нравилась Ванде, и чем скорее мы обе примем, тем лучше. Но в основном я, потому что Максимофф без труда проникла в мои сны, и мне нужно было это остановить. Покинув кабинет Елены, я вернулась в корпус Искусств и начала писать стихотворение для Ванды. Все, что у меня было, это слова, проносившиеся в голове, пока я обедала с Еленой. Они не останавливались, и мне пришлось изложить их на бумаге. Мои ученики вошли и сразу же продолжили с того места, на котором недавно остановились, и, к счастью, я смогла продолжить писать это стихотворение. Иногда я поглядывала на часы и замечала, как быстро уходит время. День почти закончился, а это означало, что Ванда придет к нам домой после того, как закончит свою ночную лекцию. Я чувствовала панику, но знала, что все будет хорошо. Я не собиралась готовить ничего особенного и, надеялась не слишком отвлекаться, чтобы не сжечь все дотла. Когда на часах пробило пять, мои последние на сегодня студенты просочились за дверь, и я пошла в свой кабинет, чтобы собрать вещи, прежде чем отправиться обратно на холм. Я улыбнулась про себя, когда снова увидела на ее столе записку, адресованную анонимному поэту. По сложившейся традиции, я быстро прочитала стихотворение, прежде чем положить его. You hide your stress behind your coffee, Worrying your lip between your teeth. Picking at your fingers while you’re in front of the class, Your voice like velvet as you speak. Feeling calm ocean waves crash over me as your words hit my ears, The sounds of ethics soon becoming my favorite melody. Я положила записку в карман, опустила стихотворение и направилась в офис Елены. Она пыталась надоесть мне стихотворением, но я просто проигнорировала ее, вместо этого думая о том, что приготовить на ужин. Ел сказала мне, что Ванда вегетарианка, и мне нужно было это помнить. Но вы точно не ошибетесь, если выберете картофелем с овощами, так что именно к этому я и собиралась приступить. Я сделала мысленную заметку, чтобы изучить больше вегетарианских рецептов. Просто, чтобы убедиться, что у меня всегда будет идея, что я могла бы приготовить для Ванды, если она захочет. Мы вернулись домой, и я быстро начала готовить ужин, зная, что Ванда приедет к нам в течение часа. К счастью, еда была готова как раз к моменту, когда я услышала стук в дверь. Я послала Елене взгляд, который сказал ей открыть дверь, и она просто подняла руки, сдавшись, когда шла встретить Максимофф. — Привет, Ванда, — сказала Елена, открывая дверь. — Боже мой, ребята! Окей, Нат, я уверена, что Елена рассказала тебе о моем тайном поклоннике? Он оставляет мне самые милые стихи на столе каждый вечер. Но сегодня я узнала, кто он! — восторженно рассказывала Ванда, проходя через дверь. — Ты что? — спросила Елена, нахмурившись в замешательстве. — Ага! Это глава кафедры философии! Вижн! Он услышал, что я рассказываю людям о стихах, и тогда решил признаться мне! Разве это не захватывающе? Мы идем на свидание завтра вечером! — радостно сказала она, и я почувствовала, как у меня упало сердце. — О... Это здорово, Ванда. Я надеюсь, тебе понравится, — ответила я, изо всех сил пытаясь скрыть свою боль и разочарование. — Я тоже! И он такой милый, не правда ли? — спросила она с яркой улыбкой. — Да, конечно, — пробормотала я, направляясь к столу. Это был долгий ужин. Я выпила и была зла, что Елена легко заметила. Конечно, я объебалась, когда не поставила свое имя в стихотворении, что привело к тому, что кто-то другой присвоил себе славу. Я просто не могла поверить, что это произошло на самом деле. Я была так расстроена из-за этого, что не разговаривала весь ужин, и Елена, к счастью, компенсировала отсутствие разговора с моей стороны. Я извинилась и вышла из-за стола, прежде чем отправиться в свою комнату, чтобы побыть одной. Я не попрощалась с Вандой, не веря, что смогу остаться нейтральной, даже если бы попыталась. Я не могла поверить, что Вижн сделал это. Нет, могла, поверить. Просто не хотела. Я не думала, что кто-то присвоит себе мою заслугу, и теперь, когда это произошло, все, что я могла чувствовать, это гнев и ревность. Теперь я даже не думала, что смогу завтра положить ей стихотворение, ведь Ванда считает, именно он оставлял их. Я не могла просто продолжать писать стихотворения, пока она думала, что это так. Или, может быть, может быть, я должна продолжать писать их. Вижн не заслуживал похвалы за мою работу. Мне стоило продолжать писать, чтобы убедиться, что Ванда знает, что это не он писал стихотворения. Завтра должен был быть интересный день.