Wendigo venit ad vitam.

Ларри сильно хлопнул сосновой дверью, когда двое пулей залетели в комнату Салли. Отец ещё не появился дома, хотя часы показывали уже около десяти часов вечера. Везде было достаточно темно, но разглядеть какие-никакие детали всё же получалось. Любимчик семейства Фишеров Гизмо мирно посапывал в своей лежанке, свернувшись в пушистый клубочек и спрятав мордочку лапками. Вокруг кота словно царила аура тепла и ламповости, казалось, что, когда смотришь на эту милую картину, ты сам становишься намного спокойнее и обретаешь внутреннюю гармонию. Но Сала это не спасло - его потрясывало от нервного перенапряжения, в голове не было ничего толкового. У голубоволосого появилось ощущение, что ещё чуть-чуть, и он сорвётся и заорёт во всё горло. Ларри подошёл к небольшой настольной лампе у кровати и переключил рычажок. Её приглушённый свет озарил всё в приятный желтоватый свет, и сама комната начала казаться намного более гостеприимной и уютной. Всё это время Салли отстранённо стоял у двери. — Я присяду? — поинтересовался Джонсон, встав около кровати. Салли в ответ лишь коротко кивнул. Ларри демонстративно протёр свои джинсы ладонями и сел. Он опёрся о стену и закрыл глаза, желая привести нервы в порядок. Конечно, он был сильно взволнован, но не показывал этого, как Фишер. У Ларри был такой характер, что всё, о чём он мог переживать - Джонсон до последнего держал в себе, пока эти проблемы не начинали разрушать его изнутри, и только тогда он мог открыться близкому человеку. Салли молча подошёл, залез на кровать и придвинулся к металлисту, касаясь его тёплого худого тела. — Чувак, ты как? — решил поинтересоваться Ларри, переведя взгляд на своего друга. — Не знаю... Фишер быстрыми движениями рук расцепил ремешки своего протеза и снял его. Он потянулся к приставному столику, положив на него белую "маску". Салли уставился в одну точку на стене и отключился от внешнего мира, не реагируя на внешние раздражители, например, толкание Джонсона. Сал пребывал в шоке от увиденного в лесу, он был крайне напряжён, но мысли начали собираться хоть в что-то разумное. — Сал, блять! Задрал молчать. — А, что? — Фишер дёрнулся, не ожидая услышать громкий бас Ларри над ухом, и вышел из транса. — Понятно. Ситуация критическая. — Прости. Я думаю, ты всё понимаешь. — Конечно, понимаю. Но куда ещё дольше молчать. Джонсон закинул свою руку на плечо Салли и притянул его к себе. Тот же в свою очередь не отпрянул, наоборот, он положил голову на его плечо. В такой позе ему стало заметно спокойнее, но сумбур в движениях и мыслях никуда ещё толком не делся. Эта поза двух парней совершенно не смутила. Наоборот, им было намного приятнее быть вместе в тёплых объятиях там, где их никто не увидит. — Салли, успокойся, пожалуйста, — Ларри придал нежности своему голосу. — Мы дома. В безопасности. Всё хорошо. Расслабляйся. — Мы не в безопасности. По крайней мере, я, — прошептал дрожащим голосом Салли, сжав руки в кулаки. — Что? С чего ты взял? — Я кое-что понял. Сны, которые мне снятся... В них меня убивает именно он. Я уверен. Я это чувствую. — Сал... Не придумывай. Причём тут сон, если мы столкнулись с этой ебанью наяву? Сны - это, считай, ночная проекция твоего мозга. Вот и всё. — Я считаю иначе. Это не просто сон, — Салли уткнулся израненным лицом в руку Ларри и закрыл глаза. Голубоволосый прислушался к темпу стучания своего сердца. Оно бешено долбило со скоростью около ста двадцати ударов в минуту - у Фишера явно был стресс, на что ещё указывал холодок во всём теле и мандраж. — Как же я устал... — промелькнула одна логично построенная мысль в голове Фишера среди тысяч других мимолётных. Салли почувствовал, как прослезился, и отодвинул лицо от руки молчаливого Джонсона, чтоб тот точно ничего не заметил. Сал не знал, что Ларри обеспокоился насчёт снов не меньше, чем он, но Джонсон не показал вида и предпочёл не нагнетать обстановку. Сал глянул в окно, на улице уже совсем стемнело так, что казалось, словно ты просто смотришь на чёрный бархатный картон. Салли начали раздирать чувства, и они стали прорываться наружу в прозрачных, как алмаз, слезах. Они медленно стекали по его шрамированным щекам, задерживаясь в носогубных складках, и продолжая свой путь к нижним скулам. Фишер очень устал от всей той тьмы, что сгустилась над ним, череда бедствий и призраков будто не отпускала его, желая добить. Он давно не плакал, но сейчас его начало прорывать. — Сал... Ты, что, плачешь что ли? У меня рука мокрая, — встревоженный Ларри развернул лицо Фишера к себе. Он увидел слегка красноватый глаз и мокрые дорожки от слёз на щеках. — Да. Сал не побоялся признаться в этом, как обычно делают парни, когда им грустно, желая выглядеть сильными и непоколебимыми. Конечно, он бы не стал плакать на людях или, например, даже при Тодде или Пыхе, но рядом с Ларри ему нечего переживать на этот счёт, ведь он знал Фишера как облупленного. Джонсон, поглядев на плачущего Салли и его влажное лицо, крепко прижал друга к себе и запустил руку в мягкие голубые волосы, мягко лаская их. — Я понимаю, что тебе тяжело. Мне тоже, но я стараюсь держаться ради тебя. Если мы будем вдвоём плакать, будет ещё хуже. Как ты мне сказал тогда? "Ты мой близкий человек", "Ты можешь доверить мне абсолютно всё". Я хочу тебе сказать то же самое. Ну, по сути, я это уже сказал. — А ты запомнил, — хихикнул Салли, утирая текущую слезу. Ему стало немного спокойнее в объятиях, но всё же тревога никуда не делась. — Конечно. Я бы такое не смог забыть. Парни замолчали. Салли снова уткнулся в тёплую руку друга, а тот нежными, невесомыми движениями кончиков пальцев поглаживал его по голове и перебирал мягкие волосы. Фишера настигло максимальное чувство комфорта, а мурчание спящего по-близости мейн-куна дополняло атмосферу этого момента. — Ларри, побудь со мной. Не уходи, останься... Молю. — всё, чего желал Сал, так это близости, и мысли буквально кричали об этом. — Тебе уже лучше? — Ларри крепче обвил руками друга. — Да, спасибо... Парни замолчали, релаксируя на кровати. Всё же, объятия - хорошая вещь. Ларри совершенно не хотелось уходить на ночь в свою творческую обитель и быть одному, и у него появилось желание остаться здесь на ночь. Ему не хотелось бросать Салли одного в тяжёлую минуту: Джонсон понимал, что нынешняя улыбка Фишера сохранится ненадолго. — Сал, а когда Генри домой придёт? Что-то он поздно, — Джонсон решил пойти издалека. — Думаю, скоро. — А... Ну, ладно, — парень расстроился, но настаивать не стал. Подростки вновь продолжили лежать молча. Ларри не хотелось прерывать разговор, но в голове словно образовался вакуум, отчего сказать что-то сносное оказалось проблематичным. Только сейчас, в тишине, Джонсон оценил ситуацию: они совершенно одни в комнате, более того, в квартире, лежат в обнимочку, а Сал удобненько пристроился на худощавых коленях металлиста. Этих мелочей Ларри не замечал при разговоре, ведь был занят успокоением друга, но именно в этот момент кареглазый всё понял и начал смущаться. — Чел?.. Яркими голубыми глазами Фишер испепелял лицо своей пассии. Такими невинными и искренними. Джонсон перевёл взор на него, и их глаза встретились в немом молчании. Ларри ощутил внезапный порыв сделать то, чего желал так давно: прикоснуться к Салу не по-дружески, а как по отношению к тому, кто очень сильно возбуждает. Выместить всю свою страсть, все свои эмоции, всё своё желание... Накопившиеся за такое долгое время. Уже около месяца Джонсон замечал за собой, что он неровно дышал по отношению к своему лучшему другу. Ларри был очень удивлён, ведь ранее его интересовали лишь девчонки, но это всё ограничивалось флиртом и заигрываниями, а потом металлист просто терял желание продолжать общение - его интерес пропадал сразу же, как только он встречал ответные чувства. Это были не те люди, в которых так нуждался Ларри. По-настоящему Джонсона привлёк только один человек, который заполнил собой все его мысли, сновидения и фантазии: тот самый голубоволосый худой парень в чёрном худи, носящий протез и доброе, искреннее сердце. Обладая взрывным характером и нотками собственничества, Ларри до жути ревновал Салли по поводу и без, но, конечно же, держал это всё в секрете. Именно по этой причине парень метался, как меж двух огней: Сал притягивал его, но в то же время Ларри также, как и Фишер, очень боялся встретить невзаимность и быть отвергнутым. Но сейчас инстинкты и желание взяли верх над страхами, наплевав на все предрассудки. — Ларри? Выглядишь странным. — Сал... Могу ли я поцеловать тебя? Голубоволосый растерялся. Внезапное предложение сильно смутило его и заставило побагроветь щёки. Сердце забилось, как трепыхающаяся птица в клетке, но Фишер и не думал об отказе. Его напрягало отсутствие опыта в поцелуях, но желание сделать это взяло верх. Салли еле заметно кивнул. Джонсон медленно, немного неуверенно опустил голову и мягко прикоснулся ртом к холодным губам Фишера. Он прикусил нижнюю губу Сала, слегка оттягивая её и потом отпуская, а затем ещё раз и ещё. Ларри не умел сдерживать себя, а его возбуждение росло в арифметической прогрессии. Напор Джонсона на Сала увеличивался, а поведение стало казаться хищническим: поцелуй Ларри теперь уже напоминал нападение льва на свою жертву. Он игрался влажным языком, страстно целуя губу Фишера то одну, то другую, и вскоре обхватил Салли своими руками, не давая тому и шанса освободиться и оттолкнуть сорвавшегося с цепи Ларри. Но Салу понравилось это действо. Изначально он шокировался от такого внезапного предложения, но потом также, как и Джонсон, отдался своим желаниям. Он обвил парня за шею, как бы обнимая его. Ларри оказался ведущим в этом влюблённом слиянии, а Фишеру пришлось занять ведомую позицию. Но в один момент раскрасневшийся металлист наконец оторвался от Салли и уставился на него. — Из... Извини. Я не должен был этого делать, — Ларри стыдливо перевёл свой взгляд на стену, боясь посмотреть на лицо Сала. Ему стало ужасно некомфортно после произошедшего. — Должен был. Фишер схватил Джонсона за ворот футболки и притянул его к себе, оставив лёгкий и почти что незаметный поцелуй в уголок рта Ларри. — Ох... Салли поднялся и сел около Ларри, облокотившись на стену. Раскрасневшиеся и возбуждённые, они переводили свой дух, тяжело дыша. Патлы Джонсона заметно растрепались, а лоб покрылся испариной. — Мне... Мне надо было у тебя спросить разрешения. Прости. — Что? За что? — Сал утёр свои губы и подбородок от небольшого количества влаги. — Я слишком легко поддался желанию. Прости меня. Салли заметил, как сильно напрягся Джонсон, и решил взять ситуацию в свои руки. Он придвинулся к нему ещё ближе, и теперь наступила его очередь утешать металлиста. Фишер повернулся и приобнял взгрустившего Ларри, а затем вновь поцеловал его, но уже в щёку, как бы говоря, что всё хорошо и нет поводов для переживаний. Джонсон же вспыхнул румянцем с новой силой. — Чел, всё хорошо. Не загоняйся, — Сал и тоже был в смущении, но он ещё сам не до конца осознавал произошедшее. — Ты круто целуешься. — А тебе есть с кем сравнивать? — Ларри повернул лицо в сторону заигрывающего приятеля и бросил на него наигранный недовольный взгляд. — Хах, — парень усмехнулся. — Нет, но говорю объективно. — Вот как... Ларри задумался, вновь замолчав. Буквально с каждой секундой он таял всё больше и расслаблялся. Очевидно, что, услышав, что он первый, с кем целовался Фишер, Джонсон сразу вернулся в своё обычное боевое расположение духа. Вскоре послышался звук открывающегося замка в прихожей. — Это отец. Давай потом обо всём поговорим, сейчас не вариант уже. — Понял. Ты помнишь, что мы завтра к Тодду? — Конечно. Давай я тебя проведу. — Окей. Сал пригладил свои волосы и привёл лицо в порядок, пока Джонсон тем временем поправлял натянутые от стояка штаны. Когда они закончили, то Салли перестраховался и дёрнул ручку двери. Любовники вышли из комнаты с самым непринуждённым видом, по крайней мере, им так казалось. Уставший Генри в этот момент рылся в карманах своей ветровки в поисках телефона. — О, привет, Сал, Ларри. Я сегодня что-то припозднился, — отец выдавил улыбку. По его сонным глазам и поникшей осанке можно было легко понять, насколько мало энергии у него осталось этим вечером. — Привет, пап. — М-мряу... — внезапно из приоткрытой двери комнаты Сала вальяжно вышел заспанный Гизмо. — Здравствуйте, мистер Генри. Я уже ухожу, — поздоровавшись, Джонсон подошёл ко входной двери и начал натягивать свои любимые кроссовки. — Если хотите, можете ещё вместе тут сидеть. Я попью чай, да спать лягу, — сказал Генри, нашедший свой смартфон. — Нет, спасибо. Меня мама потеряет, я ей сказал, что буду вечером. — Ну, хорошо, — отец направился на кухню с целью заварить чайник. Сал подошёл к Ларри, стоящему в пороге и быстро приобнял его, пока отец был в другой комнате. — Ты же не обижаешься, что нам так резко разойтись пришлось? — Нет, всё в порядке. Ладно, давай, чел. Пока, — Ларри щёлкнул Салли по носу и ушёл, улыбнувшись. Фишер-младший слегка расстроено закрыл дверь за своим ушедшим "другом", щёлкнув замком, а затем направился на кухню к Генри. Салу хотелось поболтать с отцом и посидеть с ним перед сном, попивая зелёный чай.